Шехзаде моего сердца

Прошел месяц с тех пор, как я появилась во дворце и обучаю Султана русскому языку. И весь этот месяц наложницы пускали сплетни о том, почему же Хюррем до сих пор не убила меня! После очередной такой спетни, сказанной прямо за моей спиной, когда я шла в покои султана, я не выдержала… — Да как смеешь ты открывать свой поганый рот и говорить такие слова о Хюррем султан?! Ты и мизинца её не стоишь! — подлетела я к той мерзавке, что оскорбляла мою сестру. Мне было совершено плевать на то, что они говорили обо мне, но никто не смел говорить так о Хюррем. — А что, правда глаза колет? — гнусно рассмеялась та, — Эта Хюррем расправляется со всеми, кто входит в спальню Султана! А ты до сих пор жива! Или ты думаешь, что это потому, что ты её сестра? Так знай, что рано или поздно ей это надоест, и она от тебя тоже избавится! — начала кричать она. Тут я не выдержала, и влепила ей пощёчину. Эта дрянь тут же замолчала, в изумлении глядя на меня и, взвизгнув, набросилась на меня, вцепившись в волосы. Девушки закричали, подбежал Сюмбюль-ага, пытался нас растащить, но не смог, даже Дайе-хатун не смогла успокоить нас. Я чувствовала, что у меня из носа течёт кровь, нижняя губа и левая скула разбиты, но эта сумасшедшая никак не отцеплялась. Она всё кричала, что Хюррем дрянь, и не заслуживает Султана и своего положения, что она ведьма и приворожила повелителя. — Сумасшедшая! — говорила я, дёргая её за волосы и взяв за шею, сжимая так, что она захрипела. Неожиданно чьи-то сильные руки оттащили меня от неё, из-за чего она рухнула на пол, сильно кашляя. — Что здесь происходит, Дайе-хатун? — раздался голос Султана, который, кстати, и оттащил меня. Видимо, его позвал Сюмбюль. — Простите, повелитель, мы никак не могли успокоить их. Фахрие набросилась на Анастасию, — заговорила женщина, на что Сулейман велел отвести её к лекарю, а меня увёл с собой, приказав вызвать главного лекаря в его покои. *** После ухода лекаря, который отработал мои царапины, я рассказала султану всё, что произошло. Все гаремские слухи о Хюррем, обо мне и повелители. — Это так…мерзко! Они же совершенно не знают её! Она же защищает детей, — говорила я, всхлипывая, ведь мне было безумно больно знать, что Хюррем ненавидит половина не только гарема, но и дворца. — Я понимаю твои чувства, Настя, и мне самому очень не нравится, что так относятся к Хюррем. Фахрие будет наказана, а наши занятия… придется рассказать правду. Я больше не повзолю, чтобы о Хюррем и тебе ходили грязные слухи, а так пусть говорят, что хотят, всё же слутан я или нет, — улыбнулся он в конце, на что я тоже улыбнулась и он разрешил мне вернуться к себе. Уже подходя к гарему, я столкнулась с Мустафой, налетев на него из-за того, что задумалась и не заметила идущего навстречу человека. Он успел вовремя среагировать и поймал меня у самого пола. Я хотела извиниться и отстраниться, но случайно встретилась с ним взглядом, и забыла, как дышать…