Блэк - это приговор

Суки, твари, гады, мрази. Именно с такими мыслями я бултыхался в ледяной воде, пытаясь выплыть. Суки, это мои ученички, которые решили притопить своего учителя, твари — те, кто подговорили их, гады — закрывшие на это глаза власти, а мразь пока одна. Сириус, мать его, Блэк. Подох, собака, а меня сюда занесло. Очередная волна швыряет меня на песок и тащит обратно. Ломая ногти, впиваюсь в эту серую смесь песка и грязи. Сила волн такова, что если я сейчас не отползу, то подохну на месте или же меня ослабевшего обратно затянет в море, где я утону повторно. На карачках ползу подальше от воды, волны ещё не раз накрывали меня и тащили за собой, но я с упорством барана пер вперед. Наконец, лишь пена касалась моих ног и меня стошнило смесью желчи, крови и соленой воды. Башка трещит. Твою мать. Воспоминания. Судорожно пытаюсь сохранить хоть что-то. Моя химерология помахала мне ручкой и отчалила, телепортация смылась вместе с местной аппарацией, а любимые зелья ещё и отожрали часть личностных воспоминаний. Едва не воя от досады, цепляюсь за составитель и память Блэка. Мне же жить в этом мире, нужно хоть что иметь. Анимагия истаяла, нет, я знал что этот раздел существует, но полностью утратил понимание и знания об этом. Куда-то делась боевка, причем вместе с моей, пусть и не слишком великой. Кое-что из школьной программы и даже личностные отношения остались, поколебались и все же решили остаться при мне трансфигурация с ритуалистикой и кусочком алхимии. А ещё немного вывернув мозг, я отловил пытавшиеся сбежать маггловские, тьфу, человеческие знания. Химия, физика, алгебра, философия и анатомия с биологией. Развалился на песке в шаге от наблеванной лужи. Тело болит будто меня лупили не один час, ногти поломаны и кровоточат. Зубы, провожу языком по ним. На удивление целые и даже не шатаются. Магию я чувствовал, но она была как не моя, чужая, и даже немного жглась. Возможно ассимиляция в теле. Когда я три года назад проводил ритуал жизнь после жизни, я ни на что не рассчитывал. Тогда, медики сказали, что я и года не протяну со своим иссеченным проклятьями телом и стремительно утекающей магией. Что ж, я прожил три, и ещё прожил бы, если бы не ученики и остальные мудаки. Кряхтя, я кое-как встал на четыре кости и пополз к видневшемуся лесочку. Ходить на двух конечностях я наверное могу, вот только, мне бы опереться на что-нибудь, а то не встану. Оказавшись в жидком лесочке, оперся о дерево и встал. О да, стоять на двух ногах я мог, шагать, тот ещё вопрос, но нос уже учуял запах черники «и за спиной отросли крылья». Кустики с ароматной ягодой были недалеко, плюхнувшись костлявой задницей на землю, я принялся набивать желудок, иногда прямо с листвой. Переварится, в крайнем случае буду искать заросли лопухов. Обожравшись, оставляю поникшие кусты черники и ползу дальше. Куда идти не знаю, но нужно идти, иначе меня найдут. Надеюсь, здесь нет традиции посылать адских гончих за беглецами. Иначе моя новая жизнь закончится раньше, чем началась. Заночевал под кустом терновника. Самое лучшее растение, хищники не сразу подберутся. Спал сном младенца, а на утро продолжил идти, по пути добывая чего бы поесть. Хуже всего было когда поймал наглого зайца, который по мне банально проскакал. Откуда у этого истощенного тела такая бешеная реакция — не знаю, но поймал за уши и крепко задумался. Если огонь я добуду, то вот как это ушастое недоразумение потрошить? В итоге, на берегу какой-то речушки нашел достаточной остроты камень. С помощью него и такой-то матери содрал шкурку и выбросил требуху. Четыре раза чуть не оттяпал себе пальцы, но голая и жалкая тушка осталась у меня. Отмыв её, заодно и себя хоть частично, пошел добывать огонь. Наверное, если кто-нибудь меня увидел, то принял бы за злобного лесного духа. Голый, костлявый, грязный и отчаянно матерящийся. Наконец, разведя костер, смог не только согреться, но и зажарить зайца. Ел с огромным аппетитом и оставил от зайца одни кости. Сыто зевнув, побрел снова отмываться. Едва не уснул на отмели, но отскреб от себя грязь песком. Волосы отрезал все тем же камнем, вот с бородой было сложнее, пришлось её оставить, только длину подобрал. Стал выглядеть ещё хуже, но до человеческой бритвы мне пока не добраться. Магия все ещё кололась, но постепенно разливалась по телу. Не рискну применять, разорвать может к чертовой бабушке. На восьмой день выбрался к какой-то деревушке и спрятался в заброшенном доме. Тут не было воды и электричества, но остались кое-какие вещи от прежних жильцов. В том числе, ботинки, «почти» моего размера. Пришлось натолкать желтых газет за какой-то там махровый год. Спал на продавленном матрасе и впервые чувствовал себя почти человеком. На промысел отправился ночью. Деревня есть деревня, двери не запираются, белье сушится на веревках, а нужные мне вещи можно найти где угодно. Удачно стащив ножницы, мыло, бритву и еду с одеждой из разных домов, принялся приводить себя в порядок. Отойдя к продолжению все той же речушки, до скрипа отмылся и отстриг не только свалявшиеся кудри, но и жуткую бороду. Сколько ж он её растил, и что за тюрьма такая, где нельзя помыться хотя бы раз в месяц. Чертыхаясь снова начинаю переборку воспоминаний, нет, не пропало, просто ушло в «хранилище». Выбрив свою наглую воровскую рожу, замотался в некогда — шторы и почапал к дому, который дал мне приют. Уже там напился молока и наелся быстро наструганных бутербродов. Где булку увел, где сыр, где колбасу. Люди бывают крайне невнимательны, если пропадает по чуть-чуть. Сваливают на свою забывчивость или родных. Вот пропали бы деньги, тут же вой бы поднялся. На удивление организм хорошо принимал пищу, я опасался, что будут проблемы с кишками, но либо моя нынешняя тушка готова ко всему, либо молчит пока не доберусь до относительно безопасного места. Несколько недель я просто отъедался. Ободрал пару кислых яблонь, прочесал чужие огороды, но никто не спешил меня разоблачать. Надеюсь, люди меня простят. — Северус — голос Дамблдора заставил чуть вздрогнуть и крепче сжать ивовый прут — я могу пройти к тебе? — Конечно, директор — зельевар вернулся к помешиванию. Короткий гул камина и директор выбрался из зеленых всполохов пламени, чтобы пересечь гостиную и остановиться на пороге в личную лабораторию. — Я тебя не отвлекаю, мой мальчик? — Заканчиваю — лаконично отозвался Северус в последний раз помешав зелье и вытаскивая прут — что-то случилось с Поттером? В прошлый раз вы вошли ко мне с таким лицом, когда этот болван сунулся в Тайную комнату. — Нет, вернее не совсем. Сириус Блэк сбежал из Азкабана. Зельевар вцепился пальцами в каменный стол. Сбежал… Блэк… сссука. — Когда? — Почти месяц назад, но выяснилось это только два дня назад. Постоянные шторма не позволяли не только перебраться на лодке до острова, но и послать сову, птицы не долетали и до середины пролива. — Так и ищите вашего Блэка на дне. Скорее всего он уже кормит рыб — Северус слегка отошел от новости и разжал занывшие пальцы. — Боюсь, что он выжил — директор вздохнул — Северус, пригляди за Гарри в этом году. — Как и в прошлом и позапрошлом, а ещё за вашим ручным оборотнем — зельевар выпрямился и сложил руки на груди — больше ни за кем не надо… «приглядывать»? — Северус — укоризну в голосе Дамблдора можно было потрогать руками — Сириус опасный преступник, он предал Орден, меня, Джеймса и Лили. Зельевар чуть скривился. Ему опять пытались надавить на больное. Сколько уже можно ковыряться в почти зажившей ране. — Хорошо, я буду пристально следить за Поттером. — Спасибо, Северус — директор вздохнул — не буду тебя больше отвлекать. Зельевар проводил Дамблдора взглядом и запустил в стену пустую мензурку. Сволочь бородатая. Что б тебя козлы любили без передыху. Добраться до Лондона удалось даже проще чем я думал. Автостоп. Тощего мужчину с усталым взглядом не слишком боялись. Да и историю я придумал просто загляденье. Мол и жена стерва такая, оставила без гроша в кармане и ребенка от соседа родила, и бухал по-черному. Вот решил одуматься, добираюсь до старушки матушки, может примет блудного сына, да обогреет теплом. Оклемаюсь, в порядок себя приведу, да пойду работу искать. Меня жалели, кто-то даже подкармливал, да подбрасывал пару пенсов. Один мужик так расчувствовался, ругая бессовестных баб, что подарил почти новый рюкзак и нож-бабочку. Уже в городе, немного растерялся. Куда ехать-то? Где эта самая площадь Гриммо? Кое-как, путаясь в карте, смог наметить маршрут. Раз сорок сбивался с курса, ехал не по той ветке метро, спрашивал дорогу, но в итоге добрался. Теперь, стою как дурак на пороге, а дом, сука такая, меня не пускает. Саданув по двери кулаком, едва не взвыл. Кожу пропороло знатно, а вроде гладкое дерево. Глаза змеи на дверном молотке вспыхнули и дверь бесшумно отворилась. Кровь? Вот блин, идиот. Особняк не такой как в воспоминаниях Сириуса. Раньше тут бурлила жизнь, многочисленные Блэки сновали по дому, кто в библиотеку, кто в гостиную, кто к площадке аппарации. Переговаривались портреты, тихими тенями шмыгали домовики. Сейчас, мои ботинки оставляли отпечатки в многолетней пыли, по углам висела паутина, а затхлый воздух пробирался в легкие вызывая першение в горле. Давящая тишина раздражала, хотелось кричать, швыряться предметами, лишь бы не было этого звенящего и ледяного молчания. Запнувшись о какую-то подставку с грохотом сворачиваю её поднимая кучу пыли. — ОТРЕБЬЕ! ВОРЫ! ГНУСНЫЕ ПРЕДАТЕЛИ! — вопль с внезапно появившегося портрета заставил отшатнуться и приложится задницей к полу. Так как первая все ещё была костлявая, а пол мраморный, мои маты слышали даже соседи. Портрет затих и я потирая свои две зазубрины — встал. — Ты не Сириус — негромкий голос ранее вопящий был полон грусти. — Ну простите — развожу руками –представиться тоже не могу, имени не помню. Разглядываю старуху на портрете, отмечаю, что ей не чужда стать. Первое ощущение вздорной карги таяло. Передо мной была аристократка, пусть и с сумасшедшинкой, но все же из той категории людей, которых с детства учат не только говорить, думать и вести себя, но и просто смотреть. — Особняк принял тебя за Сириуса, твоя кровь настоящая. Ни одно зелье или ритуал не позволит это подделать. Кто ты, чужак в теле моего сына? — Маг, увы умерший. Память по большей части отсутствует, как моя, так и Сириуса. — Но сюда пришел. — Сюда вело знание о безопасности и доме. Женщина на портрете не удержалась от резкого вздоха. — Мой сын отрекся от нашей семьи, но раз вы говорите, что вас вело чувство которое принадлежало Сириусу, значит он не был потерян для рода Блэков. Что ж, добро пожаловать в дом Блэков, добро пожаловать в семью. Полыхнули факелы и я ощутил как нечто мощное и невероятно огромное потянулось ко мне. Понимая, что мне никуда не деться от этого, принял свою судьбу. Магия. Горячая как пламя, она коснулась той, что была во мне, и охватила тело. Было больно, невыносимо больно, но кричать не было возможности. Меня проверяли, выкручивали остатки воспоминаний, выжимали характер как половую тряпку, а затем, видимо удовлетворенные проверкой, отступили, оставляя валяться на полу. Кое-как приподнявшись, сплевываю прямо на пол. Вот это да. Да если бы в нашем мире была такая магия, может нам бы и не пришлось развивать свои возможности через многочисленные горнила. Я прошел девять из сотни, и все девять раз был на грани смерти. Кто-то проходил до двадцати и считались невероятно сильными магами, но у таких менялось сознание. Перевернувшись на спину, я отдышался. — Родовая сила приняла тебя, чужак. Она признала за тобой право на жизнь, но ты должен пообещать привести в дом сильную и умную невесту, пусть даже из грязнокровок, и подарить миру как минимум троих Блэков. — А можно подарить троих Блэков без брака, по контракту? — мозги со скрипом встают на место. Дама на портрете задумалась. — Можно — наконец смилостивилась она — но женщина которая родит их, должна быть сильной ведьмой. — Тогда, обещаю, если мое здоровье позволит мне это. Вокруг руки образовался браслет обязательства, и я с интересом принялся его разглядывать. Надо же, чтобы у нас такой появился, нужно каждому участнику пройти как минимум три горнила и до шести различных ритуалов. Тут же, лишь слово. Надо будет следить за языком. — Кикимер — повелительный голос моей новоявленной матушки — доставь главу рода в его покои и приведи в порядок. — Слушаюсь, госпожа — скрипучий голос ушастого домовика раздался прямо над головой. Дальше я просто отключился.