Счастье после горя

      В воздухе витает противный запах похороных венков, сырой свежевыкопанной земли и озона. Туфли неприятно утопают в грязи, кожу холодит легкий ветерок недавней грозы, но все это меркнет по сравнению с бурей, бушующей внутри меня. Одновременно хочется взорвать всю планету к чертям и забиться в уголок, сотрясаясь от рыданий. Взгляд натыкается на надгробье двойной могилы. "Салли и Пол Блофис"       Мама... Пол... О боги, за что? По щеке скатывается одинокая слеза. Чувствую, как на мое плечо опускается чужая рука, прижимая меня к теплому телу. — Хэй,— висок обдает моментально остывшим воздухом, сворачивающимся в клубочки пара,— не плач, Мартышка,— слабо улыбаюсь в ответ на детское прозвище.— Все будет хорошо. Вот увидишь. — Спасибо, Стайлз,— немного поворачиваюсь, чтобы обнять кузена и уткнуться носом ему в грудь. Чужие руки тут же оплетают меня, чуть сдавливая в объятиях,— Спасибо за всё.       Кольцо надежных рук отгоняет плохие мысли и воспоминания, не давая окунуться в них полностью, рассыпаясь на миллионы осколков. На улице становиться невыносимо холодно, когда Стайлз расцепляет ладони за моей спиной и аккуратно отодвигает меня за плечи со словами, что нам нужно идти. И мы уходим, держась за руки, как в детстве, и оставляя за спинами дорогих для меня людей, которых больше нет.       Машина плавно скользит по мокрой дороге, убаюкивая. Глаза слипаются от усталости, а мягкое плечо младшего Стилински, тихая музыка и согретый воздух лишь способствуют этому. Перед глазами тут же всплывает сон-воспоминание того ужасного дня.       Солнце печет так, что, кажется, половина лагерного озера давно испарилась. По лицу скатывается капелька пота, меч скользит в руке. — Сдавайся, Джексон,— на губах Клариссы расцветает гаденькая ухмылочка.       Последние полчаса мы с Ла Ру не уходим с тренировочной арены, нанося друг другу всё новые удары. Спустя некоторое время дочь Ареса начала активно наступать, а мне стало все трудней отражать ее выпады и подбирать момент, чтобы нанести свои. И вот я стою вся чумазая и потная, в порваной кое-где одежде, в ожидании, когда откроется второе дыхание, которое по ощущениям должно скоро прибыть. — И не подумаю,— движением головы откидываю выпавшие из хвоста пряди с лица.       Кларисса делает шаг вперед, пытаясь нанести мне удар в корпус своим копьем, но мне удается отпрыгнуть в сторону, сделав ей подножку так, чтобы она упала, и наставить свой меч ей на грудь. — Будешь молить пощады?— теперь моя очередь гаденько улыбаться. — Нет,— не успеваю что-либо ответить, потому что в этот же момент оказываюсь прижата спиной к земле с находящимся у горла кинжалом. — Хорошо, Ла Ру, ты победила.       Дочь бога войны встаёт и подает мне руку, помогая подняться. Подбирая брошенное оружие, мы молча расходимся в разные стороны, прекрасно понимая, что скоро этот бой повториться.       Ускоренным шагом иду к своему домику, лелея желание поскорей смыть с себя налипшую грязь и пыль. Не дойдя до поставленной цели оборачиваюсь на чей-то голос, зовущий меня. Взгляд цепляется за незнакомого паренька, бегущего в мою сторону. — Привет,— машу ему рукой, когда он подбегает ближе. — Хирон попросил передать тебе, чтобы ты как можно быстрей пришла к нему,— выпаливает полубог, пытаясь отдышаться.— Сказал, что дело срочное. Он сейчас в Большом Доме. — Спасибо,— хлопаю мальчишку по плечу, тут же срываясь с места.       Что же за дело такое? Неужели боги хотят отправить меня еще в один поиск? Нет. Хватит с меня приключений. Пусть сами разбираются.       Затерявшись в собственных мыслях не сразу замечаю, что бегу по деревянному полу, а не земле. Переключаюсь на шаг, заходя в помещение. Кентавр обнаруживается почти сразу. Наставник сидит в своем неизменном инвалидном кресле с пледом на коленях. — Хирон? Вы меня звали?— медленно подхожу к учителю. — Да, садись,— он кивает на кресло напротив него. Краем глаза замечаю его обеспокоенное выражение лица.       Присаживаюсь на самый край упомянутого предмета мебели. В комнате виснет напряженная тишина, из-за чего я невольно начинаю постукивать пяткой об пол. Взгляд прыгает с одной вещи на другую. СДВГ, Аид бы его побрал... — Так о чем ты хотел мне сообщить? Мне передали, что это что-то важное, — нарушаю я давящее на уши молчание. — Да,— замечаю, как напрягся Хирон, — Перси, не буду оттягивать этот момент. В конце концов ты всё же об этом узнаешь. Так что скажу прямо...       Ой, не нравиться мне его тон... — ...Перси, твоя мама и ее муж... Их больше нет. Мне жаль.       Снова наступает давящая тишина. Воздух в комнате, кажется, можно потрогать. Чувствую, как потеют ладони, а кровь отливает от лица. В уголках глаз собираются слезы, горло сдавливает, нижняя губа дрожит. — К-как? Ч-что... Что произошло..? — Автокатастрофа. Машина потеряла управление и вылетела в кювет. Когда приехали спасатели было уже поздно.       Разбудил меня шепот Стайлза. — Хэй, Перси, просыпайся. Мы уже приехали.       Не могу сообразить как приехали, когда и куда. В голове все еще мелькают картинки того сна, по щекам скатываются слезы. Открыв дверь машины выбираюсь из салона. В лицо тут же ударяет холодный ветер. Тонкое пальто не спасает от нью-йорской стужи. Взглядом ищу знакомые силуэты семьи Стилински и направляюсь за ними. Десятки шагов по лестнице и мы стоим около двери в знакомую маленькую квартирку. Пальцы немного подрагивают, но не от холода. Меня долго здесь не было. Примерно с начала лета, а сейчас первые числа сентября. Даже после их смерти я не решалась приходить. До этого момента.       Связка с ключами предательски звенит, выдавая меня с головой. — Давай я,— говорит Ноа, отодвигая меня в сторону, когда я не могу попасть в замок, и забирая протянутые ему железки.       Дверь послушно поддается напору, открываясь с легким скрипом. Прохожу внутрь, вдыхая знакомый запах. Здесь всё напоминает о ней. Прикрываю глаза и как можно быстрее прохожу в свою комнату. Сейчас нужно собрать свои вещи. Достаю любимый синий чемодан, попутно открывая шкаф, чтобы вытрясти все его содержимое.       Спустя полчаса вся моя одежда аккуратно сложена по сумкам. В дверь раздается знакомая последовательность разных стуков. Улыбаюсь, вспоминая, когда мы со Стайлзом их использовали. Дверь приоткрывается, и в проеме показывается усыпанное родинками лицо. — Отец волнуется. Попросил меня узнать, как ты,— кузен окончательно заходит в мою обитель, оставив дверь открытой. — Бывало и хуже,— голос противно хрипит, но никто из нас не обращает на это внимание. Заглядываю собеседнику в глаза цвета топленого шоколада,— Ты ведь сам пришел, да? Ноа тебя не посылал. — Вообще-то да, — младший Стилински неловко улыбается, убирая руки в карманы черных брюк. Он переводит взгляд с пола на собранные сумки,— Ты уже собралась? — киваю,— Ты иди, а я понесу твои чемоданы,— только хочу возразить, как меня тут же затыкают, — Отказы не принимаются.       Иду в гостиную. Как я и предлагала, Ноа ждет нас там. Шериф Бейкон Хилс рассматривает наши с мамой и Полом фотографии, которые висят на стенах или стоят на полках и других горизонтальных поверхностях.       Всё-таки мне очень повезло, что мамина сестра вышла замуж именно за этого мужчину. Если бы не он, то сидела б я в каком-нибудь детском доме Нью-Йорка, где детям не уделяют должного внимания. Но повезло мне не только с Ноа, который оформил надо мной опеку, как только узнал, что сестра его ныне покойной жены погибла в автокатастрофе. Диким везением оказался также его сын. Стайлз, как и раньше, оставался моей чуть ли не главной поддержкой, фактором, не дающим мне сломаться. Несмотря на то, что мы почти не общались столько лет, он прилетел вместе с отцом на другой конец страны, чтобы дать мне понять, что я не одна.       Из мыслей меня вывело кряхтение кузена, который, прямо как в детстве, взял на себя непосильную ношу олицетворенную сейчас моими чемоданами. Шериф, как и я, обернулся на младшего Стилински с лицом аля "за-что-мне-это-недоразумение". Стайлз же остановился, поставив сумки на пол, и посмотрел на нас, откинув челку со лба. — Что? — Ничего, — по-доброму улыбаясь, качаю головой. — Думаю, нам пора идти,— Ноа окидывает взглядом комнату и забирает у сына один из чемоданов, — Мы должны еще в отель заехать.       Переглянувшись, мы со Стайлзом дружно пожимаем плечами и, взяв по одной сумке, идем вслед за Шерифом. Пропустив шатена вперед оглядываю квартиру в последний раз, перед тем, как выйти за порог. Дверь все так же закрывается с легким знакомым скрипом, оставляя за собой мои семнадцать лет жизни.       Думаю, вернусь я сюда еще нескоро.

***

      Весь путь от отеля до аэропорта мою голову занимают переживания. Небо — территория Зевса, пока я нахожусь в самолете отец не сможет меня защитить. Остается только надеяться, что Глава богов будет снисходителен и позволит одной полукровке спокойно добраться до другого штата по воздуху.       Из-за переживаний абстрагируюсь от мира, тело действует на автомате. Воспоминания всплывают неясными кусочками. Такси. Металлодетектор в аэропорту. Регистрация на рейс. Зал ожидания. Ровные ряды сидений самолета. Всем этим отрывкам сопутствуют обеспокоенные взгляд родственников, прекрасно помнящих, как я боюсь летать. Выпадаю из "астрала" только тогда, когда бледная рука кузена ложится поверх моей. Поворачиваю голову, встречаясь с по-оленьи большими глазами, излучающими поддержку.       Полет проходит на удивление спокойно, но нормально расслабиться во время него мне не удается. Всё-таки это не моя территория. В черепной коробке со скоростью молний расплывчатыми пятнами метаются не самые веселые мысли, но они все отступают, когда огромная летающая махина плавно приземляется на шасси. Из салона самолета я буквально вываливаюсь на дрожащих затекших ногах.       Все мгновенно забывается, а внутренний голос твердит одно: ты в безопасности, ты дома. Бейкон Хиллс, в отличие от Нью-Йорка, всегда казался мне слишком маленьким, немного жутким, но дико уютным благодаря тете Клавдии и ее семье. Моей семье. Мы с матерью приезжали сюда каждое Рождество, как минимум. За все время, проведенное здесь, дом Стилински стал для меня чем-то гораздо большим, чем место, где жила моя любимая тетя и кузен, где меня всегда ждали.       Внимательно рассматриваю дорогу от соседнего города до родного Бейкон Хиллс. Как я говорила, округ Бейкон, в принципе, как и сам городишко, слишком маленький, поэтому его жителям приходится ездить в другие регионы, чтобы куда-то улететь на самолете. Мы сделали точно так же из-за того, что поезда здесь не ходят, а на машине ехать слишком долго. Всё-таки Ноа шериф, и ему не позволительно отсутствовать на работе больше нескольких дней.       Деревья за окном давно слились в единое зеленое пятно с крапинками других, теплых цветов. Старый джип чувствительно потрясывало. Увидев этого монстра, не вызывающего доверия, я удивилась, как он вообще еще жив. Да, Стайлз прилично его угробил за какое-то время, но машина выглядела почти такой же, как когда на ней ездила тетя Клавдия. Та же синяя краска, те же царапины, которые сейчас перекрыты новыми, та же мягкая выцветшая обивка сидений. Да и младший Стилински ездил почти так же, как и его мать.       Один за другим вдоль дороги появлялись и тут же исчезали горящие фонари, подсказывающие, что мы почти в городе. Для меня вот такие перелеты очень непривычны. Сейчас ты в Нью-Йорке, а через пять с чем-то часов в Калифорнии. Да еще и в другом часовом поясе, где совершенно другой климат. Ужас.       Замечаю знакомые, почти не изменившиеся домишки. Машина плавно поворачивает во двор одного из них, остановившись. Стайлз и Ноа выбираются из старенького джипа, а я вслед за ними. Оторвать глаза от дома детства у меня никак не получается. Все такое же, как раньше, единственное отличие — отсутствие клумб с яркими цветами, которые так сильно любила тетя Клавдия.       Забираю один мой чемодан из багажника и иду в дом за Стилински. Щелчок замка, скрип двери, тихие отголоски воспоминаний. Глаза выхватывают из общей картины отдельные знакомые предметы, связанные с нашими со Стайлзом детскими выходками. Да уж, два любознательных ребенка с СДВГ в доме — сущий кошмар.       Останавливаемся в гостиной. Сумки падают на пол с тихим стуком. — Я проголодался. Может, пиццу закажем? — мне всегда нравились такие предложения от Стайлза. — Мне «Неаполитанскую»,— бросил шериф и скрылся на втором этаже. Через минуту его шаги стихли, и тогда младший Стилински продолжил: — А нам с тобой закажу...— кузен сделал небольшую паузу. — … Пепперони! — блаженно вздохнув, выпалили мы одновременно, а потом засмеялись. Раньше мы часто говорили одновременно.       Ужин в компании пиццы прошел просто великолепно. Улыбка не слезала с моего лица. Плохие мысли и воспоминания словно улетучились из моей головы, оставив после себя лишь легкость и хорошее настроение. Думаю, мы со Стайлзом так и сидели в столовой, смеясь и вспоминая прошлое, если бы Ноа не напомнил, что завтра нам обоим идти в школу, и не отправил спать.       За неимением других вариантов меня пока что поселили в одну из гостевых комнат, сказав, что потом мы можем сделать в ней ремонт по моему усмотрению. Внезапно на меня накатила дикая усталость, заставившая упасть в кровать, засыпая еще в полете.       Этот день был слишком тяжелым и насыщенным событиями. Интересно, что принесет мне завтрашний?