Один. Два. Три!
— Слушай… — начинает Старк, оказываясь лежащим на спине, глядя в потолок, где проекцией выведены космические пейзажи: планеты, далёкие галактики, буйство фиолетовых с синим оттенков, а ещё триллионы горячих и остывающих звёзд. Комната зажглась от этого яркого света сиреневым, который, переходя в цвет спелой малины, ползёт по лицу задумавшегося Тони, держащего перед собой выставленную руку со сверкающим как один из тех газовых шаров кольцом. — Ну? — Экстремис, это… Больно было? — смотрит на него Старк своими бездонными как чёрные дыры глазами. Энтони, поймав пальцы Тони в свои, хмурит брови. Он не знает, что говорить. Такое не объяснить — можно лишь почувствовать ту боль, которая не оставляет в тебе ничего кроме. Мужчина не помнит, как все происходило, словно было это в другой жизни, да и было в другой. Зато тело — новое, идеальное, только вот когда-то бывшее немного иным — прекрасно помнило проходящую по его телу силу, сравнимую по ощущениям с расскаленной лавой. Тони не нужно об этом знать, тот будет нервничать, переживать, несмотря на то, что все давным давно кончилось. Такой вот странный человек. — Не хочешь это обсуждать? — понимающе смотрит Тони, сжимая его пальцы ещё крепче, чем было доселе. Теперь их тела окрашиваются в огненный. Будь Энтони нормальным человеком — непременно бы вздрогнул.Вы когда-нибудь горели в огне?
Он горел и однажды провел целую ночь в кошмарных воспоминаниях, сидя прямо в броне в своем любимом кожаном кресле и задумчиво цедя виски. В тот день он просто не мог отстранится от ощущения дежавю: казалось, боль снова вернётся. Такая сильная, всепоглощающая, что даже сейчас, немного припомнив прошлое, мужчина ощущает покалывание на кончиках пальцев. Но нет, это всего лишь воображение, думается Энтони, когда тот скользит взглядом по их сцепленным вместе с Тони рукам. — Это больно, — в итоге, пожав плечами, говорит альфа.