Дикий мёд

Харука сидел на постели, все такой же потерянный и задумчивый. Стук в дверь и на пороге нарисовалась ты. — Макото в душе? — слышится шум воды в ванной. Прикрыв дверь, плюхаешься рядом с братом и кладешь голову ему на плечо. — О чем ты думаешь? — … — Я бы на твоем месте злилась. — Почему? — наконец, брюнет обратил на тебя внимание. — Потому что каждый норовит тыкнуть тебя носом в то, что ты должен и дальше профессионально заниматься плаванием. Они все ждут от тебя многого, а ты неосознанно пытаешься то ли освободиться от ответственности за это, то ли оправдать чужие ожидания. Я ведь тебя знаю! Ты ведь сейчас разрываешься! Все вокруг давят на тебя этим, и ты не можешь решить, в каком направлении двигаться! Ты вскочила и, нервно заламывая руки, принялась ходить взад-вперед. — Даже мне интересно, что ты выберешь. Но видя тебя таким потерянным… — ты прикусила губу до крови. — Я знаю, ты любишь плавать, но участвовать в соревнованиях — значит стремиться к победе. А она тебя не интересует. Все так зациклились на твоем таланте, что чуть ли не силой стараются заставить тебя плыть. Даже я думаю, что ты многого можешь добиться, если согласишься, но на первом месте должны быть именно твои чувства! Хочешь ли этого ты? Нанасэ пораженно смотрел на тебя. Невероятно, но ты выразила все мысли, что последнее время крутились у него в голове. — Решать все равно только тебе, — ты взяла руки брата в свои. — Хару. Мы можем лишь направлять, но право делать выбор имеешь только ты. Никто не будет тебя осуждать за это. А я, — на глаза вдруг навернулись слезы. Он всегда знал, чего хочет, а теперь вот остановился на развилке. — Я поддержу любое твое решение! … Лицо нарисовавшегося на пороге номера Рина удивленно вытянулось. Плачущая ты, необычно растерянный Нанасэ, неловко пытавшийся тебя успокоить, и Макото, бестолково трущийся рядом. Похоже, Тачибана тоже не врубался в происходящее, судя по его лицу. — Что происходит? — обеспокоился Мацуока. Ты вдруг подорвалась и выскочила в коридор, задев красноволосого плечом. — Эй, Юки! Да что тут произошло, черт вас подери?! *** Этот стадион был самым большим, что вы когда-либо видели. Сотни людей, копошившиеся на трибунах словно муравьи, плеск воды и общий шум заставляли перепонки переживать тихий (громкий!) ужас. — Этот час настал! — хлопнул в ладоши счастливый Нагиса. Ему, как всегда, было пофигу. Он просто радовался. — Что-то я нервничаю, — Рюгадзаки нервно поправил сползшие с носа очки. — Хару? Ты в порядке? — тихо и обеспокоенно спросил Макото у друга. — Ничего, — отвернулся тот, пряча глаза. И дураку понятно, что ничего не в порядке. Ты же с самого утра помалкивала. Только отсиживалась в стороне, чувствуя угрызения совести. Вдруг Харука воспринял твои слова близко к сердцу и теперь вообще не сможет плыть?! *** Настала очередь Хару. Сердце замерло. Ты здорово нервничала. Интересно, каково ему там? — Мужчины, 100 метров вольным стилем, 6-й заплыв, — раздалось из динамиков. Нанасэ смотрел будто в никуда. Сигнал уже прозвучал, призывая пловцов приготовиться к заплыву и встать в стойку. И вот парень, будто очнувшись, последним занял позицию. Ты сжала перила трибуны до побеления пальцев. Что с ним происходит? Что если у него будет поздний старт?! Выстрел и прыжок. Уже через секунду Хару догнали и перегнали. Да что творится с его скоростью? Тело брюнета уже не рассекало водную гладь как раньше, оно будто увязло в ней словно в болоте. Сжав губы в тонкую линию, ты наблюдала за тем, как брат скатился в низ турнирной таблицы. Да что с ним такое? Мучает некое дежавю. Только вот в прошлый раз нечто похожее происходило с Рином. Нога парня коснулась дна бассейна. Вокруг слышались вздохи удивления. Рин был в шоке. На него вдруг свалилась невероятная слабость и страх. — Хару-чан… — беспомощно шепчет Нагиса, прикусывая палец. *** Нанасэ вяло ковырялся в своем шкафчике, пока в раздевалку не вошел злой как черт Рин. — Хару! — его голос громом прокатился по полупустому темному помещению. Сжав акульи зубы, пловец вмиг оказался рядом с ним и схватил за запястье. — Ты что творишь, сволочь? Какого хрена?! — Ты тут ни при чем, — отвернулся брюнет, своим ответом разозлив друга еще больше. — Что ты сказал?! Это был важный заплыв! Агенты только на тебя и смотрели! — И что с того? Агенты смотрят? Я могу у всех на глазах рекорды ставить? Я плаваю не ради этого, — твердо сказал как отрезал Нанасэ. — А ради чего ты тогда плаваешь? — Ради себя и своих друзей! — не колеблясь выпалил он. — Так плыви ради них! Ради себя! — Мацуока нахмурился, перестав понимать поведение товарища. Он схватил его за грудки. — Ты что, не понимаешь, что этот день повлияет на твое будущее?! У тебя что, мечты нет?! Очнись! Бдыщ!!! Крепкий кулак Хару взорвался болью, когда столкнулся с металлической поверхностью шкафчика, но парень не обратил на это внимания. Он не отрываясь смотрел прямо Рину в глаза. Красноволосый отшатнулся от неожиданности: он еще никогда не видел друга таким разозленным. — Это ты не понимаешь! — заорал брюнет. — Мечта?! Будущее?! Это тебя заботит?! — в его всегда таких спокойных глазах пылала лютая ярость. — А я не ты! Мне на это плевать! Бросив эти слова в лицо Мацуоки, пловец стремительно покинул помещение. *** Рин взял в руки банку колы и, повернувшись к Ямазаки, кинул ее ему. — Соскэ, дарю. Брюнет машинально протянул руку, чтобы поймать банку, но еле сдержал стон от пронзившей все тело адской боли. Жестяная банка с громким стуком упала на пол и откатилась в угол. — У тебя больное плечо, да? И давно так? — С утра началось, — буркнул Соскэ. Рин подошел к нему и отдернул ворот спортивной кофты: правое плечо спортсмена было болезненно-фиолетовым. — Оно только выглядит так плохо. — Не лги мне! — заорал Мацуока, сжав кулаки. Ну почему он не заметил раньше?! — Ты видишь меня насквозь, — усталый смешок сорвался с губ Ямазаки. — Да. Не с утра. Уже два года так. От перенапряжения. — Ты же сказал, что тебя взяли в университетскую команду! — растерялся красноволосый, чувствуя себя обманутым. — Я соврал. Мне некуда податься, — смеясь над самим собой, вымученно выдохнул брюнет. — Почему ты солгал мне и вернулся в Самэдзуку? — Мы же соперники. Нам нельзя плавать в одной команде. Я всегда был в этом убежден. Когда ты перевелся в Иватоби, я спокойно тебя отпустил. Всю среднюю школу я плавал как сумасшедший, — парень перевел дыхание. — В старшей школе я стал тренироваться еще больше. Я продолжал надрываться каждый день. К тому времени победить меня не мог уже никто. Тогда это и началось. Я почувствовал, что с плечом что-то не так. Но это меня не остановило, а боль постепенно усиливалась. Ямазаки замолчал, давая Рину придти в себя и переварить услышанное. — В первое лето старшей школы я окончательно сдулся, — насмешливо усмехается. — А потом мне позвонила Го и сказала, что ты вернулся. Но я не хотел тебя видеть. Не хотел, чтобы ты видел меня таким жалким. Сокомандники стали меня сторониться и ко мне пришло осознание, что моя мечта не сбудется уже никогда… И я решил уйти из плавания. — Уйти? — опустошенно переспросил Мацуока. — У нас была одна мечта на двоих, так что я приехал сюда год назад. Я хотел еще раз увидеть, как ты плаваешь. Ты предстал передо мной сломленным. Но, — он сделал паузу. — Когда ты вышел на эстафету с командой Нанасэ, я увидел другого тебя — живого и полного сил. Ты радостно смеялся, обнимая друзей. И мне захотелось поплавать с тобой снова. Соскэ повернулся лицом к товарищу. — Но сначала я стану настоящим другом! Твоим, Рин! — Почему ты мне этого раньше не сказал?! — в ярости заорал тот, схватив пловца за грудки. — Зачем скрывал?! — Потому что знал, — усмехается. — Что ты заревешь как баба. — Я не плачу… И он быстро стер слезы рукавом. — Пошли. Скоро эстафета. Приняв какое-то решение, Хару встал со скамьи и пошел в противоположную от них сторону.