— Доброе утро.
— Доброе. Что?!
— Нет, я не верю…
Я медленно развернулся, словно стараясь оттянуть не очень ожидаемый теперь момент. С кровати на меня абсолютно ошарашенными глазами смотрел… Как его звать-то? Блять. Он же ещё вчера шатеном был, как же так надо было забухать, чтобы покраситься, да ещё и в такой цвет. Правда, вот честно, его волосы — последнее, что меня сейчас волновало. Я и человек, которого я ненавижу, пожалуй, больше всех на свете, проснулись в одной кровати. В одной, мать его, кровати. Нет, есть, конечно, вариант, что мы чисто по пьяни сюда завалились и сразу заснули, но кто ж его знает… Задница не болит. И на том спасибо, хоть не трахали.
— Слушай, мы же можем сделать вид, что ничего не видели, да? Просто набухались, ну и заснули вместе. Я сейчас сваливаю, ты тоже, когда захочешь.
— Конечно, ничего не было! Вам, педикам, лишь бы все под себя подвернуть! Да что б ты знал, я… — этот нахохлившийся петух спустил ноги с кровати и сделал пару шагов ко мне, яростно размахивая перед лицом указательным пальцем, думая, наверное, что мне станет хоть немного страшно, но резко остановился, сморщив нос. Блять. А давайте скажем, что у него нога болит или, ну, не знаю, радикулит на крайняк. Пожалуйста. Ну пожалуйста! Мне совсем не улыбалось переспать с человеком, которого я мало того, что не люблю, мало того, что он мне не нравится, так я даже имени его не знаю!
— Слушай, будь лапочкой, скажи, что у тебя просто голова заболела. Ну или хотя бы сделай вид, — я уже понимал, что попал в полную задницу, но тем не менее хватался за последнюю нить надежды. Этот человек… Я его ненавидел. Просто и без слов ненавидел. Наверное, у всех есть такие знакомые, которые раздражают, бесят, просто выводят из себя. И я не думал, что такое же случится и со мной. Но вот, случилось, и он сейчас садится обратно на кровать, опасно щуря глаза и зло смотря на меня.
— Да, твою мать, голова. Вали отсюда, пока я тебя прямо здесь не убил, педик недоделанный, — он сжал в руке простыню, опуская глаза и глубоко вдыхая столь необходимый сейчас кислород.
— Ну, знаешь, то, что я педик, не помешало тебе лечь под меня, — просто промолчать? Нет, не слышал такого. Я нарочито громко хлопнул дверью, ужаснувшись ещё больше. Да мы прям шиканули! Отель, а я был уверен, что это именно он, спокойно претендовал на звание если не лакшери, но точно одного из лучших. Дорогие обои, чистые полы, гигантские окна, открывающие вид на город с высоты… Ну, этажей пятнадцать, не меньше. Меня нельзя было назвать прямо нищим, но на такое денег мне точно не хватило бы. Значит этот придурок сам оплачивал. Ну что ж, возникать не буду, сделаем вид, что добровольно.
Только выйдя на улицу и вдохнув полной грудью свежего утреннего воздуха, я понял, что ситуация, так-то, почти комическая. Не смешно, правда, от слова совсем, зато кому расскажешь… Нет, и в могиле не сознаюсь. Вообще, мне-то все равно почти. Это ему придется расхлёбывать заваренную кашу: такой гомофоб и с парнем. Просто кладезь для сплетен. Никогда не любил становиться их центром, хотя из-за кое-кого... Нет! Я никого не обвиняю, но приходилось.
Блять, что вчера случилось? Не найдя в своей голове ответ на столь интересный вопрос, я решил, что терять уже нечего и достал из кармана телефон. Хорошо хоть, не потерял. Тот включился со второй попытки и показал десять процентов. Прекрасно. Снизив яркость до минимума, нашел в контактах Мишу и набрал его. Гудки резко врезались в ухо, показывая включенный максимальный уровень звука. Подождав несколько секунд я все же услышал долгожданный ответ, который с трудом разбирался в общем шуме города.
— Алло, Мих, ты как?
— Да так, бывало и получше, домой иду. А сам?
— Ну… Херово. Я по ходу переспал с… Ну… С этим, как его зовут? Думаю, по моей интонации понял.
— Подожди, ты сейчас не шутишь? Серьезно?! — на той стороне провода раздался весьма нескромный ржач, на который я лишь терпеливо закатил глаза и подождал момента, пока мой друг хоть немного успокоится.
— Смешно ему. Я ж вообще не в курсах, что теперь делать. Ты не помнишь ничего? Просто мне интересно, кто из нас хоть настолько смелым стал, чтоб приебаться.
— Нет, слушай, я помню только то, что вы встретились около бара, а дальше… Да кто ж вас знает? Поцапались, наверное, опять, а потом решили провести время в более приятном порядке, — в трубке опять раздался смех, а я раздражённо сбросил вызов. Ну это пиздец, господа и дамы, что ещё можно сказать?
Голуби в страхе разлетелись в стороны, когда я со злостью пнул ногой землю, и сели обратно, стоило мне отойти на пару шагов. Не хотелось идти просто никуда, особенно домой, где одиночество будет давить ещё сильнее. В универе, правда, тоже делать нечего, но там хоть люди есть, не все приятные, но лучше уж, чем никто в принципе. Успею я минимум ко второй паре, но и так неплохо. Перебежав через дорогу, не обращая внимание на громко сигналящие машины, которым приходилось притормаживать, чтобы не врезаться в меня, я направился к институту, взглянув на карту. Идти минут десять, а моим быстрым шагом и за пять успею.
***
Даже преподаватели заметили, что я сегодня какой-то безжизненный, почти ни у кого не возникло желания прикапываться ко мне с вопросами по той или иной теме. Друзья тоже старались меня не трогать лишний раз, и я благополучно пролежал на парте с полузакрытыми глазами почти всю физику. После отрезвляющего хоть немного звонка, я встал, как-то не подумав о том, что не взял даже листочек и ручку, одолженные у какой-то девочки. Больно надо.
Приползя к нужной аудитории, я начал изучать таблицы, висящие на стене, потому что телефон давно разрядился, а делать что-то ещё не хотелось.
— Извини, ты… Меня попросили передать, — ко мне подошла девушка с моего потока, Света, кажется, и протянула мне бумажку, крепко зажатую в правой руке. Что? Мы же вроде не в детском садике, чтобы записки друг дружке передавать. Я взял клочок бумаги, кивнув в знак благодарности, и скучающим взглядом скользнул по выведенным черной ручкой буквам. Так. Это ещё что?
«Я тебя люблю»
