Лара
Я внимательно вглядываюсь в сцену, стоя за плотными черными шторами. Руки вспотели от волнения. Все люди-невидимки, скрытые за кулисами, напряжены до предела, внося последние правки в каждую деталь. Звук, камеры, эффекты и освещение - все по высшему разряду, специально для сияющей вспышки сверхновой. Легкий гул разговоров важных шишек, рассевшихся за круглыми столиками по всему периметру круглой сцены, не смолкает и слегка нервирует. По ту сторону занавеса, когда звезда - ты, со всей необходимой аппаратурой в ушах, это так не раздражает. Пытаюсь убедить себя в том, что отчаянно щемящее в груди сердце - это не банальная зависть и печаль об уходящем времени, а искреннее восхищение юным талантом, но долгие годы честности перед собой берут верх и я, конечно, сдаюсь. Если этот мальчишка прямо сейчас, при мне, так же блистательно исполнит мою песню, как на том видео, которое мне попросту пихали в лицо все знакомые последние пару недель, я просто проглочу язык, поклонюсь и провалюсь под землю. - Бо! - зову своего ассистента, попутно отмечая, как жалко и хрипло звучит мой голос. Если уж этот человек не сможет раскусить меня, когда я так переживаю, точно можно будет успокоиться. - Лара? Звали? - он тут же деловито подлетает ко мне с телефоном в одной руке и папкой с подробным планом вечера - в другой. Иногда он мне, конечно, нравится, по крайней мере, он чувствует смену моих эмоций так же остро, как гриф - явление на горизонте тухлой тушки, но иногда его раболепие и чрезмерная опека становятся серьезной обузой. Как сейчас, например. - Да. Я... не хочу оставаться здесь после концерта. Я... хочу исследовать Москву! Найди мне водителя, пожалуйста. И визажиста, я здесь жду уже двадцать минут. - Нет, Лара, так нельзя! - он уставился на меня, нервно перебирая пальцами угол своего этого дурацкого листочка. - Игор Еколевитч особенно ждет Вашего появления на афтерпати с артистом. Вы - главная звезда вечера! - Нет. Этот малыш - главная звезда вечера. Скажи Игорю, что мне плохо. - Не выйдет. Он справлялся о Вашем самочувствии 15 минут назад и остался всем доволен. - Скажи, что я переборщила с вином. - Но ведь Вы сказали... - Ради бога, Борегард, я тебя сейчас уволю! - взрываюсь. Черт, вокруг, кажется, даже голоса работников затихли. Единственное, на что я надеюсь - что меня сочтут зазвездившейся истеричкой или, лучше, просто стервой, главное, чтобы не безнадежной фанаткой. Тут таких уж слишком много развелось. А дело все в том, что я решительно не могу перебороть свою застенчивость вне сцены, не выпив за пару часов до мероприятия чего-нибудь крепкого. Этот феномен невозможно объяснить посторонним, потому что человек, столько лет простоявший перед объективом камер, по идее, не должен бояться никакого внимания. К сожалению, не всем артистам так везет. Привычка обнажать свои эмоции до самых глубоких, тонких нервов перед камерой или безликой толпой, засвеченной софитами, сделала меня закрытой и даже несколько плохо приспособленной к реальному миру, в котором от человека ждут правильных слов в правильное время, правильной одежды по правильному случаю, правильной трезвости суждений по правильной жизни... Неугомонный канадец на мгновение замирает, а потом я вижу, как в его водянистых глазках медленно растекается понимание. Давай же, вытащи меня! - Миссис Фабиан, у Вас есть лишь один вариант скрыться. Но Вам все же придется появиться там, буквально на 10 минут. - Я не хочу, Бо! - я перехожу на свистящий шепот. - Ну что я ему скажу? Что он молодец? Что крутой? Что я горжусь тем, что являюсь для него примером?! Ну что еще? Это все пресно и пусто. Я не хочу оставить такое впечатление о себе у человека, который умудрился так романтизировать мой образ. - Хорошо, тогда я попытаюсь... - дальнейшие слова моего помощника утопают в бешеных воплях и аплодисментах. Потом его представили. Потом я поняла, что в жизни не смогу выговорить его фамилию. Потом заиграла музыка. Мягкие, безупречно точные аккорды фортепиано. М-м-м... Игорь решил сегодня выложиться по полной для своей новой любимой игрушки. Так же было и со мной несколько лет назад. А потом он запел. И я опешила. Выглянула на сцену и опешила снова. Высокий и стройный, он напоминал длинный стебель, тянущийся к звездам. Точеный силуэт, элегантный костюм, тончайшие длинные пальцы, черные, как вороново крыло, волосы, аккуратно уложенные в прическу, из которой не выбивался ни один волос. - Он уникальный, - шепчу я, до боли в глазах вглядываясь в сцену. Меня никто не слышит, ну и хорошо. Не подходи ко мне.* Да, именно это мне и хочется сделать. Правильный посыл дает правильный эффект. Как он успел это усвоить?.. Не дотрагивайся до моей кожи. Я на своей шкуре ощущаю, как в животах женской части зала скручивается тугой узел. Я сожгу тебя заживо. Я прекрасно понимаю женскую часть зала. Да, он так же блистательно исполняет ее, как и на том видео. Может, лучше. Игорь прямо-таки лопается от гордости, что вовремя отхватил его в свою коллекцию талантов. Потом мальчишка берет особенно высокую ноту, и меня уносит далеко за пределы сознательного. Потрясающе, ПОТРЯСАЮЩЕ. Варианта лишь два - либо он умеет отравлять сам, либо пережил эту боль. Иначе эти - мои - строки так не исполнить. Я аплодирую вместе со всеми, дыша глубоко через нос и прожигая дыру в потолке, чтобы не испортить и так не самый лучший макияж. Он что-то говорит на ломаном русском, что-то я даже успеваю зацепить, но потом слышу название следующей композиции и замираю. Что?! - Кто разрешил ему это исполнять? - голос, звенящий от негодования. - Мистер Крутой сказал, что это произведение отлично отражает характер молодого человека и что они совместно решили включить песню в программу каждого его концерта в России. Я слышу практически его голос, вижу его огромную фотографию на экране и уже не пытаюсь сдерживать ливень, рвущийся из глаз. Маленький принц, мой Грегори, будто вернулся на этот свет на четыре невыносимые минуты. - Он не должен был ее исполнять. Она никогда не будет ему принадлежать, - сухо бросаю я, прежде чем схватить свое пальто и уйти. Бо даже не пытается меня остановить.Димаш
Я, кажется, так скоро свихнусь. Слишком многое приходится переживать. Слишком шикарно, слишком... слишком. Я прихожу в кафе - люди приходят в восторг. Я прихожу в парк - люди приходят за мной. Меня пытаются разорвать на маленькие кусочки для разных народов и стран. Конечно, я принадлежу родной земле, но разве можно не соблазниться мировой любовью? Наверное, Витас или Лара Фабиан чувствовали себя так же в 20-25 лет. Восторженные и уникальные, они колесили по миру, купаясь в лучах незыблемой, казалось, славы, которая свалилась на их головы. Лара. Я жмурюсь от удовольствия, по коже начинают бегать мурашки. Лара Фабиан сегодня будет слушать меня. Лара Фабиан побывает на одной вечеринке со мной. Возможно, я даже смогу сказать ей, как восхищаюсь ее талантом. Или даже сделать совместную фотографию. Я точно обниму ее. Узнаю, как пахнут ее волосы. Я мечтал об этом с детства, года с 2006го, когда мама впервые принесла домой диск с ее песнями. На этот палёный CD загрузили бонусом видео, ее бессмертную Je T'aime, концертную запись 2002го года. Воспоминания мягкой пеленой застилают глаза. Мне 12 лет и она похожа на богиню. Она вся светится. Тысячи людей подпевают ей, безуспешно пытаются перекричать этот невероятный голос. Я обещал себе сотни раз, что однажды увижу это божество, прикоснусь к ней. Она отпечаталась во мне еще тогда, неосознанно определяя мою дальнейшую жизнь. До начала остается каких-то 15 минут, и вокруг меня уже битый час бесшумно кружатся гримеры и костюмеры. Не понимаю, зачем их столько, но особенно не возмущаюсь - российский шоу-бизнес мне все еще мало знаком. Игорь Яковлевич самозабвенно срывает голос на незадачливого оператора в соседней комнате. Знаю точно, однажды я буду так же контролировать каждую деталь, ну а пока... Пока я буду ловить момент и вспоминать о том, что где-то, в том же здании, что и я, Лара Фабиан, возможно, уже готовится к концерту. Моему концерту.***
Последние ноты. Резко выдыхаю. Это больно, на самом деле - петь. Не только морально, когда речь идет о подобных произведениях, но и физически. Я сохраняю полный контроль над каждым движением, вздохом, выражением лица. Момент тишины, затем разрывающие уши аплодисменты, и можно расслабиться. Сбросить с себя тяжесть строк и улыбнуться, предвкушая вечер, весь посвященный мне. Игорь Яковлевич буквально раздувается от гордости, стоя рядом со мной, и это ужасно льстит. Я добрался. Сам. Дошел до этого уровня. Наконец, свет потухает и мы уходим за кулисы. Там нас так же встречают улыбками и громкими хлопками. Я улыбаюсь в ответ и киваю им, но сам просто сгораю от нетерпения. - Игорь Яковлевич? - Да, Ди? - Я могу увидеть миссис Фабиан? Крутой почти умиленно усмехается. Что здесь смешного? Потом он хлопает меня по спине и увещевающим тоном начинает втирать что-то про десятки нетерпеливых и амбициозных талантов, которых ему довелось повидать. Да, да, все понятно. Глазами ищу роскошную копну карамельных волос. Через какое-то время к нам подходит пухлый, приземистый мужчина со светло-голубыми глазами и что-то шепчет Крутому на ухо с бесконечно виноватым выражением лица. Затем робко улыбается мне и уходит. Мой наставник выглядит весьма сердитым. - Миссис Фабиан почувствовала себя плохо и решила, что ей необходим свежий воздух. Она поздравила тебя с успешным концертом и просила передать, что восхищена твоим вокалом. Идеальный еще мгновение назад мир начинает расшатываться. Так, Димаш, думай, думай! Если она улетит сегодня же обратно в свою Канаду, ты можешь перестать даже мечтать о таких идеальных условиях для встречи. Что бы сделал отец? Что однажды сделал отец? Я бросаюсь вслед за уходящим мужчиной. Игорь Яковлевич, кажется, снова усмехается.