Ты сможешь оглянуться

Ночная тишина, прерываемая редким треском прогораемых поленьев, нервировала, заставляла прислушиваться к несуществующим шорохам, вглядываться в скачущих во тьме деревьев фантомных существ. Под спиной переплетались гигантские корявые корни клёна. От них не спасала ни опавшая жухлая листва, ни куртка, впаренная заботливым капитаном со словами: «Я отключусь, как только голова коснётся горизонтальной поверхности. Насколько ровной и холодной она будет — значение не имеет». Он сказал это, проверяя, прочно ли затянуты бинты, скептически взглянул на вынырнувшую из тени Наташу, растянулся на повидавшем некоторое дерьмо узком тонком спальнике, закрыл синие измотанные глаза и уснул. Мерт перевела взгляд от жутких видений, парящих за неподвижными телами Барнса и Романофф. Надоело верить в то, чего нет. Она хмыкнула себе под нос, стараясь прогнать подтачивающие жизненные силы мысли. Над ней сверкали звёзды. Мириады белёсых огоньков, подрагивающих, а порой даже срывающихся с бескрайнего небосклона. Как жаль, что шумящие кроны не позволяли насладиться этим драгоценным зрелищем сполна. Последний раз, когда они явили свой холодный мёртвый свет этому миру, был несколько лет назад. Губы девушки растянулись в грустной улыбке. Это было лучше света солнца. Она не задумываясь обменяла бы любой ясный день на самый крохотный миг чистого звездного неба. — Что, никак не нарадуешься? Над головой пролетела длинная, подсвечиваемая лунным светом тень. Зубы Мерт сжались, не давая выплеснуть на Барнса всё, что скопилось за сегодняшний день. Оно того не стоит. Он — свободный человек, волен делать что хочет и с кем хочет. Она устало взглянула в сторону приподнявшегося на локте снайпера. Спиной к нему, свернувшись в тугой клубок, спала Нат. Казалось, она даже не дышала. — Зато ты, кажется, остался не очень доволен новой подружкой. — Она едко хмыкнула, повторяя его позу. Глаза Барнса блеснули в угасающем огне. Мерт села, подтянув колени к груди, и подбросила ещё веток. Видеть лицо собеседника ей не хотелось, но остаться без тепла не хотелось ещё больше. — Учти, она сожрёт тебя с потрохами и выплюнет через день, — против воли продолжила она, стараясь успокоить грохочущее сердце.  — Не в первый раз. — Барнс смотрел, как скривились её губы, сгорбилась спина. Нахалка надумала поучить его жизни. Предупредить о последствиях. Тихо сопящая Наташа нервно дёрнулась во сне и вновь провалилась в объятья Морфея. Наталья… Рыжий дьявол во плоти. Кто бы мог подумать, что за этой маской убийственной красотки прячется такой же раненый измученный человек, как и он сам. Русская беглянка, выжившая вопреки всему. Барнс скользнул взглядом по её вьющимся локонам и едва заметно усмехнулся. «Подружка». Он повторил это слово мысленно, подражая интонации Мерт. Она могла бы ей стать. Но только не теперь, когда в зелёных бездонных колодцах её глаз он видит отражение своего потного, прикованного к каталке, нашпигованного иглами и трубками искалеченного тела. От её взгляда — взгляда человека, побывавшего на его месте — становилось страшно. До дурноты, до рези в глазах. Хотелось бросить всё и бежать, бежать без оглядки, только бы не чувствовать этот голодный убийственный холод! Барнс инстинктивно дёрнулся к вдруг разгоревшемуся алому пламени. За поглотившими его воспоминаниями он и не заметил, как Мерт развела чуть ли не настоящий пожар. Судя по её отсутствующему виду, она тоже этого не замечала. Смотрела в полыхающий огонь и автоматическим движением руки отправляла в его пасть всё новые и новые ветки. Зрелище было пугающим, но спасать её брови и волосы снайпер не собирался. Он лишь устроился поудобнее и подальше, ожидая бурной кульминации. Ей хотелось считать Наталью его «подружкой», он не будет переубеждать её в обратном. Не будет оправдываться, не поведёт их завтра обратным путём, через поляну, на которой они вдвоём срезали истерзанные вороньём трупы и мастерили им импровизированные могилы из хвороста и камней. Приписав ему её в любовницы, Мерт хочет оправдать себя за свой выбор? Пусть так. Плевать. Всего один день. И даже если командир решит задержаться в «Щите», он сам покинет лагерь до заката.  — Баки, — прошептала в некоем подобии транса девушка, привлекая к себе его внимание. Её голос звучал до жути неприятно. Барнс сглотнул вязкую слюну, устыдившись собственных мыслей. Не так он хотел услышать произнесённое ей впервые имя. Она подняла прозрачные глаза, и за весь день они наконец-то смотрели друг на друга без ядовитого подтекста. — Ты не говорил, — как-то рассеянно произнесла она, отправляя в адские врата очередную деревянную жертву. — Ты не спрашивала. — Барнс вдруг вспомнил, что своё имя она так и не назвала, а оправдывается почему-то он. Развивать эту тему не хотелось. Зачем? К завтрашнему вечеру это не будет иметь никакого значения. Как глупо. Мерт поджала губы, без зазрения совести разглядывая сидящую напротив фигуру. Сейчас хотелось говорить совсем о другом, но духу вынести голую правду от этого человека попросту не хватало. «Яркий, слишком заметный», — всплывали в затуманенном мозгу её собственные определения для этого мужчины. Появившийся из грохочущей стены ливня призрак просочился в её скучную, пресную жизнь, наполнив её яркостью, огнём, и теперь пытался ускользнуть обратно, в неизвестную пустоту. В ничто. Она вряд ли его когда-нибудь встретит снова. Может, это и к лучшему. Он уйдёт, оставив ей лишь воспоминание и вечное ревнивое оскорбление в лице безупречной Наташи. Нет, им не стоит больше пересекаться. Благо в этом мире это проще простого. Он может погибнуть где-то там… Никто этого даже не узнает. Возможно, что она уже заражена, и в её теле медленно расцветает крохотный гнойный бутон, обещающий быструю милосердную смерть от «глока» Рамлоу. Мерт усмехнулась себе под нос. Роджерс никогда не сможет сделать этого и не позволит никому, кроме Брока. — Может, уже хватит? — Барнс повысил голос, доходя до предела терпения при виде, как жадные языки огня лижут подошвы ботинок девчонки. Её рука замерла с очередным тонким прутиком прямо над костром. Не изменяя нацепленной меланхоличной мине на лице, она отбросила желанный пламенем дар и взглянула на Барнса с такой тоской и мукой, что по его спине прошел холодок. Медленно поднявшись на худых длинных ногах, она отряхнулась от приставших листьев и трав, накинула примятую куртку на анабиозного капитана и медленно побрела прочь. Зубы снайпера скрипнули. — Куда ты? —раздраженно зашипел он в спину обернувшейся девчонке. — Я не усну. Пойду смотреть на звёзды. — Она улыбнулась так просто и тепло, будто между ними ничего и не было. Барнс всем естеством обратился к воспоминаниям, отраженным в глазах Натальи, чтобы не следовать за исчезающей во тьме фигурой. Оставшийся путь они преодолевали в молчании. Был тому виной обрушившийся на них с небес ледяной дождь, или напряженная с самого рассвета атмосфера — никто не разъяснял. Перекусившие, подлатанные и выспавшиеся выжившие открыли в себе второе дыхание и чуть ли не бежали навстречу долгожданной родной обители. Роджерс строил воздушные замки из планов по захвату своей собственной базы. То, что Ник не упустил шанса подмять всё под себя, не оставляло в хмуром капитане никаких сомнений. Наташа, ещё вчера обозначившая свою позицию насчёт заселения в душевую, казалось, уже пребывала там, только мысленно. Мерт отсчитывала шаги до появившихся из стены ливня высоких укрепленных ворот. Скоро, совсем скоро это тягостное для всех безмолвное путешествие подойдёт к концу. Её мучение исчезнет, уступая место самой обычной тоске. Позади плёлся снайпер. Его точеное, безупречное лицо было мрачнее туч над головой. Где-то на ночной стоянке он просадил любимый нож. Потеря оказалась для него страшнее любой кары небесной, и сонный голодный отряд битый час шарился по подлеску в тщетных попытках вернуть ему его игрушку и безобидное выражение лица. Всё было напрасно. — Ну же, Баки, — взмолился Стив, разводя руками перед стальным взглядом парня. — Как вернёмся, я отведу тебя в нашу оружейную. Ты выберешь всё, что захочешь, только пошли уже! — Скрепя сердце Барнс поиграл желваками и, источая всеми фибрами души своё недоверие и раздражение, вышел из приютившего их на ночь леса. Признаться себе в том, что он тянул время, было непросто. Как только подошвы сапог переступили осточертевшую полосу вонючих травяных зарослей и стукнулись о разбитую асфальтированную дорожку, ворота отворились. Оглашая всю округу мерзким скрипом, они явили взорам пришедших усыпанный гильзами двор, дымящийся склад и размытые дождём следы от кровавых пятен. С дозорной вышки, чуть ли не срываясь в свободное падение, к ним спешил командир Рамлоу. Роджерс, шалея от увиденного разгрома, царившей вокруг тишины и толпящейся в голове тысячи вопросов, стоял столбом и как рыба хватал ртом воздух. — Здорова, кэп! — Брок хлопнул его по плечу, вскользь оглядывая мнущихся рядом остальных прибывших. — Ты что наделал, мудак! — рявкнул Стив, хватая того за грудки и со всего маха впечатывая в железобетонное ограждение базы. Барнс дёрнулся к автомату, но крохотная изящная ручка Романофф на корню загнула эту инициативу. — Ну-ну, Роджерс, разве так говорят «спасибо»? — Брок оскалился и кровавая пелена с глаз Стива наконец-то упала. Командир был бледен, под глазами — иссиня-черные круги, живот туго обмотан бинтами, на виске приличный шов. — Прости, — промямлил он, отстраняясь и позволяя нормально отдышаться. — Что произошло? — Спасли мы твой грёбаный «Щит»! Вот что. — Рамлоу ехидно усмехнулся, сплюнув под ноги. — Вон, бегут твои ненаглядные. — Он кивнул ему за спину, и все посмотрели в сторону жилого комплекса. Один за одним, из него выскакивали подчинённые капитана Роджерса. Наташа расплылась в улыбке при виде помятого Клинта, спешащего к ней со всех ног и блаженно вскидывающего руки в изливающееся небо. Сэм, опирающийся на видавший виды костыль, приветственно помахал рукой. По его виду сразу было понятно — он нисколько не сомневался, что его кэп вернётся живым и невредимым, пусть и с приличным опозданием. Беннер тащил за собой чуть ли не тележку с какими-то пробирками, чем заставил Барнса отойти за спину прихрамывающего командира. Совсем скоро их маленькую компанию взяли в шумное волнующееся кольцо, из которого вынырнули трое. Под общий гомон и даже чьи-то нелепые аплодисменты, они просочились под надёжные, сухие и теплые стены полигона. — Фьюри получил своё. — Романофф хмыкнула, быстро вышагивая по узкому бетонированному коридору, разносящему повсюду звонкое торопливое эхо. — Вы как хотите, но пока Брюс не засунул меня в свой карантинный блок, я сдержу данную Роджерсу угрозу. — Наташа резко остановилась у душевого отсека и пригвоздила взглядом тащившихся за ней по пятам Барнса и Мерт. Наверное, они выглядели как слепые котята — перестроиться на новый лад после долгого пути друг за другом оказалось до смешного непросто. — Истрачу всю энергию на душ, — на всякий случай уточнила она и, обхватив изящной ладошкой затылок снайпера, вовлекла его в долгий, глубокий, чувственный поцелуй. Барнс пошатнулся. — Присоединяйся, — мурлыкнула она, игриво дёрнув яркой бровью, и исчезла за закрывшейся дверью. Приводя в норму скакнувший сердечный ритм, он перевёл взгляд на стоящую рядом девчонку и понял, что стоит в коридоре совершенно один. Блуждая по паутинам тусклых перекрестков, окрашенных местами в черные тона (видимо, подавление бунта на базе докатилось до её самой сердцевины), он искал оружейную. Ему не хотелось заостряться на мысли, что можно было поискать комнату Мерт. Ради чего? Снующие в закоулках люди были подавлены, но огонь надежды ещё теплился в их блёклых глаза. Естественно! Их бравый капитан вернулся! Парни командира отделались парой царапин, а вот он сам… Барнс разочарованно поджал губы и от своих мыслей, и от того что пришел в заваленный хламом бывший спортзал. В «Щите» он не останется. Заманчивый предлог Натальи был лишь приятным прощанием. Не больше. Они оба это знали. Ему придётся уходить одному. — Эй, Холодное Сердце, подсоби, — услышал он рядом с собой, и ему на руки обрушилась сумка, набитая патронами. — Давай за мной. — Старк, кажется, так его звали, ушился вперёд по одному из ответвлений, даже не удосужившись проверить, последует ли тот следом. Ошеломленно подняв брови, Барнс поплелся за исчезнувшим за одной из дверей мужчиной. Хотелось быстрее покончить с этим балаганом, поэтому появление человека, способного отвести его в оружейную, снайпер посчитал счастливым знаком. Заглянув в нужную дверь, он обнаружил всё, что искал. Это была не просто оружейная. Это была колыбель автоматического искусства. Здесь было собрано всё: от дюралюминиевого карабина до странного маленького крана на подвижной конструкции. Хреновина самозабвенно что-то паяла и подозрительно знакомо гудела. Подобного ему видеть ещё не приходилось. Стройные ряды винтовок, раскладки с пистолетами, автоматами, непонятными шлемами и перчатками блестели в ярком свете так, что Барнс не сразу сообразил об открытом рте. Из восхищения его выдернул хрипловатый голос нанимателя:  — Брось туда. — Тони неопределенно махнул рукой в один из углов помещения, и снайпер, повернув голову направо, неловко выронил поклажу. Он нашел действительно всё. С большим стаканом, до краёв наполненным коричневой жидкостью, к нему навстречу поднялась Мерт. Она медленно подошла почти вплотную и протянула к нему руку. Барнс опустил взгляд на её раскрывшуюся ладонь, на которой лежал идентичный потерянному нож. — Спасибо, — выдавил Барнс, забирая подарок и пряча в пристёгнутые к ноге ножны. Он пытался сказать что-то ещё, хоть что-то, под пристальным взглядом девушки, пока она не развернулась к нему спиной, резким махом опрокидывая в себя горько пахнущую субстанцию. — Питер, шевелись, — прикрикнул Старк, полностью игнорируя замявшегося в дверном проёме снайпера. Из глубины заваленной металлическими конструкциями высунулась кудрявая голова и вопросительно вскинула сварочную маску. Тони кивнул на удаляющуюся в свой угол девчонку. — Нашей помощнице сегодня понадобиться тройная доза. — Он хмыкнул, погружая руки в какой-то раствор. Гремя в настенном шкафу звонким стеклом, Питер принюхивался к пузатым бутылям и косился на наблюдающего за этой идиллией Барнса. Закрыв за собой дверь, он направился к выходу из душащего его комплекса. Моросящий дождь встретил его как родного. Поправив широкие лямки тяжелого, набитого под завязку рюкзака, он торопливо покидал территорию базы. Снующие всюду люди приобретали всё более идиотские выражения на лицах — какое-то чудотворное благоговение. Ребят из «Страйка» он не замечал, да и не хотелось всех этих долгих прощаний. Винтовка привычно отбивала ритм о его бок и бедро. Капюшон, натянутый до самого носа, не давал колючим ледяным каплям резаться о кожу. Наверное, сейчас все его бывшие спутники были разделены по карантинным зонам и глотали горсти бесполезных препаратов… Барнс хмыкнул и замедлил шаг. — Что, решил не прощаться, сукин ты сын. — Рамлоу хлопнул его широкой ладонью по плечу и под раздавшийся металлический звон болезненно скривился. Барнс довольно фыркнул. — Сам знаешь — я двигаюсь только вперёд. — Да, да, — замычал Брок, пытаясь подкурить размокающую сигарету. — Старею. — Он затянулся и прикрыл огонёк другой рукой. — Совсем размяк. Стал сентиментальным. — Он хмыкнул, вглядываясь в лицо снайпера. — Так, значит, уходишь? Барнс развёл руками, не находя лучшего объяснения своего нахождения в высокой вонючей траве.  — Дела-а-а, — протянул командир, выпуская облачко горячего дыма. — Хотя, я тебя понимаю. Сам поступил когда-то так же. — Наблюдая вопросительно вздёрнутые черные брови бойца, он прищурился и усмехнулся. — Мерт заливает горе в мастерской Старка — Роджерс в ярости! Ещё и мне за тебя прилетит, как пить дать! — Он заржал. — Даже не знаю, что в твоём случае страшнее: отшить сестрёнку кэпа или приударить за ней? — Рамлоу цокнул языком и вновь хлопнул зависшего Барнса по плечу. — По-любому, я бы не совался сюда года три, как минимум. — Он со знанием дела кивнул, стреляя бычком на добрые пару метров. — Бывай, Баки, может, ещё свидимся. Моросящий дождь тарахтел по поникшим плечам медленно утопающего в грязевых озерцах человека. Шаги его командира давно затихли. Запах табака унес порывистый ветер. Лямки рюкзака привычно вдавливались в самые кости, а винтовка не била в такт шагам по бедру. На нём ядовитым жаром припекало лезвие подаренного ножа. Губы Барнса растянулись в страдальческой улыбке. Сердце сделало беспощадный рывок, едва не стоивший ему сознания. Тишину над утопающем полем огласил тихий смех. Подрагивающие руки вытерли вымокшее, устремленное к небу лицо. Это был удар ниже пояса. Барнс поставил руки на пояс, стараясь отдышаться и хоть немного прийти в себя. Кусая нижнюю губу до кровавых капель, он оглянулся… Ворота на базу «Щита» были всё ещё открыты.