Всё прекрасно

      Все было как обычно: все страны собирались в большом конференц-зале. Только ругань, повсюду споры. Это так напрягает. Хочу домой, но… Великобритания, эта омерзительная страна, не даст так просто свалить.       Краем глаза я заметил, как ко мне движется пендос, три раза успел проклинать абсолютно всё в этом мире, но США так и не изменил свою траекторию, шел прямо ко мне, а в его руках были какие-то бумаги. Была бы моя воля, тут же и порвал их! — Что тебе от меня надо, пендос? — брякнул я, стараясь не смотреть на него. Он саркастично ухмыльнулся. — Да вот… немного санкций тебе принёс, — ехидно, с противным акцентом протянул он. Я только и испепелил его взглядом: так хотелось вмазать по этой самодовольной роже, ух!.. Но вместо этого я только сказал что-то вроде «спасибо» и выхватил бумаги. И тут я понял, что это не только санкции, а ещё и приказ «об отдаче территориальных единиц». В документе было указано несколько областей и краев, а еще город федерального назначения — Севастополь. Я, конечно, не выдержал и закричал на него. — Вы все что, блять, охуели в край?! — США как будто не слышал меня. — Ты что так кричишь? Подпиши, да и все, — мне захотелось размазать лицо этого долбаеба об стенку, а все страны уже на нас смотрели, как на представление собрались, пидоры… США внимательно осматривал мое лицо, пытаясь посмотреть мне в глаза, Великобритания и Франция о чем-то шептались, Беларусь с ужасом смотрела на меня. Я резко прижал пиндоса к стене, мне даже показалось, что посыпалась штукатурка, и зло, но четко прошептал ему. — Никогда ты, мерзкое существо, не получишь мои земли, — я отпустил его скатываться по стенке, поворачиваясь к толпе. — Да пусть от меня все отвернуться, да хоть все меня санкциями завалите, я вам скажу одно, — кричал я, вешая на плечо рюкзак. — Идите нахуй! — я порвал эти чертовы бумаги у все на глазах, обеспечивая Франции шок. Ну и пусть идет нахер, крашеная сука.       Когда я поплелся к выходу, то чувствовал неприязнь и осуждения к себе. Да и пусть катятся куда подальше, мне до них какое дело? Пусть сами друг другу уступают. Тоже мне, «друзья»…       Я стукнул по кнопке лифта и зашел в него, нажимая по аккуратной маленькой кнопке с российским флагом. Нажав на эту кнопку, я попаду в офис Российской Федерации — в свой офис, где я что-то вроде босса. «Удивительно, что страна в своем офисе босс, ха!» — иногда смеялся я, но сейчас мне было настолько тошно, что я только и смог, что дотопать до своего этажа. Такие этажи были у каждой страны, но мой этаж был самым красивым и большим. Как только я переступил порог, я не смог не сдержать улыбки: все мои города были чем-то заняты, но ко мне сразу же подбежала моя столица — Москва. Красивая девушка всегда была готова меня поддержать. Даже сейчас она мне протянула кружку с какой-то жидкостью. — Россия, что случилось? — я скривился, вспоминая то, что произошло в зале переговоров. — Ну… у меня пендос пытался забрать вас. — Что?! — вскрикнула Москва, привлекая внимание всех городов, областей, даже далекий Еврейский автономный округ выполз из своего маленького кабинета. — Да, все именно так, но я вас так просто не отдам, — гордо произнес я, положив руку на плечо столицы. Все города и географические зоны посмотрели на меня, кто-то пребывал в шоке, кого-то, например, Якутию, распирала ярость. И тут в мои владения приходит Германия. — Россия, немедленно вернись в зал! — сказал мужчина, поправляя свой галстук. Я оскалился. — Пошел к черту со своим собранием! — попытался кинуть в него стопку бумаг, но Москва легко у меня забрала их, наигранно улыбаясь нашему гостю, а Якутия еле сдерживался, чтобы не накричать и не побить Германию. Подала папку с документами культурной столице — Санкт-Петербургу, а сама приторным-приторным голосом обратилась к Германии. — Вместе с господином пойдут Санкт-Петербург и Якутия, — Германия оглядел Москву с ног до головы лишь кивнул, а я только пялился на серую стенку. Что это, блять, вообще такое?! — Москва? — я только и успел обратиться к девушке, как она уже тянет меня за руку, пока Санкт-Петербург придерживает лифт, а Якутия только хмуро скрестил руки. Я толком и ничего понять не смогу, как Москва, словно уловила мой вопрос «Что происходит?», прошептала одними губами. — Мы идем просто для подстраховки, — я посмеялся. — Хе, хорошо-хорошо.       Германия промолчал, покосившись на парня в худи, которое свисало на нем — на Якутию, а Питер весело улыбался нам. Как только я переступил порог лифта, то небольшая комнатка лифта погрузилась в гробовую тишину. Для меня прошло все как в тумане. Только-только я моргнул, как уже оказался у входа в зал переговоров.       Зайдя в зал, Германия устремился к компании Италии и Японии. Говорил в основном только Италия, быстро и часто взмахивая руками, громко и быстро говоря, а тихая Япония только и сидела, что пялилась на собеседника. Мне тут же захотелось развернуться и забиться в кабинете Еврейского автономного круга, потому что меня прожигала взглядом одна из ненавистных мне стран, моя сводная сестра — Украина. Я только чертыхнулся и сделал шаг назад, как меня остановил Санкт-Петербург. — Россия, не стоит этого делать, — я сел на своё место, а Питер и Сибирь стояли сзади. Я попытался расслабиться, проследил за Москвой, но я потерял ее из виду. Я был как на иголках, мне было тошно от одного гула этого. Но мне стало еще хреновее, когда надо мной пропела она. — Россиюшка что, испугался Америку, м-м-м? — она положила мне руку на голову, поглаживая ее. Господи, как она меня заебала! — Ах-ха-ха, бедный мальчик. Осторожнее, а то ушанка спадет с твоей светлой голо… — Да как же ты меня задрала, тупая шлюха! — я быстро встал с кресла. Украина отшатнулась. Я схватил ее за ленты венка, притягивая к себе. — Закрой свой поганый рот, — она всхлипнула. Как же она меня достала. — Заткнись! — я ударил ее по лицу. — Заткнись, заткнись, заткнись! — она пищала, кричала, меня кто-то оттащил, а к ней подлетела какая-то из европейских прихвостней. Я ее явно не сильно бил, она даже покалечена, только и делает, что истерично лыбиться. Меня попыталась успокоить Беларусь, но ее я не слушал, да и не хотел особо. — Ха… Р-россия… ха-ха-ха! — она широко распахнула свои глазья, пялилась на меня. — Какой же ты жалкий! Ты… т-ты только и можешь, что бухать да забирать территории назад, хотя то, что тебе не принадлежит не можешь отдать, — я хотел засунуть этот венок ей куда поглубже. Тут же я услышал мелодичный голосок. — Вы не правы, Украина. Те территории, которые заявлены в документах изначально принадлежали России, — о, да, у этой скотины даже глаза задергались. Да, Москва, ты хороша! — Т-ты… В-вы хотите сказать, что Севастополь — это Россия?! — Москва утвердительно кивнула. — Да идите Вы к… ух-х… Россия, какой же ты мерзкий. Катись к черту! Чтоб ты подох! — Прошу, Украина, держите эти слова при себе, — холодно отозвался Питер. Ребята, да вы жжете! А, а эта сука не сдается. Она медленно, будто гопник из подворотни, подошла к моим городам. — Что ты сказал? Что? — мой город гордо молчал. — Отвечай, собака! Мои люди подыхали, пока тебя строили, к-к… — Якутия отпихнул ее, смотря на Украину сверху вниз, говоря ей совсем близко-близко будто бы в губы. — Он Вас отшил, — Украина развернулась и ушла к своим городам. Якутия победно заржал, а Питер закатил глаза. — Опя-я-ять? — А что? Достали со своими претензиями! — я усмехнулся. — Как всегда. Вы неизменны, ребят, — Якутия развел руками, ухмыляясь. — Если вам это не нравится, то я могу прекратить.       Как только мы начали травить разные смешные истории и шутейки, все начали собираться в зал. Вон там страны Африки, вижу ЮАР и ЦАР, а во-о-он там сидят азиатские страны — Япония заняла свое местечко, а рядом с ней стоял Токио, щебетала Хиросима, пила кофе Фукуока. Мимо меня пробежал Пекин, помахав нашей делегации рукой, подбегая к Тяньцзиню — одному из городов Китая. О чем-то спорили низенькая Республика Корея и высокий военный — КНДР, а рядом со странами стояли их столицы — Сеул и Пхеньян, где-то заседали Вьетнам, Мьянма и шумный Казахстан. Все о чем-то спорили и что-то обсуждали, а я… я же сидел со стеклянным взглядом, смотря в пустоту. «Как же мне хуево…» Во время собрания Великобритания обсуждал «насущие проблемы» мира. Франция и Германия поддерживали своего товарища, а США безучастливо кивал и приказывал Вашингтону делать заметки. Я просто слышал, как они монотонно и долго говорили, говорили, говорили… — Российская Федерация, Вас вызывают на землю! — меня кто-то тряс. Какого… — Россия, Вы нам еще нужны! — Да-да, идемте… — голова болела, а меня шатало из стороны в сторону, как будто бы я выдул бутылку водяры. Вскоре, мы вышли из зала и направились в наши территории, зашли на наш этаж. — Как все прошло? — попыталась у меня спросить Москва, а я потупил взгляд. — Россия? — Всё хорошо, м-меня… меня больше не трогали. — Вот видите, — улыбнулась она, обнимая. С ней хорошо… добрая Москва, ха!       Питер сразу пошёл разбирать какие-то бумаги. Якутия опять заливал в себя то ли пиво, то ли кофе литрами, слушая какой-то тяжелый рок.       Зайдя в свой кабинет, я обнаружил кучу не подписанных документов. О, черт, за что мне все это? Я тут же возжелал взять спички и спалить этот кабинет, особенно эти бумаги. Я долго сидел за столом. Даже не знаю, сколько именно, а после я поплелся домой. Хех, а все-таки Украина поправила мне мою ушанку. Любит же она следить за моей внешностью… д-да какое ей до этого дело? Пусть идет куда подальше, пусть к Германии бежит, европейская подстилка.       А я уже дошел домой. Когда я зашёл в него меня как обычно никто не встретил. Я привык к этому. Мне не нравится находится там, где есть другие. Даже собрание для меня — это очень тяжелая ноша, так я ещё и живу со своими братьями и сёстрами. Не теряя не минуты, я побежал в свою комнату. Закрывшись там, мне стало легче дышать. Устал. Присосался к горлышку бутылки «Столичная», падая на кровать. — Фух, — мне легче. Мне правда легче. Наверное…