disappointment

      — Анасуй.       Такой мягкий, хрипловатый и до боли любимый голос, заставляющий меня погрузиться куда-то в глубину своего сознания. Слыша любое слово, выходящее из уст этого мужчины, я был готов растаять, дать эмоциям контроль над собой. Я не против пропасть, потеряться, заблудиться, но не упустить возможность быть с этим голосом вечно.       — Анасуй.       Большие сильные руки, с грубой и немного шершавой кожей на ладонях, коснулись моих плеч. Они трогали меня, оставляя после себя сначала быстро пробежавший по спине холод, а после и чувство наслаждения. Хотелось ещё и ещё, останавливаться нельзя.       — Анасуй.       Теперь голос прозвучал шепотом, прямо рядом с ухом, и я почувствовал, как чужое горячее дыхание обжигает мою кожу. В животе точно бабочки запорхали, разливая по всему моему телу странные, но такие приятные, ощущения.       — Анасуй, милый мой.       Я готов отдать всё, лишь бы ещё раз услышать эти слова, которые так согревают мою душу. Его мягкие и немного влажные губы примкнули к моей шее, что давно была открыта для подобного, и вобрали в себя плоть, несильно прикусив. Засос точно останется, но это возбуждает меня только больше, ведь он выбрал меня, а эти, пусть и ребяческие, метки служат тому подтверждением. Поцелуями, вперемешку с укусами, он опускается ниже: к шее, плечам, лопаткам, а его руки всё это время движутся хаотично, трогая меня везде, где им только захочется.       Мечты и желания, что давно скрываются внутри меня, вот-вот вырвутся наружу, не давая здравому смыслу что-либо предпринять. Я уже чувствую, как кровь приливает к низу живота, создавая тянущее и ноющее чувство неудовлетворенности.       — Анасуй.       Его голос, смешиваясь с тяжелыми вдохами и выдохами, не прекращает называть моё имя, сводя меня с ума. Его руки уже добрались туда, где и должны быть, а губы всё ещё дразнят меня своими действиями.       — Скажи мне, ты хочешь?       Я не смог ответить, но он без слов понимает меня и все мои сокровенные желания, поэтому ловким движением руки сдавливает мою возбужденную плоть, обхватив её через ткань трусов. Моё тело подалось навстречу, в поисках большего удовольствия, но пока что он не давал мне желаемого.       Одной рукой он сдерживал мой член, а другой провел от бедер до спины, якобы очерчивая мою фигуру, затем нежно, как мне показалось, и несильно схватил меня за шею. Я почувствовал себя укрощенным зверем, что очень ждал того дня, когда хозяин в полной мере его удовлетворит, тем самым благодаря за проделанную работу. В следующее мгновение я почувствовал, как два его пальца, указательный и средний, надавили на мою нижнюю губу, как бы приказывая мне открыть рот. Сделав это, я позволил пальцам проникнуть внутрь, затем, поняв что от меня требуется, начал обсасывать их, вырывая этим робкие вздохи из уст партнера.       — Умница.       Его рука пробралась под моё нижнее белье, попутно стягивая его с меня и давая свободу моей разгоряченной и возбужденной плоти. Свободной рукой он надавил на моё плечо, заставляя меня выгнуть спину и наклониться вперед, а другую, что все это время была в моем рту, он отправил вниз, к моим ягодицам.       Поглаживающими движениями руки, что всё ещё была на моем плече, он как бы говорил мне расслабиться, и тотчас пустил внутрь меня свой палец. Я вздохнул, нет, скорее, охнул, а он лишь усмехнулся. Подобные ощущения были для меня неизведанным, новым, но таким приятным открытием, что далее я сам насаживался на его палец, пытаясь извлечь из этого максимальную выгоду для себя. Вскоре он прибавил к нему второй, третий, а я только и чувствовал, что приближение оргазма и сопутствующих ему ощущений.       — Ещё рано, дорогой.       Он сжал мой член у основания, не давая получить желаемого, а пальцы вынул. Чувство наполненности, к которому я так уже привык, оставило после себя лишь разочарование и болезненную пустоту. Он знает как меня подразнить, он издевается, смеётся надо мной, подлец. Такой любимый и родной подлец.       Пока я пребывал во влажных мечтах, он успел стянуть с себя белье. Своим, уже, наверное, давно возбужденным и твердым, членом он примкнул меж моих ягодиц. Сдавливая и разминая их обеими руками, он лишь сильнее возбуждался: это было понятно по его сбитому дыханию.       «Пожалуйста, сделай это со мной, я так давно этого желал.»       Он изучил меня с ног до головы, он знает все мои слабые стороны, знает на что нужно надавить — я принадлежу ему.       Наконец он схватился за моё бедро, как бы направляя меня, а второй рукой, придерживая, приставил свой член к моему кольцу мышц. Он входил медленно, точно, аккуратно. Его вторая рука снова легла на мое плечо, чтобы было удобнее, а первая все также сжимала бедро. Войдя на всю длину, он выдохнул, а я избавился от противного чувства опустошенности, в то же время осознавая, насколько же его член огромен.       Поняв, что я готов, он начал медленно двигаться, уже переместив свою руку с плеча на бедро. Я оперся на рояль, ибо иного выбора у меня не было, и получал удовольствие, выпуская из своего рта блаженные стоны, вперемешку с его именем и, иногда, криками.       Никому и никогда не позволялось овладеть мной, ни под кем я не прогибался, давая волю всем своим чувствам. Этот мужчина, именно он нашел тот ключ, о местонахождении которого не знал даже я, и смог добраться до моих сердца и души.       Движения ускорились, он входил уже во всю длину, попутно задевая мою самую чувствительную точку. Эти драгоценные моменты, коих я дожидался так долго, наконец-то происходили. Он снова сжимал мою шею, плотно прижимаясь к моему телу своим. Его редкие, но неподдельные, стоны отдавались эхом в моих ушах, я не хотел их забывать. Он задевал мою простату всё сильнее и чаще, я не мог сдержать слез, что раскрывали всю мою нежную натуру. Такого меня позволялось видеть только ему, никому другому он бы и не позволил.       — Давай, малыш.       Он легким движением повернул мою голову вбок, тотчас вовлекая меня в незамысловатый поцелуй. Это был наш первый, но такой чувственный, поцелуй, который навсегда отложится в моей памяти. Наши языки встретились, сплетаясь вместе, а его рука оказалась на моем члене, начав надрачивать мне, уже точно приближая развязку.       Сделав заключительные движения, мы излились одновременно: он в меня, а я в его руку. Всё напряжение ушло, оставляя после себя только приятный осадок. Он вытащил из меня свой член, позволив семени вытечь; ощущение не из приятных, но придется привыкнуть, ведь, надеюсь, это не первый и последний раз.       Отдышавшись, я обернулся и увидел улыбку на его лице — я точно счастливчик. Только мне довелось увидеть ту искреннюю эмоцию, которую до этого не видел никто. Он протянул мне пачку влажных салфеток, видимо, заранее подготовленных, а сам с явным удовольствием обсмаковал каждый свой палец, что был испачкан моим семенем. Боже, ты сводишь меня с ума. Закончив с соблазняющими действиями, он всё же достал одну салфетку и вытер руки, дабы было комфортнее.       В считанные секунды он оказался рядом со мной — снова он берет надо мной верх, прижимая меня к роялю. Его колено оказалось меж моих ног, а голова опустилась куда-то за ухо. Снова будет дразнить меня, оставляя так полюбившиеся мне метки?       — Анасуй.       Снова его манящий и завораживающий голос.       — Анасуй, ты слышишь меня?       «Да, да, твой голос я не спутаю ни с чьим и, конечно, услышу его при любом раскладе.»       Далее я почувствовал жжение в области щеки. Пощечина? Но вот же, я вижу его руки, он оперся ими о рояль, а сам примкнул к моей шее.       Снова это непонятное жжение, но уже на другой щеке. Что происходит, Везер? Неужели на нас напали, а понял я это только сейчас?       Всё вокруг меня испарилось, будто этого никогда не существовало, даже Везер. Нет... Почему, почему так происходит? Зачем кому-то забирать у меня то дорогое, чего я добивался длительное время?

***

      Я открыл глаза и увидел Везера, нависшего прямо надо мной. Эмпорио рассказывал о его особенности: вплотную придвигаться к собеседнику, дабы тот услышал его тихий голос.       — Наконец-то, — произнес он, — поднимайся и пошли обедать.       Приподнявшись на локтях я осмотрелся — мы точно были в лазарете. Да, память у меня отличная, поэтому я помню, почему оказался здесь, но... Я судорожно, будто зная, что на меня вот-вот нападут, оттянул свою кофту, ну или некое её подобие, — засосов и укусов там не было. Разочарованно вздохнув, я заключил: «Это был до боли реалистичный сон».       — Идем, — ответил я, когда Везер отошел на пару шагов от койки, на которой я находился.       Всё время, пока мы шли, он смотрел куда угодно, но только не на меня. Глупо думать о том, что его мучили подобные сновидения, но и чего-то определенного я сказать не могу.