Коготь Орла

      Празднество в честь новых членов банды Железных крыльев, как считал Нварзиах, получилось весьма скучным. Повелительница и Хранительница Памяти сразу после гонки, мило поулыбавшись и поздравив Дороссу с победой, отправились по делам государственным. Оставили, как считал некромант, его с бандой обезбашенных малолеток самого.       И почему все считают, что некромант — это именно тот маг, на которого можно со спокойной совестью оставить молодое поколение? Ох уж эти ирруа с их вывернутыми наизнанку представлениями о сути магии. Что еще ждать от тех, кем испокон веков управляли демономаги и демоны-демиурги им покровительствующие? Но звать на подмогу местную стражу было нелепо. Он не обращался к страже за помощью, когда его ученики устраивали небольшие магические катаклизмы, и сейчас не будет. Главное, что он усвоил — не лезть и осаживать только в крайних случаях, так что пьянствовать чистокровным он не мешал.       Рано или поздно — все равно заснут.       Но для исповедующего трезвость кэаррса пир в продуваемом всеми ветрами здании штаба Морской Стражи был чрезвычайно утомительным и холодным.       Нварзиах, в свое человеческое существование, был уроженцем Дас-Алаолиса, морозного северо-западного острова Архипелага, поэтому тепло очень любил. Обычно огненные маги, его ученики, прогревали для него помещения. Но оказавшись в лишенной магии компании чистокровных летунов он видел лишь один способ — пить. Выпьешь лишку — и потеплеет.       Архитектура кэаррса, как он считал, приспособлена только для того, чтобы влетать в окна, которые специально делали огромными, чуть ли не во всю стену. Для сохранения тепла или уюта эти сооружения не предназначены.       И так как пить он не мог, приходилось налегать на мясо — ничего иного ни один крылатый не ел — и вполуха слушать пьяные бредни вчерашних подростков. Хвалились своими подвигами, как обычно, кто сколько роа, мелких грызунов, задушил, кто на какую высоту взлетел — ничего интересного.       Доросса, облаченная в белое ритуальное одеяние, символизировавшее чистоту ее помыслов и свободу выбора, как раз опрокинула в себя очередную порцию вина. Ее неудержимо тянуло танцевать — летать подростки, да и взрослые тоже, к счастью, после обильных возлияний не могли.       — Играй что поживее, — покачнувшись, она поднялась с подушки и влезла на низкий стол. Махнула рукой приглашенным музыкантам. — И чтобы все слышали!       Чистокровные кэаррсы, как считал Нвархиах, были красивы совершенно особенной, дикой красотой, но она совершенно его не заводила. Высокие, худощавые, со скуластыми узкими лицами, раскосыми глазами и словно отлитой из темной бронзы кожей, они казались пришельцами с иных звезд, а не уроженками этого мира. В общем-то, так оно и было. Сердце и помыслы его были отданы полукровкам. К счастью, даже самая малая часть крови аборигенов смягчала резкость черт бронзовой статуи, вылепляла из воплощенной статуи Собирающего живую и теплую кошку.       Нварзиах следил за танцующей Дороссой. Как и все танцы ирруа, это, скорее, был даже не танец, а ритмичное позирование. Одним гибким, струящимся движением кэаррса перетекала из одной позы в другую, замирала, и все повторялось. Ее движения повторяли все чистокровные, кто только был в зале. Словно бы храмовые танцы около Небесных Лестниц в честь Собирающего, первого из демиургов Круга Миров, Хранителя, того, кто дал ирруа их тройственную сущность, вылепил как единое существо.       Доросса великолепна и роскошна, как только может быть роскошна статуя в честь бога. Несмотря на то, что она пьяна и румянец окрашивает впалые щеки медным.       Чистокровные кэаррс и вулк слишком хороши для полукровки, и Нварзиах понимал это. Ни у кого из тех, кто присутствовал на пиру, нет ни шанса даже на облачный союз с Дороссой, не говоря уж о высшей степени доверия — обмене истинными именами.       — Ранге Нварзиах, — приятный, мягкий голос отвлек его от созерцания откровенной и недосягаемой красоты Дороссы. Голос ему знаком — Ари, вполне земная и понятная Ари, отец которой происходит из того же морского народа, что его бабка, отец и мать.       — Ари, — он поднялся и протянул ей обе руки в знак приветствия и почтения. — Да будет западный ветер ласков с тобой.       — Да будет ночной ветер приятен, ранге Нварзиах, — она улыбнулась и приняла приглашение разделить с ним трапезу и наблюдения.       Ари проста и понятна, как закатный бриз. Ее лицо круглое, у нее полные щеки, голубые глаза, она мягкая, приятная и ничуть не напоминает медную статую древнего бога, который привел предков крылатых в этот мир и оставил тут.       Доросса плясала в центре зала, забыв обо всем. С таким мастерством плясала, может быть, только легендарная ракша лоркиэ на мистериях в честь Семи Демиургов в давно покинутой Тэн-Ориолис, Гавани Половинной Луны. Нварзиах, же, как гостеприимный хозяин, предлагал Ариксе:       — Сушеное мясо роа, вяленое мясо роа… Ари, бери всего и побольше. Ты же голодаешь в этих своих походах…       Арикса кокетливо отворачивалась, прятала глаза.       — Ранге Нварзиах, я только пришла поблагодарить за помощь Тезарну… — сказала она, раскрасневшись.       — Тремпер на корабле и с командой, — пожал он плечами. — Что мешает тебе нормально отдохнуть?       Она кивнула. Улыбнулась, чуть склонила голову набок. Удивительно было, сколько в крылатой может все-таки быть человеческого.       Он улыбнулся, переместил руку на пояс. Слегка повернувшись к ней, выпрямился, насколько это можно было сделать сидя на подушке.       — Мы вполне могли бы побеседовать…       Она тоже развернулась к нему и чуть-чуть прищурилась, глядя в глаза.       — О новом курсе повелительницы? — ему показалось, что ее голос звучит чуть ниже, чем обычно.       — В такую прекрасную ночь, словно созданную для поэзии и песен? — уточнил он, коснувшись ее запястья. Мимолетная случайность, не более.       — Ранге Нварзиах любит наблюдать за звездами? — она провела пальцами по его запястью. Затем опустила взгляд и смущенно улыбнулась.       — Ранге Нварзиах считает, что красивые кэаррс — отражение звезд, — ответил он, оправив рукав куртки. Он сделал вид, что стряхнул с него несколько пылинок и вновь коснулся ее запястья.       — Разве ранге Нварзиах не знает, что это касается только чистокровных?       Он удивился — уничижения от Ариксы не ожидал.       — Ранге Нварзиах не видит разницы между чистокровными и полукровками.       Она едва слышно хлопнула в ладоши.       — Ранге Нварзиах говорит приятные вещи, — отметила она, протянув ему свою руку ладонью вверх.       Трудно проигнорировать такое приглашение, да и изрядно глупо. Он накрыл ее ладонь своей и легко сжал пухлые пальцы, загрубевшие и покрытые мозолями от канатов и штурвала.       — Ты слишком рискуешь, Ари. Пусть море так же глубоко, как и Небо… Ты рискуешь.       Она опустила глаза, слегка кивнула, то ли соглашаясь со ним, а может и со своими мыслями.       — Я лишена Неба, Нвар, — ее голос звучал глухо. — Все, что осталось у меня — Море.       — Море есть и в Тэн-Дилис, — ответил он. — Что омывает Черный Камень в прилив, как не море?       Она закрыла глаза и опустила голову.       — Море у Архипелага так же глубоко, как Небо… — она запнулась, попытавшись сохранить лицо. — Все мы помолвлены с Небом с первого полета…       Она подняла глаза, и закусила губу:       — Но все, что осталось — Море. Я не разрушу последнюю связь, Нвар.       — Я бы убил тех, кто сделал это, — он обнял ее за плечи, не встречая сопротивления. — Они умирали бы долго и мучительно.       Их общее проклятие, хрупкие полые кости крыльев… Их так легко сломать и так трудно срастить вновь, вернуть саму возможность полета. Удачные исходы, когда сломанные крылья могут вновь поднять своего владельца в Небо, исчезающе редки. Чаще всего падший крылатый никогда более не взлетит и в тоске оборвет свою жизнь. Это знают все.       Нварзиах смотрел на завершившую танец и устроившуюся на подушках пьяную и счастливую Дороссу и мысленно желал ей никогда не знать боли от сломанных крыльев. У полукровок есть их нелетающие родичи и есть магия, у чистокровного — только крылья и душа. Отбери крылья — что останется?       — Я не настаиваю…       Она кивнула и, подняв руку, накрутила прядь волос на палец. Затем провела рукой до макушки.       Нварзиах перехватил ее руку.       — Все пройдет, Ари, все решаемо, — сказал он.       Она чуть приподняла бровь. Удивлена. Занятно. У чистокровных прикосновение к макушке или узлу высокой традиционной прически выражает уверенность в том, что придется сражаться за свою честь, и готовность отдать свою жизнь во имя чести. Нварзиах едва удержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. Арикса копировала этот жест не у ирруа, а у местных, и это лишь невинное кокетство.       Стремясь скрыть свой просчет, он слегка сжал ее пальцы и отпустил руку.       Она подыграла: изобразила смущение, опустив глаза, лукаво покосилась из-под опущенных ресниц и улыбнулась.       — Неплохо выручу за этот рейс, — отметила она. — Возможно, задержусь на берегу подальше.       — Мне не нравятся твои торговые партнеры.       — Брось, Нвар, — Арикса пожала плечами. — Они такие же, как и все местные. Они знают, кто мы такие, и не посмеют.       — Напасть может и загнанная в угол крыса… — протянул Нвархиах.       — Наблюдение из твоей прошлой жизни? — уточнила она. — Одно дело — бросить вызов царского забора двоюродному плетню, и другое — атаковать кэаррса.       — Не будь у меня прошлой жизни, что знала бы ты? Говорила — этот некромант, и все? — он коснулся ее плеча.       Именно Ариксу он нанял, когда выпала нужда перевезти из столицы Архипелага свитки и фолианты. Она с радостью согласилась подбросить мага, а заодно к магу купила у портовых торговцев по пути следования пару огромных тюков очень спелых экзотических фруктов. И, как не доказывал Нварзиах, что он не умеет замораживать овощи и вообще — некромант, крылатая требовала сохранить их свежими.       Путешествие выдалось забавным, полным курьезных моментов вроде коллективного поедания восточных ягод на время и парными утренними заплывами в спокойном океане — дочь морского народа, как и Нварзиах, море понимала и любила. Но без ее помощи он бы не выбрался живым из королевского дворца. Выяснив, что осудили его по неправедному навету, снедаемый жаждой мести Нварзиах убил и поднял любимую наложницу правителя. Дополнив это пожаром и погромом, некромант было готовился красиво перерезать себе глотку, стоя на груде бездыханных тел, когда буквально на голову ему свалились бескрылые полукровки во главе с Ариксой, утащили на корабль и спешно вышли в море.       И он бы привязал норовистую наемницу к своей особе, да вот беда: у ирруа первый шаг всегда делали женщины. Арикса же была с ним мила, познакомила с сестрой и семейством сестры — очень серьезными двойняшками и младшим вихрастым мальчишкой, который Нварзиаха сразу невзлюбил, общалась, но предложений союза не делала.       — Да, развлеклись мы тогда славно, — Арикса ухмыльнулась. — Четыре года на Архипелаг не совалась, пока наконец этот твой недобиточек не скопытился.       — Именно поэтому я до сих пор переживаю, когда ты туда плаваешь, — добавил он.       — Да брось, — она махнула рукой. — Молодой король думает идти войной на Запад и доказать, что он дубина коронованная на троне. А Алархисса летала туда, и что там, все и так знают. Вот заплатил бы мне за сведения и узнал: его лоханки пойдут там на дно.       — Он хочет доказать, что мир круглый.       — Он докажет, что он круглый болван, — она рассмеялась. Подмигнула. — Брось, Нвар, эти рейсы безопаснее, чем вот это мясо.       Манеры у Ариксы от принятых в столице разительно отличались, не в лучшую сторону, конечно же. Она облизала клыки, набила рот вареным с пряностями мясом и зачавкала.       — Взяла бы охрану в дорогу… — протянул он, сделав вид, что ничего особенного не происходит.       — А чем тебе моя команда не подходит?       — Бескрылки-полукровки, — ответил он холодным тоном. — А еще чистокровный, отлученный от Неба, и кто тебя от опасности унесет, если что?       — Мы, между прочим, — ощерилась Арикса. — От боя не бегаем. Мы не нежные цветы с женской половины дома.       — Вот и я думаю, — кивнул Нварзиах. — В этом вся проблема.       — И я думаю, — она отстранилась. — Это не проблема.       Нвархиах дернул верхней губой. Усы у него не растут после проклятого Пути Зеркал. Порой он ощущает себя мальчиком, а порой — думает, что это загробный мир, жестокая шутка или сон. Прошло уже немало лет, но беседовать с ирруа ему все еще трудно. Разветвленные понятия о чести и справедливости, стремление любой ценой выручить товарищей, даже если за это придется отдать собственные крылья, запутанные родственные отношения — все это заставляло ощущать себя неуверенно и раздражало.       — Парню в страже не место, — перевел он тему. — Летает он плохо, отряд за собой потянет — погибнут все.       Она кивнула.       — Но ведь не объяснишь же.       Немного помолчала и продолжила:       — Третий птенец в семье. Тагасси разбаловала его до безобразия, маленький, пушистый, надо тискать… На выходки третьего сына, сам знаешь, смотрят сквозь перья. Третий птенец вьет свое гнездо. Хотя не думаю, что Тагасси будет сыпать ему золото щедрой рукой.       — Он маг, — Нварзиах сделал вид, что ему все равно. — Я бы мог взять его к себе, раз он настолько беспутен. Просто знак уважения к тебе и твоей семье.       — Надо подтолкнуть, — согласилась она. — Ему пора стать на крыло и ловить ветер.       Сделать из облачного гуляки приличного кэаррса не так просто, однако вполне возможно. Тем более, что котик — маг воздуха. Такого рода маги были редкостью, обычной для ирруа стихией был огонь, реже — земля, но отряд с воздушным чародеем мог быть очень полезен. Он прикрыл глаза, представив смерчи, сметающие врага целыми отрядами, и мурлыкнул:       — С ним придется повозиться, но я возьмусь.       Арикса переплела пальцы рук:       — Ты же знаешь, что Тезарн терпеть тебя не может.       Как будто кому-либо из власть имущих было дело до того, как там к ним относятся подчиненные. Пусть ненавидят, лишь бы повиновались, он полагал, что это очевидная истина.       — Я не ищу его дружбы, Арикса, только осознания, что его служба и верность принадлежат народу ирруа и мне как командующему всеми силами магов.       Ей эта идея не нравилась, Нварзиах четко видел это. Поморщилась, даже тихо фыркнула. Ему ли не знать, что на торговых судах кэаррса царит власть большинства. Капитан, конечно, обладает решающим голосом, но все важные решения принимаются общим собранием, где дают высказаться даже последней трюмной роа. Среди магов это не сработает, уж в этом он был совершенно уверен. Слишком разные понятия у магов ирруа о том, что хорошо, что плохо и как надо объединяться в отряды.       — Ракша всегда имели четкую иерархию, во главе которой стоял йос Ирруаракша, — напомнил он. Хотя, конечно, это не более чем глупая старинная легенда. Но, а если йос и правда существует и ищет путь вернуть часть своего народа домой, на их родную планету?       — Это просто старая легенда, Нвар, — в ее голосе явно слышалась печаль. — Увы, но нам не суждено увидеть дом наших предков. Все, что у нас есть — эта реальность.       — И в этой реальности нам надо защищать наши границы, — а для защиты границ нужна сильная армия с приданными магами, а не только эти крылатые выскочки. Они полезны разве что против орлов и прочих обителей неба. — И для защиты границ нам нужны дисциплинированные отряды магов под четким единым командованием.       Она лишь кивнула, соглашаясь. Нварзиах давно заметил, что ирруа становятся крайне податливыми, если упомянуть их легендарную родину. Странно.       — Кстати, — продолжил он. — Я достал твоему навигатору новые карты, как ты и хотела.       — Карты? — она заинтересовалась. — Какие карты?       — Морских путей, — о, слоистые облака, сколько же золота пришлось ему отвалить за эти пергаменты с Архипелага. — Самые новые и точные. Думаю, твой навигатор оценит такой подарок.       Арикса всплеснула руками. Принять такой дорогой подарок — понятно, что она сомневалась, такие вещи без повода не дарят. Нварзиах же наслаждался, представляя, как будет зол Тремпер, когда узнает, что карты подарил соперник. Он мог бы попросить помочь уговорить племянника, но она не продаст того, как скотину, за пару дорогих пергаментов.       — Тремпер роам Расшани еще не дал согласия на союз? — как бы невзначай уточнил он и подметил — Арикса едва сдержала вздох облегчения. Удачная идея сделать вид, что забыл о ее племяннике, во всяком случае признал право того на выбор. Пусть так и думает — это всего лишь знак внимания, не более того. И очень неприятный подкол Тремперу.       — Тремпер советуется со своей семьей, — она пожала плечами, очень постаравшись выглядеть бесстрастной.       — Когда я смотрел сегодня на успехи твоего племянника — думал, что чистая кровь древнего рода — довольно грубое лекарство, — отметил он, чуть скривившись. — Но карты рекомендую взять, надеюсь, твой чистокровный навигатор знает элементарные действия с числами?       — Дело ведь не в чистокровности, верно? — уточнила она.       Нварзиах слегка замялся. Вопрос был неожиданным и довольно неприятным. Тремпер был ему противен во многом потому, что уходил в плавание вместе с Ариксой и обитал с ней чуть ли не в одной каюте, а он, Нварзиах, кэаррс намного более достойный, редко когда мог ее видеть. И этот чистокровный еще смеет советоваться со своим семейством, когда вывод очевиден. Брать и не думать, конечно же.       — Ты ведь уходишь в плавание не завтра? — уточнил он. Глупо двум полукровкам говорить о чистокровности. — Я хотел бы передать карты тебе до отплытия, по воздуху я вас не догоню, а отправлять вестника над морем рискованно.       — Нет, отплываем через две смены суток, в пору десятого удара, — ответила она. — Чем я могу отблагодарить за такой подарок?       — Поймай мне южный ветер, — усмехнулся он. — Право же, это ничто, порыв ветра. Я рад помочь твоим противозаконным предприятиям. Но куда ты направляешься?       Кэаррса усмехнулась. Приняла подарок и решила, видимо, что это знак благосклонности к ней. Она права, так просто такие дорогие вещи никто не дарит, а Нварзиах среди народа слыл крайне расчетливым магом. Он же в красках представлял реакцию Тремпера и скупо улыбался — пусть не думает, что единственный. Как же будет славно, если соперник немного поревнует, поймет, что его нищий, пусть и чистокровный род Ариксе неровня, и отступится.       — Сперва вдоль берега на юг, в Хенен, — ответила она. — Мой вестник передал, что Хастара, сын Эрхе, хочет предложить мне очень выгодную сделку.       — Я бы дел с Хенен не имел, — буркнул Нварзиах.       Она лишь улыбнулась и, придвинувшись, провела рукой по его щеке. Приятно. Могла бы делать так чаще.       — Я помню, что жители Архипелага считают жителей Хенен дикарями, и я буду осторожна, — она улыбнулась, очертив пальцем контур его губ. Странная ласка. Таких он прежде у ирруа не встречал.       Он подавил желание обнять ее в ответ, и, повалив на подушки, поцеловать. Первый шаг должна сделать именно она, и сделать согласно традиций. Как бы он ни относился к этим глупостям ирруа, соблюдать их — пока что его обязанность.       — Ходили слухи, что за троном Хенен появилась Тень, — ответил он, отстраняясь. Он не железный и не бесчувственный. — Хранитель Памяти получила сведения, что Тень атакует Архипелаг не менее, чем через пять сезонов. Нам придется выбирать, на чьей мы стороне.       — Если ты про Земли Пламени говоришь, — говоря это, она наматывала прядь волос на палец. — То разве не твои маги огня гоняют там облака для местного повелителя? Он щедро платит древними знаниями и артефактами, я слышала.       — Истинно так, — он кивнул. — Но это не позиция Совета Чести, а лишь моя скромная идея. Подсказка ученикам, как стать сильнее, и не более, — некромант ухмыльнулся. — Я чист перед Советом Чести как снег с вершин Дэр-Хилаетр.       — И от имени Совета Чести ты хочешь попросить меня узнать, какие настроения на Архипелаге? — уточнила она. — Вряд ли меня пустят дальше торговых районов.       У Совета Чести на Архипелаге свои шпионы, которые могут быть незаметными именно столько, сколько потребуется. Так мало местных жителей проверяют под подоконниками и внешние карнизы перед тем, как обсуждать действительно важные вещи. А ведь именно там часто, зацепившись хвостом или когтями передних лап, может висеть крылатый соглядатай. Но узнать общие настроения никто не мешает.       — Тебе ничто не помешает собрать текущие сплетни, а остальное сделают осведомители Хранителя Памяти.       — И то верно, — она кивнула.       — Я навещу тебя перед отплытием, — он слегка поклонился. Она должна была понять намек. Ей пора, а он должен вернуться к своим обязанностям — мерзнуть, скучать, смотреть на пьяных молодых крылатых и думать, как им будет паршиво и как он отыграется за эту слабость и невоздержанность.       — Прими мою благодарность за щедрость, ранге Нварзиах, и за сохранение чести моей семьи, — она ответила поклоном.       Вот что ценил он в ирруа — так это чуткость. Крылатые оказались индивидуалистами, и еще первые поколения разработали целую систему знаков и символов, которые говорили о желании прекратить общение или держать его в определенных рамках.       — Пустое, — ответил он. — У тебя нет долга передо мной.