Буду рядом...

За несколько дней вынужденного заточения Мукуро успел выучить малейшие завитки узоров на потолке в комнате, в которую его поместили. Ничем не примечательное помещение, из мебели – большая кровать и тумбочка, заваленная лекарствами. Циничный смешок вызвала ваза, в которой стояло три белых цветка на тонких стебельках. Названия цветов он не знал, но один из стеблей был сломан, и со стороны казалось, что цветка два. Символично, мать его! Небольшое окно было зашторено плотной тканью – яркий свет все еще резал глаза – еще одно неприятное последствие заключения. Сейчас глаза уже были не настолько чувствительны, но, когда он впервые открыл их, глядя на Тсуну, даже неяркий свет лампочки в машине резанул настолько неистрепимой болью, что полились слезы. Савада тогда здорово перепугался, но Рокудо чувствовал, что не в том состоянии, чтобы всласть поиздеваться над мечущимся в панике Небом Вонголы. Благодаря связям Девятого, Мукуро были предоставлены новейшие препараты, так что лечение проходило в разы быстрее, чем если бы он самостоятельно занимался своим восстановлением. Какая ирония – только благодаря мафии, которая запихнула его в Вендиче, он почти излечился от последствий пребывания там. Во всей этой, уже порядком надоевшей, атмосфере радовало только одно – обеспокоенная мордашка Тсуны, почти не отходившего от его постели. Забота, которую проявлял шатен, была непривычной… но до ужаса приятной. Никто и никогда не заботился о нем. Кен, Чикуса, а впоследствии и Хром, не позволяли себе проявлять заботу о Рокудо – для них он был неприкосновенным лидером и усомниться в его могуществе не приходило им в головы, даже когда его пленили стражи Вендиче. Для Мукуро, по большей части, существовали лишь враги, подчиненные и прочий мусор. О да, в чем-то он даже импонировал Занзасу, питая непроизвольное уважение к его амбициям, поражающим воображение. Савада же был приятным исключением, не входящим ни в одну из категорий. Его хотелось приласкать и забрать к себе, чтобы никто даже не смотрел в сторону наивного шатена. Отметить хрупкое тело так, как это может сделать только страстный любовник. В то же время Рокудо понимал, что слишком долгое присутствие кого-либо рядом претит ему. Тсуна для него слишком... домашний. К нему хочется возвращаться, но чтобы вернуться, нужно уйти, а этого Мукуро пока сделать не мог. И Десятый сейчас нагло этим пользовался, запустив свои тонкие пальцы в волосы брюнета, ероша и без того взлохмаченный хохолок на затылке. Иллюзионист лишь довольно улыбался. Пока никто посторонний этого не видит, можно позволить себе расслабиться. Пальцы Тсуны переместились на щеку, мягко ее поглаживая. - Я хочу в туалет, - Мукуро открыл глаза. Тсуна лишь слегка недовольно вздохнул, отнимая руку. Хранитель Тумана, напрягая еще слабые мышцы, отказался от помощи шатена и встал с кровати самостоятельно. Не в его правилах излишне полагаться на кого бы то ни было. Даже если это Тсуна. Закончив все свои дела, Мукуро вышел из ванной комнаты. Савада стоял рядом с дверью. - Ты теперь меня везде будешь сопровождать? - Ты еще слишком слаб, - немного обиженно ответил Десятый. Он эту скотину из тюрьмы вытащил, чуть не сойдя с ума от ужаса, привез в резиденцию Вонголы, выслушав многочасовые нотации киллера, который, хоть и был доволен, не удержался от пары смачных затрещин, часами просиживал возле его кровати, а эта неблагодарная сволочь даже «спасибо» не сказала!!! Мукуро смотрел на Тсуну, чему-то хитро улыбаясь. - Я слаб, значит..., - задумчиво протянул иллюзионист, одним резким движением прижимая опешившего шатена к стене. - Мукуро? Тсуне не ответили, затыкая рот поцелуем. Жадным, собственническим и горячим. Такие поцелуи просто так не заканчиваются — слишком уж он возбуждающий. Рокудо скучал, просто сказать об этом у него язык не поворачивался. Зато его язык прекрасно умел дарить удовольствие, лаская небо, дразня язычок Савады, который не успевал ему отвечать, поэтому поцелуй получался односторонним... но Тсуне нравилось. В этом весь Мукуро — только он может вести. Слишком гордый, чтобы подчиниться. Оказавшиеся под майкой руки иллюзиониста, неожиданно горячие, заставили прогнуться в спине, чтобы продлить нехитрую ласку. Тсуна тоже скучал. Наконец-то они вместе. Не во сне. Реальность — какое замечательное слово. Реальные руки сейчас торопливо избавляли от одежды, не переставая ласкать тело, ставшее вдруг таким чувствительным, отзываясь на малейшее прикосновение. Рокудо кусал и целовал шею и выпирающие ключицы, спускаясь вниз к затвердевшим соскам и возвращаясь обратно к губам. Жарко. Майка давно отброшена в сторону, Мукуро, приспустив джинсы Тсуны, уперся коленом в стену между его ног. Одной рукой брюнет прижимал Десятого к себе, а другой растягивал сзади. Савада тяжело дышал, уткнувшись лицом в шею своего Тумана, обхватив его за шею. Когда, при попытке приподнять ноги шатена, помешали проклятые джинсы, Рокудо зашипел, резко дернув пальцами, чем вызвал резкий стон Тсуны. Отпустить от себя разгоряченного парня казалось святотатством, на которое Мукуро, не без матов, решился. Оторвавшись от желанного тела, раздел Саваду до конца, подгоняемый страстью и неуклюжими попытками Тсуны раздеть самого Хранителя, что удалось лишь частично — Рокудо остался без рубашки и в расстегнутых штанах. Но этого было достаточно. Впившись пальцами в бедра шатена так, чтобы остались синяки, Мукуро приподнял Тсуну и резко вошел в податливое тело. Остановился, переводя дыхание. Узко, горячо и так восхитительно! Хотелось двигаться, но его останавливали холодные дорожки слез на щеках Савады. Прижимая любимого к себе еще ближе, практически вжимая того в себя, иллюзионист нежно целовал Тсуну, отвлекая от боли. Когда Десятый скрестил ноги на пояснице Рокудо, подаваясь вперед, брюнет не выдержал, срываясь. Резкими, глубокими толчками он за малым что не вбивал юного босса, закусившего губу, в стену. В какой-то момент Тсуну накрыло удовольствие, многократно перевешивающее боль от проникновения, и из груди парня вырвался протяжный стон. Это не было похоже ни на один из снов — слишком волшебно... Почти теряя сознание от нахлынувшего наслаждения, выплескивая свое семя на живот Мукуро, Савада услышал хриплый стон иллюзиониста — внутри стало влажно, а по ноге потекло что-то вязкое... Додумать, что же это было, не дала боль от резкого удара о пол — атрофированные мышцы не до конца восстановившегося Рокудо не выдержали напряжения и позорно проиграли усталости, отказываясь держать тело хозяина в вертикальном положении. Мукуро лежал на спине, а сверху частично пристроился Тсуна. - С тобой все в порядке? - немного хриплым после оргазма голосом спросил иллюзионист, сохраняя при этом самое что ни на есть отстраненное лицо, будто ничего и не случилось. Представив в каком положении они сейчас находятся, представив, что было бы если б они упали во время... процесса... Тсуна зашелся истерическим хохотом. Рокудо чуть удивленно смотрел на то, как смех шатена медленно переходит в тихие булькающие всхлипы — смеяться у того сил уже не было. Наконец успокоившись, Савада подполз ближе к брюнету, мягко целуя его в щеку. - Все хорошо. - Надо встать и одеться — не дело валяться на полу, - выдохнул Мукуро, обнимая парня. - Ага, - ответил Тсуна, но никто из них даже не пошевелился. Слишком лениво. Десятый, положив голову на грудь иллюзиониста, слушал размеренное сердцебиение парня. По телу расползалось приятное тепло и чувство защищенности, хотя фактически, Тсуна сейчас был намного сильней своего Хранителя. Уже на грани сна Савада услышал слова, произнесенные тихим-тихим шепотом: - Спасибо... * люблю отзывы) осталось совсем чуть-чуть и будет долгожданный конец **