Жизнь прекрасна

— Гизборн, он ушёл? — А? — Этот… с нимбом. Точно ушёл? Спрашиваемый рыцарь кивнул. Экс-шериф и дедуля с крысой отлипли от стены, она даже чище стала, вот счастье-то. Бывший зам де Рено с непередаваемым упоением вдохнул капустный, тошный аромат ямы, в которой сидел. И плевать, что повесят, а потом нарядят Робин Гудом и отправят в столицу в новом гробике. Шея заранее зачесалась. Ещё чего, руки коротки! Но, с другой стороны, помыться бы не помеша… Где-то над четырьмя арестантскими головами, если считать и крысу, раздался осторожный тюк, и столичный караульный рухнул на каменные плиты, и подкашивать не надо. Кто-то заскрёб спасительной лестницей, забряцал не менее спасительной рукой по задвижке. Глаза Роберта де Рено удивлённо и радостно сверкнули в приятной полутьме. Бывший заместитель бывшего шерифа резко обернулся и сделал то, о чём давно мечтал, то есть ласковым движением руки вырубил дорогое бывшее начальство. Поглядел на старикашку, у ног которого прилёг отдохнуть экс-шеф. — Знаешь, дед, а у тебя замечательная крыса. Польщённый, старик приосанился. А вот лестница, вот — почти правильный квадрат света! Там, наверху, его поджидала самая настоящая Беренис с какой-то железякой своего мужа и улыбкой на пол-лица. Прощание было коротким. Да, он сейчас уедет… Но потом они встретятся, обязательно встретятся! И он заберёт её и детей к себе, и… как болит шея. К дождю, не иначе. Несказочный рыцарь, который вознамерился быть, снова поцеловал её — жарко, ещё жарче… и ринулся прочь, развеваясь волчковой шкуркой. Женщина невинно скользнула в соседний коридор. А потом был двор. Не королевский, а местный. И прокрадывание тенью в ту его часть, где стены пониже, а сыра земля поближе… И ещё потом был холод и ветер неумолимо близящейся зимы. И был он наёмником, и сопутствовала ему удача, ибо хорошие воины всегда в цене. Гаю Гизборну невероятно нравилось быть. И копил он деньги, и находил новых господ, которым предлагал свой острый меч и навыки обезжизневания заодно с редкой среди рыцарей грамотностью. А что иной раз, в дождь, у него чуть-чуть побаливала шея — так не беда, зато в карманах не свищет ветер! А ещё потом, когда он сделался чуточку старше и выгодно женился на одной особе, сэр Гай смог-таки вытребовать жену одного ноттингемского плотника в служанки своей прекрасной во всех отношениях леди. Заодно с отпрысками — пущай работают, эксплуатация детского труда — никакая не эксплуатация, если платить как следует, правда? И вот совсем потом он приехал домой. В маленький, но вполне себе замок. Ему не надо много. Здесь ждут. Как, леди в гостях? Ну, не беда, скоро вернётся. Ой, опять заныла шея, что ж такое! К нему выходит любимая служанка госпожи. Старший мальчик её держит хозяйского коня, пока милорд соизволит сойти… Летний ветерок колышет женское платье. Как она прекрасна! Гай Гизборн был мёртв. Его тело с переломанной шеей болталось на новенькой виселице у стен города Ноттингема. Замковый плотник радостно сплюнул и пошёл работать дальше — ещё гроб делать. Толпа зевак стала рассасываться — представление кончилось. А что бывший шериф рядышком, на соседней виселице, тоже нулёвой… Ну, будет, о чём рассказать внукам. И только явно беременная молодая женщина с двумя детьми никуда не торопилась. Слёзы, крупные, горькие, превращались в ручьи и стекали по её щекам. Той же ночью одно из новых тел исчезло: его обрядили в зелёный наряд «под Робин Гуда» и отправили в Лондон. Тайно. А женщина забылась тревожным сном, обнимая своих детей. Ей снилось, как кто-то высокий и синеглазый прощался, обнимал, и снова — прощался. И говорил, что если бы только… Ей снился мягкий, ненавязчивый свет и сконфуженный чудик с арфой, который обещал присмотреть за её маленьким, раз уж такой прокол вышел. И вообще приглядеть…

***

— Мам, а он что, был настоящим-пренастоящим рыцарем? — Да, Гай. И вот однажды… Миссис Браун продолжила свой рассказ. Сын восторженно слушал, боясь пропустить хоть словечко. Беренис вникала в кристаллическую решётку, заданную на дом, в соседней комнате. Что, на дереве под окошком кто-то, с арфой? Опять сосед чудит. Он добрый, хотя и странный. Немного. Мистер Браун припарковал служебную машину и ступил на подъездную дорожку, приветливо махнув соседу на дереве. Всё было хорошо.