Забытое чувство — любовь.

«Адриан, дружище, приезжай как сможешь в клуб. Буду ждать тебя!»       Адриан поехал в клуб. Ему было интересно, что же нужно Нино. Хотя Агрест уже несколько дней не виделся с другом. Каждому есть что рассказать. Адриана не покидали мысли о Мари. Даже не о ней, а о сцене в кафе. Парень даже и представить не мог, что девушка может постоять за себя, ведь с виду она хрупкая и беззащитная. Да. Адриану есть что рассказать Нино.       Погода постепенно портилась. Тучи сгущались, а от лучей солнца остались маленькие лучики. Пару минут, и город утонул в серости. Клуб находился в одном квартале от дома Маринетт, но все эти минуты езды до нужного места — казались вечностью.       Но мысль о том, что завтра выпишут его сестру, заставила его выпасть из реальности. Наверное поэтому, он приехал слишком быстро. Покинув салон машины, подул сильный ветер. Настолько холодный, пронизывающий до основания костей. Парень ускорив шаг, направился в здание.       «Golden fire». Вывеска с названием клуба ярко светилась жёлтым, как огонь цветом, которую было видно за сотню метров. Последний раз взглянув на полное туч небо, Адриан зашёл в помещение.       Внутри было не слишком тепло. Но явно теплее, чем на улице. Музыка. Играла слишком знакомая песня. Сделав пару шагов вперёд, Адриан мгновенно расслабился, как будто находится там уже пару часов.       Проходя всё глубже, блондин стал замечать знакомые лица, а потом, как всегда нашел Нино за барной стойкой. Агрест сел рядом с ним и заказал себе выпить. — Давно не виделись, — сделав глоток виски, сказал Адриан. — Очень. Так, рассказывай. Решил проблему с женитьбой? — Поинтересовался Ляиф. А Адриан, сделав очередной глоток, стал рассказывать про свою новую невесту. Нино выслушал Адриана, и сказать, что он был удивлён, это ничего не сказать. — Что ж, это судьба. — Глупостей не говори. В любом случае, мы будем играть с ней любовь неделю-две, не больше. Потом всё вернётся на свои места. — Ответил Агрест, заказав ещё виски. — Так, что-то случилось? Ты достаточно выпил, а заказываешь ещё, хотя за рулём. — Я и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос, — спокойно ответил Адриан. Он больше волновался не за себя, а за Мари. Было много случаев, когда девушки влюблялись в Адриана. Да, Маринетт хорошая; он понял это, хоть они и были знакомые несколько дней. Но отношения ему не нужны. Он не прочь поразвлечься с девушками, да его и никогда не волновало, что они чувствуют, и сделает ли он им больно. С Маринетт же всё иначе. Он не хочет обидеть её. — Просто боюсь последствий этого всего. И честно, эта затея мне не очень нравится. — Боишься, что полюбишь её? — Спросил Нино, барабанив по стойке пальцами. Адриан тоскливо кивнул головой. Но через мгновение Агрест сделал глоток и добавил: — Хотя возможно я себе накручиваю. Да, скорее всего это так и есть. — Сделал вывод парень. — Ладно, мне пора. — До встречи, — попрощался Нино, и всё так же продолжил сидеть за барной стойкой.       На следующий день Маринетт поехала в больницу на час раньше, чтобы провести время с Мартином. Хлою выпишут в двенадцать часов, так что времени на всё мало.       Вызвав такси, Дюпен-Чен последний раз покрутилась вокруг зеркала и пошла ко входной двери; Мари надела нежно-розовое, бархатное платье с коротким шлейфом и открытыми плечами.       Брюнетка вышла из квартиры, и заперев входную дверь, начала спускаться с четвертого этажа. Квартира у Маринетт была трёхкомнатная. Продать её было бы разумно, так как она находилась в центре города, да и тем более нужно оплатить операцию Мартина. Но это последнее, что осталось ей от родителей — память, так сказать.       Мари вышла на улицу. Погода более менее нормальная, но моросит мелкий дождик. Через мгновение подъехало такси, и в последний раз посмотрев в окна своей квартиры, села в машину.       Всё время проведённое в машине, Маринетт чувствовала себя нормально, но когда она увидела больницу, стало как-то тревожно. Возможно она не хотела видеть Адриана, а возможно она боялась, что ей скажут плохие новости насчёт Мартина. Вообще больница, это ужасное место для Маринетт половину жизни она провела там, в основном из-за младшего брата. И каждый раз ты едешь туда и гадаешь: «обрадуют ли тебя сегодня врачи?»       Расплатившись с водителем, Дюпен-Чен пошла в здание. Палата Мартина находилась на втором этаже, почти-что рядом с кабинетом врача. Поэтому если, что она всегда могла обратиться к нему.       Поздоровавшись с медсестрами, Маринетт поднялась на второй этаж. Ничего нового. Всё также пусто, и доносятся голоса из палат. Из своего кабинета вышел врач Мартина. — Мистер Адан, здравствуйте, — подошла к нему Мари. — Здравствуй, Маринетт. Что-то случилось? — спросил доктор, закрыв дверь от кабинета. — Нет, всё хорошо. Я хотела сказать насчёт операции. Я смогу её оплатить в течении этой недели. — Улыбнувшись уголками губ, ответила брюнетка, — Очень хорошо. Тогда как оплатите, принесите чек, и можно будет провести операцию. — Хорошо, — произнесла Мари, и мужчина ушёл. Голубоглазая приоткрыла дверь в палату братика. Малой сидел спиной к Мари на краю кровати, и по сей видимости рассматривал картинки в книжке. Маринетт аккуратно закрыла за собой дверь, и присела рядом с братом.       Мартин от неожиданности вздрогнул, а когда повернулся к своей сестре, радостно засмеялся. Этот смех… такой искренний. Мартин на миг стал самым счастливым. Почему же каждый раз, каждый божий раз, когда Мари видит его, её сердце сжимается, и становится грустно как-то…       Малыш повис на шее у Маринетт, и с каждой секундой он старался обнять её так крепко, как будто видит её в последний раз. Слезы сами покатились из глаз девушки. Они просидели в одном положении около пяти-шести минут, а потом Мартин выдал: — Ну всё, сестрёнка, хватит грустить, пошли играть! — мило сказал мальчик, и взяв за мизинец Мари, присел на пол, рядом с коробкой игрушек. — Ты прав, давай играть! — согласилась девушка, и вытерев слезы, стала возиться с машинами.       Прошёл час, полтора. Мари и не заметила, как прошло слишком много времени, и ей пора было идти к Агрестам. Посадив на коленки брата, она тоскливо произнесла: — Мартин, малыш, мне пора идти. — Нет, Маринетт, почему мы сегодня так мало играли? — чуть ли не заплакав, спросил мальчик. Дюпен-Чен понимала, что он не хочет именно сейчас расставаться с ней. — Дорогой, извини меня. Потерпи ещё чуть чуть, и мы будем дома, — прошептала голубоглазая, прислонившись лбом к голове Мартина. — Хорошо, — также тихо ответил он. — Ты же завтра придёшь? — Конечно, приду! — сказала Мари, и посадив Мартина на кровать, встала. — Пока, Мартин. — Пока, Маринетт!       Маринетт вышла из палаты, и пошла к Хлое. Честно говоря, она боялась ехать в дом Адриана. Ей казалось это… странным. Слишком странным. Она не знала, какие у него родители, и мало ли, она им не понравится. Слишком сложно…       Постучавшись, Маринетт зашла к Хлое. Блондинка находилась одна, что было странно. Адриан должен быть с ней. Увидев Мари, Хлоя улыбнулась, от чего Дюпен-Чен стало как-то легче. — Привет, Мари, присаживайся, — произнесла блондинка. — Привет, — в ответ улыбнулась голубоглазая, и присела рядом. — А где Адриан? — Он немного опоздает. — Ответила Хлоя. — Тогда подождём немного, — тихо сказала брюнетка. В её голосе было слышно неуверенность и испуг. Видимо Хлоя это заметила: — Ты какая-то странная сегодня. Что случилось? — Я… Просто волнуюсь, что не понравлюсь вашим родителям. — Да брось ты! — издала смешок блондинка. — Если они нормально относятся к той расфуфыренной Лайле, то ты им точно понравишься, я тебе обещаю.       После этих слов Маринетт не смогла сдержаться, и засмеялась. Теперь ей стала ясно, какая Лайла… высокомерная, раз уж она раздражает даже Хлою. — Хорошо, я верю тебе. — Усмехнулась Дюпен-Чен. Девушки продолжали вести беседу до тех пор, пока не приехал Адриан. Парень был крайне удивлён, но в то же время рад, что они подружились. — Итак, поехали? — Изогнул бровь Агрест, и получив согласие от девушек, они покинули больницу.

***

      Хлоя и Маринетт сидели на задних сиденьях машины. Дом Агрестов находился на конце города. Адриан объяснил Мари всё, и поэтому она не должна бояться что-то говорить. Но не смотря на это всё, она боялась до дрожи в коленках. Хлоя успокаивала её, но чем ближе они подъезжали, тем сильнее её не покидал страх.