Лучший друг и Любимый штурман

       Джереми Питт, молодой и крепкий мужчина, вынужденно отлеживался на койке в каюте захваченного корабля. Он плохо помнил события того дня, как и следующих, впрочем, тоже. После того, как его с истерзанной спиной освободили из колодок и перевезли на борт «Синко Льягас», Джереми находился в непрекращающемся аду, наполненном лихорадочным жаром. Сознание постоянно было затуманено болью, и только изредка прояснялось, ощущая приятные прикосновения чужих рук.        Питер Блад находился с ним все свободное время, сначала борясь с лихорадкой, вызванной воспалением множественных ран, потом и просто составлял компанию, пока Джереми не мог ходить. Исполненный благодарности, Питт восхищался Бладом не только за спасение своей жизни — уже не первое к тому моменту.        Джереми успел сдружиться с Питером ещё в Бриджуотерской тюрьме, и всегда с восторгом смотрел на этого человека, неоднократно заставляющего восхищаться его уверенностью, смелостью и непоколебимым характером.        И теперь, когда длинные уверенные пальцы врача наносили какую-то мазь на заживающие раны, Питт впервые ощутил непривычное чувство, от которого в паху начинала скапливаться тяжесть возбуждения. На секунду он устыдился реакции своего тела, а потом испугался, осознав, что ему очень приятны прикосновения именно этих рук. Джереми заворочался на своей лежанке, обхватывая лежавшую под головой подушку руками, и вцепился в неё зубами, пытаясь справиться с постыдными желаниями.        — Не дёргайся ты так сильно, Джереми, — велел ему Питер. — Твои раны только начали заживать. Эта мазь должна облегчить твои страдания. Потерпи, скоро всё пройдёт.        Джереми кивнул головой, успокаиваясь больше от звучания приятного голоса Блада. Боль он мог терпеть, она его даже отвлекала от тянущих ощущений внизу живота. Смирившись на время со своим положением, он дождался, пока Питер наложит чистую повязку, чтобы вздохнуть с облегчением. Ему было стыдно, что он испытывал извращённое удовольствие, которое порождало и непристойные мысли к своему другу, и надеялся, что больше такого не повторится.        Но проходили дни, а Джереми всё больше ждал прикосновений тех тёплых уверенных рук, которые происходили всё реже. По истечении месяца, когда их корабль давно причалил к берегам Тортуги, Блад с уверенностью заключил, что его шкипер полностью здоров. Джереми пришлось приложить усилия, чтобы показать свою радость, неподдельной же осталась только благодарность к другу. Он ему так ни в чём и не признался, сам стыдясь своих чувств, из-за которых иной раз боялся смотреть Питеру в глаза.        Стечение обстоятельств вынудили Блада заняться пиратством, чему Питт был даже рад, ведь он стал бессменным штурманом на борту «Арабеллы», названной в честь мисс Бишоп. Это даже хорошо, что мысли капитана занимает оставленный в памяти образ прекрасной девушки с Барбадоса, и он не замечает, какими взглядами иной раз одаривает его штурман. Остальная команда тоже не замечала мимолётных взглядов, видимо, принимая их за проявление дружеской симпатии и преданности.        Джереми искренне надеялся, что после того, как он встанет на ноги, все его фантазии и непристойные мысли исчезнут вместе с первым утренним бризом. Но чем дольше он путешествовал с Бладом, тем крепче убеждался, что тянет к нему совсем не как к другу. Он всё сильней увязал в пронзительных синих глазах, и всё сильней хотел, чтобы теплые руки вновь коснулись его тела. Пусть и ненадолго, пусть это будет лишь дружеское прикосновение, или же это произойдёт, потому что капитану вновь придется взять на себя обязанности врача. Джереми готов был согласиться на что угодно, иной раз, сгорая от своей лихорадки в изнеможении и слишком непристойных желаниях.        Капитан был доволен своей корсарской карьерой, благодаря которой быстро обретал популярность. Он уже смирился с тем, что никогда не увидит ту, что всё ещё занимала его сердце. А вот Джереми не мог смириться с тем, что объект его желаний постоянно находится рядом — так близко, и в то же время недостижимо далеко.        События недавнего времени, а именно встреча в море с парой испанских кораблей, вынудили «Арабеллу» надолго встать на ремонт в порте Тортуги, а её команду вынужденно слоняться по городу, тратя причитающуюся им часть добычи.        Джереми никогда не был любителем шумных компаний, и проводить время в портовых тавернах или в других увеселительных заведениях. Чаще на время ремонта он оставался на борту корабля, но именно в этот раз не смог там долго находиться. Его капитан, навестив после прибытия губернатора д’Ожерона, вернулся на корабль, а так как из всей команды тут бездельничал только Питт, то он предпочёл провести время в обществе друга.        Как бы сильно Джереми не хотел находиться рядом со своим капитаном, но его присутствие начинало причинять всё больше страданий. Не желая чем-то выдать свои истинные чувства или обидеть Блада, Питт на третий день решил выйти в город и найти успокоение для своей беспокойной души.        — Эй, Джереми, у тебя всё в порядке? — капитан застал его в тот самый момент, когда Питт уже собрался спускаться с корабля, надеясь избежать встречи и последующих объяснений.        — Да, всё в порядке. Не могу больше сидеть в душной каюте. Пойду, развеюсь.        — Ты, часом, не приболел? — в шутку спросил Блад, но Джереми казалось, что синие глаза слишком внимательно смотрят на него, видя насквозь. — Ты какой-то бледный. Может, тебе лучше отлежаться?..        — Со мной всё хорошо, — заверил его Питт, отводя взгляд в сторону. — Просто хочу прогуляться.        — Хочешь, я составлю тебе компанию?        Джереми едва не поперхнулся, удивлённо смотря на своего капитана. Тот оставался абсолютно серьёзен и, видимо, просто не хотел находиться на корабле один. Питт заставил себя кивнуть, не посмев отказать Бладу, рядом с которым его уже начинала бить мелкая дрожь.        Проходя по торговым улочкам Тортуги, Джереми бросил тоскливый взгляд на одно заведение, пользующееся неплохой репутацией в сфере оказания определённых услуг. Если бы не Блад, он бы сейчас зашёл туда, и наверняка, краснея от стыда, изъявил бы свои желания. Об этом заведении Джереми услышал довольно давно, но всегда проходил мимо, как и все остальные. А именно это, судя по рассказам его знакомых, оказывает разные услуги: помимо очаровательных дам, готовых продать свою любовь за некоторое количество монет, имелись там и мужчины, оказывающие те же услуги. Конечно, это не разглашалось во всеуслышание, но все знали и всех всё устраивало.        До последнего Питт боролся со своими желаниями, и теперь, решившись, вынужден пройти мимо, чтобы не навести на себя подозрения перед капитаном. Оставалось только утопить своё горе в роме, чтобы забыться и найти в себе силы находиться рядом с объектом своих желаний.        Блад предложил заглянуть в одну из таверен, что, по его мнению, пользовалась не слишком дурной славой. В сравнении со многими другими, тут действительно было не так шумно и грязно, хоть и многолюдно. Там они встретили Хагртопа, Огла и ещё пару человек из команды «Арабеллы», коротающих время за поглощением рома и эля. Присоединившись к ним, Блад взял себе вина, а Джереми, как и большинство, отдал предпочтение рому. Но, несмотря на желание напиться до беспамятства, крепкий напиток не лез в горло, и Питт всё более отстранённо наблюдал за оживлённым диалогом своих друзей. На него мало обращали внимания, чему он был даже благодарен, а с наступлением вечера, когда градус в крови поднялся достаточно высоко, а речи часто переходили на повышенные тона, превращаясь в жаркие споры, Джереми покинул шумную компанию, сказав, что пойдёт на свежий воздух.        В свежем воздухе он действительно нуждался, но не от того, что в таверне стало слишком душно, а потому, что он увидел удобный случай уйти незамеченным. На него действительно не обратили внимания, лишь махнув рукой, и продолжили свои споры.        Оказавшись на улице, где, несмотря на поздний час, ещё находилось достаточно много людей, привычных в ночной жизни, Джереми вдохнул ночной воздух полной грудью. Здесь он не собирался больше задерживаться, направившись к тому злополучному борделю. Немного выпитого рома придало уверенности, в которой он сейчас так нуждался, и позволило отогнать терзающие страхи и сомнения.        Услужливая работница дома увеселений проводила клиента на второй этаж, где в просторной комнате, освещённой тремя лампами, создающих полумрак, уже находился один мужчина. Его стройное загорелое тело обтягивали лёгкие хлопковые штаны, а на острых плечах висела тонкая жилетка, открывающая большую часть подтянутого торса. Сердце Питта испуганно дрогнуло, но прежде, чем он успел передумать, дверь за ним захлопнулась, отсекая попытки к бегству.        — Вы напрасно переживаете, — заверил молодой мужчина мягким голосом, подходя ближе к замершему у стены Питту. — Всё, что здесь произойдёт, не покинет этих стен.        — Я не этого боюсь… — хрипло выдохнул Джереми, начиная жалеть и понимать, на что именно он подписался.        — Ах, понимаю, — покачал головой мужчина, стряхивая недлинными каштановыми волосами. — Всё когда-то происходит впервые, и потом вы будете думать, что напрасно так боялись, я вас уверяю, — он подошёл к Джереми почти вплотную, проводя тонкой изящной рукой по крепкой груди. Под его уверенным взглядом Питт робел только сильней, но пока не отталкивал. — Вы можете всецело довериться мне, я сделаю всё, как вы хотите.        Джереми колебался всего пару секунд прежде, чем дать своё согласие легким кивком головы, чтобы в следующее мгновение его губы смяли в настойчивом поцелуе. Губы напротив показались ему слишком полными и мягкими, от чего больше напоминали женские, нежели мужские. Он заставил себя ответить, пока не находя никакого отклика в своём теле. Даже когда тонкая кисть проникла под завязки его штанов, обхватывая его достоинство, это едва ли показалось ему приятным. Джереми и раньше прекрасно понимал, что его не привлекает никакой другой мужчина, кроме Блада. Прикосновения своего капитана он хотел ощутить на себе.        Не открывая глаз, Джереми хрипло выдохнул, чувствуя нарастающее внизу живота возбуждение. Когда мужчина понял, что добился своей цели, рука покинула штаны Питта, тут же принявшись за завязки, чтобы освободить того от жаркого плена. Джереми действительно чувствовал, что в комнате становится слишком жарко и нечем дышать.        Негромкий щелчок входной двери заставил пару мужчин разорвать поцелуй и повернуться в сторону побеспокоившего их пришельца. Только сильный шок и мгновенно захлестнувший всё сознание страх не позволили Джереми взвыть в голос. Но лучше бы ему сейчас провалиться под землю, чтобы не видеть этих ясных синих глаз, смотрящих на него в упор.        — Прошу прощения, сэр, но вы, кажется, ошиблись… — заговорил не отходивший от Джереми мужчина. Блад окинул его холодным оценивающим взглядом.        — Нет, не ошибся, — покачал головой он, прищурившись на незнакомца. Тот, почувствовав неуверенность под тяжёлым взглядом, отступил на полшага назад. — Будь добр, оставь нас. Мне нужно поговорить с другом.        — Простите, я не совсем понимаю… — неуверенно забормотал мужчина.        — Освободи нас от своего присутствия, — повторил Блад, приоткрывая дверь.        — Но… — попытавшись возразить, мужчина всё-таки сделал неуверенный шаг к двери.        — Тебе лучше бы убраться поскорей, и забыть, с кем ты был сегодня и кого видел, — настоятельно порекомендовал Блад.        Неудавшийся любовник Джереми скрылся за дверью, и только тогда он решился поднять взгляд на своего капитана. Тот появился, словно из ниоткуда, ведь Джереми был абсолютно уверен, что никто не заметил, куда он пошёл.        — Питер, зачем ты здесь? — это была, конечно, слабая, но всё-таки защита, которой Джереми решил воспользоваться, пока у него ещё имелся такой шанс.        — Тоже самое я хотел спросить и у тебя, Джереми, — его голос звучал без снисходительности, и, зная своего капитана достаточно хорошо, Питт отчётливо разобрал нотки раздражения.        — Если ты всё ещё доверяешь своим глазам, Питер, то ты мог бы хорошо разглядеть и понять, зачем я здесь.        — Я прекрасно разглядел, но до сих пор отказываюсь верить. Твое поведение уже давно вызывало у меня вопросы, и я опасался, что ты сделаешь какую-нибудь глупость.        — Разве я не волен совершать глупости, какие мне вздумается? — робко поинтересовался Питт, но заметив какое-то смятение в синих глазах, осмелел, и более твёрдо продолжил. — Ты считаешь, что безрассудно можешь поступать только ты, хотя у тебя всегда найдутся оправдания. Так почему же я не могу поступать так, как мне захочется?!        — Я бы никогда не допустил мысли, что тебе захочется… этого, — Блад кивнул в сторону двери, где недавно скрылся выгнанный им мужчина.        — А тебе спалось намного спокойней, обнаружь ты меня в компании какой-нибудь жрицы любви?        — Нет… не думаю… — в глазах Блада появилась неуверенность, но лишь ненадолго, и очень скоро он вновь взял себя в руки. — Послушай, Джереми, я же переживал за тебя, поэтому и пришел, чтобы ты не совершал ошибку. Ты для меня как брат, и я не могу не беспокоиться.        — Теперь ты всё выяснил, можешь успокоиться и возвращаться на корабль, — Джереми опустил голову, чтобы не смотреть в глаза капитану. — Спасибо, что ты оградил меня от этой глупости сегодня. Но это не значит, что ты остановишь меня завтра или в любой другой день.        Последовало долгое молчание, в течение которого Питт не решался поднять взгляд на Блада, боясь увидеть в его глазах презрение и отвращение. Поэтому, когда тот заговорил, его тихий голос больно ударил по натянутым нервам, словно бичом.        — Ты действительно хочешь именно этого? — с каким-то отчаяньем в голосе поинтересовался он.        Джереми вздрогнул, напряг плечи и коротко кивнул — глупо было отрицать очевидное. Он хотел любви — не той, что собирался купить за деньги, а настоящей. Но разве он мог открыться в своих истинных желаниях Бладу? Пусть лучше считает его мужеложцем, чем знает, что явилось истинной причиной тех желаний. Иначе конец их дружбе придёт незамедлительно.        Видя, как ноги в элегантных туфлях развернулись и направились в сторону двери, Джереми испытал облегчение, смешанное с щемящим чувством тоски. Ноги капитана исчезли из поля зрения, невидимые за висевшими светлыми волосами, закрывающих бледное лицо. На несколько мгновений дверь открылась и захлопнулась вновь, и Джереми не успел издать тяжёлого вздоха, когда услышал щелчок задвигающегося засова. Резко вскинув голову, Питт замер, увидев всё те же синие глаза напротив.        — Питер, что ты задумал? — резко севшим голосом заговорил Джереми, у которого сердце подскочило к горлу, теперь пульсируя там и затрудняя дыхание.        — Как я уже сказал — я не дам тебе совершить безрассудство, — спокойно повторил Блад. — Надеюсь, моя кандидатура будет не хуже того мальчишки?        Джереми поражённо смотрел на своего капитана, а его слова эхом доносились до него, словно через густую вату.        — Питер, ты выжил из ума? Ладно, я. Но тебе зачем… — еле слышно забормотал Джереми, ведь для него всё происходящее уже казалось каким-то сном — слишком нереальным. — Ты же жалеть потом будешь… — вконец отчаявшись, он попытался в последний раз вразумить друга.        — Я бы жалел, если бы оставил тебя с тем мальчишкой, — он подошёл ближе к оцепеневшему Питту, а на его губах появилась добродушная улыбка. — Так, на чём вы там остановились?        На последний вопрос Блад и не ждал ответа, приблизившись, чтобы накрыть губы Джереми своими. Сколько бы тот не сопротивлялся и не пытался облагоразумить Питера, но под его властным напором терялись последние остатки самообладания. Приоткрыв губы, он позволил своему языку скользнуть по тонким губам, словно бы убеждаясь в реальности происходящего. Питер был реален и не собирался отступать от намеченной цели.        Отпустив все свои страхи, Джереми решил, что время для сожалений у него ещё будет, но не сейчас. Уже поздно бояться, и раз удача повернулась к нему лицом, решив улыбнуться, то нельзя её отталкивать. Джереми поднял руку, осторожно зарываясь в длинные волосы Блада, ощутив их мягкость. Он млел от так давно желанных им прикосновений, когда его губы сминались тонкими губами, а руки блуждали по его телу, распаляя кровь всё сильней.        Туман в голове чуть прояснился, когда Питер разорвал поцелуй, но не отстранился, внимательно смотря в глаза Джереми.        — Не передумал? — спросил он, на что Джереми только и смог, что отрицательно мотнуть головой. — Тогда нам нужно занять более удобное место…        Он подтолкнул Джереми к стоявшей неподалеку кровати, а сам начал справляться со своим нарядом, в котором было достаточно много завязок и пуговиц. Сев на край кровати, побледневший Джереми смотрел на полуобнаженную фигуру Блада, которую видел неоднократно, но теперь совсем другое… А он… Он боялся снять свою одежду и продемонстрировать степень своего желания.        Оставшись в одном белье, Питер сначала бросил на него непонимающий взгляд, но тут же развернулся, подходя к одному из светильников, чтобы погасить его, как и все остальные. В темноте Питт почувствовал себя более уверенно, но теперь его мучал вопрос — что дальше?        Руки Блада помогли ему избавиться от жилета, уложив на спину, где очередь пришла и к льняным штанам. Джереми вздрогнул, шумно выдохнув, когда его налитой желанием плоти коснулись тонкие чувственные пальцы, проводя вдоль всей длины. Его губы вновь смяли в чувственном поцелуе, но продлился он уже не долго. Отстранившись, Питер перевернул его на живот, заставив встать на колени. Джереми замер, догадываясь, что сейчас должно произойти.        — Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Питер, — тихо осведомился он, практически упираясь лицом в подушку.        — А я думал, веры в меня у тебя всё же больше, чем надежды, — с какой-то нездоровой иронией ответил Блад.        Джереми уже собирался сказать, что любви в нём куда больше всего остального, когда почувствовал, как стенки его прохода раздвигаются, впуская внутрь длинный палец. Вздрогнув, он покорно замер, не позволяя себе издавать лишний стон, которые так любят бардельные девки.        Он не видел Блада, и старался не думать о том, что на его красивом лице могла отражаться брезгливость. Но по его уверенным движениям никак нельзя было предположить, что он колеблется. И очень скоро Джереми почувствовал проникновение второго пальца в его тело. Зашипев, он попытался уйти от болезненных ощущений, но свободная рука Блада ухватила его за бедро, возвращая на место.        — Извини, Джерри, — тихим голосом заговорил Питер. — Я не столь искусен в любовных утехах, но постараюсь, чтобы тебе было не слишком больно.        В темноте все ощущения обострялись, и к неприятным распирающим его тело ощущениям пришли легкие поглаживающие движения по спине. Там до сих пор осталось множество шрамов, от которых, казалось, кожа стала только чувствительней. Джереми шумно выдохнул, наслаждаясь приятными прикосновениями от блуждающей по спине ладони. Питер словно знал, как отвлечь его, проводя тонкими пальцами по лопаткам, поднимаясь выше к шее, и снова опускаясь вдоль всего позвоночника. Очень скоро Питт расслабился, и даже болезненные ощущения исчезли, оставив только давление распирающих его пальцев.        Как-то незаметно рука со спины исчезла, словно позабыв о своей задаче, и Джереми целиком сосредоточился на свободно скользивших в его теле пальцах, которые тоже очень скоро покинули его. На какое-то мгновение он уже подумал, что Блад решил на том закончить, но когда стенок его прохода коснулась горячая налитая головка, он закусил губу, несколько раз тяжело сглотнув образовавшийся в горле ком, и опустил голову на подушку.        Происходящее слишком сильно напоминало ему сон, где рядом находился самый желанный человек, готовый подарить свою любовь. Слишком нереальны были его прикосновения, слишком сладким казался запах густого масла, летающий в воздухе.        А вот последовавшая за проникновением режущая боль уже казалась вполне реальной, и очень далёкой от приятных ощущений. Питер проникал в его тело медленно, чтобы не причинить лишней боли, прекрасно слыша, как участилось дыхание Джереми. Вздрогнув от очередного болезненного толчка, Питт до крови закусил губу, чтобы не завыть в голос.        — Джерри, расслабься, — почти ласково прошептал Блад, сжимая его крепкие бедра.        — Чёрт, Питер, это вообще-то больно, — прорычал Питт, снова закусывая губу.       — Ты слишком зажался, — спокойный тон Блада ничуть не изменился. — Так ты делаешь себе только больней.        Джереми тихо замычал, заставляя себя хоть немного расслабиться. В конце концов, он сам добивался именно этого. Питер, почувствовав, как расслабилось узкое колечко мышц, легко протолкнулся дальше, замерев. Когда Блад прижался к нему, Питт выдохнул с облегчением, и только теперь заметил, что всё его лицо покрылось испариной, а от возбуждения не осталось и следа. Но Питер, точно почувствовав схлынувший настрой, скользнул рукой вокруг его бедер, добираясь туда, где безвольно висела обмякшая плоть. Уверенные движения теплой руки, до сих пор смазанной маслом, очень скоро имели результат, и внимание Джереми сосредоточилось на приятных ощущениях. И когда ладонь сжалась на набухшей головке, он непроизвольно толкнулся в неё, уже не ощутив болезненных и даже неприятных для себя ощущений.        На мгновение Джереми показалось, что он услышал усмешку за своей спиной, но едва ли успел подумать о её причине, когда Питер, отстранившись, наполовину покинул его тело, чтобы вновь заполнить его собой. Тихо охнув, скорее непроизвольно, нежели от удовольствия, Питт вновь опустил голову на подушку, ловя каждое движение Блада, каждый его удар о свои ягодицы, и его негромкое дыхание за своей спиной. Он находил удовольствие в каждом мгновении, что потом будет вспоминать ещё очень-очень долго… Но неожиданно пронзившая насквозь волна удовольствия заставила Джереми позабыть обо всём остальном, и вздрогнуть всем телом, а с его губ всё-таки сорвался предательский стон.        — Питт, прости, я опять сделал больно… — приняв стон за болезненный, начал извиняться Блад.        — Питер, хватит трепаться и сделай так ещё раз, — немного нетерпеливо и раздраженно потребовал Джереми, толкаясь бёдрами назад.        Если Питер и был удивлен, но ничем этого не показал, сразу исполнив требование друга. От очередной волны удовольствия перед глазами Питт загорались яркие вспышки, тело вновь содрогнулось, усиливая скопившееся внизу живота возбуждение. Движения Питера всё больше набирали скорость, и всё чаще с губ Джереми срывались пошлые стоны, которые он уже не мог держать в себе. Теперь уже было всё равно, что о нём подумает Блад, вряд ли он чему-то удивится или что-то оттолкнёт его ещё сильней.        Находясь на пике возбуждения, Джереми чувствовал, что близок к концу, когда неожиданно движения в его теле начали замедляться, а распирающий его орган покинул его, оставив после себя чувство утраты и неудовлетворенности.        Вздох сожаления не успел сорваться с губ Джереми, когда две крепких руки проскользили вдоль его поясницы до шеи, остановившись на широких плечах. Питт не сразу понял причину столь странного поведения, но подчинился уверенным рукам, ложась на левый бок. Очень скоро позади лёг Питер, прижимаясь к нему всем телом. Своими ягодицами он чувствовал всё ещё налитую желанием плоть, и, подавшись ей навстречу, приподнял ногу, открывая ей доступ к проникновению. Блад не заставил себя долго ждать, тут же ворвавшись в жаркое нутро, начиная быстро двигаться.        Изящные кисти гладили крепкое тело Питта, а у своей шеи он чувствовал горячее дыхание Блада. И когда его тонкие чувственные губы коснулись плеча в обжигающем поцелуе, Питт не выдержал, развернувшись к нему корпусом, чтобы смять его губы в страстном поцелуе. Питер шумно выдохнул в его губы, тут же углубляя поцелуй, а его движения стали более резкими. Джереми и сам чувствовал подступающий финал, и только подумав об этом, его налитую пульсирующую плоть накрыла крепкая рука с изящными длинными пальцами, обхватившими её почти полностью. Серия из трёх резких глубоких толчков заставила Джереми разорвать поцелуй, срываясь на хриплые стоны.        Завершающая вспышка удовольствия пронзила всё его тело, содрогающееся от накрывшего его удовольствия. Сквозь мутную пелену сознания он услышал тихий стон Питера, замершего глубоко в его теле. Джереми тяжело дышал, прижимаясь к груди Блада, и не спешил отстраняться, надеясь растянуть этот момент блаженства.        — Питер, — шёпотом позвал его Джереми, едва успев восстановить дыхание. Блад отозвался тихим мычанием. — Зачем ты это сделал? — задал он мучающий его вопрос.        — Лучше уж со мной, чем с какой-то проституткой, я так рассудил, — ответил он, чуть отстранившись, чтобы покинуть разгоряченное тело Питта, от чего тот болезненно зашипел, испытав уже не самые приятные ощущения. — Полежи спокойно, болеть будет меньше. Ближайшие два дня проведёшь на корабле, чтобы никто не заметил своей кривой походки.        — Не уходи, пожалуйста, Питер, — поняв, что Блад, исполнив свою роль, собирается его покинуть, Джереми впал в отчаяние, едва ли не взмолившись.        — Не уйду, — пообещал он. — Нужно же сопроводить тебя на палубу, чтобы ты по дороге вновь не решился на очередную глупость, — он обвил одной рукой крепкий торс Питта, прижимаясь к его спине грудью.        — Больше такого не повторится.        В темноте Блад не видел Джереми и появившуюся на его лице грустную улыбку.