Who do I hate, myself or you?

Утро. Хеллоу-Сити. Детский сад номер восемь. Звонкий смех ровесников вызывал у Тома раздражение и желание поскорее вернуться домой. "В этом садике всё то же самое! Шум и одни надоеды вокруг!" — возмутился про себя блондин, вспомнив, как сложно было уговорить маму перевести его в другой детский сад. И всё напрасно! Или нет? Маленький Томми нахмурился, когда услышал приближающиеся к нему шаги. Заёрзав на траве, что зелёным ковролином покрывала землю, блондин сжал ладони, приблизив к своему лицу книгу так, что та почти касалась линз его очков. Некто молча присел рядом с мальчиком. Голова Тома была вжата в плечи, что выдавало его внутреннее напряжение. Дети не любили Томми. А кому понравится общаться с человеком, ответом которого на любую попытку заговорить будет слово "отстань"? Мягкая ладонь легла на левое плечо мальчишки, тепло которой тот почувствовал даже через ткань рубашки. Блондин вздрогнул, не выдержав прикосновений в свою сторону. Отодвинув от себя книжку всего на пару сантиметров, Томми резко повернул голову, стрельнув взглядом на сидящего рядом. И застыл. Большие глаза с яркой фиолетовой радужкой в зрачках рассматривали его с неподдельным интересом. Шатен поднял руку с плеча Тома. Глаза незнакомого мальчика слегка сузились, а губы расплылись в мягкой улыбке. — Не пугайся так, я просто хотел сказать, что читать с такого близкого расстояния — вредно. — высоким детским голоском и с ноткой заботы в нём сказал шатен. Том свёл брови к переносице, на что мальчик с кудрявой макушкой лишь ещё больше растянул улыбку. — Я знаю. — более низким и иммитированным твёрдым голоском ответил блондин. И добавил, как добавлял и остальным детям, проявляющим интерес к его личности: — Отстань. Но на этот раз на его коронном слове голос слегка дрогнул, стихая чуть ли не до шёпота. А всё потому, что улыбка шатена была такой доброй и... обаятельной. Том словил себя на мысли, что ему вовсе и не хочется отталкивать такого человека. Но тут же замуровал эту мысль, затолкнув её в наиболее глубокие уголки своей души. Но не выбросил её из головы, как делал это с подобными мыслями о других детях. Блеск в фиолетовых глазах незнакомца исчез, а на лице заиграло удивление. Мальчик перевёл взгляд в сторону, вздохнув. — Ладно. — досадно произнёс тот, поднимаясь с травы и отряхивая сзади шорты, что были шатену почти до колен. А затем медленным шагом стал отдаляться от наконец опустившего книгу Тома. Блондин глядел на теряющий свою чёткость силуэт. Зрению этого нелюдимого мальчишки не позавидуешь. Незнакомец в это время уже приближался к остальным резвящимся на детской площадке ребятам. А Том судорожно грыз ногти, понимая, что в этот раз он поступил не совсем так, как хотел. Он хотел крикнуть уже расплывчатой для него кудрявой макушке. Но барьер, который мальчик поставил между собой и обществом ещё с прибытием в младшую группу, не дал ему просто взять и воплотить идею в реальность. Обед. И вот, Том сидит за одним общим столом с такими неприятными для него сосунками. Мама мальчика всегда распахивала глаза от удивления, когда воспитатели рассказывали ей о необычном в таком возрасте поведении её сына. "Он и в правду ни с кем не хочет общаться?" — удивлялась та, пропуская мимо ушей слова измученных поведением остальных деток женщин о том, какой у неё сын ещё спокойный и умный. А когда ей воспитатели всё-таки повторно тараторили вышеперечисленный факт, она усмехалась, с загадочной улыбкой говоря: "Это мой сынуля в своего отца такой". А в конце воспитатели добавляли, что он стеснительный и, по всей видимости, шугается чужих прикосновений, на что мать ребёнка покрывалась лёгким румянцем и, словно провинившись, вздыхала. "А в этом я узнаю в нём себя... В детстве", — тихо отвечала женщина. Пока малыши запихивали в свои ротики рисовую кашу, изредка бредя о чём-то своём, Том глядел на соседний столик, который ничем примечательным не отличался от того, за которым сидел он сам. Ничем, кроме... Блондин снял очки, протерев линзы краешком рубашки, а затем вернул их на своё законное место. Он не ошибся. За тем — самым дальним стульчиком — сидел он. И на протяжении всего обеда непонимающий себя, своих чувств и своих намерений Том просто сидел и смотрел на такого же маленького как и он, но всё же совершенно не похожего на него характером мальчика. — Томми, почему ты не ешь? Ты не заболел? — с беспокойством спросила воспитательница, подойдя к блондину и уже вот-вот собираясь приставить к его лбу свою холодную ладонь, дабы проверить температуру. Тома как будто осенило. Пара фиолетовых глаз стрельнула в него взглядом. Заметив это, очкастый быстро опустил голову и, небрежно взяв в руки ложку, забросил в рот уже остывшую ложку рисовой каши. Женщина удивлённо глянула на ребёнка и, пожав плечами, вернулась за стол, где сидели остальные воспитательницы. Тихий час. Одно из любимых Томом событий в садике. Всех сорванцов уже распределили по кроваткам, и только Том, пряча книгу под рубашкой, припозднился. Он подходит к двухэтажной кровати, что расположилась в самом углу комнаты. Заметив, что первый этаж уже кем-то занят, блондин тихо вздыхает, принимаясь залезать по деревянной лестнице наверх. Его взгляд по-прежнему на ребёнке, лежащем полностью под одеялом. И когда тот, видимо, из-за недостатка воздуха резко высовывает голову из под одеяла, Том на миг застывает, снова встречаясь с уже засевшими в памяти парой глаз. Втянув в себя в воздух, блондин в ускоренном темпе поднимается к заветной мягкой поверхности и плюхается на подушку, как-то измученно выдыхая. Перевернувшись уже нормально, на спину, как и все остальные детки, уже настроившиеся на сон, Том накрывается белоснежным одеялом. Ух, сколько же неизвестных чувств он сейчас ощущает у себя сейчас внутри. Ну никогда он вот так не волновался. Блондин покрывает свои щёки ладонями. Горячие. Может, он и впрямь заболел? Прошло уже двадцать минут от начала тихого часа, а Том так и не начал читать книгу, которую в тайне от воспитателей таскал в кровать. По комнате распространялись звуки сопения и разного типа дыхания. "Все уже спят", — отметил про себя Том. "Он тоже, наверное, спит", — добавил про себя очкастый, не зная, зачем. А затем в голову стрельнула странная идея, которую Томми почему-то не поторопился выбросить из головы. Кровать слегла скрипнула, когда тот перевернулся с бока на живот. Это напрягло Тома, и он решил подождать ещё минуту-две, чтобы убедиться, что все по-прежнему спят. Аккуратно придвинувшись к краю постели, блондин тихонько высунул голову за её пределы и сразу же устремил свой взгляд вниз. Облегчённый выдох последовал после того, как вместо любопытных фиолетовых глаз тот увидел лишь закрытые веки, обрамлённые густыми ресницами. Каштановые кудряшки стали выглядеть ещё более взъерошенными, чем обычно. Том и сам не заметил, как собственные губы растянулись в улыбке. Пока он смотрел на этого мальчишку и снова проводил в своей голове нескончаемые анализы переживаемых им на данный момент чувств, блондин и не заметил, как провалился в сон. Резкий звук ударил в уши, от чего Том невольно вздрогнул, распахнув глаза. Очки всё ещё были на нём, поэтому мальчик без проблем заметил то, как стал жмуриться шатен. Блондин запаниковал, заёрзав всем телом и завидя, как словно в замедленной съёмке открываются глаза соседа по кровати. Том согнул правую руку, ухватившись за край постели, чтобы оттолкнуться назад, но в спешке не получилось совершить планируемое. Выпрямившись, рука соскользнула и мальчишка полетел вниз, поцеловавшись с полом. Одна из воспитательниц выключила малышовую песенку, которая и являлась тем резким звуком, разбудившим Тома. А вторая в спешке подбежала к бедному ребёночку, который по-прежнему лежал лицом к полу. Блондин оттолкнул морщинистые руки женщины своими тонкими ручонками, упрямо пытаясь подняться самостоятельно. Но лучше бы тот поднимался, держась за сильную руку воспитательницы, нежели за деревянную кровать, ибо, разлепив веки уже второй раз, Том столкнулся с обеспокоенным взглядом шатена. Мальчишка снова застыл как истукан, так и не поднявшись до конца на ноги. Поэтому обладатель фиолетовых глаз быстро поднялся с постели и, не проронив ни слова, ухватил блондина за талию, выпрямившись с ним. Том, глаза которого сейчас можно было сравнить с тарелками, на которые сейчас накладывали полдник, снова почувствовал кровь, приливающуюся к щекам. Поблагодарив мелкого за помощь, воспитательница повела хромающего Тома к медсестре. Когда время полдника закончилось, блондин вернулся вместе с тремя голубенькими пластырями — на носу, на лбу и на коленке. Из-за того, что Том так и не покушал нормально во время обеда, из живота мальчишки последовало недовольное бурчание. Выйдя на улицу, где уже играли остальные ребята, блондин еле-еле отвязался от обеспокоенных воспитательниц, которые устроили ему допрос о его самочувствии. Спохватившись, Том снова вернулся в здание, к своему спальному месту, где он оставил книгу. И снова, как утром, расположившись на траве, мальчик опять услышал приближающиеся шаги. Он повернулся в сторону того места рядом с ним, на которое должен был сесть шатен. Но заметив тень за собой, Том в непонятках обернулся на сто восемьдесят градусов. Там, уже сидя на траве, глядел на него с улыбкой тот утренний незнакомец. Том нахмурился то ли от того, что мальчишка сидел не на первоначальном месте, то ли от лучей солнца, врезающихся в глаза. — Ты, наверное, голодный? Я взял твой полдник с собой. — шатен протянул аппетитный пирожок своему ровеснику, у которого даже зрачки даже расширились при его виде. Том молча протянул руку к чужой ладони с пирожком. Пальцы слегка коснулись гладкой кожи шатена, из-за чего носитель пластырей не мог не смутиться, как можно скорее заталкивая к себе в рот сладкое тесто. Ещё не до конца прожевав еду, мальчишка сдавленно буркнул "спасибо", смотря куда-то в сторону. Кудрявый собеседник лишь хихикнул на это. Через треснутые после падения линзы очков Том проследил за тем, как шатен поднимается с травы, прямо как утром стряхивает невидимую грязь с шорт и собирается уходить. Прожевав пищу до конца и сильно сжав кулачки, Том всё же спрашивает: — А как... тебя зовут? — собственный голос кажется блондину слишком мягким, но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Шатен распахнул глаза от удивления, но тут же улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. — Роберт. Том поправил очки, чувствуя себя как-то глупо. — А я... —всё же продолжил диалог он. — Томми. — отрезал Роберт. Он резко схватил остолбеневшего Тома за руку и потянул на себя. — Пошли, я покажу тебе очень интересного кузнечика! — и тыкнул ничего не понимающего Томми в нос, прямо где был голубой пластырь. От стольких прикосновений сердце блондина забилось в два раза быстрее. Но ответить ему не дали. Двое мальчишек уже неслись на другую часть детской площадки, где их поджидал кузнечик.