les baisers sont divins quand ils sont bien donnez

Когда понимаешь, что хочешь провести остаток своей жизни с кем-то, ты хочешь, чтоб остаток твоей жизни начался как можно скорее. (с) Говорят, плохие времена становятся хорошими воспоминаниями. Фредерик Бегбедер. «Любовь живет три года». Любовь – это глупость, сотворенная вдвоем. Наполеон Бонапарт.

В каморке, куда он затащил Макса, было очень тесно и пахло какой-то химией; свет лился на них сверху, из крошечного окна под самым потолком. Для того, чтобы рассмотреть названия на этикетках такого освещения было недостаточно, но хватало, чтобы видеть лицо Максанса. В чьих глазах снова плескались довольство, ненасытное желание и совсем несовместимое с предыдущими - нежность. С тех пор, как они обзавелись сценариями, Максанс предложил репетировать общие сцены дома, и Аксель согласился. Только вот с репетициями у них шло туго. Максанс мог сказать всего одну реплику или добавить что-то от себя, но так обжигал взглядом, что Аксель чувствовал, как мозги потихоньку превращаются в желе, и забывал все слова. Теперь Аксель вообще заводился по щелчку. Так много о сексе он не думал даже, когда они с Максом сорвались и первый раз попробовали. Зато сейчас, если Дане-Фовель пошло поигрывал бровями, при посторонних заваливая его бесстыжими намеками, а в переписке признавался, как хочет вернуться в утро и снова заняться любовью, Аксель едва мог концентрироваться хоть на чем-то. А сейчас он снова почувствовал, как возбуждение ударяет в голову от одного только взгляда на длинные пальцы Макса, поглаживающие карандаш, и понял, что больше так не может. - Привет, - прошептал Максанс, погладил его по щеке и коротко поцеловал уже начавшего отвечать Акселя. Акс, чувствуя, как плывет пол под ногами, схватил собиравшегося отстраниться Макса за пайту, но удержался и не поцеловал его ещё раз. - Ты монстр, - пожаловался Аксель, не чувствуя в себе сил язвить или придумывать шутки. - Что? - Макс смешно округлил глаза, но улыбаться не перестал. - Не смотри так, - попросил Аксель жалобно. Они все еще находились на площадке, и Акселю очень не хотелось показывать бесплатное шоу людям, с которыми ему придется работать. - Ещё немного и Давиду придётся в срочном порядке включать в сценарий постельную сцену, которой там быть не должно. Максанс посмотрел ему в глаза, а потом, сексуально понизив голос - знал ведь, как Акселя с этого ведёт! - сказал: - Вот оно что… Может, ему и стоит, - и потянул ближе на себя. Аксель уперся ладонями ему в плечи, не в силах оттолкнуть, и замер, чувствуя его горячее дыхание на своих губах. - Рейтинги взлетят сразу, - продолжил Максанс, обнимая его за талию и ловко забираясь под пайту своими холодными пальцами. - Я наконец снова получу возможность целовать тебя так, как мне хочется, не только в странно пахнущих кладовках. Макс снова попытался привлечь его к себе, но Аксель держался изо всех сил, зная, что обычными поцелуями обойтись не сможет. И не захочет, если быть совсем уж откровенным. - Упрямый, - ласково шепнул Макс и поцеловал сжатые в полоску губы ещё раз. Отстранился как раз, когда Аксель уже готов был поддаться и наплевать на кучу людей, находившихся от них за стенкой. Ему хотелось прямо сейчас. Макс сжал его запястье и мягко улыбнулся. Аксель попытался глубоко вздохнуть, но подступившее к горлу желание целовать этого невыносимого человека вечность мешало. - И это говорит мне тот, кто не выпустил меня из дома, пока я не пересмотрел все части Поттера. И почему я с тобой встречаюсь? Голос, правда, его подвел, сорвавшись в конце на шепот, но Максанс, как обычно, прочитал всё по глазам и, цыкнув, потянулся к его губам. Аксель потерялся сразу, как почувствовал его настойчивый язык, и поэтому, чтобы осознать, что за незапертой дверью слышатся шаги, ему потребовалось около минуты. Щёлкнул выключатель, зажглась лампочка, но отрываться от чужого вкусного рта ужасно не хотелось. Ну, подумаешь, их застали целующимися, теперь ведь все знали, что у них серьёзно, так что могло такого плохого… - Мои глаза! - заорал Лео, прикрывая веки ладонью, но подозрительно быстро убрал руку и стал на них таращиться. - И почему именно меня послали их искать? - Они, что, опять лижутся? - зачем-то откликнулся Поль из другого конца комнаты. Аксель шумно выдохнул, подавил в себе желание прикрыть горящие щеки ладонями, и первый шагнул из каморки, потянув за собой смущенно улыбающегося Максанса. В конце концов, это была вина Акселя. Не утерпел, забылся, подумал, что просто напрямую скажет Максу, чтобы не смел больше соблазнять его глазами, улыбкой и своим существованием вообще. И, конечно же, вовсе не предполагал, что это превратится в обсуждение их личной жизни всем кастом. - Кто лижется? - осведомился Эдуард, рассеянно листавший ленту инстаграма. - Это какой-то пиздец, - принялся ябедничать Робен - их новая звезда. - Я, конечно, очень рад, что у этих двоих всё наладилось, но это же невозможно! Куда не пойду, они чуть ли не трахаются там. - Может, это ты их выслеживаешь или преследуешь? - пошутила Колин. - Их не нужно выслеживать, - Зои хмыкнула и потянулась. - Реально ведь на каждом шагу теперь чуть ли одежду друг с друга не стягивают. - Ребят, - позвал Максанс и, когда на него никто не отреагировал, позвал громче: - Ребята! На них все обернулись. Будто бы с недоумением. Аксель, уже справившийся со вполне уместным стыдом, не удержал на лице высокомерное выражение и прыснул от смеха. - Ничего, что мы прямо здесь и можем вас прекрасно слышать? - осведомился Макс, улыбаясь. - Лучше бы вы помнили о том, что мы можем вас прекрасно слышать, - проворчала Асса, отворачиваясь к девочкам. Аксель хохотнул и поудобнее устроился в руках Макса. Что бы там ребята ни говорили, они были рады их воссоединению, это было видно невооруженным взглядом. А вообще всё началось почти сразу после того, как они вместе приехали на площадку. Макс был такой красивый, будто что-то внутри у него светилось, и это выливалось через глаза, улыбку, даже слова. Аксель обожал его в таком состоянии. И, к сожалению, ничего не мог поделать с тем, что к Дане-Фовелю его тянуло со страшной силой. Хотя он ведь ничего особенного не делал. Не выставлял себя напоказ; из одежды снял только ветровку и не обливался водой из бутылки, соблазнительно облизываясь. Максанс просто смотрел. Но столько в этом взгляде было обещания, что Акселя затопило волной неожиданно подкравшегося возбуждения и бросило в жар, когда Макс легонько потёр свои улыбающиеся губы. - Аксель? - недовольная интонация медленно складывалась в пазл вместе с щёлкающими прямо перед глазами пальцами, пока в голове не собралась вся картинка - Асса смотрела на него, прищурившись. Наверняка, звала уже не в первый раз. - Ты что-то спросила? - спохватился Аксель, заставил себя не смотреть в сторону Макса и сдался где-то через несколько секунд. Он обернулся через плечо и увидел, как Дане-Фовель залипает в телефоне, массируя лоб одной рукой. - А ты опять не слышишь ни черта, - закатила глаза Асса и показала ему язык, когда Акс нахмурился. - Извини, что отрываю тебя от возобновившегося медового месяца, но мы тут вообще-то собираемся работать. - Асса Эйша Силла, - воскликнул Аксель, наконец развернувшись к ней, - ты не воспринимаешь меня как профессионала! - А профессионализм заключается в том, чтобы трахаться глазами со своим парнем и забить на всё происходящее вокруг? - прищурившись, уточнила Асса. Аксель не успел ответить, когда почувствовал вибрацию в кармане. Достал телефон, машинально кивая все еще втолковывавшей ему что-то Ассе. Максанс 12:36 Обрати внимание на королеву, а не то она пожалуется Давиду и тебя уволят Аксель задохнулся от возмущения, увидев сообщение, и сбежал от пышущей праведным гневом Ассы под предлогом, что ему нужно попить воды. Быстро набил ответ и в упор уставился на Макса, который безмятежно болтал с Лео. Максанс 12:37 <Пересланное сообщение 12:36 Это тебя уволят, если я скажу, что ты меня слишком отвлекаешь> Ты серьезно? Максанс 12:38 Пожалуйста, милый, не лишай меня заработка, иначе тебе придется обеспечивать нас обоих Максанс 12:38 Не хочу тебя пугать, но я буду очень дорогой содержанкой! Аксель поперхнулся, чуть не уронив стаканчик, и постарался сохранить серьезную мину, чтобы пристально наблюдающая за ним Асса не поняла, с кем он переписывается. Аксель 12:39 Если ты всё время будешь рядом и смотреть вот так, я не смогу сосредоточиться. Придется придумать, как достать для тебя деньги Максанс 12:39 Можем снимать порнушку и продавать желающим. Думаю, их найдется вполне достаточно. Аксель 12:39 Совсем с ума сошел? Максанс 12:40 Это всё ты. Сам соблазнил меня своими синими глазами и аппетитной задницей, а теперь жалуешься, что я теку крышей. Максанс 12:41 Хотя, если вспомнить, чем мы занимались сегодня утром, то ты благоразумием и терпением тоже не отличаешься Аксель понадеялся, что не покраснел, но зеркало, висевшее около бойлера с водой, не сжалилось, показывая в отражении абсолютно алые щеки и горящие глаза. - Ну что, все наговорились? - спросил Давид, закончив обсуждение какой-то сцены с Нильсом. - Идите сюда. Спустя период репетиций и подготовки наконец можно было приступать к работе. Аксель очень за этим соскучился. Никогда бы не подумал, что будет особенно скучать за тем, каким сосредоточенным на работе был Макс. Даже на читке сценария он выглядел очень собранным и серьезным, на лету ловил замечания Давида, моментально подстраивался под чужие импровизации. Они как-то говорили об этом, и Максанс честно признался, что боится налажать. Сказал, что до сих пор не чувствует себя достаточно уверенно, и именно поэтому, наверное, смотрится в кадре неуместно. Аксель был с ним абсолютно не согласен. Вот и сейчас, во время съёмок одной из сцен с парнями, Макс неуловимо изменился - чуть ссутулил плечи, опустил уголки губ, ухватился за лямку, висящего на плече рюкзака - и стал Элиоттом Демори. Поэтому, наверное, Акс не сдержался. Ему было не сложно снова войти в роль, он с удовольствием представил себя Лукой, который переживает за одного из близких друзей, волнуется насчёт предстоящего поступления и собирается предложить своему парню снять отдельную квартиру. Но не поцеловать Элиотта, который выглядел таким расстроенным и уставшим, Лука бы не смог. Аксель замер, зная, что камера фокусируется только на Робене, поправляющем очки, и смотрел на чужой затылок, будто бы беззащитный без гнезда волос, пока не принял окончательно решение. Он понадеялся, что никто не будет против, шагнул к друзьям, сбившимся в одну кучу, и громко чмокнул вздрогнувшего Максанса - то есть Элиотта, конечно - в щеку. - Ну, и что это было? - спросил Макс, когда рабочий день подошел к концу, а почти все разбежались, кто куда. - А кто сказал, что это был я? - пожал плечами Аксель. - Ну да, - улыбнулся Максанс. Аксель залюбовался его спокойным и радостным лицом и понял, что он готов на что угодно, лишь бы Макс продолжал так на него смотреть. - Конечно, это был не ты. - Не я, - согласился Аксель. - Лука Лалльман забрал себе управление и начал чудить. Ты же знаешь, какой он своевольный. - Знаю, - сказал негромко Максанс, нашёл его руку, сжав его пальцы. - К тебе ближе. Я сейчас заберу шмотки, и мы поедем. Да? Акселя едва хватило на простой кивок, и он погладил затылок с мягким ежиком волос. Уба почему-то не выбежала встречать вернувшегося хозяина, а лежала на диване пушистым комочком, зарывшись носом в черную ткань. Аксель сначала не придал этому значение, а потом вгляделся и почувствовал, как волоски на руках встают дыбом. - О, моя толстовка, - Максанс заметил вещь одновременно с ним, обернулся к Акселю и спросил. - Ты что, снова стащил мои вещи? Аксель укусил себя за губу, радуясь, что Макс заметил толстовку не на кровати, рядом с подушкой. Могло получиться смешно и неловко. Дане-Фовель не стал бы издеваться, но мог отпустить пару шуток, потому что обожал, когда Аксель смущался и с раздражением пытался доказать свою правоту. Аксель приблизился к дивану, чтобы перевести тему, спросил, что Макс хочет выпить, и протянул руку к ткани. Он совсем не ожидал предательства, потому и отдернул пальцы в самую последнюю секунду, когда Уба, мелко ощерившись, накинулась на него. Аксель застыл на месте и даже не смог поругать собаку. В принципе, он её понимал - попробуй у него кто отобрать эту вещь еще несколько месяцев назад, он бы рычал не хуже Убы. Но вообще-то она довольно редко позволяла себе кусаться. Аксель снова протянул руку, уже медленнее, готовясь в любой момент её убрать. Нужно ведь было вернуть Максу одежду! - Уба, - зашипел Аксель и снова попробовал подобраться к ней. Она показала зубы, ещё сильнее вжавшись в ткань. - Ну-ну, - засмеялся Макс, подошел ближе, - я же здесь, девочка. Отдай, пожалуйста. Максанс осторожно оттеснил его от дивана и присел на корточки рядом с Убой. Аксель наблюдал, как Макс воркует с его собакой, которая тянулась к большой ладони, подставляя бока и живот, чтобы её почесали как следует, и понял, что не может больше молчать. - Я люблю тебя, - сказал Аксель. Увидел, как порывисто повернулся Максанс, и улыбнулся, повторяя. - Я люблю тебя. Люблю больше всего на свете. Максанс смотрел на него потемневшими глазами, резко вскочил, забыв про собаку, и повалил на диван, жадно целуя приоткрытые губы. Притерся лбом к его ключице и судорожно вздохнул. Уба загавкала с пола, словно возмущаясь, что её заставили спрыгнуть с нагретого места. Аксель счастливо рассмеялся и обнял Максанса, собравшегося, наверное, его задушить. Они провалялись на диване, молча глядя друг на друга, еще какое-то время (по крайней мере, тени на полу стали длиннее и более рыжего, теплого цвета), и решили, не сговариваясь, все-таки перебраться в кровать. Аксель завозился, сбрасывая ногами одеяло, потому что было ужасно жарко. Максанс не помогал, жаловался на вечерний зной, и, тоже стащив джинсы, улегся лицом к Орьяну. - Мы с тобой сплошное клише, - фыркнул Аксель. - Почему? - Максанс смотрел на него, улыбаясь светло и как-то по-особенному. Аксель почувствовал, как в груди надувается шарик из счастья, благодарности, любви и больно давит на ребра. Он молча взял руку Макса и положил туда, где, как он думал, могло находиться сердце. Максанс послушал бешеное, заполошное сердцебиение и притянул его к себе за затылок, целуя, будто в первый раз. Когда они были на «кухне», солнечный свет лился сквозь окна, Акселю нужно было играть ревность к девушке Элиотта, и у них едва получилось перестать целоваться. Правда, тогда Орьян подумал, что Максансу нужно подыскивать себе таких же высоких партнеров, почувствовав, как затекла шея и сковало мышцы. Сейчас Аксель не жаловался. - Из-за разницы в росте? Или потому что ты стал моим героем, а я вытащил тебя из шкафа? Потому что ты мог стать профессиональным музыкантом, а я так и остался бы моделью, но нас столкнула судьба? Или потому что мы познакомились на съемках, а потом почти повторили историю своих героев? - Всё это, - шепнул Аксель и несильно укусил Макса за колючий подбородок. - Ты можешь помолчать, когда я пытаюсь правильно признаться тебе в любви? Максанс сразу замолчал, продолжая улыбаться. Первый раз Аксель выпалил «я люблю тебя» невпопад, сейчас не смог сдержать слова, видя то, как Максанс играет с его собакой, так что он действительно задолжал Дане-Фовелю более романтичную версию. Учитывая то, сколько Макс этого ждал. - Когда я позвал тебя к себе перед тем, как уехать в Марокко, я понял, что жить без тебя не могу, - тихо признался Аксель, поглаживая большими пальцами его скулы. Максанс внимательно смотрел ему в глаза, и отвести взгляда у Акселя не получилось бы. - Но когда подумал про Камиль, я как с катушек слетел. Наверное, решил, что сейчас услышу подтверждение всех своих страхов, что для тебя это было несерьезно и всего лишь на период съемок… - Иронично, не находишь? - Макс хмыкнул и подтащил его ближе к себе. - Ведь это ты твердил мне, что мы ничего не значили - ты запутался, а я просто перетянул на себя личность персонажа и не был в тебя влюблен. - А ты был? - спросил Аксель, заигрывающе улыбаясь, но почувствовал, как всё тело сковало тревогой. Дане-Фовель сразу всё понял, прикрыл глаза, вздохнув, и неожиданно оказался сверху, между беззащитно разведенных ног. - Дурак, - подавшись вперед, Макс заставил его тоненько хныкнуть и тут же по-новой залиться краской. - Конечно, я люблю тебя. Наверное, всегда любил. Чуть не умер, пока ты мучил нас обоих и заставлял меня думать о том, что ты Манон уже чуть ли предложение не сделал. - Хочешь поговорить о ней в нашей постели? - скривившись, поинтересовался Аксель и постарался устроиться поудобнее, чтобы стало еще приятнее. Он надеялся, что с разговорами они скоро закончат, Макс стянет с него трусы и напомнит, как в первые свои ночи они отрывались друг от друга только в полном изнеможении, сразу вырубаясь. - Ты первый начал, детка, - заявил Максанс, потерся о него, и Аксель задушено заскулил; почувствовал, как довольно ворчит Макс, вгрызаясь ему в шею. - Какая я тебе дет… Господи! У меня же… блядь, Макс, у меня же репетиция завтра, - застонал Аксель и хотел было оттащить Максанса от своей кожи, но волос на затылке для поставленной задачи не хватало. Так что Аксель начал жаловаться, выпрашивая пощады. Правда, даже вцепившись пальцами ему в спину, он добился от Макса только невнятного мычания и понял, что придется искать какую-то кофту с высоким горлом. Ну, и черт с ним. Господи, Аксель готов был всё ему простить, пока они вот так, лихорадочно стягивая друг с друга мешающую одежду, пытались скорее дотронуться до горящей кожи, а Макс откровенничал и шептал пошлые глупости. Аксель засмеялся и, обхватив руками любимое лицо, посмотрел в ошалевшие глаза. Он никогда не был счастливее, чем сейчас. И считал это высшей планкой, потому что больше ничего ему нужно не было. Но Аксель был уверен, что в будущем он поймёт, как ошибался, ведь одной из самых любимых Акселем черт Максанса была его способность удивлять. *** - Кто такая эта Эден? - спросил Макс, насмотревшись на смайлик львёнка, который ассоциировался у него только с одним человеком. Аксель лежал рядом. Они только что решили, что на Рождество по очереди навестят и тех, и тех родителей, пришли к выводу, что с подарками нужно начать разбираться буквально сейчас, чтобы всё успеть. И вот теперь бездельничали, хотя и так ни черта за день не сделали. - Коллега. Старая знакомая, - моментально ответил Аксель, видимо, даже не задумываясь. - Нас Робен свёл. - В каком смысле свёл? - Макс пытался держаться легкого тона. - Ну, в том самом, наверное, - фыркнул Аксель, явно не догадавшись, почему его так расспрашивают. - Ясно, - кивнул Макс. - А у тебя дома она что делала? - Когда? - Не знаю, когда. Но фотографию вчера выложила, - не отказал в помощи Максанс. У Акселя, которому через несколько недель должно было исполниться двадцать два, была, конечно же, очень плохая память. - А ты ещё смайликом прокомментировал. Не скажешь, каким? - Это допрос? - уточнил Аксель, всё ещё улыбаясь. - Я ещё даже не начал спрашивать, - признался Максанс, чувствуя, как ревность - их близкая подруга, от которой было никак не отделаться, потирает ручки, разжигая очередной спор. - Надо же, - сказал Аксель абсолютно спокойным голосом, и Макс, уловив изменение в его постепенно леденеющем тоне, постарался выдохнуть, чтобы не начать сейчас скандалить. Максанс погладил его по предплечью, заметив, что Акс закрылся от него, скрестив руки на груди. Но Аксель, видимо, был не в настроении ругаться, поэтому он откликнулся, повернулся и позволил Максу улечься себе на живот. - Почему ты не рассказывал о ней? - Ну, ты же не спрашивал, - передразнил его Аксель и легонько стукнул его по макушке. Макс поцеловал его живот, лизнув рядом с пупком, заставил Акселя рассмеяться от щекотки и перелёг обратно, подчинившись Орьяну, который стал ворчать, что он слишком тяжелый. Лето для них обоих выдалось очень тяжелым. Аксель иногда даже говорил, что у них может ничего не выйти, но при этом смотрел так, словно его эти слова ранили его самим своим существованием. Поэтому они боролись. С установками, общественным мнением, назойливыми бывшими или девицами, внезапно решившими стать их настоящим. Но выдержали. Смогли. Аксель подкатился к Максу под бок и постучал ему пальцами по голове, как делал, когда молча требовал, чтобы Максанс перестал загоняться и слишком много думать. - Ну куда я от тебя уйду, - улыбаясь, прошептал Аксель. Накрыл ладонью татуировку на груди Макса, слушая, как бьётся его сердце. - Ты остаёшься тут, - подтвердил Максанс, подтащил его к себе поближе, стал закреплять каждое последующее слово поцелуем. - Не выпущу, закрою, привяжу к постели. - Навсегда, что ли? - Аксель нахмурился, но его губы улыбались. - Да, - кивнул Максанс, осыпал цепочкой поцелуев щеки и спустился к линии подбородка. Потерся щетиной о плечо Акса, укусил его за ключицу. Аксель зашипел от боли и стал настойчиво выбираться из кольца рук. Когда Макс ему это всё-таки позволил, он уселся, зачем-то забрав себе одеяло. - Ты же хотел свадьбу, как Элиотт. Максанс откинулся на спину. Вслепую похлопал ладонью по тумбочке и, нашарив сигареты, достал одну. - Все придут прямо сюда. Я закутаю тебя в простыню, надену тебе кольцо на палец, мы выслушаем поздравления и выгоним их, - подмигнул Макс, прикурил и выдохнул дым в потолок. В комнате потом будет вонять, и Акс опять станет выступать, но Максанс найдёт способ загладить вину. Аксель предсказуемо поморщился, глядя на дым, зашевелился в своём смешном коконе из одеяла, но не сдержал стон. Видимо, у него всё ещё немного ныли мышцы. Макс подумал о том, что стал этому причиной, не сдержал ухмылку и обхватил его запястье. Орьяну пришлось обернуться. - Ну что? - Собрался куда-то? - Спросил Макс, не отпуская его ладонь. - Да, испугался твоих грандиозных намерений и решил сбежать, пока не поздно, - съязвил Аксель, но дергаться и вставать не спешил. Максанс недовольно прищурился, отвёл руку с сигаретой, и повалил его на себя, заставив вскрикнуть. - Придурок, - пробурчал Аксель, но расслабился сразу, ощутив пальцы, вырисовывающее узоры на спине. - Я больше не отпущу тебя, Аксель, - тихо сказал Максанс. - Если ты ещё скажешь, что я сильно вляпался… - Ты вляпался по самое не балуйся, - подтвердил Дане-Фовель, ощущая, как его понемногу отпускает. Аксель фыркнул и, видимо, плюнув на зажатую в руке Макса сигарету, уселся на него сверху. Максанса всегда вело от того, каким Аксель был… невозможным. Полностью сконцентрированным на процессе. Облизывал губы каждые три секунды, позволял чужим рукам делать, что вздумается, покорно разводил стройные ноги в стороны, ныл, когда ему не давали сразу кончить. Смотрел так, будто никого, кроме Максанса, в этом мире не существовало вообще. Ещё через полчаса Макс подумал, что нужно было, наверное, встать и сообразить им что-нибудь на ужин, но шевелиться ужасно не хотелось. Аксель лежал рядом, залюбленный, разнеженный и сонный, смотрел открыто, доверчиво, улыбаясь уголками губ, и Макс не представлял, что сейчас сможет подняться с постели. С их общей постели. Он попробовал не смотреть на Акселя, задумавшегося о чем-то своём, но сдался и продолжил залипать. Их любовь вовсе не была идеальной. Они отстрадали своё счастье, пережив расставание, отношения с девушками, «установочное» лето, но осознавали, что дальше проще не станет. Они закрыли все гештальты, пытались разбираться со всеми конфликтами в самом их зачатке, но так получалось не всегда. Поэтому они ругались. Ссорились. Один раз даже разбили тарелку, потом выяснили, что её подарила мама Макса, и решили в дальнейшем обходиться без даже косвенного членовредительства. Максанса иногда накрывало, и он понимал, что до сих пор не может поверить - они действительно вместе. Пусть и собачатся, ревнуя друг друга, пусть Аксель может замкнуться или сбежать на квартиру к родителям, не отвечая на звонки, пусть сам Макс иногда ведёт себя как придурок - они встречались. По-настоящему. Вместе со всеми сопутствующими долгим отношениям ништяками, типа совместных завтраков, обязательного просмотра кино по выходным, крышесносного или вполне посредственного секса. И Максансу казалось, что он никогда ещё не был счастливее, чем сейчас. Аксель повернул голову, видимо, почувствовав, что Макс на него смотрит, и протянул руку, аккуратно погладив его по щеке. Максанс взял его за запястье, поцеловал костяшки пальцев, давным-давно разбитые о железные ворота. Где-то на коже ещё оставался небольшой шрам нежно-розового цвета. - Давай больше не будем беспричинно друг друга ревновать? - особо не веря в своё предложение, спросил Макс. - Давай, - согласился Аксель, нежданно не собираясь шутить на эту тему. Они молчали какое-то время, но вдруг у Акселя сделалось сложное лицо, и он выдал: - Ну, если заканчиваем с ревностью, нужно отдать ей должное. В конце концов, именно она нас когда-то развела. - Больше у неё не получится, - сказал Максанс, понимая, что абсолютно уверен в том, что говорит. Аксель подмигнул ему. - Правда всё никак не пойму, как ты меня такого красивого ревновать перестанешь. Макс тяжело вздохнул. Видимо, Аксель всё-таки собрался обратить всё в шутку. - За то и люблю, что ты такой красивый, - сказал он, придвигаясь к нему. - А ещё смешной, - самодовольно добавил Аксель, явно нарываясь на комплименты. - И добрый, - подчинившись игре, согласился Макс, всё ближе подбираясь к любимому телу. - А еще ты от меня без ума и всё мне прощаешь. Максанс уже обнял его, собственническим жестом гладил поясницу, постепенно спускаясь ниже, когда уловил знакомую почти-виноватую-нотку и остановился. Аксель недовольно поерзал, пытаясь заставить его продолжить начатое, но другой рукой Макс сжал его волосы на затылке и настороженно посмотрел ему в глаза. - Что ты уже умудрился сделать? - спросил Макс и уклонился, когда Аксель потянулся снова его поцеловать. А когда Орьян, обидевшись, попытался отстраниться, он притянул его обратно и поймал взгляд, ожидая ответа. - Ты же уже сто процентов что-то натворил, лучше признайся сразу. Аксель недовольно фыркнул, но Максанс видел, что он просто дурачится, играя обиженную принцессу. Внутри что-то странно запузырилось, заиграло. Причем это чувство не заставляло делать глупости, как это обычно было с Акселем, а оставило глупо улыбаться любому действию своего парня. Вот только Макс уже начинал понемногу нервничать и беситься. Он ненавидел, когда Аксель молчал. Помнится, ещё до несостоявшейся драки и расставания, Макс орал, что лучше бы Аксель пиздел по тысячу слов в минуту, как обычно, а не превращался в немую амебу с пустым взглядом. - Я, возможно, опять неправильно воспользовался инстаграмом, - Аксель внезапно замялся и сильно покраснел. - Ну… Как обычно скинул фотку, а потом сразу её удалил. Макс замер. Ущипнул его напоследок за ягодицу, добившись недовольного вскрика, потом откатился на другой край кровати, чтобы залезть в карман валявшихся на полу комком джинсов и достать телефон. Аксель уже успел поддеть Макса насчет его непоколебимых принципов, касающихся чистоты в квартиры, но сдался и пообещал, что больше так не будет, стоило только начать его щекотать. Максанс включил телефон, нервно постукивая пальцами по яблоку, дожидаясь, пока на дисплее зажжется экран блокировки. И с недоумением свел брови, увидев кучу отметок на разных постах, авторы которых успели заскринить фотографию, выложенную Акселем пару часов назад, и навсегда оставить её на просторах интернета. Он оглянулся на Акселя, который, несмотря на горящие огнем щеки, не сдержался и тихо хихикал вслух. Аксель уже говорил, что не сомневается в своих фанатах, которых натренировал настолько, что они даже пост, выложенный на несколько секунд, успевали сохранить и распространить по интернету со скоростью света. - Ты же знаешь, что нас за это четвертуют в твиттере, на тамблере и в инстаграме? - осторожно спросил Максанс, всё ещё не понимая, как на это реагировать. Они оба не были поклонниками публичного, которое должно было оставаться личным, и поэтому он Акселя не совсем понимал. Нет, они, разумеется, собирались когда-нибудь придать огласке свои отношения. Просто Макс не думал, что Аксель решится сейчас. Да ещё и сделает это… так. - Я знаю, что должен был посоветоваться с тобой, - в момент посерьезнев, сказал Аксель. У него горели краской уши, щеки и даже, кажется, лоб. Зато глаза сияли. - Я не против, - вырвалось у Максанса, хотя ещё тридцать секунд назад он был в этом не уверен. Аксель улыбнулся. Так, как Макс любил. Так, как Аксель улыбался только ему. - Помнишь то стихотворение де Маньи, которое ты мне читал позавчера? - вдруг спросил Аксель. - Неужели, ты этим вдохновлялся, когда выложил фотографию, где мы слюнявим друг друга, как Уба свою любимую игрушку? Аксель молча ударил его в плечо и помотал головой. - Знаешь наизусть те строчки? Максанс кивнул. Склонил голову так, чтобы они соприкасались губами, ощущая друг друга, делясь любовью через выдохи и вдохи. - Потому что с тех пор, как любви пробил час… - прошептал Макс. - Правят миром лишь те, - подхватил Аксель, улыбаясь, - кто умел целовать.