Однажды в Берлине

Эмма распахнула дверь в спальню. Картина, что она увидела едва не заставила её потерять сознание: двое голых мужчин; Дафна, стоящая на коленях, с руками за спиной в наручниках. Келлер сжимал её голову руками, заставляя взять свой член в рот. - Открой свой поганый рот! – приказывал фон Гинсбург. Блондинку чуть не вывернуло, когда на одной из грудей девушки она увидела вырезанную ножом звезду Давида. Капли крови стекали по телу. Сама же девушка, похоже была на грани обморока. Она должна. Она сможет. - Хочешь жить, сучка? Или хочешь, чтобы мы покончили с тобой прямо сейчас? - Келлер! – дрожащими руками она подняла пистолет и взвела курок. Оба мужчины посмотрели на неё. - Лапочка? – фон Гинсбург перевёл на жену свой пьяный взгляд. – ты что задумала? - Он с недоумением смотрел на пистолет направленный на него. – Иди спать, любимая, - он оттолкнул Дафну и поднялся на ноги. – Эмма… - пистолет упёрся в волосатую грудь мужчины. Взгляд Шван был холоден. - Гауптштурмфюрер фон Гинсбург. Я. Тебя. Ненавижу. – медленно проговорила девушка. – Ты не имеешь права жить на этой земле. Она не видела глаз Лохмера и, тем более девушки. Она смотрела в бледно-голубые глаза своего мужа, в которых было неверие, что она надавит на курок пистолета, упирающегося ему в грудь. - Эмма, - усмехнулся мужчина. Он не верил, что его жена способна на подобное. Не хотел верить, глядя на безумный блеск её серо-зелёных глаз. Хотя осознание того, что сейчас произойдёт медленными липкими щупальцами заполняло мозг брюнета. - Я. Тебя. Ненавижу. – медленно повторила Шван и … вдруг спустила курок. Кровавое пятно расползалось на волосатой груди. - Нет… Ты… - пробормотал мужчина. Он вначале медленно осел на колени. Бледно-голубые глаза наполнились ужасом, он хотел удержаться на ногах, схватив жену за плечо, но та отдёрнула руку и гауптштурмфюрер упал на пол лицом вниз. Эмма заметила шевеление с того места, где стоял Лохмер и даже не целясь, девушка снова выстрелила. Роберт хотел что-то сказать, но пуля прошла навылет через его горло и на Шван ударила струя крови. Лохмер схватился за горло, пытаясь остановить кровь. Он закашлялся и кровь пошла изо рта. А через мгновение он упал замертво рядом со своим товарищем. Тело ещё несколько раз дёрнулось в конвульсиях и замерло. Всё произошло очень быстро. Эмма опустила пистолет и провела по лицу, пытаясь стереть кровь Лохмера. Она посмотрела на Дафну, которая всё ещё стояла на коленях. Глаза девушки были распахнуты от шока. Она ещё не осознала, что сейчас произошло. До самой Шван тоже начало доходить произошедшее. Когда она услышала крики из комнаты, она схватила оружие, даже не думая о том, как будет поступать. Теперь она находилась в комнате, в котором было два трупа и обнажённая девушка, узница «Дахау». Эмму начало тихонько потряхивать, когда она услышала за спиной шум шагов. Она снова взвела курок и лишь заметила, как шофёр отпрянул от двери. - Фрау фон Гинсбург, - сказал парнишка. – Опустите оружие. Я на вашей стороне. - Так я тебе и поверила, - ухмыльнулась девушка. - Что здесь происходит? – послышался голос дворецкого. – Что это были за выстрелы? - Стойте, где стоите! – крикнул водитель. Гензель, Эмма вспомнила как зовут водителя. Она с ним почти не общалась, не считая это необходимым. Она лишь знала, что парню недавно исполнилось восемнадцать и он только-только вступил в партию. Иного человека её муж бы не взял на работу. - Отпусти пистолет, сынок, - сказал Христиан. – Ты же не выстрелишь, я знаю, у тебя кишка тонка. - Ещё шаг, гер Шульц… - Эмма услышала, как водитель взвёл курок. А ещё она услышала смех Христиана. В следующее мгновение раздался выстрел и звук падающего тела. Завыла Грета, но вслед за этим послышался удар и Грета тоже упала. – Я с женщинами не воюю, - пробормотал Гензель. Тут Эмма услышала, топот армейских сапог и лай собак. На звук выстрелов прибежали охранники. Скорее всего их было двое. Она сидела у стены, держа оружие наготове. Два патрона она использовала. Оставалось ещё шесть. Если её схватят, минимум, что её ждёт – это виселица. Но перед этим обязательно будут пытки. Поэтому она может использовать всего четыре патрона. Если она не избавиться от охраны, то ей придётся застрелить Дафну и пустить себе пулю в висок. Но был ещё Рафи. «Я на вашей стороне». Врал ли водитель? Стоило надеяться, что нет. Он пристрелил Христиана и что-то сделал с его женой. Тут Шван услышала два выстрела и автоматную очередь. Дафна упала на пол. Блондинка кинула взгляд на девушку: та была жива, она упала интуитивно, боясь, как бы шальная пуля не задела её. Послышался визг собак, одна из которых, судя по звукам, билась в агонии. Раздался ещё один выстрел и одна из собак замолкла навечно. - Сидеть! – услышала Эмма грозный голос Гензеля, и собака стала скулить тише. – Хорошая девочка. Фрау фон Гинсбург, я могу войти? Блондинка сидела, опершись о стену и прикрыв глаза. Неужели всё? Всё закончилось? Её тело вдруг сотряслось в конвульсиях и слёзы полились из глаз. Она жива. Жива и свободна? Она убила Келлера и Лохмера. Она убила… Убила... Жива! Её взгляд опустился на лежащую на полу и бледную, словно простыня, Дафну. Глаза девушки были полны страха, ужаса, шока. Шван увидела, как дверь в комнату медленно открывается, но водитель не заходит. - Я войду? – голос Гензеля был тихим. Он не хотел напугать девушку. Так как Эмма молчала, он осмелился выглянуть из-за двери. Блондинка дрожащей рукой навела «Вальтер» на парня. – Опусти оружие, Эмма. Я не причиню тебе зла. Руки Шван дрожали, она сама дрожала, по щекам текли слёзы. Её била истерика. - Я… Я… Я их убила… - Она выронила пистолет и, сложив на коленях руки, уронила на них голову и начала выть. Гензель, пытаясь не смотреть на обнажённую девушку присел рядом с Эммой и приобнял её за плечи. - Всё закончилось. Тсс… Тихо… Из больше нет. Эмма, посмотри на меня, - Гензель заставил блондинку поднять голову и посмотреть в её глаза. Он вытер слёзы с её щёк и улыбнулся. – Давай, тебе нужно взять себя в руки. Вдох – выдох. Давай со мной. Вдох, - парнишка вдохнул, и Эмма попыталась последовать его примеру, - выход. Ещё… - он ободряюще кивнул головой. Когда Гензель увидел, что серо-зелёные глаза снова наполняются осознанностью, улыбнулся. – А теперь, найди ключи и освободи Дафну. А я принесу шнапс. Нужно выпить, а потом… Потом нам срочно нужно валить отсюда на хуй. – Он поднял пистолет с пола и вышел из комнаты. Ключи оказались в кармане брюк Келлера. Эмма всё ещё дрожащими руками накинула на девушку простынь, в которую та обернулась наподобие римской тоги, когда в спальне вдруг показались Грета, за которой шёл Гензель. - Дай наручники, - протянул руку парень и Эмма ему вложила их. – Садись на кровать, - приказал он. - Вы ещё поплатитесь за это, - сквозь зубы почти прорычала экономка. На её виске была запёкшаяся кровь и Шван поняла, что Гензель оглушил женщину. Он засунул пистолет сзади в брюки и приковал Грету к прутьям кровати. - Кричать не советую. Но ты и сама знаешь, что сейчас тебя никто не услышит. Смена новых охранников будет в шесть утра. А сейчас только полночь доходит. - Твари! - Пойдёмте, - Гензель кивнул в сторону гостиной, где на столе стоял шнапс. Парень плеснул в три стопки и первый выпил. Эмма, дрожащей рукой взяла рюмку и опрокинула в себя. Алкоголь обжёг горло и согрел внутренности. Дафна неуверенной рукой потянулась к своей порции. Гензель кивнул и улыбнулся. – Выпей, станет легче. Он увидел, что на простыне начинает выступать кровь. Ранка не затянулась полностью. Гензель достал из кармана носовой платок и полил на него шнапс. – Прижми и держи. Гензель дал девушкам выпить ещё по паре стопок, сам же выпил только одну. Эмму отпускало. Алкоголь приводил чувства и мысли в порядок. Она слегка опьянела и плеснула себе ещё и четвёртую рюмку. Парнишка ничего на это не сказал. - Мы должны уезжать. Конечно, у нас есть ещё время, но чем раньше мы уедем отсюда, тем лучше. Девушки старались не смотреть на мёртвые тела, которые лежали в гостиной, когда шли в комнату Эммы переодеваться. Гензель же, свистнув собаку, пошёл готовить машину. Эмма скинула халат и подошла к комоду с нижним бельём. Девушки были готовы спустя минут пять. В небольшой дорожный саквояж, что стоял в шкафу, Эмма кинула кое-какие вещи. Об остальном она подумает позже. Сейчас главное, это было покинуть дом. Но, уже выходя из спальни, она вдруг кое-что вспомнила. - Сходи за Рафи, - она поставила саквояж на пол и пошла в библиотеку. Вот он, томик Новалиса. Конверт был там. Откинув стихи в сторону, девушка достала фотографии из конверта и с какой-то злорадной ухмылкой посмотрела на них. Она не стала входить в комнату, где находились тела фон Гинсбурга и Лохмера. Она просто кинула снимки на столе в гостиной. Машина стояла уже возле дома с включёнными фарами. Водитель вышел и помог Эмме кинуть саквояж в багажник, где девушка увидела ещё два автомата, которые Гензель, похоже, забрал у мёртвых охранников. Собака на удивление смирно сидела на переднем сидении. Когда они выехали за ворота дома, парень сказал: - Я член «Пиратов Эдельвейса». Эмма слышала об этой организации, которая противостояла гитлерюгендцам и нацистам, но то, что Гензель был её членом было невероятно. Ведь он был членом СС. - Это так. Мне пришлось вступить в СС, чтобы суметь подобраться у фон Гинсбургу, - ответил он на немой вопрос блондинки. – Я собирался сам убить его. Но не подозревал, что ты сделаешь это. Я видел ваши отношения, скажем так не тёплые, - усмехнулся парень. - Но, чтобы вот так. Честно говоря, я немного в шоке от тебя. Рафаэль сидел между девушками и Шван его обнимала одной рукой, а другой переплела свои пальцы с пальцами Дафны. Она наконец-то почти пришла в себя. Наверное, алкоголь сделал своё дело. Но сейчас она начала чувствовать ответственность за девушку и её брата. Она помогла им спастись, а значит теперь на ней лежит ответственность за их жизни. - Куда ты нас везёшь? - К одному моему другу. У него ферма в нескольких километрах в стороне от дороги. Переночуем там, а уже завтра будем думать, как перебраться в Мюнхен. На этой машине это вряд ли получится. Но в Мюнхене у меня товарищи. Они нам помогут. Эмма смотрела в тёмное окно, за которым мелькали силуэты деревьев, когда почувствовала, как как девушка сжала её пальцы. Она посмотрела на брюнетку, лицо которой бледным пятном выделялось в темноте и улыбнулась: - Всё закончилось. Я обещала, что не оставлю вас, - она наклонилась и коснулась губами макушки Рафи и тот ещё крепче прижался к девушке. Машина свернула на просёлочную дорогу и спустя минут двадцать показался силуэт дома. Гензель каким-то условным стуком постучал в дверь и спустя некоторое время в окне появился огонёк и небольшое окошко на двери открылось, откуда выглянула заспанная небритая морда, которая проворчала: - Кого принесла нелёгкая? - Кантор, твою мать, открывай, шельма! - Гензель? Через пять минут они уже сидели за столом. Перед каждым стояла тарелка с баварскими сосисками, а ещё хозяин достал «Егермейстер». Единственный, кого не было за столом, это Рафи. Мальчика сморил сон и его укутав пледом, уложили на софу. Кантору Ланге было уже под шестьдесят, он прошёл первую мировую, в которой потерял ногу. Сейчас жил в одиночестве на ферме, где держал кур, пару свиней и корову с бычком. Жил на пенсию и на то, что давало ему хозяйство. А также помогал таким вот молодым людям, как Гензель. Он не во всём поддерживал действия «Пиратов Эдельвейса», считая, что борьбу с Гитлером нужно вести, не подстрекая Гитлерюгенцев и не нанося антигитлеровские надписи на стенах. Часто поступки «пиратов» были безумны и даже глупы. Но что с них было взять, ведь средний возраст их был шестнадцать-восемнадцать. К тому же они были разрознены. Основные члены организации находились в Кёльне. Но вот убийство коменданта «Дахау» - это уже было серьёзно. Но даже его совершил не Гензель, а Эмма, которая не являлась членом «пиратов», а была женой фон Гинсбурга. - Хорошо же он тебя допёк, - усмехнулся пожилой мужчина, опрокидывая в себя очередную порцию ликёра. – Что вы собираетесь делать, ребятки? Вы же знаете, что ваши рожи теперь будут висеть на каждом углу? - Я хочу утром поехать в Мюнхен. Мне кажется, что у нас ещё есть время. Посоветуюсь с товарищами. Думаю, они помогут укрыть Эмму, - парнишка посмотрел на девушку и улыбнулся, - и Дафну с Рафаэлем. - Первым делом вам как-то нужно поменять внешность и сделать новые документы. Вы об этом подумали? Эмма подумала о Лили. Но та была в Берлине. Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Она почувствовала, как парень погладил её по плечу. - Думаю, что мы что-нибудь придумаем. - Дай сигарету, - Шван открыла глаза и посмотрела на шофёра. Она знала, что тот курит, а сигарета ей сейчас была просто необходима. Гензель достал портсигар, - Дафна? – блондинка посмотрела на девушку, но та покачала головой, отказываясь. Девушка достала сигарету и, встав из-за стола, пошла на улицу. Парень вышел вслед за ней. Он поджёг ей сигарету и закурил сам. Эмма выпустила тонкую струйку дыма и посмотрела в звёздное небо. Она была свободной. Сейчас. Но что ждёт её завтра? Ланге был прав: нужны новые документы и нужно менять внешность. Если товарищи Гензеля не смогут помочь, то можно считать, что всё было напрасно. Не могут же они всю жизнь просидеть в каком-нибудь подвале, скрываясь от фашистов. Она надеялась, что Регина и Генри добрались до Кельбра. Всё же, это был небольшой городок и там должно было быть спокойнее, чем в крупных городах. В доме должны были оставаться какие-то припасы. К тому же у Мильцов были деньги, у Регины – серый паспорт. Они должны выжить! Девушка оперлась предплечьями о перила крыльца. Она курила и смотрела в небо. Рано или поздно это всё должно закончиться. Война. Ей с трудом верилось, что власть фюрера будет рано или поздно свергнута. Его армия победоносно шла по Европе. Это была «странная война». Не сегодня-завтра падут Дания и Норвегия. Почему Европа не противостояла Гитлеру? Лишь изредка союзники бомбили какие-то промышленные центры Германии. Не более того. Она почувствовала, как ладонь парня опустилась ей на спину, опустилась ниже, и Гензель приобнял девушку за талию. Она напряглась, подняла голову и покачала ей. - Прости, Эмма, - улыбнулся Гензель. – Я… - Нет. - Но почему? Ты мне нравишься. И ты стала, наконец, свободной. Почему мы не можем попытаться? - Потому что ты мне не нравишься, Гензель. - Ты же меня не знаешь, - парень попытался взять девушку за руку, но та вырвала её. – Эмма… Шван затушила окурок в консервной банке, стоящей на табуретке и посмотрела на парня. - Прости, но у тебя нет шансов.