«Если нужно, я готов ждать годы. Моё сердце умеет терпеливо ждать.» Веркор. Молчание моря. Lana Del Rey — Young And Beautiful
— Я не хочу с тобой прощаться, — Луи лежит практически на альфе, потому что кровать очень тесная. — Мы ещё не прощаемся, милый, — Стайлс гладит шатена в районе поясницы, отчего по телу парня дрожь и на губах мелкая улыбка. Томлинсон приводит в свою комнатушку солдата уже не первый раз. Сейчас полночь, а до этого влюблённые сплетали свои тела и ароматы, стараясь никому не мешать тем шумом, что создавали в порывах страсти. Пока есть время, они ловят шанс. Шанс быть наедине, наслаждаться близостью, пока одного из них не вызовут среди ночи из-за новых раненых. — Ты ведь понимаешь, что скоро тебя опять отправят воевать? — они смотрят друг на друга под тусклым освещением луны, подглядывающей в окно. — Понимаю, — Гарри кивает. Ему совсем не хочется думать об этом. — Я не хочу оставлять тебя. — А я не хочу отпускать тебя, но ничего не поделаешь, — омега вздыхает, в очередной раз запуская свои ловкие пальцы в кудрявые волосы солдата и потрёпывая их. — Если...если бы не было войны, я бы никогда не оставил тебя, — Стайлс прикрывает глаза, мечтая о мирном небе над головой. — Я купил бы нам уютный домик, в котором мы бы устроились и провели бы счастливую жизнь. Я мечтал о куче детишек, честно. — Я бы исполнил твою мечту, — Луи оставляет невесомый поцелуй на груди альфы. — А я так мечтал о том, чтобы найти свою любовь, своего истинного, и вот нашёл, — Томлинсон выпускает горький смешок. — Почему всё так? Зачем все эти войны? — От нас это не зависит, мы лишь пешки на шахматной доске, — Гарри прижимает шатена ближе к себе, а потом обратно мягко отодвигает и садится на кровати, приглашая парня сесть рядом. — Что такое, Хазз? — обеспокоенно спрашивает омега, подползая к брюнету. — Сейчас, — Стайлс закидывает руки назад и снимает с шеи свой кулон, сжимая его в ладони. — Я дарю его тебе, чтобы ты всегда хранил память обо мне, что бы ни случилось, куда бы судьба ни забросила нас. Пожалуйста, не забывай меня никогда, — кудрявый открывает кулон, внутри которого написана какая-то дата, очевидно, это его день рождения. Также там написано «дом ***, улица ***, Холмс Чапел, Чешир». — Если что, ты знаешь, где искать меня, мою семью или какое-либо упоминание обо мне. — Пожалуйста, не говори так, будто мы больше никогда не увидимся, — Томлинсон качает головой, но сидит тихо, когда Гарри надевает кулон ему на шею. — Я верю, что ты выживешь и что выживу я, и что мы будем вместе, после того как закончится этот ад, — глаза омеги предательски наполняются слезами. — Ты тоже должен в это верить, Хазз. Нельзя сдаваться. — Я верю, Луи, но я боюсь. Прости... прости, если я не вернусь, если оставлю тебя. Помни, что отныне моё сердце навсегда с тобой. — Не говори этого, пожалуйста, не говори так, — солёные капли катятся по щекам, а руки хватаются за чужие, как за спасательный круг. — Ты знаешь, я не в состоянии это слушать. — Я не могу по-другому. В один миг всё может поменяться, и меня уже не будет здесь. Меня могут забрать хоть когда, так что я говорю всё сейчас и готов повторить это ещё тысячу раз, — Стайлс чувствует себя ужасно, но он знает, просто знает на интуитивном уровне, что они увидятся ещё нескоро, возможно, не увидятся больше никогда. — Нет, Хазз, я не прощаюсь с тобой. Ни за что. Нет! — Луи уже откровенно рыдает, падая в объятия альфы, вся тяжесть, скопившаяся на душе, просится наружу. Гарри пытается успокоить парня, но, кажется, шатен начинает понимать, почему кудрявый говорит всё это. — Я люблю тебя, Хазз, — шепчет сквозь истерику Томлинсон. — Я люблю тебя, Лу, — с подбородка Стайлса одна слеза падает в волосы омеге, но тот не чувствует её, потому что засыпает от усталости почти сразу, надежда внутри отказывается теплиться.Lana Del Rey — Summertime Sadness
Луи спускается на платформу, за его плечами долгая душная дорога на поезде. Он поворачивается, чтобы помочь своему четырёхлетнему сыну спуститься из вагона. На спине у Томлинсона большой рюкзак, а в свободной руке чемодан, скудно заполненный далеко не новыми вещами. — Пойдём, Эдди, — мальчик держится за папу и молча следует за ним, щурясь от солнышка. — Зачем мы сюда приехали? — спустя пару минут спрашивает зеленоглазый. — Я надеюсь, что мы сможем найти твоего отца, милый, — спокойно отвечает Луи, но в его голосе слышна грусть. Больше мальчик не задаёт вопросов. Городок, в который они приехали, оказывается небольшим, и омега быстро находит нужный адрес, спрашивая о нём у прохожих. Он видит небольшой дом, краска снаружи которого уже достаточно облезла, но небольшая лужайка рядом с домиком говорит о том, что здесь ещё есть хозяева. Луи волнуется, безумно волнуется. Томлинсон тихо поднимается по ступенькам на крыльцо и стучит в деревянную дверь. Проходит около 10 секунд, и становится слышно, как щеколду отодвигают. Дверь открывается, и перед Луи стоит женщина лет, вероятно, сорока пяти с виду. У неё чёрные, как смоль, волосы с частой проседью и много морщин на лице, которые точно являются последствием войны. — Здравствуйте, — парень пытается выглядеть дружелюбно. — Извините, Вы миссис Стайлс? — Здравствуйте, да, только миссис Твист. Энн Твист. А кто Вы? — Меня зовут Луи, — шатен не решается это сказать. — Я омега вашего сына Гарри, и... — он неуверенно выводит сына вперёд, — и это ваш внук Эдвард, полагаю... Томлинсон боится, что сейчас над ним посмеются и просто выставят за дверь, но женщина задумывается, глядя на Эдварда. Тогда Луи достаёт из-под своей рубашки кулон, висящий на шее ровно с тех пор, как его туда повесил альфа. — Вот. Гарри подарил мне его. С помощью этого кулона я нашёл Вас. Глаза женщины округляются при виде безделушки, которую когда-то сама подарила своему сыну. — Проходите внутрь, — миссис Твист тут же пропускает парня с ребёнком в дом и закрывает за ними дверь, помогая поставить сумки в прихожей, волнение читается в её движениях. — Пойдём на кухню. Как вы сюда добирались? — она усаживает Луи и Эдварда за стол, ставя старенький чайник на одиночную конфорку. — Приехали на поезде. — Выпьем чаю. Вы, наверно, устали. — Спасибо большое, миссис Твист. — Можешь звать меня Энн. Ты... расскажешь вашу историю, Луи? — женщина усаживается напротив Томлинсона, её пальцы на руках нервно подрагивают. — Да, я могу. Парень, морщась от воспоминаний, начинает рассказывать о том, как всё начиналось и что происходило между ним и Стайлсом, и во время повествования его глаза становятся на мокром месте. — На следующий день я проснулся один. Гарри забрали. Он словно знал, что это был наш последний разговор. Да, я плакал, я не хотел, чтобы он покидал госпиталь, но на фронту уже нужны были солдаты, так что без всякого предупреждения его и ещё несколько пациентов увезли в военную часть. Через месяц я понял, что забеременел от Гарри. Я был рад этому, смог выносить ребёнка, меня отправили в мирный район, где я жил до конца войны и растил Эдварда, потом вернулся домой. К сожалению, там я застал только свою сестру Лотти. Остальные так и не вернулись, и никаких вестей о них нет. Никаких писем и конвертов. — Мне так жаль, Луи, — женщина была внимательна и слушала всё с затаённым дыханием. Она не знала, что происходило с её сыном во время войны, что он нашёл себе омегу, что у них родился сын. — Подожди, пожалуйста. Энн встаёт и выходит куда-то. Спустя несколько секунд она возвращается и протягивает Луи письмо, стараясь сама на него не смотреть. Томлинсон аккуратно выуживает из конверта с адресом бумагу. Извещение о том, что герой войны — Гарри Эдвард Стайлс — был убит во время боя. Омега несколько раз перечитывает все строчки, а после откладывает конверт на стол, утирая глаза от слёз и еле слышно всхлипывая. Сын удивлённо смотрит на него, ведь папочка никогда не плакал перед ним. — Мне очень жаль, Луи, — женщина приобнимает парня. — Я сама долго не могла в это поверить, но ничего уже не поделать... — Да, я понимаю, — Томлинсон старается взять себя в руки, но он вспоминает, как хорошо ему было с Гарри, как они дарили друг другу любовь, и истерика накрывает его. Гарри появился в его жизни так же быстро, как и исчез. Его больше нет, он словно сон, самый лучший сон. — Папочка, почему ты плачешь? — Эдвард переползает на колени Луи, обнимая его. — Потому что никогда больше не увижу твоего отца, Эдди. У меня нет совершенно ничего, чтобы хоть ещё раз взглянуть на него и показать тебе, в кого ты такой кудрявый и от кого тебе достался цвет глаз. Энн снова уходит из кухни и возвращается с фотографией. Фотографией Гарри до войны, очевидно. Здесь его волосы удивительно длинные, но лицо то же, каким его помнит омега. — Единственная фотография, которая у меня есть, — говорит миссис Твист. Они ещё около получаса обсуждают друг с другом всё случившееся. Энн тоже плачет, потому что она думала, что потеряла всех своих родных: сына, дочь, мужа, родителей. Но вот перед ней оказывается её зять и внук. Очень похожий на Гарри, чуть ли не копия (влияние генов альфы). И кажется, Луи становится легче, когда он рассказывает каждую деталь их со Стайлсом печально короткой истории. Он даже остаётся в Холмс Чапел, чтобы прожить здесь оставшуюся жизнь. Пускай без Гарри, но с его замечательной мамой и своим сыном. Хотя бы на сколько-то мечта альфы оказалась осуществлена. Эдвард будет единственным напоминанием о мгновенно вспыхнувшей, но вечной любви работника госпиталя и простого солдата, которому не повезло оказаться на пути вражеских пуль.