May the odds be ever in your favor

Дистрикт-11 Джерард боялся. Он чувствовал, как его руки мелко тряслись, пока он непослушными пальцами старался застегнуть пуговицы на своей единственной белой рубашке. — Чёрт, — тихо выругался парень, когда в очередной раз не смог попасть в петлю. Устало вздохнув, он посмотрел на себя в мутное зеркало, замечая синяки под глазами, которые, казалось, стали только темнее за сегодняшнюю ночь. Хотя может это и было правдой, потому что Джерард почти не спал. Стоило ему только закрыть глаза, ему начинали сниться ужасы, происходившие на Арене, и он с криками просыпался. Он умолял удачу снова оказаться на его стороне. Он не хотел умирать. Солнце медленно начинало припекать, и юноша понял, что больше медлить нельзя. Глубоко вдохнув, он вышел из комнаты в узкий тёмный коридор, где дети и подростки, которым предстояло сегодня принять участие в Жатве, медленно тянулись к выходу. — Джи, — тихо позвал невысокий тощий мальчик в несоразмерно больших очках, придававших ему забавный вид. — Как ты? Увидев брата, Джерард слабо улыбнулся, пытаясь скрыть свой страх. Майки было только одиннадцать лет, он начнёт участвовать в Жатве лишь со следующего года, но он уже боялся этого. Однако сейчас он куда сильнее боялся за своего старшего брата, чьё имя было вписано в страшную лотерею восемнадцать раз. — Всё в порядке, — почти не дрогнувшим голосом ответил Джерард, приобняв брата за плечи и поправляя воротничок на его рубашке. — Пошли, нам пора. Больше пятидесяти воспитанников одного из детских домов Дистрикта-11 участвовало сегодня в Жатве. Двое надзирателей проверяли, чтобы никто не остался в комнатах, пока худые уставшие дети медленно шли к Дому Правосудия, на крыльце которого будет решаться их судьба. Джерард молча кивнул своему другу Сету, который в этом году в последний раз участвовал в жеребьёвке. Ему уже исполнилось восемнадцать, но он пришёл к интернатским детям, чтобы быть вместе с теми, с кем он рос, в эту страшную минуту. — Мы пойдём зарегистрируемся, — негромко сказал Джерард брату, легонько подталкивая его в сторону воспитателей, которые собирали вместе тех детей, кто ещё слишком мал для Голодных игр. — Оставайся с ними. Я найду тебя, когда всё закончится, — мальчик смог лишь кивнуть, напоследок крепко обняв брата и шепнув тихое «удачи». Сет и Джерард стояли в очереди на регистрацию, когда Сет негромко спросил: — Сколько? — Восемнадцать, — так же тихо ответил Джерард. — Я взял тессеры на меня и Майки. Между друзьями повисла тяжёлая тишина, пока вокруг них продолжали сновать люди, а женщины, занимавшиеся регистрацией участников Жатвы, подзывали к себе новых детей. — То обещание, которое мы дали друг другу несколько лет назад… — начал Джерард, напоминая о старой клятве, данной при тусклом свете свечи в Детском доме семь лет назад. — Оно всё ещё?.. — Да, — прервал его Сет. — Я позабочусь о нём, если тебя выберут. — Спасибо, — Джерард вновь замолчал, вспоминая Хейли, улыбчивую младшую сестру Сета. Она погибла год назад, сорвавшись с дерева. Но несколько лет назад, перед первой Жатвой Сета, он и Джерард поклялись заботиться о Майки и Хейли, если с одним из них что-то случится. Если одного из них отправят на Игры. — Следующий, — произнесла женщина за стойкой, и Джерард протянул руку, закрывая глаза, чтобы не видеть маленького устройства, из которого выскакивала игла. Он ненавидел иглы. — Всё в порядке, я здесь, — тихо произнёс Сет за его спиной, готовясь, если что, поддержать друга, который в прошлом году потерял сознание. — Со мной всё хорошо, — ответил Джерард, благодарно кивнув парню, но явно не убедив его до конца. Зарегистрировавшись, друзья пошли к другим парням, строившимся в шеренги слева от сцены. Людей на Центральной площади становилось всё больше. Дистрикт-11 был самым крупным в Панеме, и со всех его концов мужчины, женщины и дети стекались на Жатву. Напряжение тяжело висело в воздухе, сдавливая дыхание. Ровно в одиннадцать часов экраны, висевшие на Доме Правосудия загорелись, высвечивая герб Панема, и заиграл гимн. Все разговоры на площади мгновенно стихли, люди хмуро смотрели на то, как на сцену выходили представители Капитолия и выносили два больших стеклянных шара с именами возможных участников Игр. С последними аккордами гимна на сцену поднялась низкая худощавая женщина в кислотно-жёлтом платье. Её короткие волосы были высветлены химикатами, а очки странной формы добавляли ей лет. Она вела Жатву в Дистрикте-11 уже несколько лет, и Джерард не выносил её вида. — Счастливых Вам Голодных игр, и пусть удача всегда будет на вашей стороне, — визгливым голосом начала женщина, произнося традиционное приветствие. — Сегодня мы вновь выберем двух трибутов, которые будут защищать честь Дистрикта-11 на шестьдесят седьмых ежегодных Голодных Играх. Почти семь десятилетий назад было принято решение проводить Игры в память о Тёмных временах, чтобы не допустить их повторения. Когда тринадцать Дистриктов восстали против Капитолия… — дальше Джерард не слушал. Историю Панема знает каждый ребёнок, и каждый год им напоминают о совершенном их предками много лет назад. Практически никто из ныне живущих не помнит тех событий, но невинные дети всё ещё продолжают расплачиваться за чужое поражение. Джерард нашёл взглядом брата, который, широко распахнув глаза, слушал женщину на сцене. Она всё ещё продолжала говорить о важности Игр, и парень хотел просто закрыть уши, чтобы не слышать всего этого. Никакая причина не стоит того, чтобы заставлять детей и подростков убивать друг друга. Из своеобразного транса его вывел слабый тычок Сета, стоявшего рядом. Встряхнувшись, Джерард обратил внимание на сцену, где Лидия МакКинли, чьё имя он наконец вспомнил, уже подошла к левому от себя шару, где были имена девушек. — Дамы вперёд, — женщина улыбнулась и запустила руку в сферу. Вытащив свёрнутую бумажку, она подошла к микрофону и медленно раскрыла её. — Эбигейл Стюарт, — громко произнесла она. Над правой половиной площади пронёсся облегчённый вздох, и лишь одна девочка во втором ряду в ужасе смотрела на сцену. Откуда-то сзади раздался женский крик, сменившийся всхлипами. Девочка не успела сделать и шага, когда откуда-то из задних рядов вышла её сестра. Джерард знал её, потому что она училась в той же школе, что и дети из приюта. Ещё до её слов он понял, что она собирается сделать: — Я вызываюсь добровольцем, — громко произнесла она. — Кларк, — тихо произнёс Сет рядом. Он общался с этой девушкой чаще, чем Джерард, они вместе работали в полях и их можно было назвать друзьями. Джерард иногда даже думал, что из них вышла бы неплохая пара. Но девушка сделала свой выбор. Под конвоем миротворцев, Кларк Стюарт прошла к сцене, слабо улыбнувшись своей сестре и покачав головой. Никого не удивил её поступок. В Дистрикте-11 не было редкостью, когда старшие дети вызывались добровольцами на Игры, чтобы или занять место своих брата или сестры, или, по крайней мере, оказаться рядом с ними на Арене и сделать всё ради их спасения. Последний вариант был самым худшим, потому что практически всегда в итоге погибали оба ребёнка, и их родители могли лишь наблюдать за тем, как их детей приносят в жертву Капитолию. — Это твоя сестра? — спросила Лидия, поднеся микрофон к лицу Кларк. — Да, — кивнула девушка. Её голос не дрогнул, и Джерард мысленно восхитился её храбростью. — Меня зовут Кларк Стюарт. — Очень хорошо, — довольно произнесла Лидия и, подняв руку девушки, громко произнесла, — первый трибут от Дистрикта-11 — Кларк Стюарт! А теперь перейдём к юношам, — женщина подошла ко второму шару. Время для Джерарда почти встало. Он едва дышал, наблюдая за тем, как наманикюренные пальцы, которые он видел на большом экране, кружили над бумажками, выбирая всего лишь одну. Он чувствовал, как стоявший рядом Сет крепко сжал его предплечье, тихо шепча себе что-то под нос. Наверное, молился старым богам. Наконец, выбор был сделан. Цокая каблуками, МакКинли вернулась к микрофону и развернула бумажку, перед этим бросив взгляд на толпу. — Второй трибут от Дистрикта-11 на шестьдесят седьмых Голодных Играх, — очередная пауза, Джерард стиснул зубы, борясь со злостью и страхом, — Джерард Уэй. Его сердце пропустило удар. В голове резко образовалась пустота, словно все мысли в секунду вылетели оттуда. Мозг просто отказывался принимать реальность. Рука Сета разжалась на его предплечье, обрывая последнюю связь со старым миром. На ватных ногах Джерард сделал шаг вперёд, и двое миротворцев сразу же возникли за его спиной, чтобы проводить его к сцене. Зрение подводило, всё, что он видел — лестница, ведущая на сцену. Все звуки доходили до него словно через толщу воды. Он не слышал крика своего брата. Не видел, как Сет пробрался к нему через толпу и подхватил на руки, не давая совершить необдуманный поступок. Страх за свою жизнь поглотил Джерарда. Встав на сцене справа от Лидии, парень ничего не видящим взглядом обвёл площадь. Он понимал, что скорее всего видит свой Дистрикт в последний раз. И хотя он всегда ненавидел это место, он не хотел уезжать в наполненный роскошью и ложью Капитолий. Он не хотел умирать. — Пожмите друг другу руки, — тихо шепнула Лидия. Повернувшись к девушке, Уэй пожал её влажную руку. Посмотрев ей в глаза, парень увидел в них застывшие слёзы. Она тоже боялась, как и он. Она тоже хотела жить. — Трибуты Дистрикта-11 на шестьдесят седьмых ежегодных Голодных Играх — Кларк Стюарт и Джерард Уэй! — громко и притворно радостно возвестила Лидия. Площадь безмолвствовала. Как и каждый год. *** Джерард сидел на деревянном стуле в помещении в Доме Правосудия, упершись локтями в колени и закрыв ладонями лицо. Он совершенно не знал, что он будет делать дальше. Дверь открылась. — У вас пять минут, — произнёс миротворец перед тем, как пустить в комнату Майки и Сета. Брат сразу бросился Джерарду на шею, крепко обнимая его. — Почему ты? — со слезами в голосе спросил Майки, не скрывая своих эмоций. — Почему из всех них именно ты? Джерард погладил брата по спине, поднимая взгляд на Сета, надеясь, что тот сдержит своё обещание и не оставит Майки одного. — Кому-то всегда будет больно, Майки, — тихо ответил Джерард. — Кто-то всегда не вернётся домой. — Но ты же постараешься, да? — мальчик отстранился, чтобы взглянуть Джерарду в глаза. — Постараешься вернуться? Ты ловкий, умеешь лазать по деревьям, искать еду и делать мази для ран, ты можешь попробовать. Джи, обещай, что попробуешь. — Конечно, я сделаю всё возможное, — Джерард мысленно похвалил себя, когда его голос не дрогнул на лжи, которой он не верил сам. Он не боец. Поднявшись на ноги, парень сделал пару шагов к Сету и крепко обнял его, этим жестом высказывая всё, что не было сказано ими за эти годы. — Прошу, не оставляй его одного, — прошептал он. — Никогда, — так же тихо ответил Сет. — Ты был лучшим другом, которого только можно иметь. И Майки прав, у тебя есть шанс. Ты не умеешь обращаться с оружием, но сможешь освоить это на тренировках. Вспомни годы в Детском Доме и в садах. Помимо того, о чём сказал Майки, ты всегда умел прятаться лучше всех. Используй это. Стань тенью. — Спасибо. За всё, — едва слышно сказал Джерард, отстранившись. — Время, — открыл дверь миротворец. — Будь сильным, — Джерард стёр дорожки слёз с щёк Майки и обнял его в последний раз. — Я буду скучать. — Я люблю тебя, Джи, — произнёс мальчик, когда миротворец уже потащил его к выходу. Сет лишь кивнул Джерарду, не находя слов в этой ситуации. И едва тяжёлая дубовая дверь захлопнулась, Джерард осел на пол, больше не сдерживая слёз. *** Дистрикт-2 — Вы все усердно тренировались в ожидании этого дня, — Фрэнк смотрел на директора Академии, ходившего между парнями и девушками, выстроившихся в две шеренги. – Многие из вас пополнят вооружённые силы Капитолия или ряды миротворцев, где смогут сделать карьеру. Некоторым будет предложена должность в Академии, где вы сможете передать весь свой опыт будущим поколениям. И лишь двое лучших из вас получат свой шанс изменить свою жизнь навсегда, став победителями. Алисия и Фрэнк, сегодня вы получаете право вызваться добровольцами! — люди вокруг взорвались аплодисментами, и Фрэнк сдержанно улыбнулся, принимая поздравления от людей вокруг. Он ждал этого дня последние семь лет, изводя себя тренировками и прогрызая дорогу наверх. Он родился в обеспеченной семье капитана миротворцев, и ему были открыты почти все двери, но он всегда хотел большего. Победа в Играх — его шанс переехать в Капитолий, сделать там блестящую карьеру и навсегда вписать своё имя в историю Панема. И неважно, что вписывать его Фрэнк будет чужой кровью. Спустя примерно час выпускники Академии потянулись на главную площадь, куда уже подходили люди, переговариваясь и радуясь выходному. Дети весело бегали вокруг. В Дистрикте-2 Жатва никогда не была чем-то ужасным, потому что в Играх участвовали лишь те, кто тренировался для этого долгие годы. На их счету почти треть всех Игр, потому что Академия готовила буквально ко всему. Ещё треть разделили между собой Дистрикты 1 и 4. Остальные Игры выигрывали другие дистрикты. Зарегистрировавшись, Фрэнк пошёл к своим родителям, стоявшим на краю площади. Линда явно плакала, она никогда не одобряла его желания участвовать в Играх ради славы и статуса, часто говоря о том, что Фрэнк может построить прекрасную карьеру в рядах миротворцев родного дистрикта, а отец наоборот полностью поддерживал желание сына добиться большего. — Я горжусь тобой, Фрэнк, — произнёс Айеро-старший, пока его жена кинулась обнимать сына. — Я знаю, что ты прославишь нашу фамилию. Ты станешь победителем шестьдесят седьмых Голодных игр. — Спасибо, отец, — Фрэнк кивнул, не показывая, как много на самом деле для него значит одобрение всегда холодного отца. — Я сделаю всё, чтобы не разочаровать вас. — Главное, вернись живым, — тихо прошептала Линда, уткнувшись в шею слишком быстро повзрослевшего сына. — Всё будет хорошо, мам, — парень обнял женщину, гладя её по спине. Он любил свою мать. В отличие от отца, она была мягкосердечной и доброй женщиной, полной противоположностью своего мужа. Айеро-старший рассказывал, что когда-то именно в эту доброту он и влюбился. Они прекрасно уравновешивали друг друга, но именно Линда давала Фрэнку всю любовь. Он часто думал, а решился бы он на участие в Играх несколько лет назад, если бы не хотел так отчаянно привлечь внимание отца. Та гордость, которая была во взгляде мужчины, когда сын сказал ему, что хочет обучаться в Академии, решила всё окончательно. И лишь спустя пару лет желание соответствовать ожиданиям переросло в нечто большее, в жажду стать кем-то значительным. А сейчас поворачивать назад всё равно было бы поздно. Да Фрэнк и не хотел. Фрэнк и Алисия заняли свои места в первых рядах. Их многие знали и догадывались, что именно они станут теми, кто поедет в Капитолий в этом году. Кивнув девушке, Фрэнк встал рядом с ней и перевёл взгляд на сцену, где уже стояли сферы с именами, а к микрофону подходил высокий мужчина лет сорока в синем костюме. Где-то на периферии сознания Фрэнк отметил, что он выглядел слишком просто для важного жителя Капитолия. Не было кричащего цветного макияжа, который в столице носили буквально все, не было излишней показушности, лишь спокойная уверенность в своём превосходстве. Торжественную часть парень пропустил мимо ушей, зная её почти наизусть. Из года в год ничего не менялось. Вместо этого он разглядывал людей на площади. Многие взрослые смотрели на них с Алисией как на мессий, и он знал, что многие пойдут к их родителям с благодарностями. Для детей Дистриктов 1, 2 и 4 Академии были спасением от Арены, потому что в Играх участвовали те, у кого действительно был шанс победить, те, кто осознанно делал выбор пойти на Арену на своей последней Жатве в восемнадцать лет. И это спасло множество невинных жизней. Когда длинный рассказ о Тёмных временах закончился, мужчина из Капитолия не стал сразу тянуть имена из сфер, зная, что здесь выбор давно сделан. Официально никто не должен был готовиться к Играм, но наиболее важным Дистриктам это прощалось. А Второй вообще был на привилегированном положении, поскольку именно здесь находилась крупнейшая военная база Капитолия и тренировали большую часть миротворцев. Поэтому мужчина спросил: — Есть ли добровольцы, готовые побороться за титул победителя на Арене шестьдесят седьмых Голодных Игр? Переглянувшись с Алисией, Фрэнк сделал шаг вперёд одновременно с девушкой. Они пошли к сцене вместе под взглядами тысяч людей. В их глазах были восторг, восхищение и благодарность. Все знали, что как минимум один из них в любом случае не вернётся домой, но никто не оплакивал их раньше времени. Это был их миг славы. — Назовите свои имена, — мужчина поднёс микрофон к будущим трибутам, чьи лица сейчас были на всех экранах площади. — Алисия Керри, — сказала девушка. — Фрэнк Айеро, — отозвался парень, разглядывая площадь со сцены. Потом он повернулся и пожал Алисии руку. Хватка обоих была крепкой и уверенной. Они были готовы. — Алисия Керри и Фрэнк Айеро — трибуты Дистрикта-2 на шестьдесят седьмых Голодных Играх! — провозгласил мужчина, встав между трибутами. — Пусть удача всегда будет на вашей стороне. Площадь взорвалась аплодисментами. Фрэнк понял, что хочет услышать этот звук снова. *** В Доме Правосудия к Фрэнку пришли только друзья и девушка. С семьёй он уже попрощался. — Ты же вернёшься, да? — прошептала низкая темноволосая девушка с короткой стрижкой, уткнувшись лицом в грудь Фрэнка. — Я не хочу видеть, как ты умираешь. — Конечно, я вернусь, Мари, — парень прижал её крепче к себе и поцеловал в макушку. — Ты же знаешь, я люблю тебя. Мы уедем отсюда. — Да, я слышала это уже много раз. Но… вернись ко мне. Просто вернись, — девушка всхлипнула и отошла в сторону, уступая место двум парням. — Я рад, что ты сделал это, старина, — коренастый блондин хлопнул Фрэнка по плечу. Они вместе тренировались в Академии все эти годы, но лишь недавно Боб осознал, что не хотел умереть так. Он был отличным бойцом, но на Арене ни в чём нельзя быть уверенным. Он был вторым после Фрэнка, впереди его ждала карьера. И девушка, с которой он недавно познакомился, могла стать частью той жизни, о которой он начал мечтать в последние месяцы. Они были искренне рады друг за друга, потому что каждый из них получил то, что хотел. — Спасибо, Боб, — Фрэнк улыбнулся. — Теперь Академия не держит тебя. Сделай ей предложение. Я уверен, она не откажет тебе. А когда я вернусь, сыграете свадьбу. Я сделаю вам какой-нибудь шикарный подарок, а вы назовёте ребёнка в мою честь, — Фрэнк подмигнул другу. — Не дождёшься, Айеро, — рассмеялся Боб, заключая друга в медвежьи объятия. — Но я буду ждать тебя. Второй парень подошёл к ним и присоединился к объятию. Они часто проводили вместе время, хоть Рэй и никогда не тренировался для участия в Играх. С ним Фрэнк познакомился в школе и понял, что тот был отличным парнем, хоть у них и совершенно не совпадали интересы и характеры. Рэй был чутким и чувствительным, он уравновешивал их с Бобом. И Фрэнку действительно будет не хватать его спокойствия и рассудительности. Отстранившись, парень слегка кивнул в сторону стоявшей у стены Мари, вытиравшей слёзы. — Приглядывай за ней, пожалуйста, — тихо сказал он, обращаясь к Рэю. — Я уверен, что всё будет в порядке, но, если что-то пойдёт не так, я хочу быть уверен, что она в надёжных руках. — Можешь на меня рассчитывать, — Рэй улыбнулся. Дверь открылась, и в комнату вошёл мужчина со сцены. — Дамы и господа, у мистера Айеро через полчаса поезд, боюсь, нам пора уходить. Со стороны Мари раздался новый всхлип. Рэй и Боб напоследок ещё раз обняли друга и, пожелав ему удачи, покинули комнату, уведя с собой плачущую девушку. Проводив ушедших друзей взглядом, Фрэнк повернулся к мужчине. — Я готов. Выбор был сделан. Игра началась.