May the odds be ever in your favor

Дистрикт-2 Полгода спустя Фрэнк открыл глаза, резко выныривая из сна и чувствуя, как капли холодного пота стекают по его спине. Кошмары не оставляли его, заставляя почти каждый день принимать мощное снотворное, чтобы отключиться хотя бы на несколько часов. Академия к этому точно не готовила. Полгода прошло с того дня, когда Фрэнк Айеро был объявлен победителем Шестьдесят седьмых Голодных Игр. Но парень всё ещё помнил это так же ясно. Фрэнк поднялся с кровати и пошёл на кухню. Его шаги гулко отдавались в пустом доме. Пыль тонким слоем покрывала почти все поверхности, ещё сильнее создавая атмосферу запустения. Холодный зимний рассвет только начинал заниматься на горизонте, серым светом освещая Дистрикт-2 и Деревню победителей, где теперь жил Фрэнк. Совсем скоро сюда приедут капитолийцы с камерами и Бен со своей командой. Сегодня важный день. Сегодня начинается Тур Победителя. Фрэнку становилось тошно от осознания того, что уже завтра ему придётся смотреть в глаза родственникам погибших трибутов, многие из которых пали от его руки. Ему придётся со сцены говорить брату Джерарда о том, насколько храбрым тот был. Как и все предыдущие месяцы, при каждой мысли о парне из Дистрикта-11 сердце начинало болезненно щемить. Фрэнк убил четверть всех трибутов, но смерть Джерарда простить себе не мог. Именно этот момент Игр снился ему чаще всего. Несколько месяцев назад Фрэнк проснулся с криками. Сон был куда реалистичнее, чем обычно. Парень тонул в чужой крови, она заливалась в глаза, ноздри и рот, душа своим металлическим привкусом. Была глубокая ночь, но парень просто не мог оставаться один. Он надеялся, что Тайлер простит ему вторжение. Ментор всё понимал. Он не задавал вопросов, молча поставив перед Фрэнком бутылку самогона, купленную и припасённую на чёрный день. Мужчина понял, что этот день пришёл. Он знал, что по-другому быть не могло после всего, что парень пережил. Спустя несколько часов, когда тело уже расслабилось из-за алкоголя, а мрачные мысли только сильнее охватили сознание Фрэнка, он спросил: — Ты говорил, что станет легче. Когда? Когда это случится? Тайлер помолчал какое-то время, залпом выпивая стопку самогона и вспоминая свои Игры. — У всех по-разному. Мне понадобилось два года на то, чтобы избавиться от кошмаров, а Джоан спала спокойно всего через три месяца, хотя она убивала куда больше и куда более жестоко, чем я. — Помолчав, ментор добавил: — А кто-то не оправляется совсем. Они либо сходят с ума, либо спиваются. И Фрэнк понимал, что такими темпами он скоро не сможет существовать без таблеток. Он пытался продержаться без снотворного, но кошмары не давали ему спать. Тоска съедала его сердце. Он понимал, что за те четыре дня, проведённые в пещере, влюбился в Джерарда слишком сильно. Мари всё понимала. Она не закатывала истерик, когда Айеро сказал, что не сможет на ней жениться, но осталась с ним, не давая ему напиваться. Лишь когда она убедилась, что Фрэнк контролировал себя, она ушла. Тихо, без лишних прощаний, оставив ключ от их дома на тумбочке, а в короткой записке написав, что всегда готова поговорить и поддержать, хоть в его сердце больше не было для неё места. Они остались друзьями. Кроме Тайлера, только Мари знала о том, сколько на самом деле Джерард значил для Фрэнка. Друзья Фрэнка делали всё, чтобы помочь парню выбраться из его состояния, и он был искренне благодарен. Они вырвали Айеро из той апатии, в которой он находился после возвращения из Капитолия. Он проводил с ними много времени, особенно с Бобом, который стал тренером в Академии и готовил детей к Играм. Они были в восторге каждый раз, когда Фрэнк заглядывал к ним. Парня тошнило от их радости. На людях Айеро вёл себя почти так же, как раньше. Он смеялся, иногда шутил, общался с людьми, тренировался. Делал всё, чтобы не думать об Играх. Но стоило ему остаться одному, как воспоминания наполняли его сознание, сводя с ума. Входная дверь его дома тихо скрипнула, и Фрэнк резко обернулся, готовый схватиться за нож. Он не бросал тренировок, загоняя себя до полуобморочного состояния, лишь бы как-то отвлечься. Он не хотел глушить воспоминания алкоголем, поэтому глушил их болью. Но это был всего лишь Тайлер. — Скоро тут будут стилисты. Ты готов? Фрэнк просто кивнул, не доверяя собственному голосу. *** Первая остановка — Дистрикт-12. Их трибутами были Билл, погибший в первой же бойне, и Кэтрин, дошедшая до финальной восьмёрки. По традиции, Фрэнк должен был упомянуть их в своей речи. — Я не знал Билла, — говорит он в микрофон, глядя на хмурые лица людей. Некоторые из них одеты в шахтёрские робы, словно их вытащили с работы только ради того, чтобы они послушали речь того, кто косвенно виновен в смерти их земляков. Парень почему-то не сомневался, что так оно и было. — Но я знал Кэтрин. Она была славной девушкой и умелым бойцом, — его голос не дрогнул на этой лжи. Он ненавидел Кэтрин. Но продолжал говорить, какой хорошей она была. В конце его речи никто не аплодировал, да Фрэнк этого и не ждал. Он ненавидел этот Тур, так же, как и все зрители. Он понимал, что единственный Дистрикт, в котором его будут чествовать как героя — его собственный. Едва он покинул сцену у Дома правосудия, к нему подошёл Тайлер с карточками в руках. Айеро понял, что это речь для его следующего выступления. — Фрэнк… следующий Дистрикт — одиннадцатый. Трибуты — Кларк Стюарт и Джерард Уэй. *** Они уже ехали в поезде, когда Айеро понял, что хочет сделать. К счастью, Тайлер не стал возражать, пообещав всё организовать. *** Фрэнк медленно шёл по кладбищу Дистрикта-11, сжимая в руках букет белых лилий. Как ему объяснил пожилой мужчина, копавший свежую могилу, павших на Играх трибутов хоронят на специальной территории в глубине кладбища. Поблагодарив мужчину, Айеро направился туда. Высокая кованая решётка с облупившейся краской и кое-где покрытая ржавчиной ограждала ровные ряды могил. Фрэнка замутило, когда он увидел, сколько тут было надгробий. Дистрикт-11 побеждал в Играх всего четыре раза, на Пятых, Семнадцатых, Сорок третьих и Пятьдесят вторых. Сто тридцать детей было убито. И где-то там лежал его цветочный мальчик. «Они пали, защищая честь своего Дистрикта» гласила табличка на воротах. Фрэнк шёл между рядами могил, даже самые старые из которых выглядели ухоженными, словно неравнодушные жители Дистрикта-11 поддерживали порядок, и высматривал знакомое имя, но всё было не то. В самом конце этой мрачной аллеи Фрэнк увидел парня, стоявшего к нему спиной, и мальчика, на коленях склонившегося к одной из могил, находившейся почти у самого ограждения. Присмотревшись, Айеро увидел на надгробии портрет Джерарда. Его дыхание спёрло. Он подошёл к парню, который скосил взгляд на непрошенного гостя, но головы не повернул. — Не думал, что у тебя хватит смелости прийти сюда, — сказал он, переводя взгляд на мальчика. — Мне казалось, что я должен ему хотя бы это, — тихо признался Фрэнк. — Это же его брат? Майки, верно? — Да, — кивнул парень, наконец поворачиваясь к Айеро. — А я Сет. Джерард тебе рассказывал, — он протянул руку, и Фрэнк пожал её, вспоминая рассказ Уэя о его лучшем и единственном друге. — Знаешь, он не винит тебя, — говорит Сет, кивая в сторону Майки. — Как и я. Ты не мог его спасти. Удача никогда не была на нашей стороне. Наоборот, ты проявил милосердие. Я бы не смог смотреть на то, как мой друг страдает. — Но я себя простить не могу, — пробормотал Фрэнк, и Сет понимающе кивнул, но ничего не сказал. Через несколько минут Майки поднимается и оборачивается, только сейчас замечая Айеро. Он сразу узнаёт Победителя. Он подходит к парням, но ничего не говорит, молча глядя Фрэнку в глаза. Фрэнк первым отводит взгляд. — Спасибо, — наконец нарушает повисшую тишину Майки. — Спасибо, что не заставил его страдать. Я думал, что ты уйдёшь. «Это страшно», — понял Фрэнк. Страшно, когда одиннадцатилетний ребёнок благодарит тебя за убийство его брата. — Я бы не оставил его, — произносит он, справившись с накатившими эмоциями. — Никогда, — добавил он, словно самому себе. Майки кивает и вновь возвращается к могиле брата. — Мы справимся, — тихо произносит Сет. — Я позабочусь о нём. Несколько лет назад, перед моей первой Жатвой, мы с Джерардом дали обещание заботиться о наших младших, если с нами что-то случится. Моя сестра Хейли погибла, и у меня не осталось никого. Но Джерард и Майки всегда были рядом. — Игры?.. — спросил Фрэнк, не уверенный, что имеет право задавать такие вопросы, пытаясь вспомнить, умирал ли на Арене кто-то, похожий на Сета. Но лиц было слишком много. — Нет. Просто несчастный случай. Она сорвалась с дерева и сломала позвоночник. Она умирала несколько дней. Поэтому, как и Майки, я тоже благодарен, что ты не дал Джерарду мучиться. — Он не заслужил всей этой боли. — Никто из нас не заслужил, Фрэнк. Но мы справимся, — повторил Сет, немного помолчав. — Мы выживем. Но я видел, что происходило в той пещере, и знаю, что значил, что значит для тебя Джерард. Его смерть будет преследовать тебя до конца твоих дней. Мне жаль тебя. Искренне жаль. Когда Майки вновь подошёл к ним, Сет приобнял его за плечи. — Нам пора идти. Все собираются на площади у Дома Правосудия, чтобы не пропустить твоё выступление. Мы должны там быть. Прощай, Фрэнк. Может быть, мы ещё встретимся, если ты окажешься в Одиннадцатом, — Парень уже повернулся, чтобы уйти, но потом обернулся и добавил: — передай спасибо своему ментору. Он оплатил похороны Джерарда и не поскупился на надгробие. Он выбрал ту фотографию, а мы не стали противиться. Мы запомнили его таким. Счастливым, — с этими словами Сет ушёл, уводя за собой Майки. Фрэнк остался один. На негнущихся ногах парень приблизился к могиле и теперь смог рассмотреть надгробие. С чёрно-белого портрета на Фрэнка смотрел улыбающийся Джерард, на котором был венок из лилий. Казалось, что скульптор смог передать блеск его глаз, хотя Айеро понимал, что, скорее всего, это было лишь его воображение. Он видел эту фотографию. Она была сделана во время Парада трибутов. В тот день, когда их история по-настоящему началась. И здесь он действительно выглядел счастливым. — Мой цветочный мальчик, — прошептал Фрэнк, медленно опускаясь на колени рядом с могилой. — Джерард… — его голос сорвался, а по щеке стекла слеза. Парень редко позволял себе плакать, даже после Игр, когда боль утраты становилась почти невыносимой, но сейчас он дал волю эмоциям. — Я не спас тебя. Прости меня. Ты должен был жить, а не я. Я не заслужил на это права. Всё, что я делал последние годы — это причинял людям боль, преследуя свои корыстные цели. Я мечтал о славе, признании, деньгах, лишь в Капитолии, когда уже не было пути назад, осознав, что в мире есть нечто куда более ценное. И именно ты открыл мне глаза. Ты показал мне мою истинную суть, и когда я решил, что пожертвую собой, вмешивается чёртов случай, — Фрэнк почти зарычал, испытывая злость на весь мир и на себя. — Я не смог спасти тебя, — повторил он. — И я никогда не смогу простить себя за это. Но, надеюсь, сможешь ты, — он положил букет лилий на могилу и прикоснулся пальцами к холодному камню, на котором был высечен портрет Джерарда. Воспоминания затопили его сознание. Слёзы на щеках в темноте поезда. Белые лилии и зелёные стебельки полевых цветов. Ромашки. Тихий разговор на крыше. Тепло чужого тела в спальном мешке. Нежность обветренных губ. Блеск зелёных глаз. Мелочи, которые врезаются в память и никогда её не покидают. Фрэнк долго просидел на могиле Джерарда, прощаясь со своей первой настоящей любовью. У их истории не могло быть счастливого конца, уж Капитолий бы об этом позаботился, но как же было больно. Больно до содранного от крика голоса, до разбитых о каменную стену костяшек, до пьяного сна после бутылки самогона, разделённой с ментором. Больно до глухой пустоты в груди. Спустя час, Фрэнк наконец поднялся на ноги и последний раз взглянул на могилу человека, который всего за несколько дней заменил ему целый мир. — Мне пора идти. Я не уверен, что когда-то смогу снова здесь появиться, поэтому… Я люблю тебя. Прощай, Джерард, — парень отвернулся и пошёл прочь с кладбища, заставляя себя не оглядываться. Их история закончена. Но стоя перед жителями Дистрикта-11 и глядя в полные слёз глаза Майки, Фрэнк окончательно осознал, что его ментор был неправ. Легче не станет никогда. От автора: что ж, спустя почти полгода, эта работа закончена. Она чуть-чуть не дотянула по размеру до моего самого большой на данный момент фанфика, даже немного обидно. Но MTOBEIF много значит для меня. До того, как спонтанно начать писать её в июне, я год не могла выдавить из себя ни строчки, а эту я смогла не только начать, но и закончить. Я не знаю, закончу ли старые работы, смогу ли вообще писать дальше (хотя у меня есть как минимум три плана для возможных миди-макси), но эта работа стала знаковой. Спасибо всем, кто был здесь во время её написания. Я вас очень люблю. С надеждой на новую встречу, Кусачая вампирша