***
Уйти от Малфоя и его прихлебателей оказалось просто. Разведанный с помощью Карты Мародёров и несколько раз проверенный маршрут не подвёл. Гарри забился в облюбованную ранее нишу на пятом этаже, накинул на себя мантию-невидимку и замер. Но мимо никто так и не пробежал — похоже, его потеряли раньше, чем он проскочил на этот этаж через потайной ход. Всё прошло даже лучше, чем он ожидал. Малфой должен был быть настороже — всё-таки у них уже были в этом году конфликты, да и метка на предплечье — а Гарри был уверен, что она у Драко есть — должна была повысить бдительность белобрысого ублюдка. Но тот словно не ожидал от Гарри какой-либо пакости и позволил взять у себя слюну на анализ. Конечно, Гарри хорошо отработал необходимую последовательность действий. Он пообещал себе, что обязательно подарит что-нибудь ценное Луне — за то, что она разрешила ему тренироваться на ней. Причём на протяжении всего часа, во время которого Гарри извел целую упаковку ватных палочек, Луна ни разу не пожаловалась на какие-либо неудобства и даже не спросила, для чего ему потребовался живой манекен. Она просто выполнила его просьбу. Гарри мельком даже подумал, что не будь этого дурацкого “Бинго”, он бы предложил равенкловке прогуляться в Хогсмид в ближайшие выходные. Тем более что такое как бы свидание могло помочь и с нарглами — те, кажется, и так присмирели после подвигов шестерых студентов в Министерстве, но предосторожность никогда не бывает лишней. Правда, теперь на Гарри косо смотрел Невилл Лонгботтом, который застал их с Луной в самый разгар тренировок. Но это была самая лёгкая из проблем, под которыми неожиданно оказался погребён Гарри. К тому же он надеялся, что Луна разберётся с Невиллом без его участия. В любом случае, Гарри был полностью готов к общению с Гермионой. Он достал Карту Мародёров и обнаружил её в коридоре на четвёртом этаже. Похоже, Гермиона шла из библиотеки — откуда же ещё? — в факультетскую башню. Гарри глубоко вздохнул. Конечно, его всё ещё мог искать Малфой, встреча с которым прямо сейчас была нежелательна. Но с любовными зельями следовало разобраться как можно быстрее. — Гермиона, а вот и Гарри, — пробормотал он, вытягивая из кармана новый пакетик с новой ватной палочкой.***
Гарри с самого начала планирования этой операции подозревал, что между умницей Гермионой — пункт с “кареглазой энциклопедией” можно было отмечать и плевать на цвет глаз — и наглым и заносчивым, как и его отец, Драко Малфоем есть существенная разница. Малфоя могло удивить нехарактерное поведение Гарри Поттера, который подошёл к нему — сам подошёл! — и вежливо сказал самую большую чушь на свете. А вот обмануть Гермиону, да ещё до такой степени, чтобы она замерла с раскрытым ртом, было практически невозможно. Она действительно знала Гарри как облупленного. Но Гарри придумал, как справиться с этой проблемой — подсказку он нашёл в поведении Гермионы там, у озера. Ещё он вспомнил о поведении Невилла, заставшего их с Луной в самый разгар тренировок и в очень интересной позе, о собственной неловкости, когда оказался наедине с Чжоу под той омелой в Выручай-комнате или когда судорожно пытался пригласить ту же Чжоу на бал… В общем, весь предшествующий опыт говорил Гарри, что в любой ситуации, связанной с отношениями, подростки должны теряться, у них обязательно должен пропадать дар речи, и они должны замирать в ступоре. Проверять эту свою теорию он не собирался — не хватало ещё чтобы вместе с Малфоем за Гарри гонялась по Хогвартсу и какая-нибудь Дафна Гринграсс или любая другая слизеринка. Причём этих слизеринок Гарри инстинктивно опасался значительно сильнее, чем старого доброго недруга Драко. Поэтому он решительно вышел перед Гермионой из тупика, в который попал через ещё один тайный проход. Гермиона остановилась и недоумённо посмотрела на него. — Что-то случилось? — спросила она. — Пока нет, — твёрдо ответил Гарри. — Гермиона, только что в Большом зале Малфой во всеуслышание заявил, что любит тебя. Гермиона радостно взвизгнула и вихрем умчалась куда-то вниз по лестницам.***
Вернее, могла бы умчаться, если бы это была какая-то другая Гермиона, из параллельной вселенной. А эта Гермиона, что стояла перед Гарри, просто замерла с приоткрытым ртом. Не будь у Гарри великой цели, он бы подавился словами о любви Малфоя ещё на стадии обдумывания всей операции. Но сейчас он был решителен, словно вновь собирался на битву с василиском. Но когда заготовленная фраза была произнесена, он окончательно осознал, что именно сказал. И едва не замер сам, от осознания совершённой гадости — но вовремя заметил, что Гермиона оказалась в нужном положении. Отработанным на Луне движением Гарри мягко провёл ватной палочкой по внутренней стороне её щеки, быстро спрятал образец в пакетик и начал разворачиваться, чтобы оказаться как можно дальше от разъярённой Гермионы… ...палочка которой уже упиралась ему в горло. А сам Гарри внезапно оказался прижат к стене и замер в неудобной позе, почти на цыпочках, с поднятыми вверх руками — в одной из них он держал пакет с ватной палочкой. А Гермиона шипела ему в лицо не хуже слизеринского василиска: — Гарри Джеймс Поттер! Если ты прямо сейчас не объяснишь, что делаешь, и если мне не понравится, что ты делаешь, я снесу тебе голову, учителям скажу, что именно так всегда и было, а профессор Снейп подтвердит, что ты с первого занятия был безголовым бараном. Итак? Гарри судорожно пытался подобрать слова, чтобы объяснить, как он попал в эту ситуацию, но как назло, в голове только эхом звучали слова про баранов. Он действительно был бараном, не подготовившим пути к отступлению, и, судя по настрою Гермионы, вскоре ему предстояло стать бараном ещё и безголовым, но пугало его отнюдь не это. Больше всего Гарри волновался о том, что если Гермиона обездвижит его и отберёт образец, то он так и не узнает: была ли она опоена любовными зельями или нет? Да и потеря возможности заполнить таблицу до конца тоже не радовала. Поэтому он не стал тратить время на пустые слова. Гарри опустил свободную руку и просто выдернул палочку Гермионы из её руки, довольно сильно оцарапав себе кожу. — Убить меня ты всегда успеешь, — выпалил он, резко вывернувшись и отскочив в сторону, — но оставить меня в живых всё же в твоих интересах. — Верни палочку, мерзавец! — процедила она, делая шаг вперёд. — Верну, — кивнул Гарри, делая шаг назад и пряча пакетик в карман. Шаг за шагом пятясь от наступающей на него подруги, Гарри лихорадочно искал выход из ситуации. Отдавать палочку было опасно — она не повторит своего промаха и точно попытается отнять образец. Не отдать палочку означало навлечь на себя ещё больший гнев Гермионы. Внезапно она замерла и посмотрела на Поттера потрясённым взглядом. — Ты! Ты… — она запнулась и с новой яростью продолжила: — Сначала ты приставал ко мне с объятиями, потом позвал на прогулку, несколько дней сидел в библиотеке за книгами по влияющим на разум зельям, а сейчас взял образец моей слюны! Ты хочешь приворожить меня! — её палец обвиняюще уткнулся в грудь Гарри. Он смог лишь раскрыть рот и вытаращится на Гермиону — уж чего-чего, а такой интерпретации своих действий он никак не ожидал. — И что дальше?! — продолжала наступать Гермиона. — Парализуешь и силком зальёшь приворотное?! А потом утащишь в чулан для мётел?! — Ты сдурела?! — выкрикнул Гарри. — Ты меня совсем за урода держишь?! — Тогда объясни, что всё это значит! — категорично потребовала она. Гарри бочком подошёл к подоконнику и выложил на него пакетик с ватной палочкой. И, чуть поколебавшись, положил рядом палочку Гермионы. — На четвёртом этаже в левом крыле есть кабинет, — медленно сказал он. — Открывается отпирающими чарами, ты их знаешь. В этом кабинете всё готово для проведения теста, который покажет, есть ли в твоей крови приворотное или нет. Если хочешь, пойдем вместе, я всё проверю при тебе. А ты будешь знать, что я не использовал твою слюну для… любовного зелья. Я бы никогда так не поступил с тобой! — с обидой в голосе добавил он. Гермиона с недоверием посмотрела на него. — Ты, вроде, не врёшь, — сказала она. — Но зачем такие сложности? Мог бы просто попросить… — Вообще-то ты со мной не разговариваешь, — напомнил Гарри. — Скорее всего, если бы я подошёл к тебе с этим, ты бы меня прокляла, как и обещала. А так… я бы сам проверил, и если бы что-то нашёл, обратился бы к мадам Помфри. А уж она бы тебя убедила в чём угодно.***
— И что это значит? Зелье в пробирке было светло-коричневого цвета, который тоже отсутствовал в методичке, чему Гарри совершенно не удивился. У них всегда всё было не так, как у других, обычных людей. — Не знаю, — он пожал плечами. — Какое-то зелье точно есть, но что оно делает, я не знаю. В книгах такого цвета нет. Но если цвет есть, то и зелье имеется. — Ты, наверное, неправильно всё сделал. Дай мне попробовать. Для второго теста Гермиона сама выдала слюну — аккуратно, прикрыв рот ладошкой и отвернувшись, сплюнула в пробирку. Но и на этот раз раствор получился всё таким же светло-коричневым. — Гарри, а с чего ты вдруг решил проверять меня на любовные зелья? — внезапно поинтересовалась Гермиона. — Я знаю тебя пять лет, — вздохнул он, — и вполне могу заметить, когда с тобой что-то не так. В общем, надо сходить к Слагхорну, он точно скажет, что это. Я сам уже проверился, и в результате мне пришлось выпить противоядие. Приятного мало, конечно, но куда деваться? Ты сама сходишь или мне с тобой прогуляться? С собой Гермиона его не взяла, пообещав продолжить разговор в гриффиндорской башне.