Прошла война - а мира нет

Героя Винтерфелла этой ночью преследовали кошмары. В одних она была умирающей Лианной, перепуганной за судьбу остатков своей семьи, любящей и молящейся за Рейгара Таргариена, в других позорно визжала, пока на трезубце в доспехах оленя и дракона сражались Джендри и Джон, от третьего проснулась, ощущая на лбу мерзкую испарину - во сне Дейенерис Бурерожденная сжигала Джона заживо... Это всего лишь видения больной, не знающей отдыха, сущности - не первые кошмары в жизни девочки, которая видела, как отрубили голову её отцу, и женщины, разбившей Короля ночи. Но с самого утра Арья думала о том, что, стоит ей жить в Вестеросе, стоит ей держаться ближе к своим же родным, уродливые причуды поселяются в её снах. Что значит быть одиноким волком, только потому что ты слабеешь в страхе за стаю? За Джона она боялась всегда. В детстве, едва начала понимать, что такое «бастард», - даже больше. Ведь у брата не было будущего, кроме Стены, не было даже этой стаи, за которую следовало бы тревожиться, не было прав - только сочувствие от неё, лорда Неда, да Робба. Но теперь было бы совершенно неважно. Джон мог сам выстроить свою судьбу - Королем Севера, героем войн, или пусть даже ближайшим соратником своей Королевы. Он не был бы больше полуправным. Всё было бы лучше, чем претендент на Трон - те очень часто дохнут. Там, у Чардрева, Арья Старк хотела достать свою Иглу и дать присягу - каким именем его не назови, но тому, кто этот меч ей и подарил. При условии, что поклянётся в верности и лояльности к его мыслям и суждениям. Не его вожделению к Дейенерис, не его нежности к ней самой и Сансе, не его желанию быть незаметным. Не как Королю Севера, не как наследнику Железного трона. Арья собиралась поддержать своего брата. В чем бы то ни было. Ибо, куда взгляд не брось, он в полном дерьме. Санса не собирается отдавать подлинную власть на Севере. Иначе услышала бы суждение своего Короля - это самая малость. Да, Дейенерис Таргариен не внушает доверия и Арье, и северному люду, но, если они назвали Джона предводителем, ему решать. Ему потом за то платить. И самое ужасное будет, если Джон заплатит - перед народом Севера или иноземной захватчицей, уже неважно, - за не свои решения. А что будет, когда Дракониха узнает о его происхождении? Арья не могла представить. В словах и взглядах абсолютно не искусная, языку дамских чувств она предпочитала язык валирийской стали, всегда. Но в случае с Дейенерис Таргариен... Арью учили отказываться от себя самой - это почти невозможно. Нужно быть идиотом, чтобы надеяться, что это сделает Королева. Однако, здесь нечего было и следить за отношением Сансы - сестра напоминала метящую земли сердитую самку, это во-первых, а во-вторых, кажется, в вопросах чувств, кроме родственных, была изуродована больше них всех. Но если Арья из Старков выбрала Джендри-бастарда, зная, что за него не придётся идти замуж, закрыв навсегда рот за его спиной, не придётся стать леди со швейной иголкой, почему Дейенерис из дома Таргариен отпустит, что Джон-бастард стал именитее и важнее всех в стране, и прежде всего неё самой? - А что, если лучше неё есть? - бродя по замку, безликая волчица неспешно искала сестру. А нашёл её голос той, врезавшийся в голову, пробудивший ночную холодную испарину. И злобу. Как она могла? Лишь воспоминания, что это - родная сестра, сама Арья - в Винтерфелле, и не все вокруг враги, вынудили ассасина не броситься перерезать горло, ощущая в горле ком от накатывающей опасности, что, как Старк привыкла, лучше пресечь заранее, чем выстрадать потом. Бесшумно, она замерла в тени колонны, унимая взгляд - если он будет слишком жгучим, Санса непременно ощутит его на своей спине. Почти так же их пытался столкнуть мизинец. Зачем сейчас так поступала сама сестра? В этой чертовой стране никогда не было ответов для Арьи. Лишь осознание, что Джону стоит бояться не только Драконьей королевы. *** [утро, часом ранее, Винтерфелл] - Лорд Тирион, почему Вы здесь? - на него буквально налетел ураган. Рыжий, пламенем полыхающий, но карлик не ощутил ни жара, ни даже тепла. Тот же пробирающий до костей холод Севера, где из яркого и запоминающегося были только шлюхи... И те, кажется, бежали южнее, боясь стать ходячими мертвецами. - Армия нашей Королевы велика, и моя жалкая бричка нагонит хвост Безупречных. Никак не могу покинуть оплот воспоминаний, леди Старк, - за иронией Сансе показалась скрытой истинная мотивация Ланнистера. - Да и ехать впереди в обществе оставшихся дотракийцев весьма не блещущее увлекательностью дело. «Неблагодарное», если можно так сказать, и... - Ваш брат покинул Винтерфелл этой ночью, - она и правда больше не была «пташкой»: легко перебьёт, если эти бредни ей не интересны. К тому же, все выглядело так, будто Тирион помог любимому братцу скрыться и из-под её присмотра, и из-под присмотра Дейенерис, воспользовавшись тем, как они были заняты друг другом. Помилование от Драконьей королевы в попытках снискать снисхождения не равно прощению и даже праву на свободу. - Правда? - На Ланнистера очевидно подействовал её тон. - Санса, я понятия не имею... - Миледи очевидно ему не верила. Последнее время вокруг Тириона было слишком много именитых женщин, доверие которых он терял - начиная с родной сестры. Его кустистые брови сдвинулись к переносице, он глухо выдохнул, разводя небольшими ручонками. - Леди Санса, если мой брат удрал от Вас, он удрал от Джона Сноу и от Её Величества. И она подумает так же, как и Вы! - Последнее мужчина добавил и пылко, и приглушённым голосом сразу. И взгляд его впервые скользнул далеко в сторону от лица Леди Винтерфелла. Старк молчала, смотря на него с высоты не только своего статного роста, но и нынешних возможностей. Она не напоминала ни глупцов, которых Тириону доводилось видеть, что так смотрели с трона, потому что действительно могли, как считали, ни свою покойную мать Талли, вечно полную этого чопорного достоинства... Сейчас Санса была изваянием из власти и внимательности, и напоминала отца самого Тириона, которого тот застрелил, напоминала до мурашек. Такие, подумалось прокаженному льву, не верят объяснениям, но и не поддаются первому порыву - они ведут эту интеллектуальную игру, завлекая тебя или просто грубо таща за собой, пока налево и направо ты и успеваешь что только спасать свою жизнь. - Вы её боитесь, - Старк схватила его в когти и утащила в новые повороты игры: задала новую беседу, ещё более опасную прежней. Начни он врать - и она обвинит в неуважении короны, начни оправдываться - она назовёт Дейенерис тираном. Волчица - совсем маленькая, красавица, и столько натерпелась, но Тирион не ощущал к ней сейчас жалости. Её, прямо как и папу, хотелось пристрелить в сортире. - Любого монарха стоит бояться, - наконец изрёк десница, тщательно скрывая всё, что было в нем. Даже за хмуростью бровей следя - слава шраму, что всегда делал его угрюмым! - Вы боитесь её, - он увёл руку за спину и сжал пальцы в кулак. - Во время таких разговоров, леди Санса, да, я Её боюсь. Таргариен больше не допустит смуты. - Прошлый Таргариен тоже пытался «не допустить смуты», - впрочем, и её тетка Лианна была хороша, хоть этого Санса и не сказала вслух. Она сбежала с любовником, промолчав, чем выставив себя в глазах собственной семьи жертвой, которую нужно спасать. Север, лорд Эддард Старк, отправились на войну за Лианной. Будь та умнее - и их семья и подданные остались бы без кровопролития и ада. - Вы говорите о разном! - О пламени и крови? - Она едва повела бровью. - Не потому ли Вы не поехали на почётном месте в тени её дракона? Хотите держаться подальше, пока она не остынет? А если не остынет? Варис побоялся ехать в приближении к Королеве. Побоялся, что в дороге его просто не хватятся, а Драконьего камня он не достигнет - причём, считал, что не за то, что вьёт паутину, а только за то, что Дейенерис её ощутила. Тирион заверял, что если Королева его и убьёт, то не тихим и изящным способом - в этом у Королевы Дени и вечная ошибка. Ошибка, которую леди Санса вот не допустит. Десница остался и ради поддержки друга, и потому что их Королева пока что ненавязчиво распорядилась за ним присмотреть. Распорядилась ли? Порою Ланнистеру казалось, что эта женщина такая же прямая палка, как её любимый Джон Сноу, только красивая и амбициозная. Это и намекнул, что так стоит распорядиться, сам Тирион. Она проиграет, внезапно северным ветром обдало его понимание. Варису больше не доверится, ума одного Тириона ей не хватит, знаний и опыта жизни в Вестеросе Джораха больше нет, мудрости и могущества Оленны тоже, как и внимательности Баристана Селми... Есть только сильный и прямой Джон да красивая и прямая она. Она проиграет. Он молчал слишком долго, занят был куда более жуткими мыслями... Ему не осталось ничего, кроме жалкой, но подкреплённой верой правды: - Лучше неё у нас никого нет. Серсея? Дорнийцы? Поверьте, милая, они вспомнят и об Элии, и о своём титуле принцев, назовут себя важнее любого претендующего лорда. Или Санса Старк? Этого он не сказал вслух. Но видел до тошноты от ужаса перед девчушкой, на которую когда-то еле натянул свой плащ: как только она покончит с красивой прямой палкой, она, ласковее, но приберёт и сильную прямую палку - своего собственного Короля Севера. От Королевы Севера до... Королевы страны - много ли? Один хаос - кой в самом расцвете. Свои мысли Тирион отмерял шагами, медленно уходя по балкону прочь к лестнице вниз. Пока его не остановил голос - вместо жёсткого и циничного, полный надежды и таинства, как будто волчица маску переодела: - А что, если лучше неё есть? - Неужели назовёт себя, подумалось «неудачному льву». Им завладело любопытство. Неужели после всего она попробует тоже в лоб вербовать его? Он развернулся на каблуках своих маленьких сапожек, стремясь к Сансе, кривясь, что достаёт прямым взглядом только до плотной ткани её юбки. Тогда, эта удивительная опасная женщина присела на корточки. Что требовало такого обращения? Желает, чтобы очередному монарху он стал десницей? - Что, если я скажу, что в любовном браке с Лианной Старк у Рейгара Таргариена родился сын, названный Эйгоном. Что, если я скажу, что этот мальчик уже увидел свет сиротой, но на последнем дыхании его мать умоляла своего брата Эддарда защитить её сына-принца? Что, если я скажу, что этот мальчик рос без имени лорда Эддарда, но с его благородным духом, скажу, что этот мальчик примирил нас с одичалыми, объединил всех в Великой войне и повёл нас к победе на драконе, именуемом в честь его настоящего отца? - Санса... Он отшатнулся - такая большая, великая, очевидная правда. Как они, идиоты, вообще повелись на идею, что идеальный Нед кого-то трахнул? Что, неужто так желали добавить благородному волку тёмное пятнышко? Голодная, напуганная, босая страна согласилась на восстание Роберта во имя Лианны, и кто-то правда думал о чем-то, кроме конца Безумного Короля? Даже великие умы вроде Тайвина, Петира, Вариса... А что сделала бы информация в их руках? Положила начало миру? В отличии от любой другой, которая была? Смешно. - Санса, - наконец прохрипел Тирион, смело опустив ручонку на её локоть. - Эта страна знала войну мужчины и двух его жён, которые прилетели захватить её. Знала войну двух мужчин за женщину. Знала тысячи, тысячи межсемейных и внутрисемейных распрей, жертвами которых были и мы с тобой! Но войну влюблённых мужчины и женщины она не выдержит. Джон не выдержит. И Дейенерис тоже, не после того, как удушила своего Кхала, как отдала жизнь их ребёнка за его, - это знал Тирион, услышав от неё эту историю слишком близко и слишком сложно. И оттого, какой израненной маленькой женщиной Королева тогда показалась, сейчас и не подумал сказать этого вслух. Не предал хотя бы человеческого доверия. Джон для Сансы - посильная цена? Скорее всего. Скорее всего, для неё посильная цена даже она сама. Прямо как и для Дейенерис. Ланнистеру хотелось затоптать это, как расползающийся, куда нельзя, костёр. - Санса, твой отец молчал не просто так. Скажи это себе, скажи это Джону, тем, кто знает... Да, время изменилось, но угроза всегда будет оставаться прежней. Взгляни на Дейенерис. Джона разрушит та же таргариенская ноша. Я знаю, тебе до этого есть дело. Уйти. И уехать. Ибо начинается настоящий хаос, а уж между Джоном Сноу и Дейенерис, он лучше будет держаться второй. Между Дейенерис и Джоном с Сансой за плечом выбирать нет смысла - падут оба. Они проиграют. Ещё милость Богов, если Серсее, не дожив до последней бури от леди Винтерфелла. И он ушёл. И уехал. Санса легко его отпустила - она уже добилась своего; они все мчались по новому витку игры. *** - Что за гребанную дрянь ты творишь? - Арья налетела на неё, подобно смерчу, а сама Санса от неожиданности даже не заметила, как скривилась на ругательства, не удержав достойного лица. И только ли на ругательства? Своей прямотой и любовью все усложнить восприятием, младшая сестра могла очень помешать. - Говорю правду, которой заслуживаем мы все, о Короле, которого заслуживаем вы все? - Отнекиваться было глупо. Проклятое умение Арьи подкрасться и налететь, которое спасло их от Короля ночи! Сестренка может себе навредить. - О брате, который не заслуживал болтливую сестру! - Арья... Арья! - Рыжая волчица обняла безликую сестру за плечи. - Арья, ты сама понимаешь, - её рука гладила тёмные и жёсткие, как были у папы, волосы. - Джон не ведает, что творит. Джон ослеплён. Он даже не понимает, как склонна к тирании его Королева со всеми её «мое предназначение быть освободителем». Он не знает, но я говорила с ней, она имеет на Север планы, она будет править и здесь. И, Арья, а если о нем узнает она сама? Что ж, о последнем думала и безликая. Джону следовало бояться Дейенерис. Джону следовало бояться Сансы. Лишённая эмоций, кроме хитрой ухмылки и извечно внимательного взгляда, сейчас Арья ощущала, как у неё почти грустно дрожат губы. - Почему ты никому просто не можешь верить? Ни мне тогда с мизинцем, ни Джону сейчас... И ухоженные губы Сансы повторили за губами её сестры. - А ты разве можешь? Папа сказал нам, что всё будет хорошо, нам нужно просто присягнуть Джоффри, и мы не пострадаем, а его помилуют. Потом, ты сбежала, а я, - она зажмурилась, ненадолго прижимая пальцы в промёрзшей перчатке к виску. - А я месяцами смотрела вдаль, ожидая Робба. Пока не получила весть, что он убит, и труп его оскорблён. Мне надоело верить этим дуракам, а потом плакать над их телами и своей горькой судьбой. Я говорила Джону про все опасности, но он такой же, как Отец и Робб, он верит в силу своего меча! «Я тоже», - с опасением подумала Арья, хмурясь. Не всем дана сила интриги. Им, что же, могилу себе копать? Или осознанно разрешить таким мудрецам, как Санса, ими управлять? - А если мы не знаем её? Если она и правда любит Джона? С чего бы ей на него вешаться иначе? - Джона? Любит. А Эйгону Таргариену не разрешит встать между ней и троном. - Так об этом Джон и говорил! Оставь в покое его происхождение, молчи, и пусть Дейенерис правит! Она пока не сделала никакого дерьма, к какому мы все здесь привыкли. - А Север? - Уже присягнул Дейенерис. Об этом Джон и сказал. Санса, да пусть меня поразит молнией, если Робб назвал себя Королем Севера из тщеславия! Он сделал это ради себя и нас. А Джон ради себя и нас молчит. - Она не оставит его в живых. Ты противишься от своего нрава, но в глубине души ты знаешь, что я права. - А ты? Ты не рискуешь его жизнью, рассказав её Деснице? - Я защищу его потом. - Какая великая честь, Ваше Величество, - Она ведь хотела присягнуть своему брату, внезапно вспомнила Арья. Его суждениям, и... Как вчера билось и сжималось её сердце при взгляде на своего законного брата. - Вот только если ты называешь Джона законным Королем, он - и законный Лорд Винтерфелла и защитник Севера. Единственный мужчина-Старк. Бран - калека, а ты, Санса, - женщина. Он не просто выкрикнутый другими «Король Севера», а владелец этого замка. Ты, не-Леди Винтерфелла, его защитишь? Сестра была обескуражена на шипении «женщина», но Арья не остановилась, не собиралась останавливаться. Она ужалила их обеих, указывая на их места, уязвила свои гордыню и свободу тоже, но... Если бы Отец или Робб могли бы чего-то хотеть, это - вот этого. Мужика-Старка в Винтерфелле. Безликая, прямо как в детстве, ударила плечом сестру, стремительно удаляясь от неё прочь. Вскоре она седлала коня, - именем леди Сансы её, к счастью, не задержали у ворот, -, потом нагнала одинокого рослого путника с обожженным лицом. - В столицу, заноза в заднице? - Наверное, Санса бы сейчас согласилась с таким прозвищем для неё. Занозой она и была. Но - не могла по-другому. - Попробую не прибить тебя в дороге, Пёс. Я сверну на Драконий камень вскоре. - Правильно, девочка. Живые - они важнее мертвецов.