Прошла война - а мира нет

- Ты поддаешься эмоциям, увлекаешься, и открываешь большую часть туловища, - Джон забрал её тренировочный меч голыми руками и легонько, едва ли не с материнской лаской, пихнул маленькую напряжённую фигуру в сторону. Так не учат - мужчина и сам помнил, как они с Роббом наотмашь летали в грязь, скулили от синяков, и рты их наполнялись слюной от напряжения. Только чтобы каким-никаким зваться фехтовальщиком! Он не имел права так поступать со своей Королевой, даже если она просила. Он не мог так поступить с Дени - и считал это крайне правильным. И с ней был честен: по его мнению, они тратят время на старом, заброшенном малом плацу родового гнезда Таргариенов, только чтобы Матерь Драконов могла себя мало-мальски защитить, ожидая подмогу, окажись она без Дрогона, Рейгаля и Джона. Наверное, следовало добавить в этот список Генерала Безупречных, но ему Сноу едва ли мог доверить саму свою жизнь по определению - её жизнь. И, начистоту говоря, ему страшно хотелось верить, что все они четверо выйдут из этой войны живыми и даже целыми. «Я тренируюсь, чтобы каждый сыграл свою роль», - подчеркнула Дейенерис, когда он лежал на собственных вещах, а она - на нем. Первая тренировка неделю назад закончилась совсем не воинственным образом. Джон передернул плечами, будто от холода: ему не нравились эти мысли. Кажется, они решили, что ее роль - здоровой и более менее после пережитого счастливой женщины и величайшей Королевы Семи Королевств, в мудрости которой каждый так нуждается. «Я тренируюсь, чтобы ты, Torgo Nudho, и тем более мои драконы были заняты своим, а не моим боем», - а Джон, почти скривившись, развернул её за подбородок и поцеловал. Его роль была очевидна. - Мы поступим неправильно, - видимо, задумался не только Джон, и её голос донёсся до мужчины будто из-за плотной завесы. Он слегка нахмурился: Дени не была образчиком правильной девочки, все же. Но была чертовски права. - Но что остаётся? Готовиться к верной погибели. Второй раз за год. Этим они снова все и занимались - тренировались, тщательно питались, обсуждали свои планы и приходящие вести... Отрезаны от Простора - без шансов на припасы. В неизвестных отношениях с Долиной; и Тирион рассказал Джону правду о том, от кого узнал о его происхождении, - Дейенерис продолжала с опаской смотреть на Север, но теперь обоснованно в глазах своего ближайшего меча Сноу. У дорнийцев есть все причины желать скорейшей погибели обеим сторонам - Ланнистерам и Таргариенам. К слову, о львах, о Ланниспорте и их деньгах не стоило и думать: большая вероятность, что все канет с Хранителями Запада в обход Тириона. А вот Серсея пока не скупилась на золото, видимо, не намеренная оставить после себя хоть копейку: покупала за баснословные семейные активы едва ли не поддержку простых подданных. Джон видел, как это давило на Дейенерис. По факту, она являлась Королевой Драконьего камня, Железных островов и Штормового Предела. И он порою жалко напоминал ей о Севере - когда сам был уверен в нем. Был ли у них другой выбор? У подваленной Дейенерис и неуверенного него? Бастард из Винтерфелла и принцесса-попрошайка: деньги и имя Серсеи хорошо указывали, как в Вестеросе можно построить власть. Джон возненавидел это вместе с возлюбленной. И со своей младшей кузиной. - Мы поступаем неправильно, - снова сдавлено процедила Матерь Драконов, уходя прочь с плаца, в сердцах бросив меч. Джон кивнул ей в спину: с тех пор, как они начали обсуждать такое решение, дядя Нед приходит ему в ночных кошмарах, полный горя и отчаяния. - Давай найдём другой выход, - наконец он с готовностью последовал за Королевой. - Какой? Мы не можем позволить ей заморить нас здесь заживо. - Стань Королем, - внезапно, идущая впереди, она обернулась. С собранными в большой низкий пучок для тренировки волосами, в простой рубахе, бледнее обычного - вид у Королевы был крайне скорбный. - А если нам не дадут пожениться? - Дейенерис вздрогнула всем телом. Для северянина же это оказалось даже слишком простым в произнесении. - Браки между родством вроде нашего допустимы, но Роберт Баратеон создал буквально моду презирать кровосмешение Таргариенов. Дейенерис молчала так долго, что, Джону казалось, его вот-вот бесстыдно вырвет под ноги своей Королевы. - Когда я была ребёнком, Визерис готовился занять трон, - женщина мягкой поступью в задумчивости возвращалась на плац. Последнее время в хождении туда-сюда была вся Дейенерис. Джон сглотнул и сжал руки в кулаки. - И взять меня в жены. Пока я не понимала, что это значит, меня пугало это. Потом, когда я поняла, меня стало это ужасать. Став девушкой я осознала участь своей матери, твоей бабки Королевы Рейлы. А потом, с Дрого, на какое-то время меня это даже постигло. Быть Королевой и женой Короля не одно и то же, северянин. - Ты была бы совершенно другой женой Короля, - он прорычал это с такой готовностью, будто все до этого пережил, выжил, выстрадал, чтобы дождаться мига этих слов. Ему было о чем подумать: чем больше Дени открывалась ему - тем больше он понимал каждый, даже не самый милосердный её жест. И он пропадал. Будто барьер за барьером все из них на пути к вечной любви к этой женщине падали. И он за неё боялся. - Я носил бы тебе полевые цветы в наши покои каждое утро, не позволяя дышать не ароматным воздухом. Ну, а потом разленился бы, - он глуповато хмыкнул. - И научил бы этому нашего сына, которого ты бы мне родила по своей воле. Я бы каждый день благодарил тебя за то, что ты выстрадала до меня, и не сломилась, чтобы быть со мной. Я бы только не просил Богов сделать тебя со мной счастливой: я им не верю. Я разбирался бы с этим сам. Её сегодняшнее молчание ломало ему позвоночник. Королева долго смотрела на замшелую каменную плитку под их ногами, на деревянные мечи, на свои худые руки. - Может было бы лучше, если бы Король Ночи победил. Да. Джон тоже об этом думал. Тогда бы мечта о полевых цветах была бы так же недостижима, как сейчас, но их бы это уже не волновало. - Мы вот-вот должны увидеться с Арьей, - упоминание зимнего первородного зла напомнило ему о той, кому они обязаны... может, вот-вот будут дважды. - Ты можешь стать Королём, - повторила Дени солёнее прежнего. В воздухе запахло этими словами, запахло солью, не морской, скорее отвратной, и жжённым. - Без брака со мной. Я буду леди Драконьего камня, и у меня останется Залив. Они оба знали, что это её убьёт. Тогда у него будет путь, благодаря их недавним предшественникам, известный: - Верно. А я сопьюсь с нелюбимой и нелюбящей стервой, и Королевства получат ещё одного мудака, который будет тратить казну на женщин и выпивку лет двадцать, пока очередные Бейлиш и Варис не затеют новую Войну Пяти Королей во славу своим мотивам. Он голосом отливал каждое слово из валирийской стали, потому что в каждое - верил. Это то, что произошло. Роберта Баратеона Джон не знал (да кто бы позволил бастарду оскорблять присутствием Короля!), кроме как из рассказов лорда Эддарда - по ним, заочно, уважал, но со слабой верой. Когда-то гордый олень был великим воином, но нелепо сломался. Но даже лорд Эддард признавал, каким никудышным сделался его давний друг. - Лучше уж закончить как мой отец: знать, за что тебе проломили грудину. Мне почему-то кажется, что Рейгар не раскаивался. - Это касается ещё и Арьи. Джон, я... - Дени развернулась к нему лицом. Он не смог не сдержать влюблённой улыбки: да знает он. - Я не хочу рисковать маленькой девочкой. - Эта маленькая девочка - винтерфельская волчица, - он верил, что отвечает ещё и лорду Эддарду из своих кошмаров. - Ею не так просто управлять. И это наша с тобой удача, что она решила быть с нами сообща, а не сама по себе. Моя, как её брата и защитника, удача, - помедлив, мужчина выдохнул: - К тому же я думаю отправить с ней Джендри. Он не имел на это права, он мог только умолять Дейенерис о таком жесте милости. Но, кажется, когда дело касалось его семьи, Сноу умолять разучился. Да и Матерь Драконов входила в этот семейный перечень. Таргариен отозвалась холодным взглядом, но в итоге рыкнула: - Надеюсь, мы не получим ещё одного пьяного мудака, как ты выразился. *** Когда она шагала по камере, её рука машинально взметнулась вверх и в сторону - такой знак прекрасно бы поняли дотракийцы как требование остановиться, но Арья и Джон скорее интуитивно ощутили это. Немудрено, подумалось Дейенерис, - последнее время этих двоих зачастую называли приближённым кругом Драконьей королевы, наряду с Джендри Баратеоном и Сэмвеллом Тарли. В столицу если доходили слухи, Серсея их тщательно вскармливала, и Дейенерис Бурерожденная становилась живой хохмой. Подумайте: была при величайшем Лорде-Командующем Королевской Гвардией, сире Барристане, Королеве Шипов, Дорне, осталась с двумя бастардами, толстяком и малолетней. Для юга «Герои Великой войны» были чем-то эфемерным - некоторые в ходоков так и не поверили. Кем они все были сами для себя? Ведь, как бы там ни было, сейчас пришли забрать жизнь одного из ветеранов той самой войны. Где та решительная Дейенерис Бурерожденная, которая сожгла Тарли за меньшее? Которая не падала с Дрогона ни разу, которой не касались своими ужасными лапами полуразложившиеся трупы, которая не показала при последнем из Тарли сломленную мать, ждущую, что излечат её дитя? - Ты ведь знаешь, что я убил твоего отца, Дейенерис Таргариен? - Наслышана, - в темноте, она искала пленника глазами. И одновременно не желала его видеть. Джон выставил руку с факелом вперёд - это было лучшим способом приструнить некогда Златого Льва. Его замученные камерной тьмой глаза заныли на пламя. - Ты ребёнок насилия, Дейенерис Таргариен. Это ты тоже знаешь? - Джон, да он тут умом тронулся. Покончим... - Арья и сама поняла, что её шёпот оказался отнюдь не тихим. Он откатился от стен, разбился эхом - вздрогнула только Королева, ощутив неприятные мурашки на спине. Но не издала ни звука, и пленник продолжал: - Я был на страже Королевы Рейлы, когда твой безумный отец решил изнасиловать её: его власть уже на глазах слабела, и он утверждался на женщине, как только мог. Я так хотел вступиться за неё, как ни раз до этого, но помнил, что от него мы не защищаем Королеву. Надо было мне его прирезать тогда: глядишь, сейчас было бы гораздо меньше проблем. Не существовало бы того насилия, а с ним и тебя... - Дейенерис, - она тонула, и голос прошёл по черной жиже, в которой она захлёбывалась, импульсом. Вынудив вздохнуть. У неё неприятно подрагивал глаз, мелко тряслись руки, вынуждая два перстня на соседних пальцах звякать, грудь сдавило от нехватки кислорода. Джейме Ланнистер лежал на полу, из его рта катилась струйка свежей крови. Джон явно звал её не первый раз, Арья сжимала её у предплечья. Королева совсем неоднозначно смотрела на свежую львиную кровь. Возможно, она хотела бы больше. Возможно, она хотела бы собственной крови. Возможно, обоим Старкам следовало оставить её захлебнуться в чёрной жиже под бесконечный голос Джейме Ланнистера, убийцы Безумного Короля, спасителя всех от Безумного Короля. Почти-убийцы его дочери. Королева ощущала на себе нетерпеливый, строптивый взгляд Арьи. Но могла дышать, а не говорить, не сбросить оцепенение для приказов и приговоров. Мягко пискнула обнажаемая Арьей Игла. - Я, Арья из Дома Старков, - вздохнув, наконец начала она, держа свой меч у груди. Джон ощутил, как глаза разъедает слезами. Вот кто настоящий наследник дяди Эддарда, что стал ему папой. - Дочь Хранителя Севера Эддарда и Кейтелин Талли, именем Королевы Дейенерис Бурерожденной из дома Таргариен, Первой своего имени, Королевы Андалов, Ройнаров и Первых Людей, приговариваю тебя к смерти. Под приговор гулко стучали каблуки самой Дейенерис - забрав под руки, Джон медленно выводил её за дубовые двери камеры. Королеву пробудило любопытство: она буквально раздосадовано уставилась на затворенную дверь, получив чуть более спокойный взгляд Джона: - Она сказала, что должна быть там одна. По спинам обоих пробежал неприятный скользкий холод - сложнее, чем тот, что осведомлял о Короле ночи. Он не был инстинктивным страхом - наоборот, осознанным. Вскоре они до побелевших костяшек сжали руки друг друга, вслушиваясь в тишину. *** - Я скажу Тириону, - выйти из темниц можно было прямо в замок, но Джон, внимательно вглядываясь в красивое искаженное лицо, вёл её почти вкруговую через улицу. Дрогон и Рейгаль промчались почти над их головами, и губы их матери - хвала богам! - дрогнули. - Не можешь, - напомнила она суше приказа. - Я его Королева. - Именно поэтому пусть ненавидит меня, - горячее, чем любовник, возразил Сноу. Он одним шагом обогнал Королеву, преграждая ей дальнейший машинальный путь, и обхватил её непривычно холодное лицо руками. - Скажем, я убил Джейме при попытке напасть на тебя, и всё. Ты не выносила приговор. - Джейме Ланнистер покушался на мою жизнь! - Таргариен наконец очнулась, привычно на манер своих драконов изрыгнув пламя. Джон должен был испугаться этого, но ощутил лишь радостное покалывание в пальцах. Флегматичная женщина с серебряными волосами в низком пучке - вот кто его пугал. - Да, Тирион мне дорог, но прощение второй измены было немыслимо! Лорд-Десница должен это понимать, понимать меня, и он заслуживает правды. - И кому лучше сделает эта правда? - Северянин сам не ожидал, что выдохнет это. Так легко, так бесчестно, будто это он учился у Бейлиша и прочих годами... Но он учился у боли. - Ты про ту правду, благодаря которой голова моего дяди, который вырастил меня, гнила на пике? Про ту, на которую все легко закрыли глаза, когда порешали судьбу Рейгара, - он довольно давно был на Драконьем камне, чтобы начать читать о своей семье. Рейгар из дома Таргариен был бы прекрасным Королем и куда лучшим опекуном для Дени, чем Визерис. - Или про ту, с которой меня зарезали, как свинью, собственные братья в Дозоре? - Про ту, для сохранения которой и посланы Короли и Королевы, - так же легко парировала Матерь Драконов, внезапно уверенно улыбнувшись. - Я не могу прятаться за спинами, ни милуя, ни карая. - А я не могу позволить тебе рисковать. Тирион не так давно был готов поддаться манипуляциям на твой счёт, а сейчас ты пошатнёшь его веру. - Считаешь, я не права? - Нет, Дени. Но я считаю, что любой человек ненадолго возненавидит убийцу его брата. Вспомни о Сэме. Сейчас плохое время для того, чтобы Десница сомневался в тебе хоть сколько-то. А боль, которую он ощутит, - плохой советчик. Дейенерис наклонила голову, недовольно сжав губы, но задумавшись. Ни в одном из сказанных им слов Джон Сноу себя не узнавал, и боялся их признать за свои: как будто предавал всё, чему его учил лорд Эддард и даже леди Кейтелин. В этих словах и не было благородного от первого до последнего вздоха юноши, угрюмого, клейменного незаконным рождением, не желавшего понимать этот мир не черно-белым. Если бы понимание мира в серых красках позволило стае Старков выжить, оно бы того стоило? Если бы отвратительная им всем хитрость и попытки думать за других сохранили жизнь Роббу, и сейчас бы он, взрослый, возмужавший, женатый, ставший отцом, наверняка вёл бы войска на Ланнистершу плечом к плечу с самим Джоном и Дейенерис - что бы, это того не стоило? Этого бы стоило всё. Эмоциональная прямота погубила его родителей. Благородная - приёмную семью, любимого брата. Рискнуть его серебрянновласой семьёй северянин не видел ни шанса. Таргариен уже весьма долго смотрела ему в глаза, чтобы даже в их непроницаемой черноте прочитать нечто подобное. Боль. Страх. Все себе подчиняющее желание другого начала. Дени была слишком горда, чтобы согласиться, и потому она снисходительно вздохнула. Вскоре он ступал по малому тронному залу резиденции, ожидая Тириона Ланнистера. - Милорд Десница, - карлик вошёл, подозрительно оглядываясь. Выбравшемуся из опалы, ему точно не нравились встречи наедине с последним мужчиной Таргариеном в тронном зале - впрочем, скорее он допускал, что сроднившиеся необычным образом, но донельзя тесно, последние драконы решили его проверить, чем измену со стороны Джона Сноу. - Милорд... - Северянин усмехнулся. Некоторые, и Тирион в том числе, терялись, как к нему обращаться. Он больше не Король, а значит Северу и не Лорд. А если назвать его лордом Винтерфелла - значит он и Король Семи Королевств. - Чем я вам обязан? - Мелкий лев огляделся, изумрудными глазами спрашивая, где Дейенерис. Джон знал, что она в небольшом кабинете за дверью позади трона - Королева решила присутствовать, - но для лорда лишь повёл плечами. - Это касается Вашего брата, - Джону пришлось сглотнуть плотный ком, и тот только неприятно ушёл в грудину ниже. Он был готов соврать, но уж точно не умел. - Он покинул Винтерфелл. - Я знаю. Послушайте, Джон, я не имею к этому... - Милорд, я никто, чтобы вы передо мной оправдывались, - жёстче нужного напомнил северянин. Его глаза искали в лице Тириона что-то, что подскажет, что с ним будет. Даже играть роль «вершителя судеб» было крайне скверно по ощущениям, и Джон все думал, сколько выдерживает эту ношу его крошечная возлюбленная. Выдерживает, когда даже не все мужики могли. - Но я хочу оправдаться перед Вами, - Сноу решил не приближаться: так, с расстояния, пусть и казалось пренебрежительнее сообщить такое, но зато он не совсем демонстративно смотрел сверху вниз, невольно, разумеется. - Я встретил сира Джейме здесь, на Драконьем камне. Он покушался на жизнь Королевы. - Седьмое пекло... - заскулил, еле шевеля губами, Ланнистер. Он смотрел вправо и выше плеча Джона. Его глаза поддёрнула скверная дымка. - Хочу признать, что был вне себя от ярости и обезумел в моменте, - жилы двигались на шее Джона, он напряг нижнюю челюсть, силясь не перехватить слезливый взгляд карлика. Не хочет на него смотреть - пускай. Но хотя бы не вверх бы - будто у богов вопрошает... - Самонаводящийся одноручный арбалет. Стрела не досталась Её Величеству, Арья Старк столкнула Её с пути полёта. Я бросился за стрелком, мы начали драться. В потасовке сир Джейме сорвался с обрыва. Внизу были камни. Отлив забрал его останки быстрее, чем стража дворца до них добрались. - Идиот, - звук у Тириона вышел глухой и грудной, его зубы были плотно стиснуты. Он перестал смотреть вверх, будто засмущавшись себя. - Тупой, влюблённый, фанатичный идиот! И как я не подумал, как крепко она вокруг него... Поначалу Сноу казалось, это - о нем. Потом он понял, как они все равны в своих чувствах. Ещё позднее - ощутил движение выше и правее от себя. Тогда Дени уже спускалась с пьедестала малого трона - хорош лучший меч страны, если так долго не замечал женщины за своей спиной! Теперь Джон непонимающе хмурился. - Он так много значил, мой друг? - В голосе Дени было слишком много раскаяния, как по Джону. Сукин сын стрелял в неё. Он заслужил. - Благодаря нему я не погиб ещё ребёнком, - Тирион снова поднял на Королеву слезливые изумрудные глаза. - Он один меня не унижал и не видел во мне проказы, и... Простите, Ваше Величество, я не буду о Вашем горе-убийце... - Карлик развернулся лихо, истерически. Оба замерших дракона тяжело вздрогнули, услышав его всхлип, Дейенерис на секунду прикрыла глаза... И весьма уверенно догнала Десницу, опуская источающую спокойствие ладонь на его плечо. - Вы можете плакать и сердиться, - она ненадолго развернулась к Джону, получив от него кивок. И вскоре наклонилась к развернувшемуся Ланнистеру, опуская на его туловище и вторую руку. - В конце концов, любой человек будет оплакивать родных.