Камикадзе

Бельфегор неспешно передвигался по коридору, когда его чуть не сшибла с ног Джи, внезапно, как стремительно настигнувшее стихийное бедствие, вылетевшая из-за поворота. Спешно извинившись, девушка быстро отправилась вперёд, оставив принца в недоумении. Вдруг она резко развернулась и спросила: — Бэл, ты не видел Скуало? — Он нужен тебе настолько срочно? — Бельфегор чуть склонил голову набок. — Ну, — задумчиво нахмурилась Джи, — нет, наверное… — Тогда зачем ты так носишься?.. — удивился принц. — Вряд ли в ближайшем будущем ты увидишься с капитаном. Они с боссом и Леви уже должны быть в Японии. — Что? — округлила глаза девушка. — А, да, ты же ещё ни разу не была на собраниях… За главного как всегда Луссурия, так что можешь обращаться к нему, — любезно просветил Бельфегор. — А он где? — М-м, предположительно, — протянул принц, — на третьем этаже, куда я как раз направляюсь прямо сейчас. — В таком случае, я составлю тебе компанию, — уверенно заявила Джи. Когда Бельфегор и Джи отыскали Луссурию в кухне, где, как ни странно, пахло чем-то горелым, Солнышко Варии первым делом обратился к девушке с напоминанием о том, что она должна передать Скуало какой-то отчёт, но, раз Скуало нет, отчёт требуется Луссурии. Джи моментально вытащила из кармана форменной куртки сложенный вдвое помятый листок и протянула его мужчине. — Извини, если бы я знала, что буду сдавать тебе, отчёт мятым не был бы, — виновато пожала плечами девушка. Луссурия, забравший бумажку, переглянулся с Бельфегором. Тот только пожал плечами: чем на этот раз Скуало насолил Джи, принц не знал. У капитана Варии и бывшей наёмницы регулярно происходили какие-то стычки… Исполнив свой долг, Джи отошла в сторонку, но осталась в кухне, чтобы послушать разговор Луссурии с Бельфегором. Они девушку прогонять не стали, хотя присутствие её заметили, так что Джи и вовсе расслабилась. Суть речи, произнесённой Луссурией, сводилась к следующему: босс Варии распорядился прислать в Японию ещё один отряд, однако образовалась проблема, — у элитного отряда убийц Вонголы в данный момент просто не нашлось столько средств, чтобы организовать масштабный переброс варийцев прямиком из Италии на островное государство. — Так что, — подытожил, наконец-то, Луссурия, параллельно отмахиваясь от дыма тряпкой и вынимая противень из духовки, — я решил, что целесообразно отправить в Японию одного тебя, Бэл-чан, вместо целого отряда… Эффект идентичный, но дешевле в разы. — Маммон бы тобой гордился, ши-ши-ши, — Бельфегор прислонился к столу. Разумеется, Джи присутствовала рядом не просто в качестве декоративного растения. Серьёзные действия явно намечались на территории Японии, про Италию, казалось, все и помнить забыли. Внимательно, с крайне сосредоточенным видом вслушивающаяся в разговор девушка вдруг подошла ближе с очередным предложением: — Могу я отправиться вместе с ним? — Джи кивнула на принца. Бельфегор и Луссурия переглянулись вновь, но никто из них не успел и рта открыть, как девушка добавила: — За свой счёт, разумеется. Бельфегор и Луссурия переглянулись в третий раз. Подобное заявление Джи вызывало ещё больше вопросов… Бельфегор нашёлся первым: — Странно, что ты не спустила всю зарплату на еду, — с подозрением отметил он. — Вообще-то, спустила, — честно призналась девушка, несколько замявшись и начав чесать щёку. — Просто у меня тоже есть резерв. Луссурия, кинув противень в раковину, прислонился к кухонной тумбе и задумчиво приложил руку к подбородку, повернув голову на Джи. Сквозь тёмные очки мужчина смотрел на девушку, серьёзно поджав губы. — В Японии ещё не знают о том, что прибыла Вария, — сообщил мужчина, — лучше бы, чтобы так и продолжалось… Бэл-чан, я сомневаюсь, что в Японии каждый день можно встретить такого запоминающегося блондина, как ты, да ещё и с короной на голове, — Луссурия повернулся к принцу. — Хм-м… Джи-чан, может, мне отправить тебя одну?.. — Пф! — неожиданно фыркнул принц, успевший усесться на стул. — С точки зрения конспирации — нелогичная мысль. Посмотри на неё, — Бельфегор кивнул на Джи, — у неё голова, как маяк. Хочешь сказать, рыжих в Японии больше, чем блондинов? — Ну, я статистику не собирал… — начал было Луссурия. — У меня хотя бы корон нет, — Джи с победоносным видом посмотрела на Бельфегора и улыбнулась. — Могу с тобой поделиться, она у меня не одна, — недовольно отозвался принц. — О, не стоит, ваше высочество, — девушка замахала руками, — я же всё-таки не принцесса… На лице Бельфегора появилась полная раздражения улыбка, а в руках тут же возникли стилеты. На лице Джи не дрогнула ни одна мышца, девушка продолжила в наглую улыбаться принцу. Луссурия, понимая, что грядёт буря, поспешил предупредить: — Только без крови! — Мы не можем давать таких гарантий. — Ох, божечки… — Солнце Варии тяжело вздохнуло. — Ладно, ладно, отправлю в Японию вас обоих, только не ссорьтесь, пожалуйста! Джи подняла руки в примирительном жесте, Бельфегор с усмешкой убрал стилеты. Спокойствие восстановилось… Луссурия отправил Бельфегора и Джи готовиться (морально) к грядущему путешествию. Никаких (даже моральных) приготовлений ни Бельфегору, ни Джи особо не требовалось, однако девушка вскоре вспомнила ещё один факт, который обещал превратиться в проблему. — Бэл, — обратилась девушка, до этого молча шагающая по коридорам следом за принцем, — насчёт Японии… — М? — с лёгкой заинтересованностью Бельфегор глянул на девушку через плечо. — Я не знаю японский. — Хм… А что насчёт английского? — Ох, дай-ка подумать… — Джи вдруг тяжело вздохнула. Мысленно девушка попыталась оценить свой уровень владения английским. В лучшем случае она могла бы без ошибок произнести что-то вроде «Здравствуйте, меня зовут Джи, мне двадцать один год, и я живу в Италии. Спасибо, до свидания». — М-да… Я говорю по-итальянски и только по-итальянски. Заинтересованность Бельфегора только возросла, и он даже замедлил шаг, чтобы поравняться с девушкой. Джи тем временем смотрела себе под ноги и мрачнела на глазах, прямо как небо перед грозой. — Ты серьёзно не знаешь даже английский? — удивился принц, воззрившись на девушку сквозь густую чёлку. Девушка пробурчала в ответ что-то невнятное, но и без того стало ясно, что лингвист из неё — всё равно что организаторы детских утренников из членов Варии. — А я еще удивился незнанию японского… Ты, конечно, не обрадуешься, но, когда мы вернёмся, тебе придётся это выучить. — Что?! — ужаснулась Джи, подняв округлившиеся глаза на Бельфегора. — Да я никогда в жизни японский не выучу! — Да не такой уж он и сложный… Письменность, правда, необычная, вот и всё. — А грамматические конструкции, особенности употребления времён, артикли и всё такое? — О, так что-то из школьный программы ты всё-таки знаешь, — одобрительно кивнул Бельфегор. — Я же не совсем неуч, Бэл, — Джи закатила глаза. — В японском языке нет артиклей, Джи. И времён у них всего… два. Ну, хотя я бы сказал, что это условно. И вообще, — Бельфегор рассмеялся, привычно продемонстрировав сверкающие белые зубы, — я не про японский конкретно. Просто неплохо знать его, когда нынешний босс Вонголы и его Хранители японцы почти полным составом. Чтобы не секретничали по углам, ши-ши-ши… Просто в Варии ты де-факто не можешь обойтись одним языком. Странно, что Скуало упустил это, когда принимал тебя. Джи мысленно оценила обстановку. Весь офицерский состав элитного отряда убийц владел как минимум японским, Бельфегор и вовсе имел в запасе свой родной язык, так как не являлся итальянцем по происхождению. Среди членов Варии никогда не возникало проблем при столкновении с английским; многие из отряда Грозы, где недавно была Джи, знали не только итальянский и английский, но зачастую ещё и испанский; во всей Варии в сумме было два румына (и оба — полиглоты!). И даже Марго из отряда Луссурии свободно говорила на итальянском, испанском, английском и немецком, и это при том, что выросла она в долине Аосты, где официальный язык — французский. Джи схватилась за голову, осознавая масштабы катастрофы. — Это просто невозможно, я не обучаема языкам… — Могу предложить свою помощь, — загадочно протянул Бельфегор. — Нет, спасибо за предложение, — хмыкнула Джи, покосившись на сияющее лезвие, появившееся в руках её собеседника. — Лучше я как-нибудь сама, да… — Принц бывает очень убедителен, ши-ши-ши… Можешь обратиться к Франу, кстати, вдруг у него есть скрытые способности к репетиторству. — К Франу? — не поняла девушка. — Да, он же француз, знающий итальянский, английский и японский. Хотя, может, он и ещё что-то знает, я без понятия, — Бельфегор пожал плечами. — Э?.. — Джи удивлённо приподняла бровь. То, что Фран — француз, говорящий на итальянском языке со склонностью к англицизмам, девушка уже знала, но умная мысль к ней пришла только теперь: — Погоди, ему же семнадцать всего… Когда он успел всё выучить? Бельфегор вдруг издал звук удивления и даже остановился. Ему как-то не доводилось задумываться о том, с чего это Фран такой умный для своих лет. На самом деле, Бельфегору на иллюзиониста было совершенно наплевать, но он всё-таки вспомнил, как Вария, прибыв за Франом во Францию, столкнулась ещё и с бандой Кокуё… На тот момент Лягушка (вернее, Яблоко в те времена…) уже понимал и японский, и, если Бельфегор всё-таки не путал, итальянский. — Слушай, если выяснишь это у Лягушки, — Бельфегор с живым интересом повернулся к Джи, — то расскажи мне потом, ладно? — Э-э-э, ладно… Но давай вернёмся к главной проблеме, пожалуйста. Как мне быть с незнанием японского? — Не знаю, — вдруг равнодушно отозвался принц, пожав плечами. — Твои проблемы. Сама навязалась. Джи оторопела, а её рот принял очертания буквы «о» от удивления. Но как только брови девушки взметнулись вверх, и она собралась было возмутиться, Бельфегор не дал ей сказать, подняв вверх руку с поднятым указательным пальцем, требуя замолчать заранее. — Просто не отходи от меня далеко и всё, — сказал принц. Джи не видела, но ей почему-то показалось, что он закатил глаза. — Вот и элементарное решение твоей проблемы.

***

Привычный для Людмилы полумрак теперь оказался замещён хорошо освещённой комнатой. Не слишком большое помещение служило и рабочим пространством для учёной, и местом отдыха для всех остальных капо. Людмила к данному факту относилась спокойно: капореджиме у Инганнаморте теперь оставалось мало… Женщина сидела за компьютером, ссутулившись и быстро-быстро что-то печатая на клавиатуре. Посреди комнаты стоял стол, который был буквально завален бумагами, какими-то образцами, пустыми и полными колбами, пробирками, а прямо на углу стоял микроскоп, который вот-вот мог просто свалиться на пол. Развалившийся на стуле Мэтт, приоткрыв один глаз, убрал имущество Людмилы с края и покосился на учёную, увлечённо расписывающую наверняка очередной эксперимент. У ближайшей к двери стены располагался небольшой чёрный диван, на котором в расслабленной позе обнаружился Марио. Со скучающим видом молодой человек кидал мяч в пол и, когда тот подскакивал, ловил его в руки снова. — Приступы эпилепсии у Рико участились, — вдруг разорвала долгое, но ничуть не тяготящее молчание Людмила, не переставая клацать по клавиатуре. — Ирма, конечно, считает её серьёзным оружием, но… Раньше от Рико был толк, но теперь, на мой взгляд, её нужно рассматривать исключительно как ребёнка, который нам только мешает. Не лучше ли избавиться от неё, босс? — Что ты имеешь в виду под словом «избавиться»? — уточнил Мэтт, покосившись на женщину. — Я бы предложила её убить, — Людмила хмыкнула, — но ты не согласишься. Тогда почему бы просто не вернуть девочку туда, откуда мы её взяли? Мы как раз на её исторической родине. — Вернуть её обратно в детский дом — просто не по-человечески, — ответил Мэтт, устало положив голову на руки. — Да и вся мафия в курсе про некроманта. Если Рико достанется кому-то другому, её будут использовать против нас же самих. Поздно отступать, Людмила. Учёная даже прекратила печатать. В светлой комнате снова стало тихо. Людмила думала, что очередное решение Ирмы теперь оказывалось довольно спорным… Тишина на этот раз не продлилась долго; раздался стук в дверь, следом на пороге появился японец лет тридцати с практически боевым возгласом: — Мэтт-сама, разрешите доложить обстановку! — Разрешаю, — босс Инганнаморте лениво потянулся и обернулся к пришедшему. — Вы нашли убежище Вонголы? — Ещё нет, — несколько смутился японец. — Мы по-прежнему знаем только примерное местоположение, но вход так и не найден… Но на юго-западной стороне мы встретили сопротивление! Прикажете усилить поиски в этой области? В разговор неожиданно вмешался Марио, продолжающий играться с маленьким красным мячом и даже не смотрящий в сторону докладывающего японца: — Не надо думать, что Вонгола стала бы так подставляться, они же там не конченые придурки. — Так и есть, — согласился с ним Мэтт. Затем он обратился к японцу: — Изменений приказа не будет. Не обращайте внимания на стачки, ищите везде. — Принято! — кивнул японец, после чего удалился. Удаляющиеся шаги мужчины сменились хорошо слышимым цоканьем каблуков по коридорной плитке. Мэтт, Марио и Людмила поняли, кто к ним идёт ещё до того, как Ирма лично появилась в проходе. Не изменяющая строгому стилю в одежде девушка, сжимающая в руке посох с переливающимся фиолетовым камнем в качестве наконечника, поправила очки на носу и окинула взглядом присутствующих. Мэтт и Людмила кивнули ей в качестве приветствия, Марио же Ирму проигнорировал. — Не понимаю, — заговорила пришедшая иллюзионистка, — почему Вонгола не предпринимает попыток напасть на нас? — У них есть здравый смысл, — усмехнулась Людмила. — Они же не самоубийцы, чтобы выступать против нас, заранее зная о своём поражении. — Либо они что-то готовят, — мрачно ответила Ирма, после чего обратилась к своему брату: — Мэтт, отряд «27» уменьшился на треть, потому что после смерти Джерри эти отморозки стали неуправляемы. Они не слушаются меня, я больше не буду командовать ими, передаю это тебе. Командование отрядом «27» было последним в списке желаний Мэтта. Покойный Джерри Гуэрра выдрессировал своих людей по своему же подобию, но если сам он умел слушать приказы и потому находился среди капо, то управлять его отрядом, который кроме своего капитана не слушал никого, без применений физической силы оставалось невозможным. Отряд Палача Инганнаморте после его смерти определили под командование Ирмы, но теперь Мэтт задумался о том, насколько плоха была эта мысль… — Марио, — позвал Мэтт, быстро придумавший решение, — я поручаю «27» тебе. — Объединить их с моим «13» или отдавать разные приказы? — уточнил капо Урагана. — Решай сам в зависимости от ситуации. — Понял, — просто согласился Марио. Мэтт в своём решении руководствовался тем, что Марио сам походил на отморозка, хотя, пожалуй, таковым не являлся... Но разбираться во всём отряд Джерри бы не стал, а Марио в любом случае найдёт способ заставить себя слушаться, потому что это задание ему дал Мэтт. Но тут вмешалась Ирма: — Мэтт, я бы не стала доверять ему отряд… — осторожно поделилась своими соображениями девушка. Марио цыкнул, бросил занимающий его не один час мяч и быстро вышел из комнаты. Красный мяч прокатился по комнате и остановился у Мэтта, когда тот вытянул ногу. Подняв с пола игрушку Марио, Мэтт поднялся со своего места. — Как вы меня достали своими вечными ссорами, — с усталостью и раздражением вздохнул босс Инганнаморте, мельком взглянув на свою сестру. Мэтт вышел следом за Марио, оставив в комнате только Ирму и Людмилу. Последняя даже отвлеклась от своей компьютерной работы. Сложив руки на груди, учёная поджала губы и осадила иллюзионистку: — Зря ты так с парнем, — сказала она, имея в виду Марио. — Он хороший капо. — Но ему нельзя доверять, — Ирма опустила взгляд на Людмилу. — Он труслив и эгоцентричен, такой всегда может предать. — Предать кого? Тебя? — учёная вдруг рассмеялась. Иллюзионистка странно на неё посмотрела. — Марио будет первым, кто решит предать тебя, Ирма. Но против Мэтта он никогда не пойдёт. Прояви снисходительность к мальчику, он же ещё совсем молодой. — Как и Мэтт, — с нажимом напомнила Ирма. — Ну, Мэтт ведь тоже не всегда отличается разумностью поступков, — пожала плечами Людмила. — На сколько ты его старше? На пять лет? Это мы с тобой взрослые тёти, Ирма, давай не будем осуждать чужую молодость. Ирма вдруг задумалась и замолчала ненадолго. Нахмурившись, она всё-таки спросила: — Сколько тебе лет?.. — Мне тридцать два, — широко улыбнулась Людмила, демонстрируя ровные зубы. Ирма посмеялась. Почему-то девушке казалось, что Людмиле не может быть больше двадцати семи, как ей самой. Затем Ирма снова впала в тяжёлую задумчивость, повернув голову и начав смотреть на открытую дверь, куда недавно следом за Марио вышел Мэтт… Сам Мэтт тем временем открыл тёмную дубовую дверь, пройдя в комнату, где, по его мнению, находился Марио. Небольшая комната планировалась, как кабинет Мэтта, но в последний момент решение поменялось. Теперь здесь стоял дубовый письменный стол, несколько стеллажей, где всё же нашли себе место несколько папок, и диван, заставленный коробками с всякими нужными или не очень вещами, разбирать которые никто, очевидно, не собирался. Такие же коробки стояли по углам. Марио обнаружился здесь же. Он стоял лицом к окну, тёмная штора которого была сдвинута, что открывало обзор на деревья снаружи, побагровевшие листья которых шевелились в такт ветру. Мэтт нерешительно остановился сразу за дверью. — Слушай, — через несколько секунд всё-таки заговорил он, — я понимаю, что вы с моей сестрой друг друга терпеть не можете, и она часто перегибает, но ты в последнее время тоже зачастил со своими истериками и… — Твоя сестра здесь ни при чём, придурок, — перебил его Марио неожиданно злым тоном. Впрочем, парень сделал глубокий вдох и повернулся от окна лицом к Мэтту. — Дело в тебе. Теперь лицо парня выглядело совершенно спокойным, практически безмятежным. В случае Марио это пугало. Он обладал живой и активной мимикой, часто махал руками при разговоре так, что даже привыкшие к такому итальянцы несколько удивлялись, на его лице эмоции сменялись за считанные секунды. Самое частое выражение лица Марио Скаппи — надменная улыбка, следом — злобная гримаса, затем — отвращение. Совершенный покой на бледном лице с аристократичными чертами и длинным тонким носом вызвал у Мэтта неприятное недоумение и вынудил странно нахмуриться. — Ты перестал быть тем Мэттом, который предложил мне стать частью семьи когда-то, — так же холодно заявил Марио, смотря прямо на босса Инганнаморте. — Ты жалеешь, что согласился тогда? — Мэтт приподнял бровь и скрестил руки. — У тебя был выбор, я ни к чему тебя не принуждал. — Дело не в этом! — с привычной пылкостью воскликнул Марио, но тут же сделал глубокий вдох и заговорил спокойно вновь: — Я никогда не буду жалеть, что присоединился к Инганнаморте. Я никогда не забуду, сколько твоя мать сделала для моей семьи, сколько сделал ты, когда у нас были тяжёлые времена, когда у меня лично были проблемы. Несмотря на напускное равнодушие, губы Марио почти судорожно кривились, он просто не мог совладать с собственной мимикой. Голубые глаза его вспыхнули, когда он внимательно уставился на Мэтта. — Мафия лишила меня всего, — медленно, с расстановкой произнёс Марио, не сводя глаз с Мэтта. — Мафия забрала у меня всё, что я когда-то имел. Мою сестру убили на моих глазах! — голос парня сорвался на крик, он несколько раз ткнул пальцем себе в грудь, словно подтверждая таким образом свои слова. — И я ничем не мог ей помочь! Но я ни в чём не виню Инганнаморте и тебя. Я знал, на что шёл, когда согласился стать частью мафии. Ты позвал меня, потому что ты нуждался в людях, которым можешь доверять, — Марио закивал головой самому себе, — мне ты всегда мог доверять, и я согласился только потому, что ты стал доном. Я был уверен в твоих планах, что ты вытащишь семью из того дерьма, в котором она оказалась. Марио начал ходил туда-сюда, в то время как Мэтт неподвижно стоял на одном месте и молча слушал его, моргая глазами и следя взглядом за фигурой своего капо Урагана. — Клементе, твой дядя, — Марио ткнул пальцем в сторону Мэтта, — он создал семью, но не смог управлять ею. Чем это закончилось? Его застрелили. — Марио резко остановился на месте и заговорил тоном, пышущим ядом и злостью: — Инганнаморте осталась униженная, презираемая всеми, опустившаяся настолько, что даже твоей матери не хватило сил поднять её со дна. Но ты! — глаза Марио расширились. — Ты всегда был тем, на кого я равнялся. В то время у прежнего тебя были не только амбиции и сила, но и знание того, что тебе нужно. Поэтому я пошёл за тобой. Но если бы я знал, кем ты станешь потом, я бы никогда, — тон парня снова стал сдержанным, — никогда не принял бы твоё предложение, Мэтт. Несколько секунд они тупо смотрели друг другу в глаза. Марио видел, как во взгляде Мэтта начинает сквозить раздражение, смешивающееся с тотальным непониманием происходящего. Мэтт схватился за голову и с силой сжал виски. — Чёрт, что ты вообще несёшь? — через мгновение спросил он, подняв голову. — Какой ещё прежний я, что за бред? — Такой, который видел конечную цель! — в сердцах крикнул Марио и сбил рукой одну из стоявших на столе коробок. Всё содержимое её разбросалось по полу. — Ты давно добился, чего хотел! Инганнаморте уважали, о нас услышали даже такие крупные семьи, как Каваллоне. Не этого ли ты хотел?! Зачем ты пошёл дальше?! Я не обратил внимания, когда мы начали уничтожать тех, кто когда-то не признал Инганнаморте. Я одобрял месть, но когда очередной целью ты выбрал семью Паскуалино… Это была практически единственная семья, которая считалась с нами изначально. Они оказывали нам поддержку, и ты помнил это. После наших атак Паскуалино уменьшилась вдвое, а оставшуюся часть мы лишили независимости. И мы продолжили всё дальше и дальше… Я думал, что тебя зовут Мэтт, а не Бенито, знаешь ли. — Сравнить меня с Муссолини — это грубо, — Мэтт хмыкнул. — Тем более, что он был против мафии… Разве я держу курс не на те же цели, что и раньше? — Ты давно не понимаешь, чего хочешь. Марио сел на стул и закинул ноги в дорогих блестящих туфлях на стол. Мэтт продолжал стоять на месте, скрестив руки. Они снова несколько секунд молча смотрели друг на друга, после чего Марио встал и продолжил ходить кругами: — Ты даже не заметил, как Ирма прибрала всё к своим рукам, а ты пляшешь под её дудку. Такого не было даже когда ты только стал боссом, хотя тебя никто не воспринимал всерьёз, предпочитая обращаться к подручному или консильери… О, — вдруг вскинул брови Марио, — я понял. Всё началось со смерти консильери. Очевидно, Белла была последним человеком, имеющим влияние на Ирму. Белла бы не позволила тебе потакать Ирме в её абсурдных желаниях. Эта… Орихара Рико, — при упоминании девочки Марио скривился, — на кой чёрт нам неадекватная девчонка с паранормальными способностями?! Теперь мы только навели беду на Инганнаморте. Раньше про девчонку никто не знал, выпустили бы её из детского дома, так бы и подохла спокойно, у неё по определению не может нормальной жизни быть. А теперь вся мафия на ушах! А у Ирмы кишка тонка принять, что она облажалась со своими блестящими идеями. И тебе не хватило смелости пойти против неё, потому что рядом с Ирмой тебе вечно будет шестнадцать. Обвинение в инфантилизме — это последнее, что Мэтт ожидал услышать от Марио. Из них двоих именно последний отличался склонностью к дурачеству, духом противоречия, порой излишне острой реакцией на происходящее, словом — подросток. Но теперь Марио так неожиданно серьёзно смотрел на Мэтта, что босс Инганнаморте даже стушевался от такого напора. — Когда семья не может разобраться со своими внутренними проблемами, она обречена и на внешние, — сухо сказал Марио. Когда Мэтт открыл рот, чтобы всё-таки высказать свои возражения, Марио всплеснул руками и скривился: — Боже, я никогда тебе слова поперёк не говорил, выслушай меня хотя бы теперь. Мэтт покорно замолчал и опустил голову, светлые пряди скользнули ему на лицо. Марио криво ухмыльнулся и закивал головой, кажется, своим собственным мыслям. Он снова начал передвигаться по комнате. — Сколько наших уже погибло? Ты уверен, что цель оправдывает средства? — Марио на секунду замер, но тут же принялся ходить снова, не в силах устоять на одном месте. — Видит бог, я ненавидел Джерри, быть такой сволочью, как он, не каждый смог бы. Но он был верен идеям Инганнаморте ещё до того, как мы с тобой ходить научились. Кто следующий? Чезаре, точно, — при воспоминании о мужчине в поварской форме по лицу Марио словно прошла судорога. — Да, чёрт, даже Джи! Ты мог бы хоть немного задуматься над её смертью, она всё-таки внучка Беллы. И это только за последнее время, если начать перечислять всех, то на это уйдёт целый день. Кто должен умереть, чтобы ты остановился и хоть немного подумал о том, что ты, мать твою, творишь?! Людмила? Я? — Марио надрывно рассмеялся: — Ты остановишься, только если умрёт Ирма, да? Мэтт поднял голову, когда услышал звук взведённого курка. Марио выхватил свой пистолет, глаза его так нездорово блестели, что босс Инганнаморте не понимал: его капо серьёзно собирается убить Ирму или нет. Заметив беспокойство в глазах Мэтта, Марио только сильнее расхохотался: — Ты знаешь, что я этого не сделаю, разве что ты сам попросишь меня грохнуть твою сестру, но мы оба знаем, что этого не произойдёт, расслабься. — Марио вдруг прислонил дуло к своему виску и продолжил, улыбаясь, смотреть на Мэтта. — Перестань дурачиться, — строго предупредил Мэтт, но всё же нахмурился, потому что что-то в Марио было не так, и Мэтт боялся, что это «что-то» позволит ему вынести себе мозги. — Да брось, ты же знаешь, что я никогда не сделаю это. Поэтому ты ничего не рассказывал мне о ваших «таблетках для особого случая», поэтому ты их мне и не дал, — Марио хмыкнул. — Моя рука ни разу не дрогнула, когда я стрелял в других, выполняя приказы, но я никогда не смогу убить себя. Ирма считает меня эгоистом и трусом, и она чертовски права, но… если ты начал серьёзно задумываться над её словами, я хочу напомнить тебе кое-что. — Взгляд парня снова стал ясным, без лихорадочного блеска, Марио убрал пистолет от своей головы. — Я — ублюдок, который бежит от смерти, поджав хвост, но ради Инганнаморте я готов на всё. Я готов отдать свою жизнь за эту семью, я готов отдать жизнь за тебя. Ничто не заставит меня предать Инганнаморте. И я пойду за тобой, даже если у меня не останется и капли понимания твоих стремлений… Слышишь это, Мэтт? — парень сделал вид, что прислушивается, всплеснув руками и мотнув пистолетом куда-то в потолок. — Это колесо Сансары дало оборот. Змей кусает себя за хвост, и, сдаётся мне, скоро цикл завершится. Вы с Ирмой приведёте Инганнаморте к тому, с чего всё начиналось… Монолог Марио плавно подходил к концу, Мэтт за всё время даже не пытался вставить своё слово, молча слушая чужой поток сознания. Пригладив свои красные волосы, Марио медленно и важно прошёл к выходу из комнаты мимо Мэтта и остановился в дверном проёме. Мэтт повернул голову. — Моя вера в Инганнаморте разрушена, но я никогда не пойду против. Не подумай, что мои пафосные изречения о готовности сложить голову во имя семьи — это пустой трёп. Я хочу умереть, потому что я не хочу видеть... — с этими словами Марио обернулся, — ...как Инганнаморте падёт. Хлопок дверью в голове Мэтта прозвучал выстрелом пистолета и ещё долго отдавался гулким эхом в ушах. Марио ушёл, оставив босса Инганнаморте в смятении.