Камикадзе

Над Японией нависло ярко-синее небо, и ни одно облако не дерзило нарушить чистоту этого полотна. Листья деревьев, окрашенные в красные и золотые тона, представляли собой отличное вдохновение для создания художественных палитр. И если в мегаполисе за огромными небоскрёбами и крупными рекламными вывесками насладиться пейзажем давалось несколько трудно, то тихий и спокойный Намимори, казалось, существует именно для любования природой. По улицам маленького города шествовали Бельфегор и Джи, которых Луссурия всё-таки убедил немного сменить имидж для конспирации. Теперь принц скрывал лицо и корону под капюшоном чёрной толстовки, с Джи поступили ещё проще — Луссурия нацепил девушке на голову стильную чёрную шляпу, а на глаза — тёмные очки, скрывающие чуть ли не половину лица. Уже по прибытии в Японию Джи резонно заметила, что в таком виде они с Бельфегором выглядят ещё подозрительнее, чем обычно. В Токио, конечно, местные жители привыкли ко всякому, но в Намимори… Идущий впереди Бельфегор остановился за углом дома сам и жестом руки приказал Джи последовать его примеру. Девушка всё это время оставалась в роли ведомой, потому что, в отличие от Бельфегора, она в Намимори (да что там, в Японии в принципе) оказалась впервые, так ещё и адрес им написали прямо на японском языке, который для Джи выглядел всё равно, что язык рептилоидов с Нибиру. — Инганнаморте? — спросила Джи. — Не знаю, просто подозрительные… — Бельфегор осторожно выглянул из-за угла. Мафиози из Инганнаморте не ставили себе задач прочёсывать весь город. Они не караулили по всем углам и закоулкам, но периодически Бельфегор и Джи всё-таки натыкались на кого-нибудь, кто мог испортить им всю конспирацию, так искусно продуманную Луссурией. — Какой путь предпочитаешь, Джи? Обойдём или пойдём прямо, а в случае нападения просто убьём всех? — Ого, с чего это ты решил моим мнением поинтересоваться? — Будешь притворяться Франом, — я передумаю, — предупредил Бельфегор. — Ладно, поняла… — Девушка подвинула в сторону принца и выглянула из-за угла тоже. Кроме «подозрительных» по улице сновало много прохожих. — Раз уж мы действуем, как ниндзя, то лучше обойти… Ну, либо я предлагаю тихое убийство, тоже вариант. Бельфегор затянул Джи туда, где она стояла изначально, а сам высунулся из-за угла и стал думать, как бы максимально эффективно изменить их маршрут… В этот момент раздалось урчание. — Серьёзно? — с лёгким удивлением обернулся Бельфегор. — Я это не контролирую, — Джи удручённо развела руками. — Я уже и забыл, что ты вечно голодная… — Да, боже мой, скажи ещё, что я ем столько же, сколько наш босс, — девушка закатила глаза. — Не скажу, ши-ши-ши, — согласился Бельфегор. — Но ты ему даже до плеча не достаёшь. Понимаешь абсурдность такого сравнения? Ладно, — принц вдруг неопределённо махнул рукой. — Можем сменить маршрут, если не будешь есть слишком долго, конечно… — Э? — выдала подобие удивлённого возгласа Джи, очки которой даже сползли с переносицы. — А ты уверен, что нам уже не надо торопиться? Лус наверняка сообщил, когда мы должны добраться. — Принц лишь немного скорректирует расписание, ничего, — в привычной манере рассмеялся Бельфегор, а затем вдруг схватил девушку за плечо и потащил за собой в совершенно противоположном направлении. — Сомневаюсь, что капитан оценит твои коррективы, но ладно… У Джи никаких ожиданий не было, поэтому она не слишком удивилась, оказавшись вместе с Бельфегором в суши-баре. Посетители этого заведения лишь единожды покосились на пришедших иностранцев, резко бросающихся в глаза своим внешним видом, после чего равнодушно вернулись к своим делам. Бельфегор уверенным шагом провёл Джи прямо к барной стойке, весь его вид говорил о том, что принц далеко не первый раз посещает суши-бар в Намимори. Стоило итальянским мафиози усесться и снять свои шляпы и капюшоны, как из-под барной стойки тут же вынырнул относительно высокий японец с белой повязкой на голове и ножом в руке. Увидев Бельфегора, он вдруг просиял и практически на всё заведение раздался возглас на японском: — О-о-о, странный тип, давно я тебя не видел! Посетители обернулись на шум ещё раз, но мужчина не смутился. Бельфегор в ответ на его реплику только рассмеялся своим фирменным смехом, а Джи, сложив руки, сидела, стараясь ни на кого не смотреть. Девушка очень жалела, что вместо чёрной шляпы Луссурия не додумался дать ей кепку с надписью «Извините, у меня аутизм». Джи не поняла ни слова из того, что произнёс японец… К удивлению бывшей наёмницы, из-за ближайшей двери вдруг вышел хорошо знакомый ей Ямамото Такеши, одетый так же, как обрадованный появлением Бельфегора японец. Только теперь девушка обратила внимание на их внешнее сходство. — О, Бельфегор, Джи, я не ожидал вас здесь увидеть, — тоже радостно заулыбался Такеши. Говорил он, кстати, тоже на японском, так что Джи поняла только то, что Ямамото обратился к ним… — Вы разве не в прятки играете? — Бельфегор подпёр голову рукой и взглянул на Хранителя Вонголы. Джи, продолжающая не понимать японскую речь, тяжело вздохнула и перестала вслушиваться в разговор вообще. — Нужно контролировать ситуацию не только подпольно, — добродушно пожал плечами Ямамото. — О, так это твои коллеги, Такеши? — Ямамото Тсуёши взглянул на сына. — Да, да, и я могу их обслужить. — Отлично, тогда я отойду! Пока Ямамото Тсуёши ушёл, а Такеши и Бельфегор продолжили беседовать на японском, Джи задумчиво уставилась на Хранителя Вонголы. Ямамото Такеши сохранял невозмутимость даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях, а сейчас он и вовсе выглядел совсем беззаботно, несмотря на то, что положение Вонголы напоминало карточный домик, который вот-вот мог рассыпаться. Нахмурившись, девушка вдруг поймала себя на мысли, что, пожалуй, не только Вария состоит из запоминающихся уникальных личностей, Хранители Вонголы тоже достаточно самобытны по-своему. В этот момент на хмурую Джи вдруг посмотрел Ямамото. Он что-то спросил у девушки, на что та только шире раскрыла глаза и непонимающе уставилась на него. Бельфегор повернул голову и опомнился: — А, — протянул он, — она не понимает японский. — А-а, вот оно что, — просто улыбнулся Ямамото. Они с Бельфегором начали говорить по-итальянски. — Извини, Джи, я не подумал. — Да ничего, — вяло отмахнулась девушка, в глубине души чувствуя себя униженной и оскорблённой. Казалось, все вокруг знают японский язык, кроме неё… Когда Бельфегор и Джи поинтересовались насчёт обстановки, Такеши удивился, что Скуало им ничего не объяснил. Когда же ему объяснили, что капитан их ещё не видел, удивление Ямамото сошло на нет, и он поведал, что убежище Вонголы по-прежнему не было найдено Инганнаморте, однако Тсунаёши распорядился начать приготовления к последней битве. — К последней для кого? — хмыкнул Бельфегор. — Время покажет, — пожал плечами Ямамото. — Зачем Савада тянет время? — Он не может сражаться, после отравления Тсуна до сих пор не восстановился в полной мере… — И? — У Савады синдром старшего брата, Бэл, — устало пояснила Джи, присоединившись к разговору. — Он не отправит семью сражаться, если не может принимать в этом участие лично. — И как долго он собирается ждать? — в голосе Бельфегора звучала скука. — Скорее всего, Инганнаморте нападут первыми, — сказал Ямамото. — Мы просто ждём их удара. Бельфегор скривил губы. Они с Джи, наконец, сделали заказ, и Ямамото начал готовить суши. Минут десять никто ничего не говорил, но затем Бельфегор вернулся к уже пройденной теме: — Глупость какая… Можно было бы ударить первыми и воспользоваться эффектом внезапности, это единственное, чем сейчас располагает Вонгола. — Занзас явно не стал бы ждать, — задумчиво протянула Джи, наблюдая за готовкой Ямамото. — Босс бы давно разобрался с Инганнаморте, будь у него достаточной полномочий для этого, — самодовольно хмыкнул Бельфегор. Джи подумала насчёт отсутствия у босса Варии нужных полномочий. А что, если бы они у него всё же были?.. — А ведь в Конфликте колец босс фактически победил, — сказала Джи. — Если бы не кровь Вонголы… Слушай, — девушка резко повернулась к принцу, — а ведь Вария сейчас могла бы воспользоваться хаосом и захватить власть. Почему об этом никто и речи не вёл? — Потому что потом самим разбираться с Инганнаморте — сомнительное удовольствие, Джи, — поморщился Бельфегор. — Пусть Вонгола сделает основную часть работы, решит все свои дилеммы, устранит конфликты… Когда всё станет спокойно, тогда можно и начать собственные действия, так гораздо удобнее. Просекаешь мысль? — Хм, — Джи задумчиво прищурилась, смотря на Бельфегора, — согласна, в этом есть смысл. Вдруг молчание между Бельфегором и Джи стало каким-то странным и немного напрягающим… Они, секунду назад обсуждавшие практически переворот против Вонголы, почти синхронно повернули головы на Ямамото, который уже закончил готовить. Хранитель Вонголы, поймав на себе чужие взгляды, только добродушно рассмеялся: — Всё нормально, — уверил он со смешком. — Главное не обсуждайте такое при Гокудере. Через несколько минут Ямамото ушёл следом за отцом, оставив Джи и Бельфегора. Последний, прожевав суши, вдруг заявил: — Мечтаю убить его когда-нибудь. — Кого? Ямамото? — Джи удивлённо приподняла бровь. Но она быстро поняла направление мысли принца и с пониманием протянула: — А, Хаято...

***

Савада Тсунаёши сидел в своём кабинете, оборудованном в убежище под землёй точно так же, как и кабинет в Италии, вот только на закатное солнце отсюда полюбоваться не удавалось, — окон не было. Тсунаёши больше не напоминал собой живой труп, но лицо его по-прежнему оставалось осунувшимся, а круги под глазами заметными и желтоватыми. Босс Вонголы сосредоточенно смотрел куда-то в пустоту, положив голову на руки, вид его был мрачен, словно пиратское судно. Изредка Савада издавал тихий усталый вздох. Неожиданно дверь в кабинет распахнулась так, будто её открыли с ноги, а внутрь вихрем влетел Гокудера Хаято. — Джудайме, вы в порядке? Вы хорошо себя чувствуете?! — сразу же напал Хранитель Урагана с расспросами. — Г-гокудера, — Тсуна даже испугался такого внезапного появления своей Правой руки. — Всё в порядке, я просто задумался… Хаято недоверчиво нахмурился, внимательно изучая взглядом Тсунаёши. Тот прочистил горло, выпрямился и сложил руки, на лице его тут же появилась лёгкая улыбка. Тогда Гокудера немного расслабился. Он сообщил, что пришёл отчитаться о том, что от Варии прибудут ещё двое офицеров: Бельфегор и Джи. Тсунаёши удивлённо вскинул брови, услышав о бывшей наёмнице: — Джи? — Очевидно, Вария не посчитала нужным докладывать нам о своих решениях, — Хаято скривился в раздражении. Тсунаёши отмахнулся: — Как всегда, — беспечно сказал он. — Я удивлён, что Джи так быстро повысили… — Я удивлён, что она в принципе задержалась в Варии, — фыркнул Гокудера. Тут же голос стал его ещё более недовольным: — Кроме того, Италия вышла на связь. К сожалению, это был Мукуро… Услышав это, Савада нахмурился. Рокудо Мукуро — не тот человек, который будет просто так связываться с Вонголой, обычно он давал о себе знать только в том случае, если что-то случалось с Хром… Всё так и было. Хаято пролил свет на происходящее: после нападения Мэтта на штаб-квартиру Хром не могла принять участие в действиях на территории Японии, кроме того, Мукуро заявил, что она вообще не будет покидать территорию Италии. — Кажется, мы лишились поддержки со стороны Хранителя Тумана. — Нет, это не так, — мотнул головой Тсунаёши. — Если Мукуро вышел на связь и сказал, что у Хром проблемы… Значит, он будет нашим Хранителем Тумана. Услышав подобное, несколько пафосное заявление, Гокудера в удивлении вскинул брови: — Мукуро? Джудайме, на него нельзя полагаться! Вы думаете, он станет помогать?.. — Я знаю это, — во взгляде Тсунаёши появилась уверенность, свойственная ему в серьёзные моменты. — Мукуро и Хром делят между собой место Хранителя Тумана всё это время. Мукуро, конечно, никогда не признает свою принадлежность к мафии, но каждый раз, когда с Хром что-то случается, он становится нашим союзником. Я думаю, этот раз не станет исключением. Мукуро, конечно, найдёт оправдание своему появлению, как обычно, но… Можно считать это гипер-интуицией Вонголы, — Тсуна неловко рассмеялся. Хаято хмуро и серьёзно посмотрел на своего босса, но всё-таки кивнул. Рокудо Мукуро — сомнительная личность, это общеизвестный факт. Однако иллюзионист, несмотря на вечные и нескончаемые разглагольствования о захвате тела Савады, действительно всякий раз становился на сторону Вонголы, когда это по-настоящему требовалось. Сам Тсунаёши признавал, что его отношение к Мукуро довольно наивно, но Вонгола Дечимо (или, вернее, Нео Вонгола Примо) доверял своему Хранителю. Правая рука Тсунаёши, Гокудера Хаято, относился к Рокудо с большим подозрением, однако он доверял своему боссу, и, если тот говорил, что стоит довериться Мукуро, Хаято прислушивался. Молчаливые переглядывания прервал громкий шум. В этот раз дверь реально открылась с ноги… Тсуна и Хаято одновременно устремили свои взгляды, полные немого шока, на дверь. На пороге возник мужской силуэт. — Хаос, — раздалось знакомое приветствие не менее знакомого киллера в шляпе с хамелеоном на ней. — Реборн?! — Тсуна подорвался со своего места, но тут же плюхнулся обратно. К Саваде моментально подскочил обеспокоенный Гокудера: — Джудайме, осторожнее, пожалуйста! Вы ещё не совсем поправились! Бывший репетитор нынешнего босса Вонголы, впрочем, появился не один. Следом за ним мягкой походкой в кабинет вошла Бьянки с томной полуулыбкой на лице. — Здравствуй, Хаято, — протянула девушка. Гокудера медленно, с выражением крайнего ужаса на лице обернулся и выдал: — С-сестра?!.. Тут же раздалось громкое, болезненное урчание, и Гокудера Хаято, схватившись за живот и практически моментально позеленев, резко хлопнулся на пол, начав корчиться от боли. Тсуна в немом шоке переводил взгляд то на мучившегося Хранителя, то на неожиданно, как снег в июле, нагрянувших Реборна и Бьянки. — Ты совсем не меняешься, Хаято, — снисходительно вздохнула сестра Гокудеры, аккуратно вынимая из сумочки тёмные очки. Надев их, Бьянки скрыла часть своего лица, и Хаято смог вздохнуть спокойнее… Медленно схватившись за стол, Гокудера судорожно вдохнул ртом воздух, затем выдохнул и аккуратно поднялся на ноги. Перехватив обеспокоенный взгляд Тсунаёши, Хаято жестом показал, что всё в порядке. Тогда Савада обратился к гостям: — От вас обоих не было вестей целый год, — сказал он. — Где вы были?.. — Nous avons visité le pays de l'amour et de la mode (Мы посетили страну любви и моды), — нараспев протянула Бьянки. Тсуна и Хаято недоуменно переглянулись друг с другом. Они услышали что-то про «любовь», «моду» и «посещать». Язык совсем немного напоминал итальянский, но для Тсунаёши в своё время было подвигом выучить хотя бы итальянский, поэтому теперь он беспомощно глянул на свою Правую руку. Гокудера, впрочем, тоже не сразу понял. Но потом как понял: — Это что, французский? Вы были во Франции?! Реборн загадочно ухмыльнулся, поправив свою шляпу, Бьянки просто рассмеялась, прямого ответа они не озвучили, но, впрочем, было ясно и так. Вместо этого Бьянки вдруг взглянула на Саваду: — Тсуна, Киоко тоже здесь? — А?.. Э, ну да… — Хочу поздороваться с остальными, — пояснила девушка. Но вместо того, чтобы сразу уйти, она вдруг накинулась на Реборна с объятиями, практически повиснув на нём, лицо её выражало настоящее отчаяние: — Ах, Реборн! Мне так тяжело расставаться с тобой! — Не переживай, Бьянки, мы увидимся минут через двадцать, — успокоил её киллер. — Мне будет очень сложно прожить эти двадцать минут без тебя, — пылко заверила девушка. Но затем Бьянки всё же удалилась. Оставшиеся втроём мужчины к подобной сцене отнеслись спокойно: страстность Бьянки давно никого здесь не удивляла… Реборн вдруг резко помрачнел и начал сверлить Тсуну тяжёлым взглядом. Не успел последний и рта открыть, как киллер в мгновение ока оказался рядом с бывшим учеником и дал ему такую мощную затрещину, что босс одной из крупнейших мафиозных семей Италии чуть не впечатался лицом в стол! — Реборн! — возмущённо начал Савада, схватившись за голову. — Ты обещал меня больше не бить! — Да, при условии, что ты будешь вести себя, как подобает боссу Вонголы, — пожал плечами киллер. Эта фраза вдруг сработала, как спусковой механизм. Савада Тсунаёши замер. Его глаза расширились, а рот чуть приоткрылся. Гокудера непонятливо уставился на своего босса, а тут вдруг заговорил: — Ты прав, Реборн… — голос Тсуны был полон горечи и сожаления. — Я растерян и не знаю, что делать дальше, разве таким должен быть босс… Это я виноват, что не смог вовремя заметить мелочи, из-за которых теперь столько огромных проблем. И вместо того, чтобы эти проблемы решать, я отсиживаюсь здесь в страхе, что не смогу защитить свою семью и тех, кто мне дорог. Когда мафия только ворвалась в мою жизнь, открыв дверь с ноги и переворотив всё с ног на голову, я испытывал похожие чувства растерянности и страха, но я думал, что теперь я вырос, что давно перестал быть трусливым мальчишкой, я думал, что стал другим, так почему же… — Джудайме! — Хаято резко прервал чужой монолог, для важности громко стукнув кулаком по столу. — Простите, но я вынужден поспорить с вами! Вы не виноваты, что не смогли предугадать действия Инганнаморте, это просто невозможно! Подумайте вот о чём, босс, в какой бы ситуации мы не оказывались, нам всегда удавалось справиться с трудностями. И вы — тот человек, который объединяет и направляет нас всех в нужном направлении. Совершенно не важно, пятнадцать вам или двадцать два, Вонгола и Альянс уважают вас за то, кто вы, независимо от вашего возраста. Пожалуйста, Джудайме, поверьте в себя так же, как семья верит в вас! Пламенная речь Хаято произвела на Тсунаёши сильное впечатление, он даже не нашёлся, что ответить на всё это. Зато стоящий позади Реборн, натянув шляпу на глаза, довольно усмехнулся. — Гокудера дело говорит, Тсуна, — наконец, сказал киллер. — А, Реборн-сан, вы в курсе, что происходит? — Хаято обернулся. — Да, — медленно кивнул головой Реборн. — Начну с того, что киллер, убивший Инганнаморте Примо, — это я. Лица Хаято и Тсуны вытянулись, как никогда. Казалось, что градус удивления за день уже давно достиг своего предела, но нет… — Вы?! — от души удивился Гокудера. — Когда ты успел?! — не менее удивлённо спросил Савада. — Это было ещё до того, как я стал твоим репетитором, — Реборн пожал плечами. — Значит, вы знаете что-то об Инганнаморте, Реборн-сан? — задал вопрос киллеру Гокудера. — Само собой, — кивнули ему. — И я пригласил своего друга, который тоже владеет некоторой информацией… Словно дожидавшийся своего звёздного часа седой мужчина вошёл в кабинет только теперь. Высокий, худой и жилистый, с суровым лицом он выглядел угрожающе ровно до того момента, как спокойно улыбнулся. Вкупе с тёплым взглядом голубых глаз его улыбка производила крайне приятное впечатление и сразу располагала к себе. Гокудера прищурился, обратив внимание на то, как этот мужчина одет, а потом вдруг спросил: — Джино Беллини? — Вы знакомы? — удивился Тсуна. — Что? Нет, разумеется, просто… — Хаято с тоской глянул на своего босса: — Жужжание Хару совсем не откладывается у вас в голове, да? Завидую… — он вздохнул. — Она столько трещит, что я скоро буду знать всех представителей модных домов наизусть. Это известный парижский дизайнер, Джудайме. — А, да, точно, — Савада и сам вспомнил что-то из лекций Хару. Затем он удивлённо посмотрел на Реборна: — Твой друг — дизайнер?.. — Ты разве не заметил мой новый костюм, Тсуна? Последняя коллекция. С этими словами Реборн сделал лицо вычурно серьёзным и прошёлся взад-вперёд по кабинету, как профессиональная модель, сделав пафосный поворот и приняв эффектную позу в конце. Пистолет в руке киллера служил модным аксессуаром. — Браво, друг мой! — со смехом зааплодировал парижский дизайнер. — Жаль, что ты не принял моё предложение об участии в показе. — У киллеров много дел, Джино, — Реборн пожал плечами. Хаято и Тсуна снова переглянулись друг с другом, после чего скромно поинтересовались, каким образом парижский дизайнер относится к делам мафии. В ответ на это дизайнер загадочно улыбнулся и скрестил руки: — Таким же, каким моя внучка относится к Варии. Меня зовут Анджело. Ураган и Небо Вонголы впали в шок ещё раз, признав родственника бывшей наёмницы. Савада только теперь вспомнил о манерах, поднялся с места, представился и пожал гостю руку, извинившись. Анджело с пониманием отнёсся к запоздалой вежливости, он заметил, что Тсуна и Хаято от появления Реборна всё ещё в растерянности. — Я так и знал, что эта женщина что-то скрывает! — начал возмущаться Гокудера. — Она ничего не говорила о том, что Беллини — её родственник, а теперь он вдруг появляется, так ещё и с информацией об Инганнаморте. Разве это не подозрительно? Анджело вдруг возмутился в ответ, пояснив, что Джи вообще никак не признаёт факт своего родства с ним, да и о его присутствии в Японии девушка не в курсе. Впрочем, для самого Джино путешествие в Японию оказалось несколько неожиданным событием… — Естественно, вы будете её защищать, — фыркнул Гокудера. — Какой вздор! — как истинный итальянец, резко завёлся дизайнер, всплеснув руками. — Тише, пожалуйста, — к спокойствию всех призвал Тсунаёши. Он предложил сесть гостям и Хаято, после чего принял решение перейти к тому, для чего, собственно, четверо мужчин собрались в этом кабинете. К обсуждению информации, само собой. — Как много вы знаете об Инганнаморте, Анджело? — спросил Вонгола Дечимо. — Не так много, как вам хотелось бы, Тсунаёши, — чуть приподнял уголки губ дизайнер. — Я никогда не имел дел с Инганнаморте и практически не знал семью Блази, но моя жена… Она была консильери этой семьи. — Белла Беллини? — уточнил Хаято. — Да. Это один из её дневников. На стол перед мужчинами Анджело водрузил небольшую, но увесистую записную книжку в ужасно грязном переплёте цвета, который когда-то, кажется, представлял собой персиковый. Местами листья неаккуратно торчали, ленточка-закладка истрепалась, от вещи пахло сыростью. Поймав на себе взгляд Анджело, Тсуна рискнул прикоснуться к данному… артефакту. Как ни странно, он даже не развалился от малейшего прикосновения. Тсуна открыл дневник и взглянул на написанное. С каждой секундой ужас всё яснее и яснее проявлялся на его лице. Заглянувшего в записи Хаято ждала та же участь, однако он оказался более словоохотлив: — Как курица лапой! Почерк Беллы Беллини оказался поистине впечатляющим в самом страшном смысле этого слова. Тсунаёши, который в большинстве случаев имел дело лишь с печатными буквами итальянского языка, сейчас и вовсе балансировал на грани обморока. Общее смятение прервал Реборн: — Вам не кажется странным сам факт ведения дневника? — И правда, — нахмурился Хаято, — чтобы мафиози вёл дневник, записывая туда что-то важное… Это очень неосмотрительно, такую вещь легко выкрасть. — Да, я тоже думал, что это странно, — кивнул головой Анджело, — мы с Беллой прожили много лет, и я ни разу не замечал у неё тягу к записям в принципе… На самом деле, я пришёл к выводу, что она нарочно вела эти дневники. — Нарочно? — Возможно, она знала, что эти записи будут найдены, — задумчиво сказал Тсуна. Он поднял глаза на Джино: — Как это оказалось у вас? — Я забрал всё, что после смерти Беллы перешло Джине. Фактически, это теперь её собственность. — Вероятно, она надеялась, что Джи разберётся с этим, — предположил Савада. — Но такой почерк… — Гокудера покачал головой, косо глядя на исписанный дневник. — Я понимаю написанное, — улыбнулся Анджело. — К сожалению, у меня не все её записи… Недолго думая, Тсунаёши распорядился о проведении собрания, где Вонгола с союзниками должна упорядочить всё, что они знают о противнике. Вся информация об Инганнаморте на данном этапе представляла собой большой несобранный пазл. Предстояло собрать эту головоломку воедино. — Гокудера, свяжись с Варией, пожалуйста, и убедись, что они появятся, — попросил Тсуна. Хаято кивнул и сразу же отправился выполнять поручение.