Камикадзе

Пришедшая Лар Милч однозначно стала победительницей в номинации «самое мрачное лицо вечера». Окинув присутствующих тяжёлым взглядом, она уточнила, не началось ли уже собрание. Все ждали только Варию. — Значит, я вовремя, — девушка прислонилась спиной к стене недалеко от Шоичи. — Только что видела их. И сразу же за её словами в кабинет гуськом прошли члены Варии: Занзас, Скуало, Джи и Маммон. Все обратили своё внимание на первых троих: потрёпанные, с синяками и ссадинами, в испачканной форме. На челюсти Скуало наливался большой синяк, бледная как смерть Джи едва заметно пошатывалась из стороны в сторону. И все трое имели на своих лицах множество ярких, очень заметных, но довольно маленьких красных пятен с запекшейся кровью на них. Пришествие Варии затмило появление Бьякурана. — Что с вами случилось? — спросил Ямамото с поднятыми вверх бровями. — Вы ЭКСТРЕМАЛЬНО плохо выглядите! — поддержал его не менее ошарашенный Сасагава. — Размяли кости по дороге, — поморщился Скуало. И только Гокудера задал иной вопрос: — Маммон вернулся?! Тогда-то все и обратили внимание на иллюзиониста, который недавно считался пропавшим, почти незаметного за спинами босса и капитана Варии. Однако элитные убийцы дальнейшие вопросы просто проигнорировали, рассредоточившись на диване. Занзас сложил ноги на маленьком стеклянном столике, откинулся на спинку и закрыл глаза, разве что храпеть демонстративно не начал. Джи со скучающим видом подпёрла щёку рукой, Маммон положил ногу на ногу (в общем-то, положила, но Вария не посчитала нужным раскрывать пол своего иллюзиониста Вонголе, да и какая разница, правда?), Скуало заговорил: — Давайте к делу, — серьёзно заявил он. — Какого хрена внеочередное собрание? План составили, всё обговорили. Что ещё? — План остался прежним, — Ямамото чуть улыбнулся. — Инганнаморте считают, что Вонгола достаточно ослаблена, но мы заручились поддержкой Шимон и, — Такеши неуверенно покосился на Бьякурано, шуршащего своим пакетиком с маршмеллоу, — видимо, Джессо… Инганнаморте нападут и встретят достойное сопротивление на незнакомой для них территории. Но, возможно, они нападут раньше, чем мы прогнозировали… Тут с места поднялся Хаято. Поправив свой чёрный галстук, он включил висящий на стене экран. На нём появились записи с камер, которые были установлены в разных местах леса. В некоторых из них в кадре находились фиолетовые цветы, форма которых отдалённо напоминала башмаки. Растения оказались разложены так, чтобы размещаться точно в центре кадра. Могли ли Инганнаморте сделать это случайно? — О-о, волчий аконит, как интересно, — нараспев протянул Бьякуран. — Хром докладывала, что эти цветы были найдены на… — Тсуна почему-то осёкся. — На пепелище отелей… Это наверняка предупреждения. Занзас сначала скривил губы, а затем открыл глаза и посмотрел на молодого босса Вонголы самым презрительным взглядом, на который только был способен: — Мусор, ты позвал нас сюда на цветочки посмотреть? — Кхм, разумеется, нет… — потупился Савада. Он, впрочем, быстро взял себя в руки и поднял уверенный взгляд: — Я хочу общими силами восстановить историю семьи противника, потому что думаю, что это действительно важно. Реборн привёз с собой информацию и человека, который, вероятно, может рассказать что-то, чего мы ещё не знаем. Занзас продолжал хмуро сверлить Тсуну взглядом. Босс Варии абсолютно не видел причин выяснять историю Инганнаморте и вникать в их дела. И вот ради этого, спрашивается, его заставили переться по тёмному лесу, где его ещё и засада с больной на голову Ирмой поджидала? Занзасу смертельно хотелось дать в глаз пацану, который носил гордое звание Десятого босса Вонголы. И посильнее. Мысленно Занзас так и поступил, но на самом деле — только прикрыл глаза и фыркнул. Из другой двери, ведущей не в коридор, одновременно зашли Реборн и Анджело. Последний несколько рассеянно кивнул Джи, когда увидел её. Та без особого энтузиазма махнула деду рукой. Дизайнер подошёл к экрану, заняв место Хаято. — Для начала я бы хотел представиться, — чуть приподнял уголки губ седой мужчина. — Меня зовут Анджело Беллини, моя дочь была членом Инганнаморте, а жена — их консильери. Уверен, что все здесь уже слышали о Белле Беллини. Также я был знаком с семьёй нынешнего босса Инганнаморте, — с этими словами Джино вдруг задумался. — Мне и в голову не приходило, что они связаны с мафией… Как и моя собственная семья, впрочем… Но это сейчас не важно, важно то, что я готов поделиться имеющейся у меня информацией. — Но зачем вам помогать Вонголе? Что, если вы шпион Инганнаморте? — с некоторым подозрением отнёсся к нему Шоичи. — Похвально, что вы заботитесь о безопасности семьи, — чужое высказывание ничуть не задело Джино, но на лице его появилась грустная улыбка: — но подумайте вот о чём, синьор: стал бы я помогать людям, из-за которых погибла моя дочь? Сидящая на диване Джи смотрела в пол, вслушиваясь в происходящее. Вообще, аргумент Анджело привёл довольно сомнительный. Во-первых, кто его знает, стал бы он помогать или нет… Во-вторых, мужчина далеко не сразу узнал истинную причину смерти Беатриче, да и к тому моменту он уже давно не жил с ней и Беллой. Джи вспомнила, что он даже не появился на похоронах её матери. Что, на самом деле, было ошибочно. Анджело там был, вот только бывшая жена убедительно попросила его не попадаться на глаза ни ей, ни маленькой Джи. — В любом случае, — продолжил Анджело, — я здесь ради Джины. Джи в недоумении подняла голову: — Из-за меня? — Конечно, — её дед развёл руками. — Я ушёл из семьи, когда Беатриче была беременна, и после даже не интересовался о рождении своего внука или внучки… — в светло-голубых, переходящих в серебристый оттенок глазах залегла глубокая тоска, вызванная воспоминаниями о прошлом. — Я был обижен на жену и дочь за их ложь, но ты, ребёнок, не была к этому причастна. Было ошибкой позволить тебе жить с людьми, которые заранее готовили из тебя члена Инганнаморте, — Анджело хмыкнул. — Я должен был появиться в твоей жизни раньше… Если ты решила присоединиться к Вонголе, то я не вижу ничего зазорного в том, чтобы стать их союзником, — подведя итог, пожал плечами мужчина. Джи в некотором шоке смотрела на своего деда. Он ещё никогда не признавался в том, как винит себя за то, что не принимал совершенно никакого участия в жизни внучки. Сама Джи его никогда в этом не винила. Она злилась на бабушку за её ложь, на мать (хотя не совсем понятно, за что конкретно, ведь Беатриче в памяти Джи вообще оставалась смутным образом), на отца, но только не на деда, которого считала одним из самых важных персонажей в своей жизни в принципе. — Всё это очень мило, — Лар Милч прервала сцену, — но не могли бы вы отложить семейные разбирательства? У меня много дел. — Конечно, не стану вас задерживать, синьорина, — вежливо улыбнулся ей Анджело. Парижский дизайнер жестом попросил переключить изображение на экране. Когда тот превратился в белый холст, мужчина взял в руки специальную ручку и написал ею в самом верху посередине: «Инганнаморте». Все участники собрания в тишине смотрели на то, как седой мужчина рисует немного корявого усатого человечка чуть ниже. Под ним тоже появилась подпись: «К. Ди Маджио». — Итак, — Анджело обернулся, — я знал этого человека, но не знал, что он не только мой друг, но ещё и босс мафиозного клана Инганнаморте, который известен как дон Клементе. На этом мои полномочия пока заканчиваются… Реборн, предоставляю тебе слово. Киллер подошёл к экрану и сложил руки на груди, внимательно взглянув на кривого человечка с выразительными усами. Теперь заговорил Реборн: — Семье Инганнаморте было шесть лет, когда мне поступил заказ на убийство этого человека. Дон Клементе, кажется, имел огромное влияние внутри своей семьи… — киллер загадочно опустил шляпу на глаза. — Но он был совершенно неуважаем в кругах мафии. У Инганнаморте было много врагов, желающих избавиться от дона Клементе. Для этой работы наняли меня. Это было до того, как я стал репетитором никчёмного Тсуны. Все внимательно следили за тем, как Анджело снова взялся за живопись. Возле дона Клементе он нарисовал ещё одного человечка, так же, как и раньше, оставив подпись ниже: «А. Блази». — У дона Клементе была младшая сестра, добрейшей души человек, — заговорил Джино снова. — Алессандра Блази. Она стала вторым боссом Инганнаморте. Именно при ней моя жена заняла должность консильери… Я знал мужа и сына Сандры, но её смерть не застал, к тому времени я уже жил в Милане. Словно ученик на уроке в школе, Гокудера поднял руку вверх. Анджело кивнул, как учитель позволяя задать свой вопрос. — Почему женщина стала боссом, если у неё был муж? Вопрос был вполне уместен. Среди глав мафии по-прежнему преобладали мужчины, из наследников предпочтение всегда отдавалось именно мальчикам. Это, конечно, давно перестало быть правилом: среди боссов, особенно в молодых семьях, у руля всё чаще вставали женщины, но традиции всё равно невозможно разрушить мгновенно. Однако Анджело не нашёлся для ответа: — Э-э… честно говоря, я не имею ни малейшего понятия на этот счёт, — сказал он. — Скорее всего, от него просто избавились, — лениво протянула Джи, напрягая память. Все посмотрели на девушку. — Мэтт упоминал, что не помнит своего отца, потому что тот умер, когда самому Мэтту было около трёх лет. По-моему, его отец был полицейским… Возможно, ещё первый дон решил избавиться от такого соседства. — Но знала ли об этом его сестра? — нахмурился Рёхей. — Да может она сама и убила своего мужа. Я просто предполагаю, — Джи равнодушно пожала плечами. Потратив несколько секунд на раздумья, Савада Тсунаёши жестом позволил Анджело Беллини продолжать рассказ. Тот кивнул и, повернувшись к экрану, нарисовал ещё одного человечка, уже ниже Алессандры. Последовала подпись: «М. Блази». — После смерти Алессандры место босса занял её сын Мэтт, — пояснил свои каракули Анджело, тут же возле Мэтта нарисовав нового персонажа с подписью «И. Блази». — А ещё у него есть старшая сестра Ирма. — Мутная девица, — скривившись, прокомментировал Скуало. — Про Мэтта известно больше, чем про неё. Джи, ты знала Мэтта мелким, что насчёт его сестры? — Ничего. Я вообще не знала, что у него сестра есть, — ответила девушка. И тут зашелестел плащ Маммона, когда иллюзионист изменил позу на более удобную. Тихий голос прозвучал вполне вкрадчиво: — Вы плохо искали, — сказал Маммон. Внимание переключилось на него. — У меня есть сведения об Ирме. О ней ничего неизвестно, потому что, в отличие от младшего брата, она училась и жила в школе для детей мафии. Лар Милч спросила, почему в школе для мафии обучалась именно Ирма, а не Мэтт, если боссом в итоге стал он. Действительно, логики в этом было мало, ведь нынешний босс Инганнаморте учился в самой обыкновенной итальянской школе. — По неподтверждённым источникам, она должна была стать вторым боссом, — Маммон пожал плечами. — Увы и ах, не доросла; дон Клементе прожил меньше, чем предполагалось. — Экстремально не понимаю! — воскликнул Сасагава Рёхей, стукнув кулаками по столу, от чего всего вокруг вздрогнули. — Почему тогда она не стала ни вторым, ни третьим боссом? — Очевидно, из-за пламени, — нахмурилась Лар. — Она ведь иллюзионистка. — Разве у босса обязательно должно быть пламя Неба? — спросила Джи, посмотрев на Лар Милч, которую видела сегодня впервые в жизни. Однако разъяснил своему офицеру суть уже Занзас: — Большинство семей нестандартного типа ждёт крах, — сказал он. И действительно, редкие семьи имели во главе кого-то с пламенем не Неба. — Однако в досье Ирмы зафиксировано, что при зачислении она использовала пламя Неба… — голос Маммона прозвучал ужасно таинственно. Ровно на минуту установилась гробовая тишина. Ирма — явная иллюзионистка, о которой вдруг выяснилось, что когда-то она призывала Небесное пламя. Если это не ошибка, то её пламя, очевидно, изменилось. Звучало, как сущий бред, но в комнате сейчас находилась как минимум Лар Милч, пламя которой тоже подверглось изменению. Однако у неё была причина. Но что насчёт Ирмы? Ответа ни у кого не было. По истечению минуты разгорелась бурная дискуссия с предположениями о том, что не так с Ирмой, почему Мэтт обладает мизерным пламенем Тумана, кто из них истинный босс и почему… Когда всё немного успокоилось, Анджело захлопал в ладоши, привлекая к себе внимание: — Я бы хотел обратить всеобщее внимание к одному факту, — сказал он. — Мы не имеем никаких доказательств, но Ирма может быть причастна к смерти Алессандры. — Хотите сказать, она убила свою мамашу? — хмыкнул Скуало. — Не слишком фантастично? — Вам ли подобному удивляться, — с презрением посмотрел на Варию Хаято, открыто намекающий на переворот против Девятого. Однако Хаято нашёл, что добавить ещё: — Насколько я знаю, Джи убила своего собственного отца. — Сравнил элитных убийц и какую-то женщину, тоже мне, пф, — усмехнулся мечник Варии. — А Джи вообще всё равно, кого убивать. Верно, Джи? — Абсолютно, капитан, — невозмутимо ответила девушка. Гокудера посмотрел на Джи так, словно он ничего другого от неё и не ожидал, после чего демонстративно отвернулся от членов Варии. Тем временем Анджело заговорил снова, в руках его появилась истёртая и потрепанная записная книжка, которую он поднял вверх, как нечто особой ценности. — Это один из дневников моей жены, синьоры, — сказал он. — И судя по её записям… Она подозревала Ирму в убийстве второго босса, да и вообще относилась к тогда ещё юной девушке с большим подозрением. У меня только два дневника, полезную информацию я нашёл только в этом, думаю, должно быть продолжение… Джина, ты не забирала с собой ничего, когда переезжала? — Ох, чёрт, — Джи вздохнула, думая, что ей стоило остаться в Италии, — я не помню… Возможно, весь хлам остался в моей бывшей квартире, если его не выкинули… Могу попробовать найти это. — Пожалуйста, Джи, это важно, — попросил её Тсунаёши. В голове девушки сразу же начался активный мыслительный процесс. Она пыталась вспомнить, где могла хранить хлам, доставшейся ей от бабушки, могла ли она оставить что-то в своей съёмной квартире, и какова вероятность, что хозяйка выбросила всё, как только её съёмщица вышла за порог. А Шоичи Ирие в этот момент думал о другом. — Не слишком ли странно, что консильери ведёт строгие записи? Это похоже… на ловушку, — нахмурился рыжий парень, поправив очки. Анджело снова выдвинул своё предположение о том, что Белла Беллини писала свои мемуары намеренно, заранее зная, что однажды их прочтут. Вероятно, женщина рассчитывала, что однажды её внучка докопается до истины… Но что-то пошло не так. — А на кой чёрт нам это всё знать? — спросил Скуало. — Тсунаёши-кун хочет стравить босса Инганнаморте с его сестрёнкой, — радостным тоном протянул Бьякуран. — Да нет же! — вспыхнул Савада, но тут же потупился: — Ну… То есть да, это похоже на то, но… на самом деле… Если Ирма виновата, — Тсуна поднял серьёзный взгляд, — то я хочу донести информацию до Мэтта. Ведь это… предательство… Стоящий позади в тени Реборн задумчиво наблюдал за своим бывшим учеником, надвинув шляпу на глаза. Репетитор решил внести смуту в разум Тсунаёши, поэтому спросил: — Тсуна, ты думаешь, что Мэтт остановится, если расстроится от деяний Ирмы? А если он и сам причастен? — Я всё равно хочу выяснить правду, — настоял на своём Савада. — Я видел Мэтта всего однажды, но я верю, что он не стал бы убивать своих близких людей… Реборна такой ответ не удовлетворил, и киллер только сильнее нахмурился. В голосе своего ученика он не услышал той уверенности, которой ожидал. Варию же откровенно взбесила наивность суждений босса Вонголы. — Да он же вас чуть не убил! — неожиданно эмоционально отозвалась Джи. — И даже после такого?.. — Иногда я видел в тебе проблески адекватности, пацан, — низким голосом начал Занзас, сурово взглянув на Тсунаёши, — но каждый раз ты стараешься убедить меня в обратном. — Лицо Занзаса становилось ещё злее с каждой секундой. — Ты так и остался бесхребетным слабаком. Такой мусор, как ты, не достоин жизни, но я даже не стану марать о тебя руки, потому что ты сдохнешь самостоятельно от своей тупой доброты. После речи Занзаса никто не решался что-либо сказать… Тсуна в полной растерянности просто моргал глазами, смотря на отчитавшего его мужчину, не зная, как ему вообще реагировать. Даже Хаято, вечно препирающийся с Варией по поводу и без, сейчас задохнулся от возмущения, но не нашёл быстрых слов для возражения. Такеши и Рёхей, наблюдающие за шоком Тсуны, серьёзно переглянулись друг с другом. — Эй, Тсуна! — позвал Ямамото, улыбнувшись. — Какое бы решение ты не принял, мы тебя экстремально поддержим! — подхватил Сасагава с пугающе радостной (экстремальной?) улыбкой, стукнув кулаком себя по ладони. — Чёрт, этот придурок прав, — ожил Гокудера. — Джудайме, мы всегда верим в правильность ваших действий. Широко открытыми сверкающими глазами и даже приоткрыв рот, словно желая что-то сказать, Тсуна смотрел на своих Хранителей, на своих друзей, которые в любой сложной ситуации готовы были оказать ему поддержку, чего бы им это не стоило. Серьёзный Хаято, весёлый Такеши и экстремально уверенный Рёхей вселили в сердце босса Вонголы огромное чувство решимости. Наблюдая за тем, как меняется выражение лица Тсуны, Реборн довольно усмехнулся. — Спасибо за ваше доверие, ребята, — с улыбкой сказал Тсунаёши. Затем взгляд его стал серьёзным, и он обратился уже ко всем: — Да, может, я правда зря затеял эту игру в благородство. Да, возможно, я погибну из-за своей веры в добро и справедливость. Но я умру со знанием, что поступил правильно. И я знаю, что понятие чести не чуждо даже тебе, Занзас. — Вария не будет принимать в этом участия, — босс Варии хмыкнул. — Мы здесь не для игры в детективов, — поддержал его Скуало. — Нет сражения — нет нашей поддержки. — Но… — нахмурился Тсуна. — Вро-ой! — тут же перебил его мечник. — Внутренние проблемы Инганнаморте — это не наше дело, мусор. Тсунаёши неожиданно перевёл взгляд на Джи. Та в искреннем удивлении вскинула брови: — А я-то что? Я не встану на защиту Мэтта. Он меня убил так-то. Ну, почти, — покачала головой девушка, — но какая разница, да? Я не буду принимать в этом участия. — Вы идёте против указаний Джудайме! — заметил Хаято. — И что? — приподняла бровь Джи. — Мой босс теперь Занзас, я подчиняюсь только его приказам. — Она права, — внезапно поддержал девушку Маммон. — Вария — независимый отряд, мы не обязаны подчиняться вашим приказам. — Тц! Вот вы!.. — Хаято уже потянулся было за динамитом… …Но со своего места вовремя подскочил Ямамото, схвативший Ураган, чтобы тот не устроил потасовку. — Остынь, Гокудера! — осадил его Такеши. Не выпуская вырывающегося Хаято, Ямамото обратился к Варии: — Послушайте, но почему вы так уверены, что сражение не состоится? Инганнаморте наверняка ещё успеют напасть, мы ничего не выяснили насчёт Ирмы. К тому же, как сказал Реборн, информация о ней может не возыметь совершенно никакого эффекта. Как бы вы поступили на месте Мэтта? — Убили бы Ирму и продолжили сражение, — предположила Джи. — Да, устранить крысу и продолжить — хороший план, — согласился с девушкой Скуало. — Ну, вот! — сказал Ямамото, наконец, усмирив Гокудеру. — Сражению наверняка быть. Вонгола нуждается в помощи, а вы наверняка хотите отомстить за ущерб, нанесённый вашему замку. Ну, что скажете? — улыбнулся парень. Задумались над словами Ямамото только Скуало и Джи. Маммон вообще не выражал более своей причастности к чему-либо, Занзас и вовсе делал вид, что спит. Скуало посмотрел на него: — Вро-о-ой! Чего заткнулся, Занзас? Ответом стало тотальное игнорирование, босс Варии не то что глаза не открыл, он в принципе не пошевелился. Скуало недовольно цокнул, Джи задумчиво склонила голову: — Молчание обычно — знак согласия… — Хм… Ладно, мусор, — махнул рукой капитан Варии, — мы согласны на ваши условия. Кстати, Маммон, — он повернулся к иллюзионисту, — что насчёт мелкой девчонки? — Её нужно взять живой, — ответили ему. — А кто она такая вообще?.. — поинтересовались из Вонголы. В Варии, очевидно, игнорирование — это часть этикета, поскольку Маммон больше ничего не ответил. Только поднялся с дивана и, шурша плащом, отправился к выходу. Следом поднялся Занзас и тоже отправился к выходу. Скуало и Джи пошли за ним. Вскоре от Варии не осталось и следа. — Видимо, собрание окончено, — с улыбочкой протянул Бьякуран.

***

Вернувшись в номер, Джи первым делом вытащила свой телефон. Бельфегор зашёл к ней, когда девушка с головой ушла в свой гаджет, однако вошедшего принца она всё-таки заметила и даже подняла голову: — Говорил с Маммон? — Ага. Про девчонку пока молчит. — Странно, — Джи снова стала смотреть в телефон. — Да нет, — пожал плечами Бельфегор, — не удивительно даже. А ты что делаешь? Заставишь Франа искать вещи твоей бабушки? Принц со смешком завалился на кровать, где сидела Джи, и, подвинувшись, положил голову ей на колени. Девушка, не отвлекаясь от своих занятий, левой рукой начала гладить Бельфегора по волосам. — Ага, попробуй уговори Франа… Пока я это сделаю, битва с Инганнаморте закончится, — Джи усмехнулась. — Кстати, я не спросила. Как прошло у вас с Леви? — Не хуже, чем у вас. Принц доволен. — Ясно, трупов много, — девушка хмыкнула. — Ши-ши-ши… Джи начала нажимать что-то в телефоне, а через пару секунд приложила его к уху, а сама посмотрела в окно. Сегодня луны видно уже не было. Прежде, чем на звонок ответили, прошло некоторое время, но Джи терпеливо ждала. — В Италии сейчас семь утра, — раздался голос Мукуро. — Доброе утро, Джи. — Э-э… — опешила девушка, услышав не совсем того человека. — Привет, Мукуро… Извини, я забыла, что часовые пояса существуют… — Ничего страшного, — хмыкнул иллюзионист. — Лучше скажи, что тебе такого срочного понадобилось от Хром, что ты звонишь ей в… сколько у вас там? Одиннадцать? Ку-фу-фу… Она перезвонит тебе через десять минут. — Ладно… — Джи уже приготовилась сбросить вызов. — Погоди, — голос Мукуро остановил её. — У меня к тебе тоже дело есть. — Ко мне? — удивилась девушка. — Да. Небольшая услуга. Тебе понравится, — заявил Рокудо. Джи заранее напряглась. — Пока обсудим, Хром освободится. Согласна? Джи впала в некоторую нерешительность. Бельфегор, лежащий у неё на коленях и слушающий разговор, повернулся к девушке лицом: — Не верь иллюзионистам, принцесса, — шёпотом протянул он. Девушка задумчиво смотрела на принца какое-то время. Мукуро спокойно ждал ответа и не торопил её. В конце концов, Джи решилась и сказала: — Ладно, Мукуро, говори.