***
Она смотрела на него, побежденного, связанного, распятого перед ней, и не могла отвести плотоядный взгляд. Кот понуро повесил голову, сверля взглядом пол, и не издавал ни звука. Но она-то знала, что ещё чуть-чуть — и он откусит себе язык от ослепляющей боли. Он истекал кровью прямо на её глазах. Алой, свежей, имеющей привкус металла. Тот оставлял горькое послевкусие на языке, и она вдыхала и вдыхала, не в силах остановиться. Как… красиво. Настоящий великомученик, он поможет ей, как только она сорвёт кольцо с его пальца, и всё закончится. У неё получилось, и она до сих пор не верила своей удаче. — Котёнок наигрался… Сейчас он выглядел таким беспомощным… Он был в её руках, в её власти. Он не мог оказывать ей сопротивления — был связан, слишком слаб, чтобы пошевелиться. Она могла сделать с ним всё, что угодно. Всё, что только пожелает её тёмная душа. Теперь Кот один, и никто ему не поможет. — Каково это — быть одному? — прошептала она, грубо хватая его за подбородок. Он часто-часто задышал — мелкими глотками заглатывал воздух, как рыба, выброшенная на берег. Нуар попытался что-то ей ответить, но язык его не слушался. Тонкая струйка крови потекла по подбородку, проложила извилистый путь по шее, спустившись за воротник, и она потеряла ту из виду. — Не можешь говорить? — оскалившись, проронила Леди, ещё ближе наклоняясь к нему. Она провела по его исцарапанной (её же ногтями) щеке языком, смакуя вкус. «Свежая», — подумала она, прикрывая глаза от наслаждения. Её горячее дыхание опаляло его кожу, и та горела, изнывала от боли. Кот задёргался, протестуя, отчаянно пытаясь избежать тесного контакта, и цепи громко звякнули друг о друга. ЛедиБаг хмыкнула, отпрянув от него. Он всё ещё проявлял неповиновение, но это всегда можно исправить. — Тебе не понравилось? — невинно спросила она, не переставая ухмыляться. Нуар вскинул голову, и в его глазах горела такая ненависть, яростная, глубокая, что она не смогла сдержаться и рассмеялась, с любопытством вглядываясь в его смертельно-бледное лицо. — Оказывается, ты тоже можешь ненавидеть… — это стало для неё неожиданным открытием, и она, последний раз взглянув на него, отвернулась в сторону висевших на стене… картин, которыми так любила любоваться. ЛедиБаг любила бабочек. Особенно, когда они были мёртвыми. За её спиной Кот что-то забормотал, изо всех сил тряся цепями. Видимо, его мозг совсем атрофировался, раз он имел наглость мешать ей. Звяк. Звяк. Её раздражал этот звук, и она собиралась заткнуть его. Она лениво обернулась, и огонь безумия вспыхнул в её глазах. Нуар дышал сквозь зубы, его грудная клетка грузно вздымалась, натягивая чёрный латекс, а одна рука уже сжимала жезл. Почему он снова смотрел на неё так? С сожалением, с грустью… С сочувствием? — Лучше бы тебе притвориться мёртвым, Котёнок, — прорычала Леди, резким взмахом руки обвив нить йо-йо вокруг его шеи. Он был слаб, так что не успел среагировать, и теперь Кот снова стоял перед ней на коленях, а она взирала на него сверху вниз. ЛедиБаг дёрнула рукой, и он судорожно схватился руками за нить, пытаясь хоть как-то ослабить её. Но та врезалась в кожу слишком сильно, не давая сделать вдох, и она видела, что он постепенно теряет сознание. Но Кот молчал, и она чувствовала в каждой клеточке тела злость, когда смотрела в его покрасневшее лицо. Растрёпанные волосы с запёкшимися корками крови… Видимо, нить была достаточно острой, чтобы разрезать кожу. Эта кровь… она была под стать её костюму, и ЛедиБаг усмехнулась, натянув нить йо-йо на шее Кота ещё сильнее. — Ост… остановись, — вдруг прохрипел он, и булькающий звук вырвался из его горла. Леди была удивлена, что он смог что-то сказать. Что он вообще способен что-то говорить. — С чего бы мне это делать? — бросила она, не мигая смотря на него. Если она сейчас убьёт его, то сразу же заберёт кольцо. — Мне всегда было нужно оно, — продолжила она, указывая на его правую руку с Талисманом, — и мне незачем останавливаться, — хрипло прошептала, не ослабляя хватки. Изначально ЛедиБаг собиралась хорошенько его помучить, может, на его глазах убить его союзников, а затем наведаться к Хранителю Талисманов, который умел прятаться. Но сейчас, ощущая в кончиках пальцев власть над ним, над его жизнью, она сомневалась, что выдержит. Леди шла к этому слишком долго, чтобы терпеть. И она стояла перед ним без тени улыбки на лице, а глаза её всё не прекращали отражать безумие. Кот вдруг распахнул глаза, будто у него открылось второе дыхание. — У тебя… тоже есть надежда, — выдохнул он, и она на мгновение застыла, озадаченно моргнув. Что он только что сказал? Надежда? И тут на неё накатила такая ненависть, что она задрожала. — Я потеряла её задолго до того, как стала такой! — гневно выпалила она, и её рука дрогнула. Благо, не та, которая сжимала йо-йо. Да, у неё уже не было надежды. Сейчас она не может ничего изменить. Но кольцо поможет ей это исправить. — Нет… Нет, т-ты оши… баешься, — еле слышно произнёс Кот, но она его расслышала. Его тело ослабло, и под её удивлённый вздох он свалился на бок, и кровь продолжила медленно вытекать из него красным потоком. Таким ярким, насыщенно-красным, как её костюм. Она выпустила из ослабевшей руки йо-йо и почувствовала зияющую пустоту в груди. Он мёртв. Пустой взгляд был направлен в никуда, а рот — приоткрыт в немом крике. Запах крови, её редкое дыхание и тишина — вот, что окружало её, вот, из чего она была создана. Ей никогда не выбраться из этого. — Ты ошибаешься, Маринетт. — Что?.. Она распахнула глаза, недоверчивым взглядом сверля потолок. Ощупала ладонями своё лицо, запустила пальцы в растрёпанные волосы, сгребая их в кулак. Да, она лежала в своей кровати, как и вчера вечером. Это был лишь сон. Маринетт расслабленно выдохнула, не сдерживая расползающуюся на губах улыбку. Если это совесть пыталась воззвать к ней, достучаться, то в этот раз у неё ничего не вышло. Маринетт усмехнулась, перевернувшись на бок. Рядом безмятежно спала Тикки, и она решила выбросить этот… дурацкий сон из головы. Скорее всего, это последствия вчерашней стычки с Котом. Абсолютно живым и дышащим Котом, который уж точно не собирался умирать на её глазах. — Посмотрим, как долго продолжится эта игра, — прошептала она, прикрывая заспанные глаза. Сердце постепенно успокаивалось в груди, и она глубоко вдохнула, на подсознании отмечая отсутствие горького привкуса. — Маринетт? Ты что-то сказала? — прожужжала Тикки, сонно зевая. — Нет, ничего. Спи, — безмятежно ответила она, направив взгляд в окно. Уже светало, так что ей скоро нужно будет вставать. Этот восход… он красный, словно кровь. И она смотрела на него, а перед глазами всё не переставал мелькать лежавший у её ног Кот Нуар, с пальца которого она стягивала кольцо. Она всё равно получит его. Когда она ставит себе цель, то достигает её во что бы то ни стало. И никто не остановит её. Нужно лишь выбрать наиболее оптимальный способ.***
— Мне кажется, это звучит глупо. Нет, абсолютная бессмыслица. — Разве? Ты тоже так считаешь, Маринетт? Она лениво приподняла голову со сложенных рук, с недовольством сверля Нино и Адриана взглядом. Маринетт так и не смогла уснуть, не переставая крутить в голове события… возможного будущего? Она не знала. Но спать хотелось неимоверно, а они просто взяли и отвлекли её. — О чём вы вообще? — протянула она, подперев щёку ладонью и смотря в зелёные глаза Адриана. Всё-таки, красивым он был, Адриан, и она не могла это отрицать. Нино покачал головой, молча давая слово Агресту. — Нино считает, что ЛедиБаг, — на последнем слове Адриан перешёл на шёпот, — тайно влюблена в Нуара, — и он рассмеялся, явно не веря подобному абсурду. Маринетт вспомнила вкус его крови, моргнув. Сладкая, горячая… Она пробовала её, и она не могла сказать, что ей не понравилось. А то, как он сопротивлялся… Нет, сейчас не время об этом думать. То было лишь сном, так что она не должна зацикливаться на подобном. Она помотала головой, отгоняя наваждение, и Адриан, посчитав её молчание за положительный ответ, толкнул Нино в плечо, мол, «я прав, и это не обсуждается». — Думайте, как хотите, а я всё равно останусь при своём мнении, — не смутился Ляиф, пожав плечами, и поправил съехавшую на бок кепку. Адриан закатил глаза, не считая нужным продолжать спор. — А почему ты так уверен, что это неправда? — полюбопытствовала Маринетт, слегка подавшись вперёд. Она не осознавала, что делает, ровно до того момента, пока слова не слетели с её губ, но ей и правда было интересно. Просто услышать мнение того, чьей красотой она тайно упивалась, чьей добротой невольно восхищалась и завидовала одновременно. Сплошной клубок противоречий. Он озадаченно посмотрел в её глаза, приподняв бровь. Они будто… горели? — Не думаю, что человек захочет убить того, кого любит, — выдержав её испытывающий взгляд, уверенно ответил Адриан, всем своим видом показывая, что переубедить его будет не так-то просто. Не то чтобы она собиралась это сделать… — Знаешь, любовь бывает разная, — проникновенно начала она, шире распахнув глаза. — Она не только светлая, есть и тёмная, поглощающая любовь, — закусила губу, тоже задумавшись над своими словами. — Может, их любовь граничит с ненавистью? Может, она просто желает избавиться от этого? — выдохнула Маринетт, не заметив, что Адриан тоже подался вперёд, и теперь их лица раздело максимум сантиметров пятнадцать. Близко. Слишком близко. Она ощущала жар его тела, так и не отводя взгляд от его потемневших глаз. — Это не может быть любовью, — низким голосом сказал Адриан, и Маринетт нахмурилась. Она не видела его таким никогда прежде, и это интриговало. Она затаила дыхание, собираясь ответить что-то… — Эй, ребята! Заканчивайте уже, хватит, — вмешался доселе молчавший Нино, и они одновременно отпрянули друг от друга, не скрывая удивление на своих лицах. «Что это только что было?» — не поняли они, в последний раз покосившись друг на друга. — И правда, пожалуй, достаточно, — согласился Адриан, неожиданно для них поднимаясь со своего места. Махнул рукой на вопрос Нино «Ты куда, приятель?» и поспешно скрылся за дверью. Маринетт ухмыльнулась, качая головой. Всё оказалось ещё интересней, чем она предполагала.