***
Хлоя любила свою жизнь. Она ни в чём себе не отказывала и, будучи дочкой одного из самых влиятельных людей Парижа — Буржуа бы обязательно сказала просто «самого», если бы её отец не подчинялся во всём своей жене, — чувствовала себя настоящей королевой. Роскошные апартаменты, поездка в любой уголок планеты, встречи с элитой общества, одежда известнейших модных дизайнеров и самая лучшая косметика — любой её каприз немедленно приводился в исполнение, и Хлоя воспринимала это как должное. Ей претило общение — да и вообще любое взаимодействие — с теми, кто ниже её по статусу, и исключение могла составить лишь Сабрина, которая ещё в детстве признала полное господство Буржуа и по сей день исполняла роль «слуги», не стоявшего даже ногтя собственного господина. Хлоя к этому привыкла — её не обучали таким понятиям, как равенство и уважение, и её это устраивало. Она не представляла, что может жить иначе, и искренне боялась перемен. Возможно, в какой-то параллельной вселенной, скрипя сердцем Хлоя однажды признает себя избалованной и высокомерной и сделает шаг навстречу переменам, вот только сейчас она не видела в этом необходимости. Подобное признание с её стороны лишь потешит самолюбие её одноклассников, а такое она может допустить лишь в последнюю очередь. Да и любой другой человек посмеялся бы над её падением с импровизированного трона, ведь все они считали её главной стервой города, той, кому бы следовало исчезнуть, провалиться сквозь землю в ад, где таких, как она, уже во всю заждались. И как же глупо и наивно было с её стороны полагать, что их желание никогда не осуществится…***
«Ну и темень здесь», — это первое, что подумала Хлоя, когда, приложив существенные усилия, открыла глаза. Глубоко вдохнув прелый воздух, она попыталась понять, что происходит. Память, увы, в этот раз подвела её. Разум окутывал туман, и всё, что Буржуа могла осознать, — она лежала на чём-то твёрдом, смутно напоминающем грубый ворс так нелюбимого ею ковра, темнота настолько плотно сгустилась вокруг неё, что Хлоя засомневалась в исправности собственного зрения, и вокруг было очень, очень жарко. Казалось, она попала в ад. Тело ломило, рот с потрескавшимися губами жадно хватал оставшийся в помещении воздух, и жар, словно языки пламени, окутывал её с головы до ног. Хлоя чувствовала, как пот тонкими ручейками стекал по спине, впитываясь в насквозь промокшую кофту, как прилипли ко лбу пряди золотистых волос, безнадёжно испортив укладку. Из груди вырвался болезненный стон, и она поморщилась от неприятных ощущений в запястьях. — К-кто… — попыталась начать она, нервно бегая взглядом по непроглядной тьме, как в горле возник болезненный спазм, заставивший её зайтись в удушающем кашле. Только сейчас Хлоя осознала, как сухо было у неё во рту, и это ничуть не улучшало положение. По мере пробуждения сознания к ней возвращались и остальные чувства с потребностями. Жажда тонкими иглами сковала глотку, и она измученно прикусила губу, слизнув выступившие на ней капельки крови вперемешку с солоноватым привкусом пота. Мысли ещё не окончательно вернулись к Хлое, и всё, о чём она могла думать, — как утолить жажду, унять боль и увидеть свет. Ноющая боль холодком прошлась по рукам, и она вспомнила, что что-то ещё, помимо невыносимого жара, уже некоторое время не давало ей покоя. Почему… почему она не чувствует своих пальцев? Хлоя попыталась пошевелиться, дёрнуть не то рукой, не то ногой в попытке сдвинуться с места. Тонкие нити, плотным слоем обёрнутые вокруг нежной кожи, впились в податливую плоть, стёрли верхний слой эпителия, и она тихо вскрикнула, зажмурив глаза от новой порции боли. Волна ужаса, сковавшая не то что тело — душу, окончательно привела её в себя. Она в темноте. Она связана, из неё вытекает кровь, и рядом нет ни души, чтобы помочь ей. «Папочка, я хочу домой». Хлоя горько всхлипнула, дёрнулась в попытке хоть как-то ослабить узлы на запястьях и лодыжках. О, как бы ликовали сейчас те, кто отчаянно желал ей худшей смерти! Они бы смеялись, плевали ей в лицо, напоминая, где её настоящее место. На земле у их ног. Сломленная, без былой власти и отца за спиной, поверженная Хлоя Буржуа, за которой наконец пришли изголодавшиеся по грешникам черти. Сердце бешено колотилось в груди, в темноте то и дело мелькали красные всполохи, и она с какой-то отрешённостью подумала, что это так светились их горящие ненавистью глаза, которые всё это время наблюдали за ней. Не так ли ты должна провести остатки своей жалкой жизни, Хлоя? Валяясь на каком-то дешёвом ковре, не понимая, что именно предшествовало этой пытке, и так и не получив ни от кого помощи. Жар, казалось, нарастал, готовясь обернуть всё вокруг ярким пламенем. Хлоя задышала часто-часто, осталась лежать на боку, не предпринимая ничего, чтобы выбраться отсюда. Они бы посмеялись над ней, над её беспомощностью, а потом оставили бы умирать в одиночестве. — Как же так вышло?.. Что если её даже не ищут? Вдруг отец вздохнул с облегчением, узнав, что его несносная дочь наконец оставит всех в покое? Сабрина счастливо засмеялась, а Адриан нашёл себе девушку, сбросив с плеч ненужный груз… «Нет!» Из-под плотно сжатых губ вырвался новый всхлип. Из воспалённых глаз начали медленно стекать слёзы.***
Адриан пребывал в прострации. Когда он выбежал из класса под озабоченный окрик Нино, когда закрыл за собой двери раздевалки, судорожно оглядываясь по сторонам, — в его голове не было ни одной мысли. Ни одной… Только пустота и потерянный взгляд. — Эй, Адриан, давай просыпайся! — вылетевший из сумки Плагг взволнованно летал перед его лицом. — Не стой столбом, так ты ничем никому не поможешь! Просыпайся, Адриан. Хорошие сны имеют привычку быстро заканчиваться. Адриан в замешательстве моргнул, сфокусировав на квами взгляд. Они были одни — Плагг бы не пытался привести его в себя, если бы им мог кто-то помешать. За дверью слышался всеобщий гул, кто-то что-то кричал, и в воздухе явственно ощущалась паника. — Она снова за своё, да? — в надежде на нечто, не ведомое самому Агресту, прошептал он, сцепив похолодевшие пальцы в замок. Ладони вспотели — Адриан нервничал, сжав побелевшие от напряжения губы, и квами следил за отразившимися эмоциями на его лице с явным неодобрением. Агрест тоже не был доволен собой. Точнее, совершенно, абсолютно не удовлетворён собственным поведением. Он не мог взять себя в руки, и это пугало. Словно Адриан какая-то тряпка, об которую только что вытерли ноги. Где его решимость, где так необходимые ему сейчас ярость и злость? Где тот Кот Нуар, который всегда спасал жителей Парижа от ЛедиБаг? «Это её вина», — напомнил себе Адриан, сделав глубокий вдох. «Это она во всём виновата». Последняя выходка ЛедиБаг, её странные вопросы, игры в «хорошего злодея» и его временное помешательство — всё это выбило почву из-под его ног. Её «Ты убьёшь меня?», этот внимательный взгляд голубых глаз, следящий за каждым его движением… Он сходил с ума. Попался в её подстроенную ловушку и даже не пытался из неё выбраться. Ты тряпка, Адриан. Просыпайся! Плагг явно хотел ему врезать. Это он понял по прищуренным глазам и зрачкам-щёлкам, и его угрожающее шипение отрезвило Агреста окончательно: — Снова?! ЛедиБаг обвела тебя вокруг пальца, пустая ты башка! Да, обвела. Он яростно закивал, чувствуя, как спасительная злость огнём проходится по венам, наполняя силой каждую клеточку напряжённого тела. Ногти больно впились в его ладони — наверняка останутся следы, — но Адриан не обратил на это внимания. — Я знаю, но в этом нет моей вины! Я просто… — Просто «что», Адриан? Просто «расслабился», «растёкся лужицей у её ног, как только она притворилась хорошей»? — с горечью выплюнул Плагг, размахивая хвостом и паря в воздухе прямо перед его носом. И пока Агрест подбирал слова для ответа, с силой прижавшись спиной к обжигающе холодной стене, раздосадованный квами добил его окончательно. — Хлоя может умереть, ты понимаешь? ЛедиБаг непредсказуема, и тебе бы уже пора уяснить, что ничего хорошего от неё ожидать нельзя. Плагг был прав. Та незнакомка, что сидела с ним на парапете, говорила что-то о мире и проявляла фальшивую заботу, — иллюзия, часть её коварного плана, новый ход в их битве, попытка запудрить его мозги… Сердце отчего-то сжалось. В груди вновь зияла пустота, насмехающаяся над ним её голосом и смотрящая на него её безумным взглядом. Ничего не изменилось, и глупенькому мальчику Адриану уже давно пора повзрослеть. Он дёрнулся, отскочил от стены. Посмотрел Плаггу в глаза горящим, уверенным взглядом, с которым Кот Нуар обычно встречал опасности. ЛедиБаг похитила Хлою Буржуа. Вот, что было важным в этот момент. Его подруга детства в опасности, ей одиноко и страшно, а он даже не пытается её спасти. Гул за дверьми раздевалки становился всё тише, глуше, и Агрест поспешил нарушить поселившуюся здесь тишину. — Плагг, когти! Он остановит её. Он победит её, и Хлоя будет дома.***
Хлоя затихла, когда слезящимися глазами попыталась разглядеть человека, отворившего обыкновенную деревянную дверь и впустившего в комнату свет. — Помогите, — изнурённо просипела она скрипучим голосом, хотя планировала прокричать это как можно громче. Увы, она переоценила возможности страдающей от жажды глотки, язык не слушался её, и Хлоя вновь закашлялась, краем сознания отмечая, что вошедший так и не сдвинулся с места. Когда сознание затуманено, дезориентировано и молит о спасении, анализировать происходящее получается с трудом. Если бы Буржуа могла, она бы не стала сначала бессвязно лепетать что-то о помощи, а уже потом размышлять, кто же именно перед ней: спаситель или так ненавидимый ею похититель? Приводит ли она своими действиями того в восторг, тешит ли самолюбие своей беспомощностью? И, наконец, есть ли смысл ей вообще что-то говорить? А пока таинственный незнакомец продолжал молча стоять у порога, она жадно глотала свежий воздух, впуская в лёгкие кислород, и сдерживала порыв блаженно застонать от дуновения лёгкого ветерка, остудившего разгорячённую кожу. На какой-то миг она забыла обо всём — настолько сильно ей не хватало прохлады. И она бы так и продолжала глубоко дышать, если бы краем глаза не заметила лёгкое движение. Тихий смешок оглушил лежавшую на полу Хлою, и ту охватила крупная дрожь, и временное удовольствие покинуло её. Она вновь вспомнила, что связана, что запястья и лодыжки кровоточат и насквозь промокшая одежда приносит ей явный дискомфорт. Она зажмурилась, попыталась успокоить бешеное сердцебиение и вновь открыла глаза, постепенно привыкая к яркому, как оказалось, явившему перед ней обшарпанную с виду комнату без окон свету. — Наконец мы встретились лицом к лицу, милая Хлоя. Буржуа чуть не захлебнулась воздухом, когда напоролась взглядом на широко улыбающуюся ЛедиБаг. — Н-не… не подходи ко мне! — не контролируя животный ужас, Хлоя ужом извивалась на лиловом ковре, громко-громко дышала и вновь глотала полившиеся из глаз слёзы. Лицо её покраснело, влажно сверкая в полумраке, губы были усеяны мелкими ранками с запёкшейся кровью, а волосы напоминали птичье гнездо. Если бы Буржуа знала, как выглядит в этот момент, то маска гордости и величия навсегда бы спала с её надменного лица. Леди, скрестив руки на груди, весело хмыкнула, осмотрев пленную с головы до ног. — Ты такая неженка, Хлоя. Стоило только связать тебя, как ты уже строишь из себя великомученицу, — её глаза хищно сверкнули, когда она плавной походкой приблизилась к плачущей Буржуа. — Тут очень жарко. Я очень надеялась, что ты оценишь. Ты же не разочарована? — продолжала обманчиво ласковым голосом не прекращавшая ухмыляться ЛедиБаг, загораживая Хлое путь к так и оставшейся открытой двери. За которой, если ту не обманывало зрение, была ещё одна комната, размерами во много раз превосходящая эту. Хлоя молчала, её попытки отползти от злодейки постепенно сходили на нет. Краем сознания она понимала, что абсолютно беспомощна, и та может сделать с ней всё, что захочет. Если её никто не ищет, если главный защитник Парижа Кот Нуар не придёт к ней на помощь, то Хлою не ждёт ничего хорошего. А последнее, что она увидит перед мучительной смертью, будет лицо настоящего монстра, преследовавшего многих по ночам. И вот, минуты казались часами, а она, перевернувшись на спину, снизу вверх смотрела в глаза самой опасной девушки города, и каждый вдох казался подарком судьбы. — За что, ЛедиБаг? — тихим выдохом промолвила Хлоя, попутно морщась от боли в затёкших руках, на которых теперь благополучно лежала, и изо всех сил желая проснуться от самого страшного кошмара в её жизни. Буржуа бы задала совершенно иной вопрос, будь она умнее. Если бы она смогла сконцентрироваться и прочитать эмоции, спрятанные за голубой радужкой в сверкающих глазах ЛедиБаг, то, возможно, всё бы сложилось совершенно иначе. Возможно, она бы стала понимать злодейку лучше или, может, перестала бы понимать вовсе. Никто не знает, как всё было бы при иных обстоятельствах, ведь им не суждено случиться. Это не сказка, не борьба добра и зла, а Хлоя никогда не была героиней. Она не была заточённой в башне принцессой, не славилась хорошими поступками и уж точно не была достойна принца на белом коне. Хлою Буржуа ненавидели, завидовали её деньгам и презирали её личность, так о каком счастливом конце может идти речь? Видимо, это знала и ЛедиБаг, присевшая рядом с пленницей и молчавшая на протяжении пары минут. Что было в голове у этой сумасшедшей, облачённой в красный латекс, так спокойно сидевшей рядом с Буржуа сейчас и не делавшей ничего из того, что обычно делают похитители с пленными, не знала, наверное, даже она сама. — Я хочу кое-что проверить, — спустя какое-то время ответила переставшей плакать Хлое ЛедиБаг, лёгким взмахом ладони откинув тёмную чёлку со лба. — Вырубив тебя, похитив из собственной комнаты, связав тебя, притащив в эту халупу, на которую никто не взглянет без отвращения… — продолжала задумчиво свою речь Леди, не заботясь о том, слушает ли её Хлоя или нет. А та слушала и слушала, думая, что совсем сошла с ума, — я лишь хотела кое-что проверить, — тут Баг захохотала, упав рядом с Буржуа на грубый ворс лилового ковра. Если бы Хлое кто-то сказал, что однажды она будет лежать связанной рядом с на удивление болтливой и не такой страшной, как всем казалось, безумной злодейкой в красном, она бы покрутила пальцем у виска и посоветовала бы отправиться прямиком к психиатру. — Если что-то пойдёт не так, как я задумала, я могу убить тебя, знаешь? — всё ещё посмеиваясь, озвучила свой план ЛедиБаг, и Буржуа в который раз за этот день парализовало от ужаса. Мутноватый свет освещал их лица, жар уже сошёл на нет, а боль становилась всё менее значимой. Мешать этой странной, наверняка внеплановой исповеди своим нытьём Хлоя, всё-таки, не решилась. — Он уже ищет меня, этот несносный котяра. Наверняка обсудил всё со своим мотыльком, думая, что сможет победить меня, — сквозь зубы, с оттенком злобы в голосе. — Как жаль, что он не сможет этого сделать, — неестественная улыбка исказила её лицо, какая-то эмоция промелькнула на нём, но стоило Хлое в замешательстве моргнуть, как та исчезла, спряталась за маской напускной радости и возбуждения, игравшего в расширенных зрачках. ЛедиБаг резким движением склонилась над ней, втянула носом воздух у её лица, клацнула зубами в дюйме от её носа, и Буржуа от неожиданности вскрикнула, шире распахнув глаза. Господи, её сердце уже давно должно было выскочить из груди, проломив грудную клетку… — И знаешь что, милая? — проворковала Леди, упёршись одной рукой рядом с её высоко вздымавшейся грудью, а пальцами другой больно впившись в её подбородок. Надави Баг сильнее, дёрни в сторону — и челюсть Хлои была бы успешно вывихнута, и кровь бы украсила возвышавшееся над ней безумно улыбающееся лицо. ЛедиБаг усмехнулась, глаза её вновь сверкнули, и она оглянулась в сторону открытой двери. — Он даже не подозревает, что я собираюсь с ним сделать. Ей говорили, что в некоторых людях просыпается некое… шестое чувство. Ему нет объяснения, нет фактов, способных подтвердить или опровергнуть возникшую в голове мысль. Но она, словно сирена, бьёт по голове, кричит, заявляет о себе, и ты соглашаешься с ней, веришь безоговорочно и без сомнений, что именно так и будет, обязательно произойдёт в самое ближайшее время, и тебе нужно уносить ноги. — ПОМОГИТЕ! — истошно завопила Хлоя, не заботясь о том, что наверняка сорвала голос, и начала так бойко и энергично извиваться, что ввела нависшую над ней Баг в замешательство. Буржуа всем нутром чувствовала опасность, словно сейчас должно произойти что-то, чему она не должна быть свидетелем. ЛедиБаг, должно быть, растерялась, потому что тут же подскочила, возвращаясь в вертикальное положение, и не стала трогать пленницу. — Лежи смирно, и, возможно, тебе всё-таки помогут, — напряжение вперемешку с предвкушением исходило от неё волнами, а слова были исполнены обещанием. Леди обхватила висевшее на поясе йо-йо, размяла шею, словно готовясь к чему-то. Хлоя хотела было спросить, почему та так уверена в том, что говорит, как произошедшее далее отмело эту необходимость. Сначала снаружи послышался тихий скрип. Хлоя бы списала это на мышей, если бы звук не повторился — ближе и громче, будто тот, кто его издавал, даже не трудился быть незамеченным. С опаской Хлоя наблюдала за расползавшейся ухмылкой на лице ЛедиБаг, за прищуренным взглядом, направленным в сторону просторной комнаты. Та словно отсчитывала секунды, будучи ничуть не удивлённой тем, что происходит. Будто заранее предполагала, что именно так и будет, будто специально подстроила всё это… «Это часть её плана?..» — Выходи, ЛедиБаг! Хлоя готова была потерять сознание от нахлынувшего на неё облегчения. Это был крик Кота Нуара.