Forever Winter/ На вечность в зиме

Моя жизнь началась из плотного кольца пустоты, неизведанности и неосозноваемости. Перед глазами плыл душный дурман и дымчатые силуэты превращались в одно сплошное прозрачное пятно. В ушах стоял необъяснимый звон, такой громкий, что даже собственного крика я не слышала из-за него. Хотя точно я не могу сказать – кричала ли вообще. Меня успокаивал кто-то. По крайней мере так мне казалось. Кто-то стоял надо мной, кто-то поднимал на руках и куда-то усаживал. Я понимала это по смене высот и дрожанию единого пятна под названием мир пред моими глазами. Но я не чувствовала ничего. Ни касаний, ни боли, ни температуры окружающего меня мира, ни эмоций. Только пустота. Ощущения пришли резко, без предупреждения и приглашения. Они поймали меня «за хвост и гриву» и заставили резко зажмуриться и, даже вырвать. Звон в ушах превратился в хрипящие мужские возмущения, стук колесных дисков, цокот подков о каменные тропы и свист ветра. Кажется, меня стошнило на кого-то. Прозрачная пелена перед глазами очерчивалась с каждым морганием, вырисовывая причудливые фигуры и узоры. Первым, что я увидела чётко был дощатый пол телеги и жёлчная лужа, созданная моими стараниями. Затем оборванные сапоги небольшого размера, перевязанные хрупкие руки с тонкими пальцами, чуть выше были лица людей, ехавших вместе со мной людей и потом мир. Я поняла, что прозрачность в глазах была не спроста – высокие деревья, кусты странных растений, каменная тропа, рвы и открытые поля, всё было укрыто снегом. Я знала, что это Скайрим. С чёткими картинами окружающего мира, его звуками и жизнью, тело наполнялось и холодом. Точно таким же резким, как и все остальные ощущения, он сковывал, колол каждую клеточку и толпы мурашек скользили сверху до низу и обратно, заставляя тело непроизвольно дёргаться от неприятных ощущений. Я резко выдохнула и тонкий слой пара моментально растворился в холодном воздухе снежной страны. Холод поселился и в моей душе, не оставляя за собой ничего, и я его не любила. Я это знала. - Эй, ты. Не спишь? – басистый, звонкий и чуть грубоватый мужской голос прервал ставшую монотонным симфонию цокота, треска, чьего-то кашля. Я повернулась в сторону звука и встретилась взглядом с двумя льдинками глаз, утопленных под густыми бровями, цвета солнца и мёда. Точно такие же густые волосы падали на плечи с тугой заплетённой косой на чёлке. Они были не мыты явно несколько дней, кое-где даже запеклась кровь, точно чужая, но никакая грязь не могла скрыть под собой их красоту. Отросшая щетина равномерно покрывала щёки мужчины, создавая ему достаточно брутальный внешний вид. Одет мужчина был в синюю броню, подбитую кожаными ремнями, и руки его так же были связаны, как и мои. Воин, если судить по мускулистому телу, мятежник или изгнанник, раз связан, светлокожий и высокий. Я знала, что он норд. Я легонько кивнула головой и наконец ощутила, что мои волосы связаны на голове в тугой пучок, что чуть удивило меня, ведь такие причёски не стандартны для моды девушек в Скайриме. Воин чуть ухмыльнулся мне, по-доброму, с пониманием и странным спокойствием внутри. Казалось, будто он не хотел меня спугнуть. - Ты – нарушительница границы, так? – я растерянно передёрнула плечами, и норд, решив, наверное, что я не желаю об этом говорить с незнакомцем, продолжил. – Надо ж тебе было напасть прямо на имперскую засаду – они и нас поймали, и ворюгу этого. При последних словах он повернулся в сторону других заложников в нашей повозке и вальяжно откинулся на борт. Я чуть задержала взгляд на могучих плечах, пытаясь распознать броню, но я была уверенна, что подобную я видела впервые. Тогда я так же чуть склонила голову, разглядывая ещё одного мужчину, сидящего возле норда. Он был невысокого роста, кожа его была тёмной, похожей на кожу крестьянина, который много работает под солнцем. Жёсткие тёмные волосы неопрятно свисали по бокам прищуренных крысиных глазок, а тонкие губы презрительно кривились, когда он смотрел то на златоволосого воина рядом с собой, то на мужчину подле меня. Он так же был нордом. - Проклятые Братья Бури! В Скайриме было тихо, пока вас сюда не принесло! И Империи ни до чего дело не было! – он сплюнул за борт телеги, ещё больше отталкивая своим поведением, мне враз захотелось, чтобы его кто-то стукнул. – Если бы они вас не искали, я бы уже украл вон ту лошадь и рванул в Хаммерфелл. - Эй ты, - я нахмурилась, когда вор обратился ко мне, - нам с тобой здесь не место. Это за Братьями Бури Империя охотится. - Мы сейчас все братья и сёстры по судьбе, ворюга, - грубо перебил его норд, с лёгкой насмешливой улыбкой на губах. Он был слишком спокоен для человека, которого взяли в плен, и чья жизнь была под вопросом. Конокрад фыркнул, всем видом показывая, что он не согласен с этим выражением, и повернулся вперёд, натыкаясь на взгляд ещё одного спутника, никак не проявившего себя во время небольшого диалога. Если вор был одет подобно мне в рваные лохмотья, вместо нормальной одежды, а норд был в броне, то этот человек значительно выделялся на фоне нас. Он был облачён в волчий плащ цвета стали и богатую одежду под стать, что выдавало в нём знатность, именитость и богатство. Ему на вид было около тридцати пяти лет – стройный, мускулистый, подтянутый, с густой русой шевелюрой и небольшими морщинами вокруг век. Его рот по какой-то причине был туго перевязан бинтом, не давая возможности даже звука издать. - А с ним-то что не так, а? – его противный и скрипучий голос начинал действовать раздражительно, отчего я сжала пальцы в кулаки, искоса поглядывая на вора без особого интереса. Пренебрежительность в тоне будто ушатом по голове воздействовала на норда-воина, ухмылка с его губ исчезла, его тело напряглось, а глаза действительно превратились с осколки льда, жгучие и острые. Будь у него свободны руки, можно было бы уверенно рыть могилу воришке. - Попридержи язык! Перед тобой Ульфрик Буревестник, истинный король Скайрима! – его мягкий голос резко стал подобен снежным обвалам и валунам. Он заставил вора чуть поджать плечи и резко стать ещё меньше, чем он был. - Ульфрик? Ярл Виндхельма? Но ты же вожак восстания. Если тебя схватили… О Боги, куда нас везут?! – презренный тон сменился жутким страхом, глаза наполнились ужасом, от осознания чего-то, что я пока была не в силах понять. Я растерянно перевела взгляд с одного мужчины на второго, и на самого Ульфрика, чьё имя мне ничего не дало. Его глаза тоже смотрели на меня, и была в этих глаза странная дикость, безумие, что-то страшное и мудрое, отчего я даже отпрянула в другой конец телеги. Что самое странное – я не запомнила даже цвет этих глаз. - Я не знаю, куда нас везут, но Совнгард ждёт, - тихо, уверенно проговорил воин, отвернувшись ото всех ко мне. И вновь его лёд будто растаял и сделался мягче и добрее. Я не знала, что такое Совнгард, но судя по ужасу вора, это было нечто столь страшное, что он даже умолк, скукожился, поник и его стало немного жаль. Я предположила, что нас ведут как минимум в тюрьму. Удивительнейшее начало моей жизни, не так ли? - Меня Ралоф, кстати, зовут, - спокойнее промолвил воин, и повернулся к вору, как бы говоря, что следующий черёд представляться будет его. – Я родился и вырос в Ривервуде. А ты из какой деревни, конокрад? - А тебе то какое дело, - уже менее злобно вопросил вор, сгорбившись ещё больше, будто пытаясь казаться меньше. - Последние мысли норда всегда должны быть о доме, - что-то странное мелькнуло в глазах вора, и до меня наконец дошло, что ожидает нас в конце пути. От начала моей жизни до её конца считанные несколько часов. Разве бывает так в жизни? - Локир, я… Я из Рорикстеда, - он чуть не плакал, так боялся видимо казни, а у меня внутри не было ничего, и это пугало больше, чем какая-то казнь. Ралоф обернулся ко мне, ободряюще улыбнулся и облокотился локтями о свои колени, оказываясь таким образом ближе ко мне. Он вёл со мной так, будто я была его младшей сестрой, за которую он был в ответе, поэтому взвешивал не только каждое слово, но и всякую эмоцию, ни разу не выявив страх. - Ну, про Ульфрика ты уже услышала, и наши имена тоже, может и ты представишься? Как зовут тебя? – странное равнодушие видимо отразилось в моих глазах, вынуждая Ралофа растерянно склонить голову. - Я не помню. Кратко, по делу, безразлично. Моя жизнь разделилась на две половины: знаю и помню. Где было «знаю» существовало куча вещей, полезных и не очень, нужных и совершенно бессмысленных, глупых и не придающих значения. Где было «помню» - лишь пустота, мрак и холод. Я не помнила не только своей прошлой жизни, до размытой пелены в телеге, и имени – я не помнила даже, как я выгляжу. Ралоф переглянулся с Ульфриком, и даже Локир приподнял голову, в недоумении глядя на меня. Все трое были озадачены моим ответом и безразличным тоном, к которому я уже и сама начала привыкать. Голос мой был высокий, откровенно девчачий и, не зная внешнего вида, можно было предположить, что я ребёнок лет пятнадцати. - А… Откуда ты родом? Если ты нарушила границу, ты не из Скайрима, так? – я пожала плечами и отвернулась от всех, глядя только вперёд, где сквозь утренний зимний туман начал просачиваться силуэт каменных стен. – Амнезия, да? Встречал я как-то человека, потерявшего память на пару лет, но чтоб настолько… Он так же умолк, увидев проступающую невысокую стену, и чуть сощурился, внимательно всматриваясь в неё, будто пытаясь понять, что это за местность. На стенах начали мелькать стражники, с луками в руках, готовые в любой момент подстрелить сбежавшего пленника или возможных врагов. Лошади замедлили ход и из рыси начали переходить в шаг, позволяя внимательно осматривать место, в которое мы прибыли. Едва мы проехали сквозь врата, как справа показался отряд стражников и двое всадников, одетых самым странным образом. Один был мужчиной, вторая – эльфом, альтмером. Завидев их, Ралоф тут же язвительно проворчал: - Смотри-ка, генерал Туллий, военный наместник. А с ним, похоже, талморцы… Проклятые эльфы, наверняка это всё они подстроили! – Ульфрик что-то проворчал, презрительно сощурив глаза, в которых плескался ничем не скрываемый гнев. - Нет, нет… Я сплю, я сплю! Шор, Мара, Дибелла, Кинарет, Акатош… Боги, пожалуйста, помогите мне – начал что-то бубнеть вор, переходя на плаксивое хныканье так, что перестали слышаться слова. Повозка начала поворачиваться, и я откинула голову назад, разглядывая место. Это была деревня, необычно маленькая, огороженная полностью стеной по кругу, внутри которой находились две каменные башни. Создавалось впечатление, будто это военная деревня, служившая неким гарнизоном или предфортом – слишком укреплённая и продуманная до мелочей. Не удивительно, почему вожака восстания привезли именно сюда – отсюда невозможно выбраться без боя, и помощь не придёт неожиданно. - Это Хелген, - снова начал говорить Ралоф, - был я как-то влюблён в одну девчонку из этих краёв. Интересно, Вилод ещё варит мёд с можжевеловыми ягодами? – жители, завидев повозки, моментально начали ловить своих детишек и прятать дома, чтобы они не видели того, что будет дальше. Телегу по пути встречал ещё ряд стражников, вооружённых, с суровыми лицами, всегда готовые атаковать. Не без детского любопытства они заглядывали в нашу повозку, чтобы посмотреть на главного вожака восстания, попытаться плюнуть в него, высказать что-то оскорбительное. Телега вновь повернула туда, где явно не было выезда, и лошади спустя время замерли, громко и облегчённо фыркая. - Почему мы остановились? – неуверенно спросил Локир, поднимая голову и показывая всем нам покрасневшие и опухшие от слёз глаза. Напротив нас так же остановилась ещё одна повозка, полностью загруженная воинами в синюю броню, как у Ралофа. - А ты как думаешь? Приехали, - жестко бросил Брат Бури, отряхивая пшеничную косу назад, - Пошли. Не будет заставлять Богов дожидаться. С этими словами мы вчетвером поднялись на ноги, и по очереди начали спускаться с телеги. Ралоф обогнул меня, вынуждая идти самой последней, от чего я уткнулась носом ему в широкую спину и осознавая, насколько я по сравнению с ним маленькая и хрупкая. - Нет, постойте, мы не повстанцы, - вновь начал возмущаться Локир, вторым спрыгивая с телеги. - Прими смерть с достоинством, вор, - Ралоф последовал за ним и замер, повернув голову ко мне, и поднимая вверх ладони. - Скажи им правду! Мы не с тобой! Это ошибка! – я ухватилась за протянутые руки и норд помог мне спуститься с телеги. Он вновь ободряюще усмехнулся мне, а затем задорно подмигнул, будто мальчишка. Такое не могло не вызвать улыбку, и я впервые за время «пробуждения» позволила уголкам губ поползти наверх. Что-то было в нём такое простое, безмятежное и искреннее, что хотелось с ним разговаривать, или просто слушать его истории красивым басистым голосом. Мы скучковались и перед нами встали двое солдат – мужчина и женщина. Мужчина держал в руках свиток, по которому быстро пробегал глазами. Женщина, облачённая в тяжёлую броню, чьё лицо, кроме губ и глаз, скрывал шлем, обратилась к нам, небрежно и с равнодушием: - Когда вызовем, делайте шаг вперёд. По одному. - Ох и любят имперцы всё делать по списку, - раздраженно прошептал Ралоф, закатывая глаза. Солдат рядом с женщиной прочистил горло, от чего-то нахмурился, глядя на список, и принялся вычитывать имена: - Ульфрик Буревестник, ярл Виндхельма, - при звуках своего имени норд в меховом плаще и с безумием в глазах вышел вперёд и гордо прошёл мимо стражников куда-то в сторону одной из башен, где уже начала образовываться толпа из мятежников. - Я горжусь, тем что служил тебе, ярл Ульфрик, - крикнул ему в след Ралоф, отчего я всё же позволила недоумению просочиться в голову. Я повернулась к норду, но он смотрел только на своего вожака и в глазах его играл фиалковый оттенок решимости и уверенности. - Ралоф из Ривервуда, - он почти сразу тронулся с места, и пошёл за Ульфриком, а его волосы золотом играли под светом солнца. - Локир из Рорикстеда, - едва солдат произнёс имя вора, как тот выскочил вперёд, едва не сбивая имперца своим страхом. - Нет, я не мятежник, вы не имеете права! – он проскочил мимо солдат и побежал куда-то вперёд по той тропе, которой мы ехали сюда. Наверное, нужно сойти с ума, чтобы предпринять такой шаг, как столь глупый побег. – Я вам не дамся! - Стой! Лучники! – громко крикнула женщина, и каждый из присутствующих наблюдал за тем, как меткая стрела полетела в след ворюге, пронзая его насквозь и убивая на месте. – Кто ещё хочет поспорить? В деревне образовалась гробовая тишина, никто не желал издать ни звука. Абсолютно все солдаты и воины замерли, глядя на труп вора и, судя по всему, начиная приходить в себя и осознавать, куда и зачем их привезли. Я со странным равнодушием смотрела, как лужа крови расползается под трупом Локира, и лёгкий озноб медленно пробирал до самых костей. Я не могла чувствовать запах крови, но мне казалось, что именно его я ощущаю. Кисловато-сладкий, металлический, отвратный. Я даже не заметила, как вновь свернулась пополам и меня снова вырвало. Создалось впечатление, будто я никогда в жизни не видела смерть. Едва я поднялась, вытирая связанными руками рот и чуть кривясь от остатков неприятного привкуса во рту, как увидела взгляд женщины, полный брезгливости, направленный на меня. Солдат рядом с ней наоборот, глядел с жалостью и сочувствием. - А кто ты? – тихо задал вопрос он, сверяясь со списком. Я сглотнула слюну, делая шаг вперёд, и неуверенно обернулась на лево. Мятежников поставили полукругом напротив башни, и я заметила уже чёрную тень палача и бронзовые одеяния священника. Сделалось жутко, потому что я была последней из привезённых воинов и очень многие глядели на меня. Кто равнодушно, кто с раздражением, у кого-то в глазах был страх. Я поймала взгляд льдистых глаз Ралофа и он беспокойной посматривал на меня. Никак не отреагировав на его эмоции я обернулась обратно на ожидающих моего ответа солдат и снова пожала плечами, как делала в телеге. - Я не помню, как меня зовут и откуда я родом. Я потеряла память, - доли секунд оба имперца смотрели на меня с непониманием. В глазах мелькало и неверие, и недоумение. Я понимала, что в это трудно поверить, это не так часто встречаемый синдром, и будь я одной из мятежников мне бы и не поверили, но сейчас и ошибаться было нельзя. Я видела, что солдат-норд готов был поверить мне – в моих глазах действительно была странная пустота, не отражающая ничего, кроме силуэтов напротив. Но женщина была совсем другого мнения. Она вызывающе подняла подбородок и скривила тонкие и некрасивые губы. - Неудачное время тогда для возвращения домой, родич, - сочувственно проговорил имперец и вновь опустил глаза к списку. – Капитан, что с ней делать? Её в списке нет. - В бездну список! Давай её на плаху, - озлобленно бросила женщина и, отвернувшись, направилась к кругу из мятежников. Я провожала её взглядом. Внутри было пусто. - Как прикажете… Мне очень жаль, правда. По крайней мере ты умрёшь на родной земле, - тихо промолвил солдат, комкая в руках не нужный список имён. – Иди за капитаном. Его рука легко коснулась моих лопаток, чтобы подтолкнуть вперёд, но тело непроизвольно напряглось, и я отпрыгнула от него так быстро, что и сама не заметила этого. Ноги мягко отпружинили от каменной тропы, позволяя сделать мои движения плавными. Имперец одарил меня удивлённым взглядом, но я почти сразу отвернулась от него и пошла туда, где было пустое место – рядом с Ралофом. Брат Бури провожал меня долгим взглядом, пока я не стала рядом с ним, а затем тихо прошептал: - Тебя должны были отпустить, ты всего лишь нарушитель границы, - я видела, что он сверлил меня взглядом своих небесно-голубых глаз, и я подняла к нему голову. Я была меньше его, едва достигала ключиц, а плотностью и того раза в два худее. - Он назвал меня своим сородичем и сказал, что я умру на родной земле. Тогда я, получается, нордка? – Ралоф опешил от подобного вопроса и чуть склонился ко мне, чтобы лучше слышать мой голос. - Ты даже этого не помнишь? – я покачала головой и легонько улыбнулась. - Я даже не помню, как выгляжу, - мой ответ явно обескуражил его, он нахмурил брови и даже не знал, видимо, что мне на это можно было ответить. Но затем он тоже легко улыбнулся, и вновь подмигнул, как мальчишка. - Ты очень красивая, - моя улыбка сделалась шире и чуть застенчивее, что-то внутри зашевелилось такое, от чего я не могла больше смотреть в глаза Ралофу, поэтому я отвернулась. И своевременно – в наш круг, перед священником и палачом вышел тот самый мужчина, которого при въезде в деревню Ралоф назвал генералом Туллием. Он был облачён в золотистые тяжёлые доспехи, звенящие с каждым его шагом, будто приговор. Его кожа была темна, словно у редгарда, а волосы превратились в пепельную шапку – ему явно было около шестидесяти лет. Он замер перед Ульфриком, и я снова заметила гнев в глазах вожака восстания. Всё вокруг вмиг смолкло, даже ветер перестал завывать, ожидая того, что будет дальше. - Ульфрик Буревестник, здесь, в Хелгене, тебя кто-то зовёт героем. Но герой не станет использовать Дар Голоса, чтобы убить короля и узурпировать трон! – я чуть склонила голову набок, прислушиваясь к речи бывалого и закалённого генерала. Его голос был сравним с терпким вином и я не могла не отметить то, что такой голос вызывал уважение и желание подчиниться. Ульфрик что-то проворчал в тряпку, словно зверь, не в силах ничего сказать вразумительного, на что генерал никак не отреагировал вообще. Он обернулся к женщине капитану, занявшей место рядом с палачом, и кивнул ей головой, а затем покинул место казни. Капитан повернулась к священнику и холодно приказала: - Подготовь их в последний путь, - священник чуть склонился в поклоне, а затем воздел руки и начал читать молитву. Я краем глаза заметила движения, все начали шевелиться, оборачиваться, переминаться с ноги на ногу. По толпе начали ходить волнение и страх. Справа от Ралофа кто-то не выдержал, и вышел вперёд, перебивая молитву священника своими оскорблениями. Все тут же замерли, глядя на него. Он развернулся лицом к каменной выемке, и капитан усадила его так, что в выемку попала его шея, а голова торчала над деревянной корзинкой. Палач перехватил поудобнее огромную секиру. - Мои предки улыбаются, глядя на меня, имперцы, а ваши улыбаются вам? – решительный норд язвительно вопрошал, пока палач замахивался, а затем огромная секира с хрустом отделила его голову от тела. Брызнула кровь во все стороны, послышались громкие возмущения и звуки рвоты, кто-то кричал проклятия, началась небольшая шумиха. Я неотрывно следила за телом, которое женщина ногой откинула в сторону. Тут же два имперца подбежали к нему, подхватили и потащили в сторону, оставив голову в корзине. Откуда-то я услышала слёзы. Звуки и шумиха не прекращались до следующей фразы капитана: - Следующий – неизвестная девчонка, - и тогда наши взгляды пересеклись. Она смотрела с презрением на весь «сброд» перед ней, и, наверное, желала увидеть в моих глазах хотя-бы толику страха, но ничего не находила. Как, впрочем, и я. - Но она просто нарушительница границы, она не мятежница, - громко возразил Ралоф и даже чуть двинулся вперёд, однако его дальнейшие возмущения прервал странный звук, похожий на далёкий раскат грома. Все подняли головы и уставились в прозрачное небо без единого намёка на тучи и приближающуюся грозу. Кто-то начал спрашивать у других о том, что это может быть, кто-то уточнял, кто-то просто тихо перешёптывался. Я опустила голову одновременно с капитаном и наши взгляды снова встретились. Она усмехнулась язвительно, и кивнула головой на плаху. - Твоя очередь, норд во рванье, - Ралоф вновь попытался что-то сказать, но едва я сделала шаг вперёд, как все замолкли. Я шла уверенно, внутри был дикий и ни с чем не сравнимый холод и равнодушие. Пустота в глазах была настолько материальной, что едва я подошла к плахе, женщина не выдержала этой тяжести моего взгляда и отпрянула на два шага. Её пугало моё безразличие. А мне действительно было всё равно. Я не помнила своего имени и соответственно никак не могла назвать свою жизнь. Я не помнила, как выгляжу, и понятия не имела, как я отношусь сама к себе. Я не помнила своего прошлого и кем являлась, значит, мне нечего было терять. Я развернулась лицом к плахе, и едва пустота моих глаз переключилась на что-то другое, капитан облегчённо выдохнула. Я злорадно усмехнулась – её страх меня почему-то радовал. Её цепкие пальцы были похожи на кузнечные щипцы, а сами руки, казалось, принадлежали как минимум рослому мужчине. Она грубо и резко надавила мне на плечи, вынуждая согнуть ноги и просто упасть на колени, а затем кованный металлический сапог впечатал моё тело в землю. Я едва успела повернуть голову, чтобы не клюнуть носом в голову казнённого передо мной. Мои глаза встретили взгляд палача за чёрной маской. Холодный. Бездушный. Кукольный. Он глядел сквозь, напрягая мускулистые руки, чтобы подхватить своё оружие, перекинуть на две ладони и готовясь поднять его. Одновременно с ним огромная чёрная тень скользнула сквозь дымчатые облака и, словно пущенный валун из баллисты, стала приближаться. Палач поднял огромную секиру и занёс над своей головой. Время замерло, я снова оглохла и не слышала толком ничего. Мои глаза были прикованы к размашистой эбонитовой кляксе, садящейся на верхушку башни, словно галка на бельевую верёвку. Огромные крылья, словно у летучей мыши, настолько чёрные, что перепонка даже не просвечивалась. Огромные лапы, увенчанные стальными когтями, размером с одноручные клинки, крошащие под собой камень, как хлеб. Огромное туловище, даже не чешуйчатое – словно стеклянное, украшенное шипами, как дреморская броня. Огромная голова, по-змеиному вытянутая, острая и с двумя пылающими рубинами вместо глаз. И эти глаза смотрели на меня. Дракон. Вне всяких сомнений – дракон. Похожий на статую, как горгульи, резко ожившую. Настолько чёрный, что всасывал в себя весь свет. И что самое страшное – я знала его. Я чувствовала что-то, что говорило мне – я его знала. Я его видела раньше. Он медленно раскрыл пасть, больше похожую на клюв, и из его вороновой глотки вырвалось нечто, что невозможно было описать простыми словами. А затем мир содрогнулся и меня откинуло куда-то, а перед глазами образовалась тьма, сквозь которую за мной следили два огромных глаза винного цвета.