Forever Winter/ На вечность в зиме

Но алый превратился постепенно в мутный жёлтый, потом серый. Тишина в ушах медленно наполнялась звуками грохота, ужасных криков людей, звериного рёва. В ноздри ударил запах расщепленного камня, пыли и палёной плоти. Когда глаза обрели фокус я смогла увидеть, что нахожусь внутри башни – кто-то не поленился донести или дотащить меня сюда. Передо мной находилось несколько солдат Братьев Бури, которых я не знала. Один был ранен и тихо поскуливал, один караулил его. И был здесь так же сам «король» - Ульфрик Буревестник. Его одежда была целой и невредимой, разве что чуть запылилась. Он тяжело дышал, приникая к грязно-серой стенке башни, а глаза были наполнены горячей решимостью. Чтож, нападение дракона его не просто не напугало, а ещё и пошло ему явно на пользу, как здоровый отдых. Удивительно. - Ярл Ульфрик, неужели легенды не врут? – звонкий, раскатистый, наполненный отблеском испуга, но не менее приятный. - Легенды не сжигают деревень, - напыщенно, с вкраплениями самолюбия, по-аристократичному. Я даже не сдержала собственного фырка, который, к счастью, не было слышно за чьим-то рёвом. Ну, как, чьим-то… Драконьим. - Надо выбираться отсюда, - Ралоф обернулся ко мне, вынудив свою косичку откинуться куда-то за спину, и подошёл вплотную. Его руки поставили меня на ноги так, будто я ничего и не весила. И снова в ключицы. А он нависает. Когда выберемся отсюда, надо обязательно посмотреть на своё отражение. Даже интересно, прав был этот норд или его улыбка была вынужденной. - Пошли наверх, через лестницу, - бросил, как самое обычное дело, и легко подтолкнул вперёд. На шатающихся ногах, едва ощущая собственное тело сквозь его усталую дрожь, я направилась прямо, к широким и холодным ступеням. Пыльные, с каждого касания, уже почти босыми ступнями, они впитывали и всасывали всё тепло так, что становилось больно идти. Но я шла, сжимая пальцы всё ещё перевязанных рук в кулаки. Поднималась, слышала позади себя равномерный и глухой топот сапог Ралофа, пока передо мной не появилось препятствие в виде завала прохода. Ещё один Брат Бури старательно расчищал пути, хотя и слышалось его хриплое и уставшее дыхание. Интересно, все они такие… спокойные? Будто подобные вещи происходят с ними каждый день. Хотя кто бы говорил – я до сих не испытывала внутри себя ничего. Кроме маааааленького отблеска холодного любопытства. - Нам нужно передвинуть несколько камней, - хрипло проворчал солдат, вновь откидывая в сторону булыжник, размером с голову. Но ответа услышать он не успел, как и помощи в целом. Сперва послышался свист, похожий на звук сильных потоков ветра во время урагана, а затем вновь, как в замедленной съёмке, стену башни просто разнесло в щебень, образовывая огромную брешь. Одиноко Брата Бури просто снесло камнями вниз. Я отскочила от испуга назад и начала терять равновесие, но Ралоф поймал меня, упирая ладони в спину и не давая упасть. От пыли защипало глаза. Я оттёрла их рукой, а когда опустила, то мгновенно увидела, как в дыру в стене медленно просунулась чёрная голова дракона. Он изогнул тонкую шею по-змеиному, распахнул то, что мысленно назвала клювом и оттуда с невероятно оглушающим рокотом вырвались огненные языки пламени. Такие длинные, что достигали пола башни, минуя лестницу. Жар от огня был невыносим и я зажмурилась, но когда открыла глаза дракон уже исчез. Лишь пламя мирно облизывало камни, постепенно тушась. Руки, держащие спину, вновь толкнули вперёд, к бреши, и я чудом не наступила ступнями на распалённый камень. - Видишь на той стороне трактир? Прыгай на него и беги дальше, мы догоним тебя сразу, как только сможем, - он схватил меня крепко за плечи и чуть ли не тряс меня, будто без этого я бы не смогла его понять. Его льдистые глаза покрылись каплями глубокой синевы, схожей то ли на страх, то ли на печаль, я не смогла однозначно понять этот цвет. Я робко кивнула головой и он, с тяжёлым вздохом отвернулся, и сбежал вниз. Я в свою очередь повернулась к проёму, где вовсю по глазам хлестали солнечные лучи. Трактир был далеко. Между ним и башней находилось ещё одно разрушенное здание, брёвна из-под которого острыми и горящими шпилями смотрели чётко в небо. Почти целая пропасть. Думать мне не хотелось, тем более долго. Однако при взгляде на крышу трактира сердце пропустило несколько сильных ударов, прежде чем ускориться. Я сделала два шага назад для разгона, не дойдя до всё ещё очень горячих камней. Затем разбег. Прыжок. Почти невесомо, заставляя внутренности содрогнуться в едином марше. И вот я уже на крыше трактира, перекатываюсь через спину, шипя от боли в левой ноге. Всё-таки слишком большая была высота для моего тела и моей подготовки. Хотя, что я могла о себе знать вообще? С трудом поднявшись, я направилась вперёд, шлёпая с глухим стуком по дереву. Спуска не было, было очередное отверстие, на этот раз в полу. Высота была в один этаж, метров пять, не больше. Так что я обхватила связанными руками толстую балку рядом с дырой в полу, и на напряжённых мышцах медленно опустила своё тело вниз. Расслабила руки и спрыгнула так, чтобы вес пришёлся на здоровую ногу. Чуть пошатнулась, но устояла и, прихрамывая, покинула своды трактира. Куда бежать? Наверное, к людям, которые прижимались к очередным развалинам дома, кусая губы и пальцы до крови от страха. Кажется, каждый из них считал, что они трупы и им не выбраться из Хелгена живыми. - Хаминг, иди сюда! Давай быстрее! – звуки рёва и криков прервал знакомый голос и когда я повернулась в его сторону, то увидела того самого имперского солдата, который проводил перекличку заложников. Он выставил ладонь вперёд, протягивая её маленькому мальчику, который тут же вцепился в неё и забежал ему за спину. Практически в тот же миг рядом с местом, где был этот самый мальчик, опустился дракон. Так тяжело, что земля затряслась под его телом и завибрировала. В нескольких метрах от него, скуля словно избитая собака, лежал раненный воин. Не имперский солдат, и не Брат Бури. Видимо, житель этой деревни. Когда глаза этого воина встретились с алыми рубинами в драконьей морде, они почти остановились сами. По крайней мере едва я тоже прижалась к стене, где обломки закрыли мне обзор, сквозь драконий рык и извергающееся пламя я не услышала даже стона. Он умер тихо. И это что-то знакомое пробудило внутри меня. Но дальше чего-то зашевелившегося под рёбрами оно не зашло. - Ты всё ещё дышишь, висельник? – с насмешкой и странным задором обратился ко мне имперский солдат, вызывая недоумение на лице. – Держись рядом со мной, если хочешь жить. Я кивнула головой, потому что солдат ждал ответа, но взгляд чуть нервно скосился в сторону крыши трактира и выемки в башне. Было пусто. Ни Ралофа, ни любого другого Брата Бури не было видно. «Не особо они торопились за мной. Хотя, если подумать, разве нужно им это? Нужна ли им я? Нарушительница границы, по словам, ничего не помнящая из своей жизни, девчонка, даже не воин, никаким образом. Стоила ли я их внимания и волнения? Может, Ралоф специально захотел от меня избавиться именно таким образом, а сами они смогли пробраться к выходу с другой стороны и уже упиваются долгожданной свободой…» Я тряхнула собственной головой, отгоняя глупые мысли в сторону. Глаза Ралофа были слишком фиалково-искренние, чтобы можно было подвергать его слова сомнению. Они солдаты, не политики, словесно-ментальные игры не по их части. Он придёт. Обязательно придёт. - Гулмар, займись мальчиком. Мне нужно найти генерала Туллия, он организует оборону. – С этими словами имперец развернулся, вытаскивая клинок из ножен, и направился вперёд. - Да направят тебя боги, Хадвар, - тихо ответил старик, к которому обращался соладат, и обнял мальчика за плечи, прижимая к себе. Хадвар, значит. Буду знать. Мы обошли обугленное тело безмолвно погибшего воина. Вонь палёной плоти была столько высока, что я не согнулась пополам только лишь потому, что внутри было пусто. На труп смотреть я не решилась. Мы пробрались через очередные обломки, выходя в узкий коридор, между очередной башней справа, и не длинной стеной слева. Хадвар обернулся в поисках меня, будто боялся, что я смогу найти способ улизнуть от него и не последовать за ним. Ободряюще хмыкнул, и в тот же миг наши головы накрыла исполинская тень. - Быстро, к стене! – рыкнул норд, впечатывая меня в каменные блоки. Одновременно с этим чёрный дракон со скрежетом когтями по камням опустился на стенку. Его крылья распахнулись над нами, словно ряд из палаток, а когти вцепились в обломки башни и чьего-то дома, удерживая такое крупное тело в равновесии. Его ромбовидная голова оказалась практически в полуметре от моей макушки, и я задрала голову. Он не видел меня, не знал, что я под ним, иначе и я превратилась бы в очередной труп. Его глаза, цвета заката, были прикованы к имперскому солдату, ещё секунду назад стрелявшего по ящеру из лука. А теперь он замер, не в силах отвести взгляд в сторону. Я впервые оказалась так близко к этому чёрному дракону. Так, что могла коснуться его, ощутить даже на расстоянии вибрацию его мышц. Вновь внутри зародилось ощущение, будто я знала этого дракона, будто мы уже встречались, но память не подсовывала ничего, кроме пустоты. Он раскрыл пасть, и я могла поклясться, что услышала слова, прежде чем пламя вырвалось из его глотки с таким рёвом, что закладывало уши, однако крик умирающего солдата был гораздо громче. Так громко, что я перестала дышать. Я не помню, как я бежала вперёд, сломя голову, подгоняемая в точёные лопатки искренним желанием скрыться подальше от этого дракона. В ушах стоял звон пламени и визг солдата, горящего заживо. Это уже третья смерть за несколько моих часов существования. Я остановилась лишь тогда, когда за плечи меня поймали знакомые крепки руки, а в глаза бросились пшеничные волосы и фиалковое облегчение. - Вот ты где! – затем голубой взгляд посмотрел мне за спину, и в мгновение ока стал прозрачным, губы дрогнули и превратились в тонкую линию. Одна рука скользнула к бедру, выхватывая боевой топор, а вторая двинула меня за широкую спину. - Ралоф! Проклятый предатель, с дороги! – оказывается, имперский солдат бежал за мной весь путь, наверняка пытаясь докричаться, но у него не получалось. - Мы сбежим, Хадвар, тебе нас не остановить! – гулкий и грозный голос, со льдистым оттенком, я и понятия не имела, что буду настолько рада вновь услышать его. - Пленник, идём со мной! – Хадвар размял плечи и взгляд его теперь был направлен исключительно на меня, за спину Брата Бури. Я бы хотела что-то сказать, когда Ралоф чуть обернулся ко мне. Он смотрел с вопросом, предоставляя мне выбор, но я не знала, что ответить. Я растерянно сжалась, опустила голову, и взгляд загнанного в угол зверя метнулся в сторону Хадвара, угрюмо распыляясь сперва по его лицу, затем по броне и силуэту. Я открыла рот, будто хотела что-то сказать, но ни единого звука не вырвалось с пересушенных губ. Ралоф хмыкнул, с удивительной ясностью по льдистым глазам понимая, какой выбор я сделала, и с улыбкой победителя обернулся к имперцу. Тот, в свою очередь, кажется, не понял ничего. Однако, едва Ралоф толкнул меня в плечо к ближайшей двери в башне, Хадвар выпрямился, как настоящий солдат, и сплюнул на землю. - Правосудие не задержится надолго, - он развернулся, будто бы с целью уйти, но напоследок кинул в пол оборота: - Будьте аккуратны. Ралоф практически тащил меня за плечо ко входу в башню, пока я смотрела в спину удаляющемуся иперцу. Я не забуду его искренние взволнованные глаза, цвета топленого шоколада. Даже, когда за нами полностью закрылась дверь с тяжким и сиплым грохотом. - Наконец-то мы оторвались, - однако он не сумел продолжить предложение, потому что тут же ринулся к дальней стене башни, где за его широкими плечами я увидела мертвого солдата Братьев Бури. Только сейчас, оказавшись в безопасности, я смогла с неким ужасом осознать то, насколько меня тошнит при виде крови или трупов. А за сегодняшний день я была свидетелем поступков смерти более, чем достаточно для обычного жителя. Но есть ли я обычный житель? Или я воин? Да нет, будь я воином, я бы спокойнее реагировала. Кто же я тогда такая, Акатош меня побери? Я сжала пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Тьма из души просачивалась в сердце и сгущалась там, подобно грязи. Вонючей такой жиже, едкой, густой и отвратительной. От одного вида которой становится чертовски плохо. Какого же было мне, когда она, наконечником от стрелы, застревала в глубине, плотно оседая и не желая покидать тело. Как паразит. Но по ладони потекла тонкая струйка крови и эта боль от впившихся в кожу ногтей отрезвила меня. Ралоф выровнялся, бормоча что-то про себя о какой-то там встрече, и медленно обернулся ко мне. Наши взгляды встретились. Я всё ещё оставалась в тени, возле входа, в то время, как Ралоф стоял прямо под пробивающимися лучами света и его светлая шевелюра сверкала, словно золото. Он коротко выдохнул и лучезарно улыбнулся мне, будто пытаясь убаюкать мой страх в глубине. - Не могу поверить, что это был дракон! Прямо, как в детских сказках и легендах: драконы – провозвестники конца времён, - я вторила ему молчанием и перебегом глаз от стен, к полу и его сапогам. – Надо выбираться. Иди сюда, посмотрим, не смогу ли я разрезать путы… Он неуверенно начал доставать из складок брони на груди железный кинжал, пока я опускала глаза к своим запястьям. Я думала, что они уже атрофировались – ни боли, ни самих рук в той области я почти не чувствовала. Бледная кожа, как у болеющего атоксией, ещё и голодающего или подсевшего на скуму. Тонкие хрупкие, не руки – кости, обтянутые слоем кожи, под которой чётко виднеется каждая венка. Под верёвкой виднелись синеватые синяки и кровь от натёртости – я в достаточной мере истерзала их своими попытками выжить. Избавиться от верёвки стало неплохой идеей, и я сделала первый шаг. Но почти мгновенно левая нога подогнулась от боли и я едва не упала, лишь страх и некая врождённая ловкость заставили удержаться на ногах. Когда я бежала, пытаясь скрыться от этого ужасного рокота драконьего пламени и визга умирающего солдата, адреналин в крови кипел так, будто это меня объял огонь. Сил было так много, что я не чувствовала боли – бежала, как испуганный кролик от стаи волков. Но едва мы оказались в башне, как я ощутила всё почти разом – сухость и привкус крови во рту, дрожь в ослабленных ногах и боль в щиколотке, от которой сыпались искры перед взором. Пусть страх и не дал упасть, но топить дальше подобно дикому зверю я не смогу. Я сжала зубы так, что хрустнула челюсть, а затем сделала второй шаг, терпя боль. Потом третий. С каждым движением я осознавала, что, в принципе, это не так уж и трудно. К восьмому шагу я даже успела осмотреть совсем маленькое и круглое помещение, в котором тесно могли бы поместиться без особого напряжения только лишь пять человек. Два входа по бокам, справа ворота, а слева – калитка. По центру у стены рядом с трупом стол и стул. Скудно, бедно, не обжито. Когда я оказалась вплотную к Ралофу и протягивала ему руки, мою боль и терзания выдавали только дрожащие крылья носа. Едва ледяное лезвие освободило мои кисти от верёвочных тисков, как жар от поступившей в конечности крови вызвал кучу мелких мурашек проделывать свои тропы по моей коже. Выступила даже испарина от неприятной скованности и облегчения. Я медленно размяла кисти, а затем потрясла их, ощущая натянутость в мышцах. - Молодец. Можешь взять вещи Гуньяра, они ему больше не понядобятся, - он кивнул головой на мёртвое тело солдата, но увидев настоящий ужас в моих глазах тут же мягко опустил руку на плечо и сжал. – Эй, нет ничего зазорного в том, чтобы взять вещи павшего товарища. Я снова опустила взгляд на труп и слишком крутой ком в горле битым стеклом подкатил под корню языку прямо в рот, наполняя его чем-то горьким и приторным. Я резко качнула головой, одновременно с этим выдыхая: - Нет, я не смогу, - я даже попятилась, спотыкаясь о боль в ноге, когда Ралоф поймал меня и приобнял, пытаясь успокоить. - Хорошо-хорошо, не можешь – не надо, - от него пахло землёй, потом, кровью и пылью, этот запах забивал ноздри и просто душил в себе. – Только возьми, хотя бы, топор. - Я не владею оружием, - хрипло прошептала, отворачиваясь от солдата, чтобы втянуть в лёгкие менее противный воздух, и Ралоф скованно отстранился, будто понимая, что я делаю и по какой причину. - Откуда ты знаешь? Ты это помнишь? – я покачала головой и он оптимистично продолжил: - Ну раз не помнишь – не значит, что не умеешь! Однако продолжить он не успел, потому что тишину и шелест наших голосов нарушил громкий грохот двери о каменную стену и топот металлических набоек о пол. Набоек, имеющихся только у имперских солдат. Ралоф тут же оттащил меня обратно в тень возле входа, где мы прошли, почти неся над землёй. - Сиди здесь и не издавай ни звука, я разберусь с солдатами, - затем он вытащил из-за пояса своего железного боевого товарища и на полу-присяди двинулся в сторону ворот, притаившись у стены. Я прижалась ладонями и коленками к каменным стенам и полу, вслушиваясь в приближающийся стук сапог, уровнявшимся по скорости со стуком моего сердца. Страх саднил и поднимался волной от кончиков пальцев на ногах до сердца, и укутывал дрожью. - Открывай! – послышался грубый и чертовски знакомый женский оклик, и ворота, клацая, стали подниматься вверх сантиметр за сантиметром. Ралоф, присел на колено и перекинул топор из одной руки в другую и обратно, а затем покрепче сжал рукоятку в пальцах. Там, где я сидела, открывался чересчур хороший вид на бойню, которая, вне всяких сомнений, должна была произойти вот-вот на моих глазах. К счастью, сама я была в тени, так что сразу взгляд не бросался на меня. Ворота с неумолимым стоном зафиксировались и вместе с ними гулким ударом по рёбрам отозвалось и моё сердце. Сперва из арки вышла та самая женщина в латных доспехах, которая была капитаном. Которая с таким презрением смотрела на взятых в плен заложников и невиновную меня. Которая хотела лишить жизни, не разбираясь в деталях. Я не видела её лица. И броня её была, пусть пыльная, но целостная – ей явно не досталось никаких ранений. Она вышла вперёд, и забрало её шлема перекрыло обзор и не дало сразу увидеть Ралофа, от чего я кровожадно усмехнулась. К страху стала просачиваться злость. Следом за капитаном вышел солдат, в лёгкой кожаной броне, с частично приоткрытыми частями тела. В этом Братья Бури имели больший перевес. Ралоф замахнулся и со всей силы нанёс удар в обнажённую часть ноги солдата, чуть выше колена, почти до середины рассекая его конечность. Сверипый вой, совсем не человеческий, пронзил, отскакивая от стен, казалось, до глубины души. Солдат чуть накренился, хватая ладонями рану, и Ралоф оттолкнул его в сторону свободной рукой, тут же с боевым кличем налетая на капитана. Засада была неожиданной и точно на нашей стороне, однако женщина не просто так достигла своего боевого знания – её реакция была молниеносной. Она парировала топор, выхватывая меч из ножен, и оба воина от столкновения сделали два шага назад. Имперка рыкнула что-то непонятное, перехватила меч и тут же сделала выпад, от чего Ралоф легко увернулся, но оказался почти прижатым к стене. Справа скрипел от боли раненный солдат, мешая пройти, и имперка начала наступать. Её клинок был быстрее топора, она вывернула его снизу вверх, заставляя Брата Бури перейти в защитную стойку, затем нанесла урон слева, и вынудила норда почти впечататься спиной в стенку. Затем она поймала его в защите, когда Ралоф парировал её выпад сверху, и двумя руками обхватив клинок, начала давить всем весом на него. Ралоф отвечал тем же, хоть руки его и дрожали, и позиция была не выгодна. - Скайрим…. Для нордов…. – услышала я его хриплое дыхание и очередной звон стали, когда он отпихнул женщину от себя и сам пошёл в наступление. Я была заворожена битвой, звон в ушах казался звоном рёбер, по которым изрядно барабанило сердце. Рот наполнился слюной с привкусом крови. Я царапала пальцами голые и холодные стены, едва сдерживая крик поддержки, чтобы меня не нашли, только это не имело смысла. В слежке за поединком я совсем забыла про раненого солдата, который, в свою очередь, не забыл ничего. Его боль становилась привычной, глаза находили фокус и легко выхватили бледное и взволнованное лицо в тени. Моё лицо. Я не заметила, как он подполз ко мне, но прекрасно ощутила стальную хватку на шее ледяными и, пахнущими кровью, руками. Мир перевернулся, когда меня резко, словно котёнка за шкирку, подняли над землёй и обрушили с долей силы о стену, видимо, чтобы я даже не начала сопротивляться. Боль охватила затылок и запеклась где-то в центре головы, пульсируя и огнём разливаясь по телу. Искры в глазах превратились в затемнение, и даже свод и каменные стены зашатались, перемещаясь по кругу. Я, как будто издалека, услышала свой порывистый стон боли, а затем меня вновь встряхнули, и у горла оказался клинок. - Стой, предатель, иначе твоя маленькая подружка сейчас задохнётся в собственной крови, - прозвучало над моим ухом и когда зрение сфокусировалось я увидела, что Ралоф действительно замер, с испугом глядя на меня. Поединок остановился. Каждый из воинов тяжело дышал, их грудь поднималась и опадала под слоями доспехов. Ралоф начал медленно опускать оружие, явно желая сдаться во имя моего спасения. Я пыталась остановить его криков, или, хотя бы, шёпотом, но я не могла даже вдохнуть, просто наблюдая. Просто видя, как женщина за его спиной занесла руку, с зажатым в ней клинком, и воткнула острие меча в спину воина. Ралоф вздрогнул, его глаза расширились, и я неотрывно следила за ними. За тем, как имперка схватила норда за плечо и буквально насадила его на свой меч, заставляя кончик просечь его рёбра и холодным металлом уставиться на меня. А потом так же резко она вытащила клинок. Ралоф упал на колени, с его губ потекла струйка крови, и нежно-фиалковый отсырел и стал прозрачным. Навсегда. С его рухнувшим на пол телом в груди образовалась очередная пустота. Знакомая. Привычная. Почти подруга. С неё началась моя жизнь. Боль отошла куда-то слишком глубоко, и физическая, и душевная, превращая меня снова в нечто среднее между человеком и зверем. Я обмякла в руках солдата, натыкаясь шеей на острую грань меча и ощущая лёгкое жжение, а затем щекотку от струйки крови вниз, к ключицам. - Девчонку не убивай. Она – единственный выживший пленник, она нужна нам живой для доклада генералу Туллию, - грубо и снова, будто ни в чём не бывало, роняла слова имперка, вытирая свой клинок о броню Ралофа, как о тряпку. - Есть, капитан, - хрипло пробормотал солдат, вновь встряхивая меня и кидая куда-то в центр комнаты, на встречу к трупу норду. - Я поведу её вперёд, а ты не спеши – в пыточной будут наши, они помогут с твоими ранами, - она опустилась на корточки и начала клинком рвать куски брони Ралофа, длинные и толстые, чтобы затем начать мотать снова мои руки. Очередные путы. Я не сопротивлялась. Было слишком пусто и темно внутри, да и смысла я не видела никакого. Казалось, будто мне предначертано так судьбой – умереть, не вспомнив ничего. Я даже усмехнулась, иронично, как мне казалось, прикусив пересохшие губы, а затем порывисто задала вопрос, который мне не был даже интересен, потому что меня уже ничего не интересовало: - Разве в тебе нет чести – убить своего соперника, когда он хотел сдаться, убить в спину? - Мои глаза неотрывно смотрели на труп Ралофа, а в груди ничего не ёкало и даже не сверлило. - Честь имеется, но нет чести сражаться честно с солдатом, примкнувшему к бесчестному узурпатору, - сухо и без эмоционально прокаркала женщина, закончив завязывать мне руки и, вцепившись пальцами в плечо, подняла меня. – Удивительно – столько солдат сегодня полегло, а ты, без навыков и без оружия, выжила. Удача на твоей стороне. Была. - Была, - тихо согласилась я, так и не взглянув ей в глаза. Мир замер на пустоте где-то в центре, под солнечным сплетением. Мир замер, перестал кружиться и стал пепельно-серым, безликим. Я не помнила, как меня тащили и куда, и сколь долго. Башня расширялась, постепенно превращаясь в форт, а из него выходя в пещеру, где воздух стал прохладнее и сырее. Я слышала шум ручья, но не могла определить, где конкретно находилась вода, потому что совсем погрузилась в себя. И очнулась лишь когда меня усадили в очередную телегу, лишь теперь спутниками были не заложники, а имперские солдаты. - К генералу Туллию её, в Солитьюд, она может знать о планах Братьев Бури, - противный женский голос будто молотом настукивал по черепу, чеканя каждое слово. Кажется, я поклялась про себя, что когда-нибудь я найду эту женщину и убью её, но я точно не была уверена ни в одном своём действии и, даже, здравии ума. - Как зовут тебя? – Едва мы тронулись с места, задал мне вопрос один из солдат. Я приподняла голову и поняла, что его лицо двоится перед моими глазами, а на закромках сознания я ощущала ту самую ноющую боль в затылке. Кажется, меня не слабо приложили к стене. Я вновь ощущала слабую тошноту и чрезвычайный упадок сил. Несколько часов моего существования изрядно высосали мою энергию. - Я… Я не помню, - почти ели слышно, глухо, будто умирая и начиная терять сознание. - Ну, ничего, тогда мы придумаем тебе новое имя, - это было последним, что услышала я, прежде чем тьма окутала меня одеялом, будто ласковая мать, погружая в сон. Это, и яркое полуденное солнце на горизонте, с мелькнувшей драконьей тенью где-то очень далеко.