Великая война

Прошло два месяца после захвата всего Ада, и наступила весна. Мэй бежала по дороге, периодически останавливаясь и осматривая появляющиеся в траве цветы. Дом уже показался в поле зрения, и девочка стала чувствовать себя увереннее в знакомом месте. Она быстрее побежала вперед, оставив позади медленно передвигающихся парней. — В этот раз ты прошел намного больше, — подбадривающе сказал Аластор, переложив тяжелый пакет с продуктами в другую руку. — Только, пожалуйста, перестань ломать костыли. — «Перестань ломать костыли», — хмуро передразнил Абаддон своего друга. За прошедший месяц после звонка его состояние заметно улучшилось: ожоги сошли с лица и шеи, а левая рука уже вполне функционировала, хоть и была еще перебинтована; нога все еще в гипсе, так что Абаддон продолжал передвигаться с помощью костыля, к чему уже давно успел привыкнуть. И хоть состояние здоровья улучшилось, хмурое настроение никуда не делось. Парни дошли до дома, у порога которого уже стояла Мэй и держала дверь в подъезд открытой. Аластор придержал дверь и пропустил друга и его дочь вперед. Все трое наконец попали домой, после прогулки и похода в дальний магазин. Аластор пошел на кухню раскладывать продукты, а Абаддон и Мэй мыть руки и в комнату. Пока взрослые были на работе, Абаддон дома мог более менее расслабиться, но когда родители возвращались, каждый раз приходилось терпеть их навязчивую заботу, которая так порой выводила парня из себя. Неконфликтный Аластор из-за этого также был в постоянном напряжении. Одна Мэйлин чувствовала себя прекрасно, играя с любимыми игрушками в комнате, пока все взрослые ругались в другой. Вечером этого же дня, когда родители вернулись с работы, все сели ужинать за один стол. Милана вдохновенно рассказывала о том, как хорошо прошел день в больнице, а в конце сообщила об одном ее разговоре с мужем. Дальше решил продолжить Рейнард: — Мы вот что решили. Аластор, ты как-то говорил, что не знаешь, куда пойти работать. Так вот мы заметили, что ты хороший врач и вполне можешь работать у нас в больнице. Аластору было приятно это слышать и он улыбнулся, но в то же время напрягся, однако не стал ничего говорить. — Что касается тебя, Абаддон, — разрезая кусок мяса, продолжил мужчина, — как восстановишься, годик посидишь дома с Мэй, пока ей не исполнится шесть лет. Абаддон резко остановился и аккуратно положил столовые приборы. Он максимально сдерживал себя в присутствии дочери. Он поднял на неё взгляд, и на его лице нарисовалась лжеулыбка. — Мэй, ты уже все съела? — Ага, — кивнула она. — Иди тогда в комнату, поиграй там, пока взрослые разговаривают. Поблагодарив за ужин, девочка слезла со стула и послушно направилась в другую комнату. Родители уже приготовились к очередной вспышке агрессии от сына, Аластор поднял глаза, слова молясь, чтобы очередной костыль не пострадал. Как только дверь за Мэй закрылась, улыбка с лица разрушителя спала, и он перевел злобный взгляд на отца. — Какого хрена вы, блять, за меня уже все решили?! Что я теперь обязан постоянно дома сидеть? Вы не думали, что я уже и без вас решил, что мне делать дальше? — Так, во-первых, не смей материться при мне! — повысил голос мужчина. — Во-вторых… и чем же ты собираешься заниматься? У тебя даже основного образования нет! Кому ты нужен будешь? — А кто виноват в том, что у меня нет образования?! И вообще я не планировал на работу устраиваться. — И куда ж ты думаешь пойти? Неужто Вельзевулу служить? — Что? — удивился парень. — Фу, нет, конечно. У меня жену похитили. Буду ее искать. — И как же ты, позволь узнать, собираешься ее искать? Ты же ничего не знаешь о том, кто ее похитил, куда ее могли повести. Да даже элементарно: в Раю она, в Аду или же вообще на земле? — А это уже не твое дело, отец, — сдержанно ответил Абаддон и собрался уже уходить, но очередной вопрос мужчины его остановил. — А что насчет Мэй? Ты ее бросишь? — Нет. Я ее отведу с Аластором в более безопасное место, где о ней смогут позаботиться и защитить, — ответил Абаддон и ушел в свою комнату. После ужина Аластор помыл посуду и был, наконец, свободен от дел. Пока Милана осматривала ожоги сына, а Рейнард читал какую-то книгу, попивая крепкий черный чай, Аластор решил подойти к Мэй, которая что-то рисовала за столом в гостиной. На мятом листке белой бумаги были изображены различные человечки, трава и солнце. — Кого рисуешь? — поинтересовался парень, присаживаясь рядом. — Это дядя Евронимус, — указала девочка кончиком карандаша на первого человечка и дальше по порядку, — тетя Глория, затем ты, потом папа, дядя Локи, деда и дядя Райль. Я его сейчас дорисовываю. — Как… интересно, — задумчиво произнес Аластор, пытаясь понять одну вещь. — А что между дядей Локи и дядей Райлем делает твой дедушка? — Дядя Аластор, ты что, глупый? Девочка выразительно посмотрела на парня, думая, как можно не понять такую очевидную вещь. — Они по силе все расставлены! — По силе? — удивился Аластор и еще раз посмотрел на рисунок. То, что отец Абаддона, который вроде как является обычным врачом, стоит рядом с Сатаной, напрягало его не меньше, чем вопрос, как Мэй вообще определила силу всех нарисованных. Ведь, если подумать, порядок правильный, только вот какова сила Рейнарда — неизвестно. — Ты видела, как сражается твой дед? Расскажи о его силе? — Нет, не видела. Я чувствую, у кого какой уровень силы. Не знаю, как это описать. Ну-у… по ощущениям сила деда чем-то схожа с силой папы, но она намно-ого больше! Аластор крепко задумался над всем этим и решил спросить у Абаддона. Когда он зашел в комнату, Милана уже как раз перебинтовывала ярко-красную от ожогов руку сына. Аластор закрыл дверь и подошел ближе. — Эм… Абаддон, у меня вопрос насчет Мэй, — неуверенно заговорил он. — Я закончила, — сообщила женщина и начала складывать медицинские принадлежности. — Спасибо, мам. Так что там с Мэй? — Абаддон поднял глаза на друга. — Она сказала, что чувствует силу других. И что твой отец по силе превосходит Локи. Услышав это, женщина вдруг вздрогнула и стала собираться быстрее, но парни не обратили на это внимание. — Что? — Абаддон усмехнулся. — Она чувствует силу других?.. Я об этом не знал, но… такое вполне возможно. Хотя с другой стороны, отец не может быть сильнее Локи. — А ты точно в этом уверен? Абаддон посмотрел в сторону, размышляя над этим вопросом, но резко поднявшаяся мать его отвлекла. — Мальчики, не стоит на этом зацикливаться. Рейнард силен — это правда, но, думаю, Мэй совершила мм… небольшую ошибку. Он… не настолько сильный. Милана нервно хихикнула и направилась к выходу из комнаты. Возле двери она добавила: «У нее действительно дар», — после чего быстро ушла. — Что это сейчас было? — спросил Абаддон, приподняв одну бровь. — Кажется… твоя мама что-то скрывает, — предположил Аластор. — Очевидно. Парни некоторое время дискутировали на тему силы Рейнарда и что за способности у него могут быть, однако идти к нему и спрашивать не рискнули, хватило уже одной ссоры на сегодня. В процессе они плавно переключились на обсуждение дара Мэйлин. Аластор также упомянул, что довольно часто девочка при первой встрече с незнакомцами начинает разделять их на плохих и хороших. — Думаешь, это она тоже как-то чувствует? — спросил Абаддон после услышанного замечания друга. — Не каждый ребенок по одному твоему внешнему виду будет сразу судить о твоей личности, — пожал плечами Аластор. — Ты сам-то этого не замечал? — Вообще замечал. И даже не могу сказать, что она ошибается. К примеру, Афобия она сразу невзлюбила, хотя я раньше это скидывал на то, что она видит, как мы с ним друг друга не выносим. — А он делал что-то не так? То есть, имеется ли реальная причина считать его плохим? Абаддон глубоко задумался над этим вопросом, проводя пальцами по мягкому пледу, когда в дверь вдруг постучали, и в комнату зашла Мэй. — Папа, смотри, что я нарисовала! — радостно воскликнула девочка, протягивая отцу несколько раскрашенных листов бумаги. Аластор подошел к другу, чтобы тоже оценить детские произведения искусства. На первом рисунке было изображено огромное поле с ярко-зеленой травой, освещенное большим солнцем, посреди которого находился черный конь. На втором было несколько веселых человечков возле костра. Третьим рисунком был тот самый, где АЦПшники и Рейнард стоят по возрастанию силы. Абаддон с Аластором многозначительно переглянулись и молча стали просматривать следующие рисунки. Изображенное дальше стало слегка напрягать парней. Если первые рисунки были безобидные, то дальше стали появляться довольно жестокие изображения для пятилетнего ребенка. На одном из них стоял Абаддон, вокруг которого было множество трупов в огромной луже крови. Разрушитель побледнел от мысли, что дочь уже в таком юном возрасте видит в своем отце настоящего убийцу. Еще на одном рисунке был изображен Аластор в медицинском халате. В его руке был шприц, а вокруг снова окровавленные человечки. — Милая, — решил отвлечься от рисунков Аластор и задать наверняка интересующий также и впавшего в ступор Абаддона вопрос, — почему ты нарисовала папу и меня в окружении… эээ… крови? — Ну, как? — невозмутимо развела руки Мэй, не понимая, чего тут непонятного. — Здесь я показываю, какой папа сильный, а тут — какой ты хороший врач, вот! Абаддон, не отрывая взгляда от красных рисунков, издал нервный смешок. В надежде на то, что дальше будут рисунки поспокойнее, Аластор аккуратно выхватил эти два изображения из рук друга и отложил в сторону. На последнем листе был нарисован злой человек с зачесанной набок челкой, в руках которого плачущая кукла. По одной пидорской челке Абаддон понял, кто тут изображен. — Афобий что ли? — спросил он у дочери, показывая ей последний лист. — Да. Он обижает Сагу! — Сагу? — Абаддон с Аластором снова переглянулись. — Твою куклу что ли? — Угу… Зная о том, какие ужасы пришлось пережить Юи и Мэй с этой куклой, Абаддон не мог не заострить внимание на изображенном. Его выражение лица стало очень серьезным. — Это Афобий подарил тебе куклу? — Не знаю. Мама не сказала, от кого она, но в тот же день дядя Афобий был у нас в гостях. Перед уходом он меня позвал, но я лишь показала ему средний палец и закрылась в комнате… — Мэй виновато посмотрела в пол. — А потом, когда он ушел, мама зашла ко мне в комнату с коробкой и сказала, что кто-то передал мне подарок. Абаддон кинул взгляд на Аластора. Они и без лишних слов поняли, что думают об одном и том же. — Скажи, Мэй, — решил продолжить допрос иллюзионист, — а после этого Афобий еще к вам приходил? — Нет. — Абаддон, если так подумать, Афобию ведь выгодна была ваша с Юи ссора. — Учитывая, что он много раз пытался ее увести у меня, то да, — нахмурился парень, вспоминая все неприятные встречи с противным ангелом. — Я только сейчас об этом задумался: а что если это он принес те самые фотографии? — Какие фотографии? — скромно поинтересовалась девочка, не в силах понять, о чем говорят старшие. Парни слегка удивленно посмотрели на ребенка — они уже забыли о том, что она все еще здесь. — Кстати, Мэй, а ты случаем не помнишь, приходил ли кто-нибудь к вам в день, когда мама с папой поссорились? — проигнорировал вопрос Аластор. — В день, когда я последний раз у вас был, — дополнил Абаддон. — Дядя Афобий, — ответила Мэйлин, моргая глазами, полными непонимания. Разрушитель вдруг расплылся в своей привычной раздраженной улыбке, понимая, наконец, что происходит. — Милая, — он сложил все рисунки и отдал дочери, — иди покажи их бабушке с дедушкой. — Хорошо. Девочка послушно покинула комнату. Выждав немного времени, Абаддон резко повернул голову в сторону Аластора. — Блять, ну ты понял, да? Этот ублюдок следил за мной, сделал те фотографии, рассорил нас с Юи и отдал Мэй эту чертову куклу! Очевидно, он и на похищение Юи вполне способен. — Он пытался избавиться от Мэй, чтобы никто не мешал ему это сделать, — задумчиво предположил Аластор. — Все логично. Когда я полностью восстановлюсь, я первым делом пойду в Рай и найду его. — Ты думаешь, он будет сидеть в Раю и спокойно тебя дожидаться? — Он работает на Файтера, помнишь? А если его там не будет, значит это точно сделал он и ему есть смысл сбегать из Рая. В любом случае, мне придется поговорить на эту тему с Файтером. Я ведь понятия не имею, куда эта сволочь может свалить. — Вообще, думаю, уже через месяц ты точно будешь полностью здоров. Может даже и раньше получится. — Значит, можно уже потихонечку начинать готовиться. *** После случая с рисунками прошло три недели. Абаддону, наконец, сняли гипс, и хоть он от непривычки ходил еще с трудом, костыль сразу бросил под стол, не желая его видеть и вспоминать о нем. У него было еще несколько ссор с родителями на тему того, что он хочет уйти на поиски Юи, отправив Аластора и Мэй берсеркам, однако Милана и Рейнард таки смирились с желанием сына и лишь готовились ко дню, когда они снова останутся одни. В одну ночь что-то сильно беспокоило разрушителя. Он ворочался во сне, его лицо было напряжено. Внезапно он проснулся и резко сел на кровати, переводя дух. Это были кошмары. Они часто посещают Абаддона по ночам и часто не без причины. Парень лег, но уже не в силах был уснуть. Время шло медленно, хотя смотря в потолок, Абаддону казалось, что прошло уже два часа. Он тихо встал и, пытаясь не разбудить друга, оделся и вышел на улицу. Ночь была холодная, но спокойная. Тусклые фонари освещали грязную каменную дорожку, ведущую от дома в центр города. Под светом фонарей собирались летающие ночные твари, включая и мух Вельзевула. Абаддон сел на скамейку, уставившись на летающую серую тучку под ближайшим фонарем. В голове всплывали воспоминания о ночном кошмаре, часть которого он уже успел забыть. Парень закрыл глаза и попытался вспомнить детали, как вдруг к нему вышел Аластор и присел рядом. — Впервые через мое же иллюзорное пламя на меня кто-то влияет своей «депрессией», — загадочно произнес парень, также уставившись на кучку насекомых. — Ты что, использовал на мне свое пламя? — не понял Абаддон и перевел на Аластора негодующий взгляд. — Так в том то и дело, что нет. Я спал и сквозь сон почувствовал твое тревожное состояние. Хотя может я случайно воспользовался пламенем во сне? Не знаю. Короче, разбудил ты меня. — Извини. Мне всегда снятся кошмары, когда я испытываю стресс. А после кошмаров, сам понимаешь, состояние ужасное. — Понимаю. Тебе помочь? Я могу тебя усыпить без сновидений. — Я думал, так только магия Тота умеет… Разговор прервал внезапно раздавшийся громкий крик. Парни поднялись со скамейки и посмотрели вдаль. Освящение фонарей не доходило до места, откуда послышался крик о помощи, но парни и без этого прекрасно видели, как мужчина избивает женщину. Присмотревшись получше, Аластор заметил, что из его кармана торчит нож. — О, кого-то убивают, — голосом полным пофигизма произнес он. — Будем помогать? — Надо бы, — неохотно пробубнил Абаддон, но не успел он сделать и шагу вперед, как показались приспешники Вельзевула. Они подбежали к месту происшествия, один стражник схватил обе руки мужчины и ловко завел их за спину, отводя маньяка в сторону, а второй, убедившись, что жертва не сильно пострадала, помог ей встать и, также уводя ее в другую сторону, стал расспрашивать о ее состоянии. — Что ж, — выдохнул Абаддон, — на удивление, Вельзевул пока справляется с работой. Но это пока. — Да. Страшно представить, как долго он готовился к этому у АЦП под носом, — сам того не зная, Аластор повторил слова Архидьявола. — Пойдем домой? Что-то я уже замерз. — Да, пошли. Кстати, так тебе помочь избавиться от снов? — Ага, — зевнув, ответил разрушитель, и парни тихо вернулись домой. С помощью фиолетового пламени Аластор внушил мозгу друга сильную усталость, настолько сильную, чтобы даже сны смотреть не было сил. Это помогло. До полудня Абаддон спал, как убитый, обнимая большую подушку. *** Последние дни марта. Аластор, Мэй и полностью восстановившийся Абаддон собирали вещи и готовились покинуть Ад. Переживающая Милана все пыталась подсунуть им больше теплых вещей, еды и лекарств, но Абаддон с Аластором постоянно перепроверяли сумки, чтобы не забыть чего и не взять лишнего. Рейнард же просто молча попивал чай. Незаметно для всех он заварил себе успокаивающий чай — не хотел проявлять лишних эмоций. Последний раз пообедав в теплом, уютном доме парни с Мэйлин вынесли все собранные вещи в коридор. Родители вышли, чтобы попрощаться и проводить их. Милана грустно улыбалась, смотря на то, как трое по ее мнению детей одеваются, готовая броситься к ним в объятия. — Берегите себя, — тихо произнесла она, когда крепко сжимала плечи сына, заставляя его чувствовать неловкость и дискомфорт. Но он не сопротивлялся, и лишь обнимал ее в ответ. — Да, мам. Все будет хорошо. Не волнуйся. Обнявшись со всеми, Милана отошла, давая возможность и старшему члену семьи попрощаться с юными путешественниками. Рейнард пожал руку Аластору, сказав, что было приятно иметь с ним дело. Затем он присел, чтобы заключить в объятия любимую внучку, которая подарила ему рисунок, где изображена вся их счастливая семья, включая Аластора. Дальше Рейнард подошел к Абаддону, и они крепко пожали руки. Они смотрели внимательно друг друга в глаза, словно ища там хоть какие-то слова на прощанье. Абаддон не нашел, что сказать, и уже хотел было опустить руку, переведя взгляд в пол, но Рейнард усилил хватку, не позволяя разорвать рукопожатие, и положил вторую руку на плечо сына. — Даже если ничего не выйдет… — сдержанно начал он говорить, но затем расслабился и чуть улыбнулся, — ты всегда можешь вернуться домой. Абаддон поднял удивленные глаза на отца, не ожидав услышать от него столь добрые слова, и его уголки губ невольно приподнялись от коснувшихся его теплых чувств. — Конечно, — тихо ответил он, и отец с сыном таки обнялись на прощанье, хоть и вышло у них быстро и неловко. Наконец, молодые покинули дом, оставив двух врачей наедине друг с другом. Они быстро вышли на землю, пока их никто из адских не заметил, и направились в ближайший город, где купили теплой одежды для экстремальных холодов, которую в Аду не продают, после чего отправились в ледяные горы — место проживания берсерков.