Повествование первое: без сна

— Эй, гад ползучий, — обратился Том к монстру, — ты знаешь, что будет, если я сейчас уйду? — Да, — ответило существо, — произойдёт то, что ты уже никогда не сможешь исправить. Он возненавидит тебя и вскоре съедет, станет разрабатывать новые виды оружия, разбогатеет, соберёт свою собственную армию и уничтожит большую часть населения земли. Вот такое суровое будущее нас ждёт. — Торд не может этого сделать, он не такой… — Ты так думаешь, потому что ты знал его таким. Но сейчас, посмотри же, ты, собственными руками, уничтожаешь его душу. Именно ты превратишь его в безжалостное чудовище. — Неужели, я сделал ему так больно?.. — Нашей жизнью управляют моменты и действия тех, кто нас окружает. Одна секунда… одно движение… одно слово — и всё, что ты строил годами — рушится. Если любимый человек вдруг сделает тебе больно, разве твой мир продолжит цвести? Сможешь ли ты и дальше так же смотреть ему в глаза и спокойно обсуждать с ним новый фильм, или пить кофе в воскресное утро, радуясь новому дню? Нет. Ты сожжёшь все воспоминания, сотрёшь его из головы, забудешь его имя, фамилию и новый адрес, тебе будет плевать на его здоровье и на то, как он проводит эти выходные. Но вместе с ним, ты убьёшь и часть себя… — Я сожалею… — Ты вырвал часть его сердца, вот что ты сделал, и теперь говоришь «сожалею»? Ты думаешь о себе, но думал ли ты когда-нибудь о нём? Ты спрашивал о его чувствах? — Нет… — Зачем ты сегодня пришёл за ним? — Чтобы показать, что он всё ещё что-то значит для меня… — Ты же прекрасно знал, что этот разговор должен был случиться, ты знал, что всё будет именно так. Поэтому ты и пришёл сюда, за тем, чтобы всё это наконец закончить. Но сколько же ещё ты будешь прятать свою любовь за ненавистью?! — Заткнись… — Ты не сможешь избавиться от этих чувств, признай же это наконец. Развернись и взгляни, сейчас он страдает, как и ты тогда, так почему же ты так эгоистично прячешь то, что принесёт счастье вам обоим?! — Заткнись. — Сделай уже наконец то, что ты так давно хотел! — Заткнись!

***

      Глаза, полностью залитые слезами, не видели луж перед собой, не видели нещадно хлеставшую небесную воду, не видели ничего… и, скорее всего, не хотели видеть. Грудная клетка разрывалась от жгучей боли. Сердце невыносимо громко отдавало в голову каждый удар, содрагая останки убитых мыслей. Чья-то рука неуверенно, но так нежно коснулась щеки, вытирая потоки горячих слёз. «Прости меня, пожалуйста, прости… прости… прости…» — повторял колеблющийся голос. Руки сами тянулись обнять это вымокшее тело, уткнуться в него, почувствовать опьяняющий запах чужой кожи, и, наплевав на все законы этого глупого мира, ответить «Том, я очень сильно тебя люблю». Черноглазый крепко прижал к себе эти дрожащие плечи, собирая по осколкам разбитую им же несколько мгновений назад душу. — Торд, прости меня… я тебя больше никогда не оставлю… — шептали искусанные до крови губы, успокаивающе целуя парня в висок. Шея чувствовала учащённое горячее дыхание, и по коже прошлись мурашки, застилая разум пеленой эмоций. Сердце будто кольнули чем-то острым, но это не было больно, а, наоборот, разожгло огромный, плюющийся искрами костёр, заставляющий кровь кипеть. Томас, из-за отсутствия в голове каких-либо мыслей, даже не заметил как оказался очень близко к лицу Торда, когда опёрся своим лбом о его. — Я тоже виноват… потому что не смог сразу признаться… нужно было сделать это ещё тогда… — серые заплаканные глаза смотрели на прокушенную губу. Торд чувствовал, что больно сейчас не только ему. Эта притягивающая алая кровь соблазнительно выделялась на лице любимого. Она манила распробовать её, и он поддался этому зову. — Я хочу попробовать… тебя. Первое робкое соприкосновение сухих губ. Том боялся, что всё это не по-настоящему. Ему казалось, дотронься он сейчас до Торда, и тот мгновенно рассыплется в его руках. Но, дав ему ответный поцелуй, он убедился, что этот момент — не плод воображения. А ощущение обжигающего дыхания на своих губах разожгло страсть. Поцелуи стали уверенными, а взгляды — смущёнными. Лёгкое касание кончиком языка до раны оставило жжение, за которое Ларссону тоже достался лёгкий укус. Но внезапное вибрирование прервало их. — У тебя телефон звонит… — нехотя оторвавшись от столь интересного занятия произнёс рогатый и от неловкости немного отстранился. — Эдд, наверное, понял, что меня дома нет. — возвращаясь в реальность предположил Том. Он достал мобильный и взглянул на экран, который тут же покрылся небольшими каплями от почти закончившегося дождя. Убедившись, что это и правда Голд Том выключил прибор. — Не хочу отвечать. — Том, да ты же весь мокрый! — до конца осознал всё происходящее сероглазый. — Только заметил? — парень с ухмылкой посмотрел на встревоженного Торда. — Не бойся, ничего со мной не будет. — А если будет?! — Ларссон схватил за руку черноглазого и потащил под навес какого-то магазинчика, попутно ругая себя. — Какой же я идиот, отпустил тебя под такой ливень… — Дурашка ты мой. — прошептал Риджуэлл, смотря на мокрую от него же руку Торда, так пугливо держащую его почти за кончики пальцев. В голову пришёл неожиданный вопрос. — Торд… ты меня боишься… или своих чувств? Они уже были под укрытием, но Торд всё так же был повёрнут к Тому спиной, продолжая держать его руку, а Том всё так же с надеждой рассматривал, как они касаются друг друга. — Я боюсь… не тебя. И не своих чувств… — почти шёпотом ответил парень в дождевике. Кажется, сейчас он готов был снова разрыдаться. — Томас, я боюсь того, что… ты не ответишь мне взаимностью… Прошло уже столько времени… я думал, может, ты меня и правда ненавидишь… — Торд, — Риджуэлл перехватил отпустившую его руку и скрепил ладони крепким замочком, а другой рукой обнял сероглазого за пояс, положив голову ему на плечо, — ты сможешь меня простить?.. Я так глупо вёл себя… мне казалось, что я и мои чувства будут обузой для тебя. Но главной моей ошибкой было то, что я не спросил о твоих чувствах, а просто ушёл… я оставил тебя одного… прости меня… Но я больше никогда не позволю тебе травиться болью и захлёбываться слезами из-за моей глупости. Я люблю тебя. — Ты никогда не был и не будешь для меня бременем, — ледяные пальцы коснулись горячей кожи кисти обнимавшей руки, — ведь… ты мне нравишься… безумно… Нет, я чертовски люблю тебя, Томас. И я скучаю по тому времени, когда мы были лучшими друзьями… тогда всё было так просто. — Милый мой, — Том оставил на бледной шее лёгкий поцелуй, — думаю, сейчас у нас с тобой всё будет гораздо лучше, чем тогда. Эти два года, были просто затишьем… перед настоящей бурей.