Окрылённый

Похоже, Блейн даже не собирался спрашивать, останется Курт у него или нет, и на сколько. Он просто сам решил всё в своей голове, даже не удосужившись поделиться своими мыслями с Куртом. Ну, а тот, честно говоря, и не был особо против. Впервые в жизни он полностью доверил свою жизнь другому человеку, и это, наверное, ему ещё аукнется, ведь нельзя так быстро расслабляться рядом с незнакомцами, даже если они хотят спасти от прошлого. Даже если они готовы потратить свои деньги на новую одежду для такого же незнакомца. — Вы собирались закинуть мои вещи в стирку, так что мне не в чем идти, — Курт медленно допивал свой чай, словно специально оттягивал тот момент, когда его кружка станет пустой, или хотел проверить, будет ли ледяной чай вкуснее обжигающего. В кружке Блейна, видимо, все ещё оставался кофе: мужчина не вставал с места и не торопил Курта. Хорошо знать, что у человека, с которым придётся жить следующие несколько дней, были те же привычки, и никто не будет иметь что-то против них. — Да, точно, — откинувшись на спинку стула, Блейн сложил руки на груди. Неужели он забыл о своих словах? Может, это было его ещё одной привычкой, но уже плохой, вредящей не здоровью, а отношениям с окружающими, в том числе с Куртом? А что, если он забудет и об обещании защищать и нарушит его? Тогда будет совсем плохо. Но кто Курт такой, чтобы обвинять этого мужчину в чём-то: тот его спас, и этого было достаточно, чтобы простить ему забывчивость хотя бы на то время, пока он не причинил Курту вреда. — А если ты наденешь мои вещи? О, это было совсем неожиданным предложением. Неужто Блейн хотел изрезать всю свою одежду, чтобы Курт мог носить ее? Даже пальто? — Я не хочу, чтобы Вы опять делали разрезы для моих крыльев. Это совсем не нужно, — судя по тому, что только после этих слов Блейн посмотрел на эти самые крылья, он забыл не только о стирке. Ладно, только слепой мог забыть о том, что за спиной у Курта темное прошлое и белые крылья, особенно после того, как он расплакался из-за ничего и обнял его чуть ли не всеми конечностями, так что Блейн, должно быть, просто старался не обращать на них внимание. Как мило с его стороны. — Тогда мы можем посмотреть что-нибудь через интернет. Если не подойдёт, вернём. Да и выбор, наверное, будет больше, — на губах Блейна появилась уже привычная улыбка, а руки вернулись на стол, но будто бы не решались взять кружку. Он словно всеми силами пытался убедить Курта, что с вещами проблем у него не будет, а тем более с наличием крыльев. Жаль, что он ошибался: крылья ему мешали и будут мешать, идёт речь об одежде или о жизни в целом. Она ему решила вставить не палки в колёса, а перья, и из-за них Курт такой неуклюжий и непривлекательный. — Возможно. Но если Вы думаете, что есть специализированные интернет-магазины с одеждой для таких недокуриц как я, то лучше забудьте об этом. Сотни людей до Вас пытались найти такие, но в конечном итоге мне приходилось пришивать клепки и различные замки и пуговички, — ещё один глоток. Чай полностью остыл и уже освежал Курта, а не грел. Согрел же его смех Блейна, от которого даже щеки порозовели: — «Недокуриц»? Ну что за глупости. От курицы у тебя лишь крылья, да и те больше смахивают на лебединые. А вот магазины мы с тобой найдём. Не может же такого быть, что ты один-единственный родился с крыльями, — Курту казалось, что может. И не потому, что ему хотелось быть хоть в чём-то особенным, просто он не видел никого, кто мог быть похож на него. Да, были гибриды: китти, паппи, банни, даже коалы. Но больше никого. Курта даже посещала мысль о том, что его вывели в пробирке как первый опыт, а потом решили отказаться от идеи дарить людям крылья, что его матери могли что-то подливать, чтобы та родила его, крылатого, но эксперимент оказался провальным, ведь она умерла. Но все это было похоже на бред, который мог бы хоть чуточку сблизить его с гибридами, этакая попытка найти себе хотя бы очень далеких родственников. — А если и может, то сходим с тобой в ателье, не велика беда. — Да не надо, давайте лучше возьмём к обычной одежде клепки, и всё, — тут же спохватился Курт. Он и так уже считал себя должником, за еду, за место, где можно переночевать, и даже за то волшебное одеяло, а также Курт помнил, что чем больше берёшь, тем больше отдашь, так что стоило остановить Блейна и этот его аттракцион невиданной щедрости. За все нужно платить, и об этом не стоило забывать. — Посмотрим, — улыбнулся Блейн, явно думая о том, чтобы пойти наперекор словам Курта. — Если ты допил чай, то пошли на диван, там куда удобнее. Курт сразу кивнул и так резко выпил весь чай, остававшийся в кружке, что крылья сами неожиданно раскрылись и чуть не задели стоящий рядом стул, а Блейн на это лишь мило улыбнулся, но не засмеялся. Это было приятно. Приятно знать, что он все видит, но даже не думает о том, чтобы начать насмехаться над ним и его неповоротливостью. И вот, чай был допит, и Курт встал, чтобы пойти следом за Блейном, и случайно посмотрел в его кружку. Она была пуста.

***

За окном все так же серели тучи, и от этой всепоглощающей темноты и какого-то тёплого спокойствия тянуло в сон, но Курт, несмотря на слипающиеся глаза, следил за тем, как движется курсор на ярком экране ноутбука, но не обращал внимание на картинки и кучу ссылок и точно не собирался засыпать, ведь тогда он будет выглядеть совсем беззащитным. Хотя его и так Блейн укутал в одеяло, словно ребёнка, и разве что-то может сделать его вид ещё более беззащитным? Ну да, разве что закрытые глаза и по-детски надутые губки во время дремы. — Можешь положить голову на мое плечо, если хочешь. О, похоже, Блейн замечает, что он клюёт носом, но это явно не означало то, что теперь можно спокойно лечь. Ну нет, теперь Курту надо быть ещё более бдительным и перестать отвлекаться на сон. Но чертово одеяло было таким идеальным, как и освещение, как и запах, и этот милый Блейн с его уютным молчанием – всё было таким идеальным, что тело невольно расслаблялось, а голова опускалась на плечо мужчины, которого, как напоминал холодный голос разума, Курт знал всего ничего. Хорошо, что глаза всё же оставались открытыми и всё так же следили за белой стрелочкой. Вот она движется вниз вместе с названиями сайтов и различных статей об одежде, а вот указывает на одну из ссылок, слышится характерный звук щелчка мыши и перед глазами появляются фото моделей и у всех у них за спиной крылья, такие же, как и те, что были у Курта и скрывались сейчас под самым замечательным одеялом в мире. — Не стесняйся, выбирай, что хочешь, — и все. Никаких «а я же говорил», никаких «я нашёл, а они нет», так просто. Выбирай, и все. Похоже, Блейн не был хвастуном, и это его положительно характеризовало, в глазах Курта так точно. Оставалось надеяться, что к этому его качеству добавятся и остальные, такие же положительные черты, но мальчик помнил, что так не бывает, рядом с хорошим всегда бродит плохое. И что ему попросту не может так внезапно повести. Кому угодно, но точно не ему. — А что нравится Вам? Вы же покупаете, не я, — отозвался расслабившийся Курт. — Ну уж нет. Лично я не люблю надевать то, что выбирал не я, да и мне не нравятся вещи, которые выбирают другие, — а вот и ещё одна черта: упрямство, связанное с нежеланием играть по чужим правилам. Плохо это или нет, Курт не мог понять точно, но знал наверняка, что ничего против упрямства не имеет. — И мне хочется, чтобы ты с удовольствием носил эти вещи, а не потому что я сказал тебе их выбрать и надеть. Ты ведь мой друг, а не раб, у тебя есть свобода выбора. Я, конечно, могу немного направить тебя, но не более чем, — курсор переместился на надпись «мужская коллекция», и появился список: одежда на молнии, одежда на пуговицах, одежда на клепках, одежда на липучках. Курт предпочитал молнии, ведь их застегивать было легче всего. Блейн же словно читал его мысли. — Я только хотел сказать про молнии, — мальчик немного сонно улыбнулся. Всё-таки было приятно знать, что кто-то столь прекрасный как этот мужчина понимает, что нравится Курту. — Я просто подумал, что раз ты сбежал именно в футболке на молнии, то тебе с ними удобнее, — пояснил Блейн, в чьём голосе слышалась довольная улыбка. Интересно, она передалась ему от Курта или возникла сама по себе? Улыбнулся ли он потому, что ему нравилось предугадывать мысли Курта? Или потому, что просто был рад узнать, что прав? — А Вы наблюдательны, Блейн, — Курт поднял голову и подвигал головой из стороны в сторону, чтобы хоть немного размять шею, и только потом прислонился плечом к плечу Блейна и уже более бодро посмотрел в экран ноутбука. Правда, эта его бодрость пропала после первого зевка, но он уже старательнее держал глаза открытыми: теперь Блейн мог свободно видеть его лицо, и вряд ли оно, сонное и опухшее, будет красиво выглядеть. Уж лучше пусть будет просто опухшее. — Я бы назвал тебе свою фамилию, чтобы звучало лучше, но я против официальности, — Блейн хмыкнул, заставляя улыбнуться ещё шире. Что ж, Курт тоже был против подобной официальности. Но на «ты» переходить всё-таки было рано. Им потребовалось пятнадцать минут, чтобы выбрать первые пять вещей: одну неброскую рубашку небесного цвета, другую – пёструю, с узором из корон, свитер, который на картинке выглядел уж очень тёплым, и куртку, которая должна защитить от холодных мартовских ветров, а также очень красивое пальто, так и запавшее Курту в душу, возможно, потому, что на него указал именно Блейн, в то время как остальное выбирал сам мальчик. В конечном итоге в корзине оказалось ещё три футболки и пара кофт и брюк, даже джинсы, а ещё шелковая пижамка, майка и шорты, которую Курт уж очень хотел, но стеснялся попросить и которую Блейн всё же заказал. На доставку всего этого добра ушла всего пара часов, и уже вечером, перемерив все обновки, Курт, довольный, глядел в окно на балконе, всё же не пожелав променять футболку Блейна ни на что другое. Правда, переодеться пришлось: мужчина уговорил его на недолгую прогулку до магазина и обратно. — А если меня кто-то узнает и заберёт? — Курт нервно поправлял ворот свитера. Он решил, что скрывать свои опасения смысла не было. — Почему-то ты не думал об этом, когда хотел сбежать от меня, — в голосе Блейна сквозила обида, и Курту вмиг стало стыдно, но он и рта открыть не успел, чтобы что-то сказать. — Прости, я знаю, что ты боялся. Но теперь тебе не стоит бояться, я рядом. Доверься мне, все будет хорошо. И Курт доверился. Настолько доверился, что через пару дней, после слов о том, что этот район – один из самых безопасных в Нью-Йорке, начал самостоятельно ходить за продуктами. Обычно это были быстрые вылазки, туда и обратно, но с каждым разом становились всё длиннее и длиннее, и однажды Курт даже вышел не за бутылкой молока или быстрорастворимым кофе, а за книгой и направился не в ближайший магазин, а тот, что был подальше, на Юнион-сквер. Тех денег, что ежедневно оставлял ему Блейн, хватило бы на десяток книг, но Курт решил ограничиться одной и взять любимые кронаты в магазинчике неподалёку. Этот день не предвещал ничего плохого, солнце ярко светило, и на улице было так тепло, что можно было надеть то самое легкое пальто, так нравившееся Курту. В нем он чувствовал себя привлекательным молодым человеком и забывал о своих недостатках, особенно о том, что был за его спиной, и даже люди своими косыми взглядами не напоминали о нем. И Курт даже позабыл, что рядом с хорошим бродит плохое. Он стоял у светофора, когда его маленькое счастье разбилось о чужую грубость: — Эй, пташка, хочешь слетать со мной на пик удовольствия? Курт даже не сразу понял, что обращаются к нему, но люди рядом покосились на него и чуть отодвинулись. Естественно, они не хотели неприятностей. Курт их тоже не хотел, но бежать некуда, остаётся игнорировать. И это прикосновение к крылу тоже. И даже то, как чужие пальцы хватают одно из перьев и гладят его так, что слезы на глаза наворачиваются. — Ты же не статуя, ответь мне, иначе я приму молчание за согласие. — Помогите, — мальчик повернул голову к женщине рядом и еле слышно прошептал это, но ее глаза лишь округлились, а потом обратили внимание на более интересные машины перед носом. — Посмотри лучше на меня, пташка, тогда сразу поймёшь, что хочешь меня, — грубые пальцы потянули перо, Курту хотелось кричать от боли. — Я заставлю кричать тебя от удовольствия. Внезапно загорелся белый свет, и Курт рванул с места, прижимая к себе коробку с кронатами и книгу, совсем не обращая внимания на оставшееся в руках незнакомца крыло. Ему было чертовски страшно, настолько, что он перебегал дороги, даже не глядя на машины, и его чуть ли не задавили, но оглушили точно: автомобили сигналили ему, и от этого в ушах начало звенеть. Он не помнил точно, как достал из кармана ключи, сделанные всего несколько дней назад, и уронил их, но быстро поднял и молнией взлетел по лестнице, не желая и даже боясь стоять в ожидании лифта, и не обращая внимания на то, что квартира была на пятнадцатом этаже. Его хватило только на то, чтобы открыть входную дверь и захлопнуть ее, и после этого он уже не выдержал и рухнул прямо на пороге, закрываясь от всего мира своими крыльями. У него болело все: ноги, тело, душа и даже чертово крыло, часть перьев которого окрасилась в красный из-за струившейся из свежей ранки крови. Курту было по-настоящему больно. Больно оттого, что он так быстро поверил в то, что мир вокруг него не так жесток как кажется, поверил, что вот она, белая полоса в его жизни, что теперь, когда рядом Блейн, бояться точно нечего. Хотя рядом его сейчас как раз не было, и это даже хорошо. Он не увидит этих слез, не услышит рыдания и хлюпанье, не поймёт, что Курт куда слабее, чем кажется, в его глазах и его мире все останется таким же светлым, и Курт этого менять точно не хотел, ведь Блейн делал для него столько хорошего, что не заслуживал видеть плохого. — Курт? — испуганный голос, тихие шаги. Похоже, судьба решила пойти против Курта.