Зимние наваждения (История с фотографией, часть 7)

Аю — забота, которую не перевалишь на других. Вильяра сожалеет уже о том, что из-за собственной болезни, лечения и отдыха от лечения не смогла быть рядом с жертвой запретного колдовства, а только оставила ей зачарованное зеркало. Много горького и страшного высмотрит Аю в том зеркале, вспоминая себя. Так нужно, чтобы она исцелилась, однако нужен и кто-то, кто по-матерински обнимет, в кого захочется поплакать… Ой, нет, только не по-матерински: материнская ласка несчастной Аю вовсе неведома. Родив Аю, Тари порадовалась разрешению от бремени, но не той, кого произвела на свет. Через две луны купчиха перетянула грудь, оставила дочку в детских покоях и вместе с мужем отправилась в новое странствие. И без матери было, кому кормить и воспитывать дитя. Тем летом в доме родили ещё пятеро женщин. На шестерых младенцев — кормилиц более, чем достаточно. Рядом подрастал старший сынишка Уканы от Тари, Гайя. Двухлетка с радостью принял сестрёнку-сеголетку и сильно к ней привязался, но это родители заметили позже. В начале осени пара купцов вернулась в тот же дом, зимовать. Вернулись даже с хорошим прибытком. Они стали осмотрительнее, и дела у них пошли на лад. А ещё Укана завёл полезнейшие знакомства! Хотя, когда сновидец Ракта прислал ему зов и потребовал ответной услуги, Укана изрядно перетрухнул. Нужно было перебить выгодную сделку одному Наритья, потом задержать неудачника в ярмарочном поселении Вилья. Открыто, в наглую, перехватывать сговоренный товар — за такое могут и на поединок вызвать! Да и не нужны были ни Укане, ни его дому ножи и топоры в таком количестве. А везти их под зиму куда-то далеко и снова застрять в чужих угодьях… Укана решил посоветоваться с женой, и та вдруг затеяла игру, которая тугодуму Укане даже на ум не пришла! Как его Тари юлила, кому льстила, кого в чём убеждала, Укана даже не всегда понимал. Но в итоге лучшие стальные изделия из дома Кузнеца принялись скупать Руни. Конечно же, Вилья не отказали своим ближайшим соседям. А неудачник из Наритья поскользнулся на лестнице: вероятно, от досады. Застрял в трактире с переломанной ногой, а на исходе осени перебрал марахской травы, да и замёрз насмерть. Ракта принял исполнение услуги, но Укане уже понравилось строить козни поганым Наритья! А его несчастная Тари, вообще, словно заново родилась: похорошела, заблестела глазами. Так двое Сти ввязались в тихую, но ожесточённую междоусобицу, идущую в бездомном доме, неведомом клане уже несколько поколений. Говорят, купцы с Марахи Голкья начали её первыми, против всех. Но наверняка уже никто не упомнит. Кто бы ни начал, Наритья под покровительством трёх Наритьяр набрали слишком большую силу и всё чаще обманывали, подставляли, а то и попросту грабили купцов из других кланов. Действие родило противодействие, обе стороны очень быстро скатились в полнейшее беззаконие… Мудрый Ркайра не стал посвящать Вильяру во все дела Тари и Уканы, а только в те, что касались родственных чар. Хотя одно с другим оказалось переплетено. Первая зима Аю миновала — Тари так и не полюбила дочь. Сына в детских покоях она навещала, водила по дальним закоулкам дома и вокруг, учила уму-разуму. А на Аю смотрела, как на пустое место. В дурном настроении — шугала её от себя, обзывая Наритьяриным выродком. Муж и его родня пытались образумить Тари, но тщетно. Самое лучшее, что сделала мать для дочери: позволила вырасти в доме, где девочку любили и заботились о ней. Прошло ещё лето и осень: купцы путешествовали по своим купеческим делам. И вторая зима. И ещё лето. И снова зима. Теперь Тари иногда снисходила к подрастающей Аю — та изо всех сил старалась заслужить материнскую любовь и одобрение. Второе ей даже изредка удавалось. На исходе третьей зимы старший брат Гайя повёл сестру на охоту, и она добыла своего первого зверя. Аю достигла совершеннолетия, и весной родители забрали её в свою ватагу. Она вправе была отказаться, однако не посмела. Вот тут-то мать и начала по-настоящему изводить нелюбимое, но полезное в хозяйстве чадо, хотя до беззаконных чар пока не дошла. Один из молодых ватажников засматривался на красивую девушку, Аю готова была подарить ему свою благосклонность. Тари с Уканой думать не пожелали об их свадьбе, намереваясь «сбыть гнилой товар» повыгоднее и не сейчас. А потом пришла ужасная весть: любимый старший сын Гайя, который уехал с другой ватагой, погиб на поединке с Вильгрином, сыном Поджи. Вот тут-то в омрачённом горем, но изворотливом уме Тари родился замысел: она решила сделать из нелюбимой дочери совершенное орудие мести. Аю должна была обольстить Вильгрина и стать его женой, а потом пойти в круг с Наритьярой, любым из них, лучше — со всеми по очереди. Отравить их всех родственными чарами, давая Тари власть над ними. Укана смирился с прихотью жены. Ведь их верные друзья всецело одобрили замысел и подсказали, как подложить Аю под кровного врага, убийцу её брата. Они же выступили посредниками в переговорах о вире за смерть Гайи, и назначили место встречи… Когда расклад окончательно определился, Тари подробнейшим образом разъяснила его Аю. Разъяснила, упиваясь ужасом в её глазах. И только после этого зачаровала. Вильяра сказала бы, что купчиха Тари изначально была самонадеянной, недальновидной дурой. Такие вечно находят себе неприятности. И сами долго не живут, и других подводят. Но Наритьяры вместе с сыновьями Поджи сделали из самонадеянной дуры — дуру озлобленную, до потери закона в сердце. Как избыть последствия их беззаконий, и сколько вокруг таких, как Тари? Вильяра за собственный-то клан не поручится, что в нём подобных нету. Наритьяра Старший хозяйничал в угодьях Вилья совсем недавно, да и Средний к нему в гости захаживал. Нет-нет, скучать Вильяре этой зимой не придётся! Не будет хранительнице покоя, пока она не погостит в каждом доме, не заглянет в глаза каждому охотнику. Раньше она об этом не задумывалась, не сообразил и более опытный Стира. А ведь мудрый мог помочь Тари, как помогали Латира и старый Вильяра знахарке Уюни. Но к Тари никто не позвал мудрого, а сам Стира потратил время и внимание на другие опасности, которых стало больше стараниями тех же Наритьяр. В общем, зимний покой в этом году — совсем не для мудрых, нужно будет поговорить об этом с Альдирой. А пока — к Аю.