Зимние наваждения (История с фотографией, часть 7)

А Ромига молча гладил ведьму по голове, как тех детей. Он готов был убить ещё какую-нибудь погань. А вот умиротворять сердца в планетарных масштабах — не его профиль… Нет, не его: пусть охотники и мудрые как-нибудь справляются сами! Что имел в виду Альдира, назвав Ромигу плетельщиком судьбы? То же ли самое, что на Земле зовётся геомантией, магией мира? Если верить памяти Теней, то — да. Плюс-минус, примерно то же. И плетельщики судеб на Голкья — такой же «штучный товар», как геоманты на Земле. И так же, из-за редкости дара, не создали внятной магической традиции. Другие голки опознают их, и сами себя они сознают по делам. По удивительной способности, не прикладывая колдовскую силу, «потушить вулкан кружкой воды, взмахом кричавкина крыла и собственным чихом». На Голкья подобные уникумы объявляются не чаще, чем раз в сотню-другую лет . Поодиночке, крайне редко — по двое-трое одновременно. Местные или чужаки, как Ромига. И как бы есть мнение, что каждый плетельщик рождается или приходит не просто так, а когда миру и его обитателям грозит гибель. Потому всё, сотворённое плетельщиком, следует принимать за благо, за лекарство миру, даже если оно выглядит беззаконием. Полный карт-бланш! Однако злоупотреблять им не следует, иначе «судьба отторгнет своего избранника, дар угаснет, жизнь нерадивого потеряет смысл и завершится раньше срока». Удушье и тошнота — при попытке представить, каково это… Ладно… Нав прикрыл глаза, вглядываясь в «паутинку» под закрытыми веками, в её местные особенности. На первый взгляд, не нашёл заметных различий с Землёй и миром степей. Возможно, чтобы уловить разницу, нужно что-нибудь активно плести? Или сменить масштаб, чего геомант-недоучка пока не умеет? И учителей на Голкья он себе не найдёт. Не по этой части… Вильяра успокоилась быстро, этого умения ей не занимать. Выскользнула из Ромигиных объятий, шепнув слова благодарности, и вернулась к прерванному рукоделию. Нав негромко окликнул Альдиру. — Мудрый, если ты не очень крепко спишь, позволь задать тебе пару вопросов? Альдира не отозвался, Вильяра удивлённо приподняла брови: — Нимрин, может, я тебе отвечу? — А ты разузнала что-то новое о плетельщиках судеб? С тех пор, как разбудила меня в доме Лембы и пропела мне песнь Понимания? Я хочу разобраться, кем обозвал меня мудрый Альдира, и что он от меня ожидает в этой связи? — Нет, я не разузнала нового. Всё, что о них сказывают, слишком похоже на враки. Даже твой рассказ, Нимрин. Но тебе я верю, потому что знаю тебя. И Альдира принёс подтверждение… Нимрин, скажи-ка, а на Голкья ты сможешь разом убить всех живоедов? — Вильяра, а ты уверена, что ты этого хочешь? — настал Ромигин черёд шевелить бровями. — Для начала, я желаю знать, способен ты, или нет. — Погоди, надо подумать, — нав прикрыл глаза, «паутинка» призывно замерцала под веками. Стал вглядываться… — Нимрин! Ромига! — Вильяра уже довольно грубо трясла его за плечи. — Да что с тобой такое? — Ничего особенного. Транс. Я оценивал наши с миром возможности по полному искоренению живоедства. — И? — Увы, Голкья не готова так измениться. Я не нашёл пути. Мне даже искать его не хочется, слишком сильное сопротивление. Вильяра вздохнула: облегчённо. — Я рада. Это было бы слишком просто… И как-то, наверное, неправильно. — Я рад, что ты не настаиваешь, Вильяра. Верь, не верь, я крайне неопытный плетельщик судеб. Мне бы задачки попроще, чем переустройство мироздания. Да, и хулиганства Странников, и тихие игры Семёныча, и Ромигины эксперименты с магией мира всякий раз преследовали сугубо локальные цели. Глобальный эффект стремился к нулю, хотя… Воспитанники Мельникова рвались и вырвались во Внешние миры. Ромигу вынесло с Земли против воли, едва он начал практиковать геомантию. Изменился ли мир в целом, или только отдельные судьбы? Слишком сложный вопрос, и недостаточно информации. — А что бы ты, Нимрин, счёл задачкой попроще? Ромига усмехнулся, вспоминая. Кубик вправо, кубик влево, и рыжие волосы Идальги, заодно с тёмным костюмом комиссара. Но то было на Земле. А на Голкья обстановка не располагает, кажется, даже к мелким геомантским шалостям. — Знаешь, Вильяра, я, пожалуй, воздержусь… Не дерзну переплетать судьбы твоего мира ради пустой показухи. Я рад возвращению дара, и мне охота поупражняться. Но я опасаюсь спустить вам ещё какую-нибудь лавину.