Закон Лотала.

Закон Лотала. Белый и черный. СНАЙПЕР. Я рассмеялся от души. — А теперь скажи-ка мне, Шустрый, какого снорка ты делаешь в этом гастрономическом цирке? Торговец подавился бешбармаком, выпучил глаза и стал похожим на муляж кровососа, висящий у него над головой. Я дружески хлопнул его по загривку, отчего полупережеванное мясо звучно шлепнулось обратно в тарелку, и Шустрый наконец соизволил повернуть голову в мою сторону. В его круглых глазах — того и гляди из орбит вывалятся — мелькнуло узнавание. — Снайпер? Ты, что ль? — прохрипел он, продышавшись. — Не, это моя трехмерная проекция на данную точку пространства, — сказал я. — Ну ни хрена себе! — выдавил из себя мой собеседник. После чего припал к банке с пивом, многократно увеличив сходство с кровососом. Хотя мутанты пива не пьют, но во время кормежки тоже пыхтят и отдуваются — точь-в-точь Шустрый, заливающий стресс солидной дозой «Зоны премиум». Наконец торговец закончил ритуал приема успокоительного, бросил под стол смятую банку и, основательно вытерев правую руку о несвежую скатерть, с чувством протянул ее мне. Судя по осмысленному взгляду, он был готов к общению. Я пожал потную ладонь торговца без энтузиазма, поставив себе зарубку потом в туалете тщательно оттереть ладонь хозяйственным мылом. Какими ветрами тебя сюда приволокло? — поинтересовался хозяин потной ладони, изрядно воняющей луком и бараниной, несмотря на проведенные гигиенические процедуры. — Попутными, — уклончиво ответил я. — Лучше скажи, что нового в Зоне произошло за это время? — Да до хренища нового, — сообщил Шустрый. Судя по его бегающим глазам торговец усиленно соображал, какую выгоду можно извлечь из моего появления, но пока ничего путного в голову ему не приходило. — Правительство учудило вот, собирается Зону официально уменьшить — ходи кто хошь, делай чего вздумается. Типа, планируют пересмотреть уровень радиоактивного загрязнения на территории Зоны, перенести Периметры и на освободившихся землях строить чего-то. — Строить? Ну-ну, — криво усмехнулся я. — Если не принимать во внимание мутантов и аномалии, то только под Саркофагом сейчас как минимум около ста килограммов особо токсичного плутония. Это ж практически вечный элемент с периодом полураспада двести сорок пять тысяч лет, один микрограмм которого — смертельная доза. Он что, за четверть века сам оттуда выковырнулся и испарился? Четыре часа нахождения возле Саркофага — смертельная доза. Одна пылинка, выброшенная из Саркофага тогда и попавшая в легкие сейчас, — смертельная доза… — Ну, завелся сталкерюга, — проворчал торговец. — Как же, Зону его половинят. Да только, думаю, не даст она себя резать. И топтать себя кому не лень тоже не даст. — Ладно, Шустрый, это все лирика, — произнес я. — Давай-ка ближе к АКСу вернемся. Реально ствол и снаряга нужны. Здесь я, смотрю, что-то вообще тухло стало, через Третье кольцо перочинный нож не пронести.  Это да, — кивнул Шустрый. — А через Второе и Первое — тем более. И цены взлетели на шмалялово-сажалово — только держись. — Знакомая песня, — хмыкнул я. — У Сидора ноты списал? — Ты Сидоровича не трожь, — оскорбился Шустрый. — Он в свое время мою шкуру спас. Правда, после этого каштаны из огня я для него потаскал изрядно, пока долг не отдал. — И почему я не удивлен? — сказал я. — И все-таки, Шустрый, чем порадуешь блудного сына. Только заранее предупреждаю — ПМы, на которых пробу негде ставить, не предлагай, не буди во мне химеру. — Тебе предложишь, — покосился на меня торговец. — Себе дороже. Только реально нет ничего достойного. Я ж под вояками сижу как под прессом, а с ними какие эксклюзивные заказы? Так, смех один. — Не прибедняйся, — сказал я. — Чтоб у Шустрого не было эксклюзива? Никогда не поверю. Торговец повздыхал еще немного для вида — профессия обязывала — и махнул рукой. — Ладно. Говорят, ты с Меченым не разлей вода, а я ему кое-чем обязан… — Да, он говорил, — кивнул я. — При этом упомянул, что ты большой мастер прятать мелкие предметы в труднодоступные места. Правда, не пояснил, что он имел в виду. — И не надо, — быстро сказал Шустрый. — К делу это отношения не имеет. Так что только из уважения к нему, и только для тебя. Он наклонился ко мне и, дыхнув перегаром, шепотом сообщил: — «Альпиец» имеется. Уникальная модель карманной артиллерии СИП-т М200. — Шустрый, не грузил бы ты меня своим барыжным жаргоном, — скривился я. — Фиг вас поймешь. И «Вал» у вас «Вла», и «Вальтер» — «Волкер», и «Беретта» — «Марта», а тут еще «Сипт» какой-то. По-человечески никак нельзя оружие обозвать? — Ну да, — слегка оскорбился торговец. — Я, блин, сегодня в Интернете заказ оптовику сбрасываю на «Валы» с «Береттами», а завтра ко мне вместо товара автобус краповых беретов из «Беркута» приезжает. Долго думал-то? — Но я-то тебе не Интернет и не оптовик, — резонно заметил я. — Покажи, что ли, что у тебя там за «Сипт» такой. На стол передо мной легла фотография. Понятно. «Сипт-альпиец» оказался пистолетом знакомым, снабженным солидным глушителем и слегка измененной рукоятью. — SIG-Sauer Р220, специально модифицированный для пиндосовских спецподразделений «Антитаг», — произнес Шустрый. В его голосе слышалась гордость папаши, узнавшего, что его сын только что высадился на Марсе. — Уникальная модель, была выпущена малой партией. С уверенностью могу сказать, что такой пистолет один на всю Зону. Было нелегко достать, но я подключил кое-кого из своих знакомых за рубежом. Увеличенный магазин на четырнадцать патронов, ствол из особо прочной стали, ствольная коробка из сверхпрочного полимера. Но главное достоинство — глушитель, который практически не влияет на точность стрельбы и прицельную дальность. — А помощнее ничего нет? — поинтересовался я. — Помощнее? — изумился торговец. — «Зиг-Зауэр» тебе что, совочек или погремушка какая? Больше нет ничего достойного, не обессудь. Гауссовки во «Второе кольцо» сегодня не подвозили. — Ладно, — притворно вздохнул я. Пистолет мне понравился. Даже не держа в руках, по одному лишь фото можно было сказать — вещь! — Почем нынче счастье? — Только для тебя — четыре штуки, — сказал Шустрый. — Надо поинтересоваться у хозяйки этой едальни, не примешивает ли она в мясной соус белены, — задумчиво проговорил я. — По ходу горстями сыпет. — Да я от души, можно сказать, отрываю, а он… — задохнулся от возмущения Шустрый. — По знакомству предложил, называется… — Три, — отрезал я. — И то обдираловка. — Не, я ваще фигею! Три восемьсот, и ни копейкой меньше… Через полчаса задушевной беседы в таком ключе мы сошлись на трех с половиной тысячах плюс полсотни патронов в придачу. — Ты там не рэкетом на Большой земле подрабатывал? — поинтересовался Шустрый, когда мы наконец ударили по рукам. — Только что собирался задать тебе аналогичный вопрос, — сказал я, под столом отсчитывая семь розовых бумажек — в Зоне деревянный рубль традиционно шел по курсу евро. Заметив мою возню, к столу мелким бесом подкатилась шустренькая официантка. Шустрый что-то шепнул ей на ушко, после чего, одарив меня блудливой улыбкой, официантка исчезла, оставив после себя аромат дешевых духов, замешанный на специфическом запахе жареной собачатины. — Через пятнадцать минут заберешь заказ в сливном бачке туалета, — сообщил торговец. — Надеюсь, что еще через пятнадцать минут после этого меня самого не заберут вояки, — сказал я, улыбаясь во все свои тридцать два полированных зуба, словно одна моя знакомая акула. — Побойся Черного Сталкера, — оскорбился Шустрый. — Я ж не «отмычке» голимый ствол загнал, а сталкеру эксклюзив продал. У нас, барыг, тоже профессиональная гордость есть. Я глянул на часы. До названного Шустрым срока оставалось четырнадцать минут, которые надо было на что-то потратить. — Ну а кроме правительственных планов, есть еще какие новости? — поинтересовался я. — А то! — отозвался Шустрый. — Ты ж договорить не дал, сразу набросился — ствол ему подавай. Новостей выше крыши, и одна хлеще другой. После того как ты с Меченым и его группой подпортили пиндосам их штакетник на севере, Дядя Сэм страшно обиделся и объявил всех сталкеров террористами номер один. После чего твердо вознамерился превратить Зону в филиал Ирака. Польза очевидная — добыча артефактов и мутантов для продажи, испытание нового оружия и снаряги в экстремальных условиях плюс научные исследования невиданных явлений природы и новых форм материи — вдруг из них оружие какое можно слепить или параллельный мир захватить между делом. Но самое главное — создание еще одной военной базы на территории бывшего «совка». Узбекистана с Киргизией им мало, мля, теперь еще и Украина понадобилась. Шустрый смачно сплюнул на пол. Может, муху ртом поймал — их здесь целые эскадрильи жужжали над тарелками (почему я ничего и не заказывал), а может, еще что. — В общем, начали они тут настоящую локальную войну, — продолжил Шустрый. — «Антитагов» понагнали, построились в колонны и давай Зону прочесывать на предмет поиска террористов. Да не тут-то было. Торговец самодовольно хмыкнул. — Свободные сталкеры, понятное дело, во главе с Валерьяном начали натуральную партизанскую войну. И — не поверишь! «Долг» со «Свободой» замирились в открытую, правда, с оговоркой — на время боевых действий. После чего скоординировали со сталкерами совместные действия… и началось. — Подозреваю, что в Зоне за последнее время появилось очень много экзоскелетов последней модели и навороченных штатовских винтовок, — предположил я. — Есть такое дело, — кивнул Шустрый. — Только оно досюда не доходит, военные всё фильтруют жестко на Первом кольце и продают владельцам обратно. — Лихо, — усмехнулся я. — Кстати, а что наши предприимчивые вояки решили с этой войной делать? — Ничего не решили, — вздохнул торговец. — Заняли вооруженный нейтралитет. Им сейчас в Зону никак не с руки соваться. Начнут пиндосам помогать — народ не поймет. Сталкеров поддержат, мол, преступники наши, сами разберемся — америкосы взбрыкнут, типа, государство террористов прикрывает и всё такое. И то и другое вопрос политический, потому вояки только кордоны усилили да иногда бандюков гоняют, чтоб видимость движухи создать, а глубоко в Зону не суются. Там сейчас ситуация вообще непонятная, черт-те что творится. — По-моему, все ясно, — возразил я. — Заокеанские демократы военные заказы осваивают. Что ж тут непонятного? — Да я не об этом, — отмахнулся Шустрый. — В Зоне три месяца назад Белый Сталкер объявился.А где то два назад, Черный. — Шухов, что ли? — удивился я. Черный Сталкер в Зоне был Легендой неоднозначной. Кто-то вроде как видел его в качестве то ли привидения, то ли посткумарного глюка, но подавляющее большинство считало лишь персонажем местного фольклора, героем анекдотов, которые сталкеры просто обожают травить на вечерних привалах. Но Белый, это что то новое. — Да какой Шухов, — отмахнулся Шустрый. — Убийцы. Зверье каких поискать. Мочат всех подряд — и сталкеров, и пиндосов. Причем Черный не по-человечески. Нет бы пулю в голову как положено, и снарягу с хабаром забрать, тогда б понятно все было. А так долбанет чем-то по башке, с ног собьет, свяжет, живот вскроет, засунет в кишки взрывпакет, фитиль подожжет и уйдет. А фитиль длинный оставляет, лежи, любуйся и жди маленького бада-бума… Жуть, одним словом. После взрыва человек-то еще долго живой остается с кишками, порванными в лоскуты. — А почему этого садиста Черным Сталкером прозвали? — спросил я. — Видели его, — сказал торговец. — В черное он рядится по самые уши. В тени хрен заметишь. В Зоне-то, сам знаешь, солнца, считай, не бывает, так что для того, кто умеет в тенях шхериться, самое то оно. Я задумался. Какая-то мысль пыталась зацепиться за сознание, бывает такое — вроде вот-вот придет понимание, в миллиметре ты от него… Ан нет. Словно крупная рыба, с крючка срывается то, что дергало только что за леску. И вновь плавная река забвения несет вместе со своими водами важнейшие мысли, которым никогда не суждено стать частью твоей жизни и, возможно, изменить твою судьбу… - А что за Белый?- спросил я. - А это вообще не человек, хотя и выглядит как он. Видели его пару раз. Тыже и не знаешь наверное... На болотного доктора напали какие-то мрази. Каким-то образом они прошли через его аномальное поле... Вообщем пришли к нему, и что-то или кого-то стали требовать. Доктор отказал, и эти неизвестные открыли огонь. Защитники дока быстро пали... Леонид и смерть тоже погибли. Потом кто то из ваших, легендарных по каналу этому легендарному пустил сос с болот что доку срочно помощь нужна. Я тогда был в сто ренгенах. Там был Клык и Призрак, и вот сидели они у костра, водку пили, как приходит этот сигнал. Они моментально вскочили и на всех порах побежали на юг. Док выжил. Сталкерскими усилиями дом востонавливатся, но вот без тех псиоников болота как никогда опасны. И вот через две недели появился этот белый. Он как контролёр но если конры захватывают мозги ради пиши то этот что-то ищет и выживших крайне мало... Он просто ломает разум. Единственный плюс этих безмозглых муты стороной обходят. И снова это чувство. — А еще говорят, у Харона помощник объявился, — продолжил Шустрый, окончательно прервав мои попытки сосредоточиться и вспомнить нечто очень важное. — Отморозок еще тот, но мудрый как псевдогадюка. То, что пиндосы «Монолит» финансируют и экипировкой снабжают, давно уже ни для кого не секрет. Так этот дальше пошел. Теперь с его подачи «Наемники» вообще заказов со стороны не берут, перекупил их новый помощник Харона на корню. Так что сегодня на Дикие Территории уже не сунуться — банда Бехрама на «Монолит» шарашит и всех посторонних ее снайперы отстреливают за километр до границы. — Оно и раньше почти то же самое было, — сказал я. — То же, да не то же, — мрачно проговорил Шустрый. — Раньше «Монолит» сидел себе в Припяти и дальше Выжигателя мозгов нос не совал. Сейчас же, с подачи пиндосов и при поддержке подразделений «Антитаг», их бойцы всю Зону к ногтю прижимают. И довольно успешно. «Милитари» оказалась между двух огней — с севера «Монолит», с запада — «Наемники». Ну, «Свобода» по шапке и получила, еле ноги унесли с армейских складов. Так что теперь «Милитари» уже под «Монолитом» вместе с оружием и боеприпасами — полагаю, законсервированные склады-бункеры они уже вскрыли. Думаю, «Росток» на очереди. И хоть Воронин и гоношится, мол, пусть попробуют сунуться и все такое, мое мнение следующее: извиняй за каламбур, но долго «Долгу» не продержаться. Что еще… Научникам все до фени, лишь бы их не трогали, да пиндосам в общем-то по барабану шайка яйцеголовых на Янтаре. Их консервную банку с бронеколпаками вскрывать — геморроя не оберешься, потому с Сахаровым «монолитовцы» очень любезны и торгуют вовсю. И что в остатке? «Ренегаты», которые за «Медузу» родную маму продадут? Или Валерьян с кучкой «Вольных сталкеров»? Все они бойцы до первого прорвавшегося через аномалии подразделения «Антитагов» в нанокостюмах, которые «калаш» только в упор пробивает. Думается мне, что еще месячишко-другой — и наших вояк вежливо попросят с кордонов парни в зеленых беретах. И ничего им не останется, кроме того, как удалиться, гордо подняв голову. — Дела… — протянул я. — Не то слово, — кивнул Шустрый. — Старая Зона последние деньки доживает. «Монолитовцы» с наемниками в ней каждую тропку знают, потому Валерьяну с Лукашом и Ворониным ничего не светит. — Ну, насчет последних деньков это ты загнул, — хмыкнул я. — Если Зона не захочет, значит, все будет по-старому. Или по-новому — если захочет. — Это да, — кивнул торговец. — Тут не поспоришь. — Слушай, — сказал я, внезапно осененный одной мыслью. — А ты случайно не слышал, на днях девчонка Периметр не переходила? Ну, фигуристая такая, волосы золотистые, глаза синие? …Когда девушка уходит от тебя, заноза в сердце все равно остается. И каждый думает, что, если вернуть все как было, саднить перестанет, при этом прекрасно зная, что обманывает сам себя, — как было, уже никогда не будет. А если и будет, то, скорее всего, плохо и недолго. Или сильно по-другому. Но почему же, осознавая все это, каждый из нас все равно пытается вернуть прошлое?.. Шустрый внимательно посмотрел на меня. Потом на тарелку. Потом снова на меня. — Тебе это точно надо? — спросил он. — Мне это точно не надо, — честно ответил я. — И никому это не надо. Но все-таки — она в Зоне? Шустрый кивнул — а может, просто он был слишком пьян и его просто немного качнуло вперед. Переспрашивать я не стал. Тем более что четверть часа, о которой говорил торговец, уже пять минут как миновала. — Удачи, Шустрый, — сказал я, поднимаясь со скамьи. — Удачи, Снайпер, — прилетело мне в спину… ***примерно через час-два*** Дым над островком почти рассеялся, но «почти» — это не рассеялся полностью. Во всяком случае его концентрации вполне хватило для того, чтобы ни я, ни автоматчик не смогли разглядеть тоненькой цепочки, которая вдруг вылетела из мутной пелены над старым кострищем. Она быстро захлестнула ствол автомата, после чего немецкая машинка прославленной оружейной фирмы моментально вылетела из рук бандита. Тот, не ожидавший такого поворота событий, повернулся, пытаясь отловить в воздухе своенравное оружие… и вдруг, зашипев, резко согнулся в поясе, став похожим на заглавную букву «Г». Его спина загораживала мне панораму, и я не мог рассмотреть, что происходит между ним и облаком дыма, сквозь который уже можно было разглядеть камыши. Но в следующее мгновение я увидел мелькнувшую в воздухе черную полосу, окутанную ореолом багровых капель. Бандит свернулся на земле, суча ногами и пытаясь засунуть под броник собственные внутренности. Однако кишки были скользкими и возвращаться на место не желали, расползаясь во все стороны, словно агонизирующие змеи с отрубленными головами. «Коротка кольчужка…» — промелькнуло у меня в голове. Над бандитом в пыльнике стояла фигура, с макушки до пяток запакованная в свободный черный комбинезон, — только узкая прорезь для глаз имелась в сплошном тканевом шлеме, натянутом на голову. В такой одежде удобно скрываться в густой тени, с двух шагов не заметишь. Тем более если ее владелец еще и лицо раскрасит под цвет материи. Однако владелец скрываться в тенях не спешил. Он поднял голову и прислушался к чему-то. К чему, стало ясно почти сразу. В камышах перестал скулить раненный мною бандит. Перестал недавно, как раз в тот момент, когда его начальство выбило у меня из рук ружье. Но осознал я это только что — не до анализа его стонов было как-то. А сейчас дошло на уровне подсознания. И когда рвануло там, в камышах, плеснув красным на верхушки длиннющих стеблей, все стало ясно. И не было больше ни малейших сомнений в том, кто сейчас стоит над главарем болотной банды, неторопливо пряча в ножны черный самурайский меч. А потом случилось неприятное. Я, конечно, всякое в своей жизни видел, да и сам понатворил немало, но, когда живому еще человеку, пусть уроду конченому, но все-таки человеку по рождению серебристой детской лопаткой неторопливо расширяют рану на животе, а потом засовывают в нее пакет с зажженным фитилем — это все-таки слишком. Поэтому я поднапрягся, хотя в глазах от этого движения заплясали прозрачные пространственные аномалии, дотянулся до своего ружья и выстрелил. Внутри накидки лопнула голова ее хозяина, коричневый капюшон распластался по земле, словно проколотый воздушный шар. А убийца, укоризненно покачав головой, шагнул назад — как раз вовремя, чтобы не попасть под веер слизи и дерьма, выброшенный взрывом из живота трупа. Я не сдержал гримасы отвращения — излишняя жестокость всегда была мне не по нутру. Поэтому я просто отвернулся, достал из нарукавного кармана перевязочный пакет, надорвал его и двумя движениями наложил повязку на рану. Хорошая штука, перевязочный материал из желтой аптечки НИИЧАЗ. Напоминает свернутую в рулон длинную и широкую пластинку жевательной резинки в герметичной упаковке. Убедился, что артерии и вены целы и кровища не хлещет, надорвал упаковку, обернул вокруг конечности или же просто накрыл рану, если таковая образовалась в туловище. И всё. Эластичная субстанция в течение пяти секунд прилипает к любой поверхности, обеззараживая участок под ней и останавливая кровотечение. После чего запросто снимается, смоченная особым составом, имеющимся в той же аптечке, — не отдирается с болью и новым кровотечением, как обычный бинт, а именно снимается, легко и непринужденно. В бою вообще вещь незаменимая, перевязаться времени занимает чуть больше, чем магазин в автомате сменить. В ультрасовременных военных аптечках «бинты» попроще — дезлента на «липучке». Конечность перевязать тоже просто: обернул дезинфицирующей лентой и «липучкой» зафиксировал. А вот если не конечность, то приходится повозиться. Обычные же оранжевые аптечки, дешевые и доступные, комплектуются старым как сама война обычным марлевым бинтом. В хорошей перестрелке можно даже и не доставать, если не хочешь лишиться последнего шанса выжить… Спасибо таинственному НИИЧАЗ, у меня в рукаве была козырная сталкерская карта — «жвачка» из желтой аптечки. Правда, пришлось перед наложением повязки воткнуть в рану еще одно средство первой помощи, которое имеет при себе каждый спецназовец, воюющий в горячей точке, и каждый сталкер, хоть немного соображающей в военно-полевой медицине. А именно — тампакс. Может, кто и посмеется не от большого ума, но, когда при глубоком ранении «в мясо» для временной остановки кровотечения необходима тугая тампонада раны, лучше этого средства, широко разрекламированного в средствах массовой информации, пока еще ничего не придумали. По диаметру оно подходит почти для всех огнестрельных ран, легко удаляется, абсолютно стерильно и главное — не требует много времени для использования по назначению. Поэтому, прежде чем убийца с мечом подошел ко мне, перевязка уже была закончена и ружье снова заняло положенное место в моих руках. Оно и понятно. Хотя я уже догадался, кто передо мной, но раньше у этого типа не было тошнотворной привычки совать в животы своих жертв эдакие сюрпризы. И, судя по его глазам, никто не мог дать гарантию, что он не решит проделать то же самое со мной. Нехорошие глаза. Пустые, словно два отверстия, только что пробитые пулями. Слишком часто видел я такой взгляд в зеркале, для того чтобы сейчас опустить ружье. Встретишь в Зоне типа с такими глазами на узкой дорожке — стреляй не раздумывая, если жить хочешь. Но сейчас я раздумывал. И, может быть, зря… Ему было все равно. Он даже не глянул на ствол ружья, направленный ему в живот. А просто подошел и молча встал в одном шаге от меня, скрестив руки на груди. Пауза затягивалась. Я почувствовал, как адреналиновый «приход» медленно отпускает меня, и естественная реакция на него «бей или беги» сменяется способностью к отвлеченному логическому мышлению. «Как-никак, он только что спас мою шкуру, — промелькнуло у меня в голове. — Черт с ним, должен же кто-то начать первым. Одному мне все равно не выбраться из этого болота». Я еще раз покосился на свежеосвежеванный труп главаря бандитов, прогнал в голове фразу Сидоровича о том, что «Черный Сталкер мочит всех подряд — и сталкеров, и пиндосов», и, хотя мне очень не хотелось этого делать, все же опустил РМБ на землю, криво усмехнулся и сказал: — Чего смотришь? Взрывчатка кончилась, что ли? Начинай, коль пришел. «Черный Сталкер» постоял еще немного, осмысливая сказанное мной, после чего, пробормотав что-то под нос, ловко одним движением взвалил меня на спину и попёр куда-то. «Будем надеяться, что не на шашлык», — подумал я. И тут меня накрыл второй «приход», какой обычно случается после неслабой кровопотери. Однако мое сознание еще цеплялось за мозговые извилины, не желая отключаться. Ему, видишь ли, требовалось понять, что же такое сказал Черный Сталкер. И оно справилось с задачей. Перед тем как отрубиться, я вспомнил, как год с лишним назад киллер, посланный в Зону убить меня, прикрывал мою спину на пути к Монолиту и при этом матерился так же забористо и душевно на абсолютно непонятном для меня японском языке. * * *