Темный лес

      Свет бил неприятными для тонкого зрения лучами, но сидеть в темноте Карлайл не мог - ночное дежурство, он за бумагами, и люди будут задавать вопросы, если он вдруг начнет в темноте заполнять их без единой помарки.       Документы на Джереми Фостера, мальчика, которого он принял на лечение из Сиэтла, лежали перед ним. Пробежав взглядом всего раз, он отлично запомнил все, но не буквы привлекли его. С фотографии смотрел подросток лет пятнадцати, темноволосый и худощавый, не сказать, что особенный, хоть и привлек его внимание. Его бледные, серо-зеленые глаза глядели с вечной печалью больного ребенка. Эсме бы назвала этого мальчика юным страдальцем, а Карлайл вдруг вспомнил Вольтерру.       Он помнил как сейчас ее краснеющую черепицу и мощеные улицы, башенные замки и ее вампиров. Сколько лет прошло? Больше ста и ста пятидесяти.       - Карлайл, мой дорогой друг! - Аро всплеснул руками и согнул губы в улыбке купидона. Он выглядел немного моложе, чем в современности, и казался более легким в общении. Жажда власти еще не полностью обратила его в свою веру.       - Аро, рад видеть тебя.       - Наслаждаешься полотнами Вечеллио?       Тонкая тень легла на лицо Карлайла. Стена перед ним была сплошь увешана полотнами, в том числе некоторыми, принадлежащими руке Тициана. Уже как полчаса мужчина смотрел только на одно из них - портрет без подписи.       - Кто это?       - Ах, - тяжелый взгляд Аро скользнул по картине, на которую смотрел его добрый друг, и как будто бы смягчился, потемнел, - Незнакомец с глазами смерти.       Слова говорили одно, но какая-то тонкая нить тянула блондина в сторону, и он понимал, что тон говорил совершенно другое. Незнакомец был знаком Аро, только тот совсем не хотел им делиться. Неизвестность скребла его грудь изнутри ранее, но сейчас уверенность взвыла раненым зверем. Карлайл впервые за много лет чувствовал, что его вампирская суть мечется, но не из-за жажды. Он решил попробовать по-другому.       - Выглядит очень неуверенно для Тициана.       - Правда? Хм. - Аро задрал голову еще выше, - полотно висело в третьем от пола ряду, мимо пройдешь - не заметишь, - Ты прав. Его рука, похоже, дрожала.       Совершенно неожиданно старый вампир смущенно хихикнул. Карлайл бросил на него недоуменно-заинтересованный взгляд.       - Ты знаешь почему?       - М-м-м, - протянул брюнет почти влюбленно, - Люди так слабы перед совершенной красотой созданий.       - Как я и думал, он тоже вампир.       Голова Аро резко повернулась в его сторону, и все существо Каллена замерло, как бабочка под лупой естествоиспытателя. В воздухе проявился слабый аромат настороженности и опасности, кем бы ни был незнакомец, Аро не хотел раскрывать его личности. Могли они поссориться из-за полотна трехсотлетней давности? Блондин знал многих вампиров, особенно из-за пребывания в Вольтерре, но не темноволосого мужчину с тонкими чертами и удивительными миндалевидными глазами. Они смотрели на него еще пронзительнее, чем глаза Моны Лизы, более светлые, но и более глубокие.       - Отчего такой интерес, друг мой? - Тихий голос Аро показался опасно серьезным, поэтому Карлайл решил быть честным:       - Он кажется мне знакомым, Аро. Это удивительно, ведь вампиры не забывают ничего из своей жизни после обращения, но в своей смертной жизни, мне кажется, я не встречал его.       Вольтурри немного расслабился, хоть это блондин скорее ощутил интуитивно, а не разумом.       - Нам всем он кажется знакомым, и лишь немногим посчастливилось встретить его.       Светлые брови взлетели вверх.       - Что ты имеешь ввиду?       Аро позволил себе тонкую, почти снисходительную улыбку, развернулся и растаял в тенях замка. Сколько после Карлайл не искал, он ничего не мог найти. Полотно оказалось неизвестным широкой публике, а в личной библиотеке клана говорилось о том, что человеческими художниками почти не изображались вампиры. Прецедент составляли некоторые полотна Караваджо, Санти и всего одно - Тициана. Последний писал “Прекрасного незнакомца” по памяти и, несомненно, исказил факты. Отсюда - неуверенная манера письма, андрогинные черты лица и невозможные для вампира зеленые глаза. Глаза смерти, как назвал их Аро.       Джереми Фостер мог считаться среди человеческих девушек довольно симпатичным, но в нем Карлайл видел проблеск более совершенных, более зрелых черт. Зрелых, но тонких. Серо-зеленые его глаза светлели под темными дугами бровей, совсем не такие, какими могли быть. Какими бы видели те несуществующие глаза люди? Изумрудными? Нет, то совершенно другой цвет, не такой темный и не такой зеленый.       - Доктор Каллен?       Он обернулся, застигнутый врасплох: совсем не слышал шагов сестры Джорджи, сосредоточенный на разглядывании фото. За маленькой бумажкой, впрочем, пряталось что-то бездонное. Совсем темное и совсем зеленое.       - Что случилось, сестра? - Он мягко, приветливо улыбнулся, и та покраснела.       - Мистеру Скорну стало хуже, подскочила температура.       - Иду.