Темный лес

      - Должен ли я чувствовать при взгляде на Джейн свое с ней родство? - Гарри скорее бормотал, чем говорил, глядя задумчиво и хмуро на то, как вышеупомянутая вампирша наслаждается своими злыми играми. - Или, не дай великий вампирский бог, отцовство?..       Стоическая гримаса на лице Сангвини на мгновение дрогнула. Сквозь сомкнутые губы старший вампир попросил своего подопечного замолчать и постараться не привлекать внимания, впрочем, он сознавал, что едва ли будет понят: после того, как Гарри узнал, кем его считают, стал более недовольным и злым. Сначала старший решил, что тот ему не поверил от слова совсем, но понаблюдав за мистером Поттером и его (ставшими постоянными) посиделками в библиотеке, уверился, что его слова поняли правильно и вполне серьезно приняли к сведению.       Здесь нельзя не сказать о том, что сам Поттер до сих пор не представлял, как относиться к открывшейся истине. Наивная его часть продолжала верить в то, что сказанное Сангвини - блажь…       - Основной закон, принятый в нашем мире, состоит в том, что тайна нашего существования стоит превыше всего! - Пронзительный, искаженный голос Аро взлетел под своды зала, - Братья и сестры мои! Только посмотрите на это жалкое создание!       Как по команде даже те, кого не интересовала личность обвиняемого, перевели на него взгляд и замолчали. Перед собравшимися на суд членами клана Вольтурри и их гостями был худой, бледный до синевы мужчина, так давно не вкушавший крови, что более походил своей худобой на больного чахоткой бездомного, чем на бессмертного… Его с упоением уже почти двадцать минут мучила Джейн. И при взгляде на нее можно было легко понять, почему Гарри так претила мысль хоть какого-то с ней родства, ведь выглядела она очень уж жутко: бледное лицо и алые, навыкате, глаза, широчайшая, как у психопатки, улыбка, и булькающее хихиканье где-то в горле.       “И почему вампирский ген так сильно искажает порой человеческую суть? Или она и при жизни была такой ?..” - Гарри, поджав губы, покосился на Аро и вздрогнул, встретившись с ним взглядом. Тот улыбался, и при этом похожей улыбкой, разве что яда в ней было больше, чем безумия.       - Каждый из нас должен быть достаточно осмотрителен в охоте и поведении, чтобы сохранить эту тайну! И вот перед нами существо, когда-то бывшее нашим сородичем, которое позволило жить и помнить о нашем существовании человеку!       Гарри знал, что если вампир открыл людям тайну своего существования, то он сам обязан позаботиться, чтобы они навсегда замолчали. Политика знакомая - Статут секретности, принятый в магическом мире, так же обеспечивал тайну существования на земле волшебников. Разве что узнавшие тайну подвергались Обливиэйту, а не казни, как здесь, в суровом мире магловских вампиров. И вот сейчас Вольтури проводили суд над одним из своих собратьев, который - о, жизнь! - полюбил смертную девушку, открыл ей тайну своего бытия и отпустил, убежавшую в ужасе, прямо в руки журналистов и новостных каналов. Задача верховного клана - оберег тайны, и с этим он справился играючи, убив девушку и еще троих человек, узнавших тайну, еще до того, как новость попала в общий доступ. Сейчас они здесь, наблюдают за тем, как кровожадная Джейн с удовольствием мучает влюбленного бессмертного.       “Среди всех существ, получивших дар Истинного бессмертия, Summi esse (Верховное существо, прим. пер.: более известен как Primum immortale - Первый бессмертный <т.е. Первый вампир>), занимает особое место. Те скудные псевдоисторические сведения, дошедшие до нас, нами воспринимаются скорее на веру, поскольку истинно научному исследованию история этого уникального существа не подлежит”, - так начиналась одна из монографий исследователя-волшебника Джона Уильяма Полидори. В магловском мире он был известным врачом, который много путешествовал, поскольку работал под началом самого лорда Байрона, что и помогло проводить ему различные исследования на тему вампиризма.       Даже не до конца поверив в слова Сангвини, волшебник не мог отбросить его утверждений. И тогда Гарри начал усиленно искать всю доступную ему информацию о Прародителе вампиров, коей оказалось слишком мало. И тогда молодому вампиру пришлось еще раз пробраться в закрытую секцию библиотеки Вольтури, чтобы откопать дневник Полидори. Удивительно, что больше всего в разгадке собственной истории Поттеру помогали именно чьи-то дневники…       Он отвел взгляд от корчащегося на мраморе наполовину иссохшего вампира и вспомнил заинтересовавший его кусочек текста дословно, с каждой запятой и точкой. Вампирская память - удобная вещь.       “Одна из наиболее поздних, но научно (условно выражаясь) подкрепленных версий происхождения вампирского рода связана с братоубийцей Каином. Ряд ученых <см. авторские сноски и Приложение>, опираясь на апокрифические библейские тексты, приходит к выводу, что первым в роду вампирском был никто иной, как Каин, а сам вампиризм - проклятие (или же благословение, здесь мнения ученых разделились) Бога, возложенное им на убийцу собственного брата. Сам Каин, таким образом, стал представителем первого поколения вампиров, в определенном роде - их прародителем, а всех его потомков можно назвать каинитами.       Главный соперник гипотезы о каинитах и первом проклятии - так называемая гипотеза “другого прародителя”. Её придерживаются в основном магловские писатели (а также немногие ученые в меньшей степени, в силу научной необоснованности и даже - выдумки), затрагивающие тему вампиризма. Ваш покорный слуга, признаться, впечатленный некоторыми из версий, и сам приложил руку к подобному творчеству (см. повесть “The Vampyre”, 1819 г.), а так же, похоже, стал виновником возникновения некоторых новых… Версии этой гипотезы разнятся от источника к источнику - причиной вампиризма Прародителя было проклятие, наложенное на мстительный дух, то ли за отступление от постулатов христианства, то ли за желание вечной жизни, приводящее к массовым убийствам. И, несмотря на разрозненность этих версий и отсутствие хоть какой-либо внятной доказательной базы, гипотеза “другого прародителя” нашла в моих трудах больший отклик, нежели версия о Каине.       Есть много общих моментов и сходств в теориях, возникших в разное время в разных концах земного шара в культурах, доселе никак не связанных друг с другом. И как истинный ученый, я должен выявлять эти закономерности и стараться объяснить их научным языком. Но как остается нерешенной загадка происхождения мифологии народов, никак не связанных и не пересекающихся, имеющей тем не менее общее начало и черты (вспомните солярные мифы в разных культурах или представление древних греков о Цербере, которое совпадает даже в количестве голов с представлениями древних славян о трехголовом Змее, охраняющим так же путь в Царство мертвых - тема, впрочем, для отдельного исследования), так остается покрытой тайной история и Summi esse, рассказанная огромным количеством людей и тем не менее, всегда звучащая каким-то особенным, свойственным только ей и этому удивительному существу, языком.       Наиболее близкой к правде я считаю историю, передающуюся тайно в кругах самих вампиров. Она настолько табуированная и сокрытая, что не каждый встреченный мною вампир даже слышал имена “Primum immortale” или “Summi esse”. Тем не менее мне доподлинно известно, что история Прародителя впервые была запечатлена примерно во 2 тысячелетии до нашей эры, конечно же, изустно. Раскрывать ее даже примерное содержание мне отказались, однако сам факт бытования этой легенды для меня - уже подарок, подтверждающий само существование Прародителя.       Древнейшим именем данного существа было то, которое впервые прозвучало на турите (условное название позднего палеолитического языка человечества, “протобашенный язык”, возможно - первоязык всего человечества), языке, о котором нам известно и того меньше, чем о самом существе. Имя это ныне не воспроизводимо, но позволяет судить о том, что Summi esse - создание, жившее если не раньше, то во времена бытования турита, то есть еще до т.н. Вавилонского столпотворения. Уровень развития любой цивилизации в то время относительно невысок, а значит, что для магических и бессмертных созданий то было время расцвета, если не появления.       Любопытно, что, помимо Summi esse, и другие Прародители некоторыми магами-исследователями издревле называются “выходцами из тьмы”, при этом само слова “тьма” чаще всего дословно читается как tenebrae - «тьма, темнота, потёмки, мрак» (латинское слово восходит к праиндоевр. *temes- «тёмный»), но в редких случаях - как chaos - «расселина; мрачная бездна; хаос; бесконечное пространство» (от праиндоевр. *gheu- «зиять»). Первое слово - латинское, второе - древнегреческое, и между значениями их - огромная пропасть, однако оба они представляют собой лишь две стороны одной медали, поскольку одновременно отражают саму суть Прародителей.       Прародитель любого вида, а в особенности - магического, является уникальным созданием, первым в своем роде, положившим исток целому виду, роду, расе. Выходец ли он из тьмы изначальных лесов, когда жизнь человека напрямую зависела от цикла солнца, когда закат означал конец дня, а тьма ассоциировалась с опасностью и смертью? Или же он выходец из хаоса, беспорядка, неорганизованной стихии, наполненной туманом и мраком? Я искренне верю в то, что оба ответа - верные. Так же чутье ученого подсказывает мне, что Прародители, хоть вышли из тьмы и хаоса, принесли в мир людей не только порядок, но и знания. И здесь мы восходим к мифам о божествах, спустившихся в мир людей, дабы принести знания и божественную мудрость. С учетом качеств, которыми обладали все прародители (истинное бессмертие Summi esse, безоговорочное очарование Incantator - первой вейлы и пр.), человек скорее всего воспринимал их как существ более высокого порядка и возводил в сан божественного. И логикой этих донаучных представлений даже сейчас довольно сложно принебречь.       Summi esse - уникальное создание не только в мире людей, но и в мире тьмы, поскольку породило целый вид, истоки которого остаются тайной и по сей день. Доподлинно неизвестно, является ли вампирский род изначально человеческим или магическим явлением. В отличие от остальных видов, которые наука целенаправленно и весьма яростно разграничивает на “магловские” и “магические”, этот вид невозможно причислить однозначно ни к одному, ни к другому, что напоминает мне те редкие случаи, когда волшебник рождается в магловской семье, одаренный самой Магией - явление, возможно, и объяснимое в будущем с точки зрения науки, но все еще довольно таинственное ныне.       Наиболее мягкую форму своего имени, Summi esse (дословно: “быть самым высоким”, т.е. “верховное существо”), оно получило в более поздние времена, когда процветали сначала древнегреческая, а после - уже древнеримская цивилизации. После того, как в мире магловских вампиров был свергнут Румынский клан, управление всем вампирским родом сосредоточилось в руках выходцев из Микенской цивилизации, клана, поселившегося на землях Вольтерры и позже названного Вольтури. У этого имени, Summi esse, явно латинское происхождение, - очередная дань покровителей искусств и науки своему Прародителю.       Наиболее распространенным, и вместе с тем - условным - именем является “Primum immortale” - Первый бессмертный. Слово “бессмертный” здесь, безусловно, употребляется в синонимии со словом “вампир”, хотя последнее, конечно же, возникло намного позже и среди обычных людей.       Так же встречаются варианты обращения Ancestor - предок, и Creator - создатель. Все они указывают на то, что это существо было первым в своем роду и стало началом всей кровной линии.       Часть легенды об этом существе, ставшая известной мне, касается дара Истинного бессмертия, который Summi esse частично передал своим потомкам без исключений. И хоть современных вампиров нельзя приравнять к истинно бессмертным существам, однако современная литература в обиходе их все же величает “бессмертными”. Впрочем, я бы сказал, что они скорее “несмертные” - их организмы не знают тех ограничений времени, которые известны каждому умирающему существу, однако их существование можно прервать вмешательством извне. Иными словами, они знакомы лишь с понятием “не своей” смерти.       В противовес им Summi esse признается Истинно бессмертным созданием, и первый вопрос, который возникает в связи с этим утверждением - где же Summi esse находится сейчас?.. Впрочем, сначала нужно разъяснить понятие и его бессмертия. Summi esse - тень легенды, мифа, существо, которое до сих пор вызывает много кривотолков и догадок. Судя по всему, пути никого из ныне живущих (встреченных мной и встреченных теми, кого встретил я), даже самих вампиров, никогда не пересекались с ним. Но мир не стоит на месте, с каждым годом человек раскрывает все больше тайн этой планеты, а значит, что рано или поздно он повстречает и Прародителя, Первого бессмертного. То, что этого не произошло до сих, является косвенным указанием на то, что Summi esse, скорее всего, среди нас нет… Существует ли он? Жив ли? Что ж, здесь важно понимать, что же такое Истинное бессмертие с точки зрения Магии.       Истинно бессмертными считаются такие магические создания, как единороги. Если убить единорога, попадешь под проклятие такой силы, которое накладывает сама Магия, что будешь вечно скитаться в боли и мраке. Впрочем, убитый единорог перерождается, неся опыт и память каждой жизни в свое новое бытие. Такими же бессмертными созданиями являются фениксы, которые чахнут, чтобы возродиться в пепле. Таким образом, истинное бессмертие не исключает на самом деле смерти, оно лишь говорит о том, что смерть - естественный шаг, который эти создания переступают и возвращаются к жизни. Иными словами, у смерти нет над ними никакой власти. Истинно бессмертное существо можно убить, здесь оно похоже на вампиров, которые пребывают в своем состоянии веками, но в загробный мир после рубежа такое существо не попадает, поскольку умирает лишь его телесная оболочка, воплощение. Но дух этих созданий настолько силен и чист, что он не касается тьмы и бесславной кончины, не отправляется на перерождение и даже не терпит изменений и раскола. Этот дух словно сбрасывает очередной кокон, перерождаясь и формируя тело по собственному образу и подобию. Доподлинно известно, например, что Истинно бессмертные даже в перерождении остаются похожими на самих себя. А это значит, что не тело играет первостепенную роль, а душа, которая, независимо от эпохи и субстанции, остается верна лишь самой себе.       Таким образом, по аналогии, считается, что Summi esse в плане существования ближе к людям, чем к вампирам - что Прародитель в определенном понимании естественно смертен, но при этом вечен, пока вечны сами души и Три Богини.       Возвращаясь к вопросу, где же Summi esse находится сейчас, могу сказать только одно - нигде и везде. В конце концов, никто и ничто не может ограничить его существование, а значит, оно непредсказуемо, как сам случай…”       Предсмертный надсаженный вой выдернул Гарри из воспоминаний, и он невольно поднял взгляд, чтобы тут же столкнуться с яркими, горящими глазами. Аро смотрел прямо на него и улыбался так, что по спине Поттера пробежали несуществующие, невозможные для вампира, мурашки. В голове отдалось эхо слов Сангвини, что глава Вольтури знает не только то, что Генри Уингинг - это Гарри Поттер, но так же то, что он - очередное воплощение Первого бессмертного. Большей части волшебника хотелось скрыться и убежать, однако та маленькая, годами неизвестности угнетаемая его гриффиндорская часть, которая в былые времена в Хогвартсе храбростью заменяла ему разумность, противилась этому. Кем бы он ни был, чем бы он ни был, он продолжал оставаться собой - Гарри Джеймсом Поттером, сыном своих родителей и Мальчиком-который-выжил.       Пытаясь скрыть мятежные мысли, Гарри опустил виридиановый взор, чтобы тут же наткнуться на останки вампира, который предал свой род. Рассыпавшиеся, как разбитое стекло, куски мрамора, расчерченного темными венами, лежали перед победно ухмыляющейся Джейн и таким же довольным Феликсом.       “Вот еще одна тема для раздумий, - подумал в созерцательной оторопелости Гарри, - неужели все вампиры - это ожившие мраморные статуи с кладбищенских полей?..”       - Идите к себе, - тихо, на самой грани слышимости, пробормотал Сангвини, осторожно задев часть рукава рубашки Гарри. Коротко с ним переглянувшись, Поттер скупо кивнул и тенью проскользнул за спинами собравшейся свиты. Он намеренно держался как можно дальше от Аро.       Но если и можно сбежать от маньяка-вампира, одержимого портретом его предыдущего перерождения, то явно не в замке, ему принадлежащем. Об этом Гарри узнал опытным путем, когда вечером, в закатных сумерках, в дверь его комнаты осторожно, почти заговорщически постучались.       Шрам на лбу Гарри Поттера не заныл, но явно хотел… к сожалению, между Аро Вольтури и Волан-де-Мортом было слишком много общего, и так же, к сожалению, только плохого общего…       Первым желанием Гарри было бросить Ступефай, вторым - вербально убедиться, что кольцо-артефакт сокрытия на месте, на пальце, но он не сделал ни того, ни другого. Только вынужденно замер. Мозг пытался лихорадочно сообразить, что же делать. Сангвини должен был к нему зайти, но намного позже, ночью, что же ему делать, как противостоять интригану?..       Глубоко вдохнув ненужный, пахнущий спирающей влажностью камней и дряхлыми тканями воздух, он проследил зеленоглазым взглядом за размеренным, фривольным передвижением Аро. Тот, проскользнув тенью в приоткрывшуюся дверь, степенным шагом мерил его комнату, внимательно и досконально разглядывая каждую мелочь. Гарри сглотнул скопившийся во рту яд и, собрав всю храбрость, спросил:       - Для чего Вы здесь?       По тонким пергаментным губам древнего вампира змеилась улыбка, похожая на оскал. Пытаясь отогнать какой-то иррациональный страх перед ним, Гарри оживил в памяти собственное желание поговорить с главой Вольтури и расставить все точки над “и”. Это было ровно до того момента, как Сангвини произнес свое роковое признание.       - Ах, Генри-Генри… - Приторную сладость в его улыбающемся голосе можно было черпать ложкой. Она более походила на цикуту.       Гарри крадучись, подобно вору, скользнул вдоль стены, подбираясь к выходу, но совершенно неожиданно за ней мелькнул чей-то размытый - должно быть, одного из стражей - силуэт, и дверь с тихим скрипом закрылась. Путей отступления не было. Кроме того, сбежать не получится и в силу того, что Аро явно пришел не один, - ловушка?..       Сжав ладони в кулаки до скрежета, Поттер, вскинув подбородок, развернулся и пригвоздил ведьминым взглядом ненавистного старика. Тот, искренне пораженный интенсивностью чужого взора, вскинул руку, защищаясь или поражаясь - неизвестно, и приоткрыл рот в безмолвном крике. И только спустя мгновение Гарри понял причину чужой реакции. Если Аро все знал, то он наверняка видел сейчас перед собой тень перерожденного Игнотуса. Всего лишь тень Summi esse приводила его в безмолвие.       - La morte occhi… - Прошептал Аро, словно завороженный. Он протянул руку, которая, впрочем, замерла на полпути к Гарри Поттеру, и тот позволил себе немного расслабиться.       “La morte occhi” значит “глаза смерти”. Любопытно. Часть живого воображения волшебника, постигающего страшные тайны, тут же задалась вопросом - связан ли цвет его глаз, цвет “глаз смерти” по преданиям, с цветом убивающего проклятия?..       Сцепив клыки, волшебник промолчал и продолжил прожигать Аро яростным взглядом, хотя внутри него клубился самый настоящий страх. Нельзя, впрочем, сказать, что появление Аро стало огромной неожиданностью - и Гарри, и Сангвини допускали мысль, что рано или поздно терпение старейшины итальянского клана лопнет, и он придет за ответами, неумолимый, как мор или голод. Случилось.       Проходили мгновения, покрытые пленкой алые глаза начинали приобретать привычный для Гарри алчный блеск, и волшебник понял, что старый вампир приходит в себя, выплывая из неких воспоминаний. Возможно, он вспомнил свою первую встречу с Игнотусом Певереллом. Или, если таковая была, встречу с Summi esse…       - Прекрасное создание, - прошептал огрубевший голос Вольтури, и Гарри передернул плечами. - Сколько лет прошло, сколько веков?..       Поттер продолжал молчать, чувствовал себя канатоходцем над бездной. Ницше бы позавидовал с его Ecce Homo. Гарри только и хватило сил отступить на маленький шажок назад, но даже это движение всколыхнуло в Аро нечто звериное. Лицо его ожесточилось и стало почти разъяренным.       - Не жди спасения, Гарри Джеймс Поттер, - он шипел, как самый настоящий аспид, - ибо твой покровитель сейчас очень занят!       Имя было подобно выстрелу. Его настоящее имя, истинное, данное при рождении. Его. Оно поразило в самую суть, но при этом как будто окрылило. Как давно его так называли?.. Годами он боялся сочетаний этих звуков, опасаясь раскрытия тайны. А оказалось, что тайна давно раскрыта.       - Как давно Вам известно? - хотелось заколдовать ужасающего вампира, но Гарри держался.       - Известно? И о чем же? - Аро сложил на груди руки каким-то скользящим, вызывающим озноб и опаску, жестом. - О том, что Мальчик-который-выжил стал вампиром и сбежал в другую страну? Или о том, что ваш скользкий Темный Лорд везде Вас ищет? Или может быть о том, что ты - это он?       Гарри вновь сглотнул, и:       - Обо всем.       Аро наклонил голову, похожий на большую хищную птицу, разглядывающую добычу перед собой. Сквозь створки тонких губ мелькнули клыки:       - Как интересно. Из-за страха за свою жизнь ты когда-то сбежал с поля боя и прибыл в мой замок… Но сейчас ты так смел и так резок, удивительно… - Секундная пауза. - И как по-человечески.       Есть сталь, которая гнется, а есть - которая ломается. Но бывает определенный момент, когда любой материал не выдерживает под давлением и разрушается. Терпение Гарри было таким материалом, который уже был на грани. Впервые так ярко с первой охоты Гарри ощутил, как к горлу поступает жажда крови. Жажда, не вызванная собственно кровью или голодом, но вызванная яростью и ужасом. Он впервые за долгое время так явственно ощутил в себе настоящего зверя. Нужно было сдержаться.       - И все же… Вы не ответили на вопрос.       Прищурившись, Аро затрепетал темными ресницами над алыми ареолами, и его пальцы задвигались, будто что-то пересчитывая. Гарри стало жутко.       - Sine metu mortis. Бесстрашный. - Старший вампир показательно вздохнул, а потом, проплыв мимо замершего героя эфирным призраком, аккуратно уместился на софе. Из себя он вдруг стал представлять утомленного жизнью и бытием старца, желающего уйти на покой (жаль, что это было только впечатление). - Присядьте, Гарри. Невозможно сбежать от судьбы.       Эти слова напомнили то, с чего все началось. Запретный лес и Финнварор. “Ты бежишь от Лорда Судеб”. Страх перед правдой и разбитое сердце. “Сбежать от судьбы невозможно, волшебник”. Тщетность переживаний. Рок - это то, что, как в определенный момент стало казаться Гарри, довлеет над ними всеми, и все же… Он вспомнил волоокий взор Бархатной Тени и сбросил с себя наваждение. Он уже давно решил, что не хочет быть пешкой в чужой игре. Пора намерению придать форму действием.       Не отрывая взора от опасно разнеженной фигуры Аро, Гарри скользнул на краешек дивана, как можно более далекий от старейшины. Здоровое опасение еще никого не подводило.       - Molto bene. - Улыбка. - А теперь давайте поговорим… Известно ли Вам, дорогой мистер Поттер, что Темный Лорд Великобритании два дня назад запросил у итальянского Министерства магии разрешение на посещение страны?..       Если бы Гарри Поттеру нужно было дышать, он бы подавился воздухом. Все в его фигуре заледенело, застыло. В голове воцарился белый шум, мешающий думать, сознавать. Заметив его реакцию, Аро дернул уголками губ. Кукловод.       - Наш Министр магии - очень отзывчивый, весьма вовлеченный… маг, который, я уверен, пошел бы Вам навстречу, отказав в визе этому злодею. Но только при одном условии.       - И каком же? - Прохрипел Гарри Поттер, догадываясь, чего попросит старший Вольтури. Учитывая его одержимость и пиетет перед Первый бессмертным, вариантов оставалось немного.       - Вы останетесь здесь, в Италии, в Тоскане, став частью нашей семьи.       - Вы!.. - Волшебник вскинулся, хрустнув кулаками, но мгновенно поджал губы, сдержав ругательство, - Очень негостеприимно шантажировать политического беженца раскрытием статуса или даже - смертью!..       Темные брови на восковом лице старика подскочили. Хитрым голосом он поддел собеседника:       - Едва ли ваше положение можно приравнять к статусу политического беженца, с учетом того, что Вы так и не подали официального запроса.       - Я могу это сделать в любой момент пребывания на территории страны! - Аро единственный раз мотнул головой, и Гарри понял, что такой возможности, такой свободы действий, у него точно отныне не будет, поэтому с горечью он выпалил, - Я не силен в дипломатии, но Ваше условие лишает меня права выбора!       - Отнюдь, - Аро скучающе повел рукой, притворяясь щедрым хозяином, - Вы вольны остаться или уехать. А хранить тайну Вашего здесь пребывания Вольтури не обязаны. Напомню Вам, мистер Поттер, что доселе Вы представлялись нам только как Генри Уингинг. Не стоит просить понимания в ответ на бессовестный обман.       Если бы Гарри не прожил несколько лет в этом замке, он бы точно подумал, что Аро обижен или недоволен. Только годы обучения у Снейпа и подковерных игр на факультетах помогли ему хоть немного начать понимать чужие намерения. Скрыто старший вампир наслаждался собой и умело разыгранной картой. Он был уверен, что не оставил Гарри Поттеру выхода и был готов привязать того пленником, сделав частью своего ковена.       - Мне нужно время. - Тяжело, не наигранно вздохнув, Гарри откинулся на спинку дивана и отвел взгляд, задумавшись.       - Конечно, у Вас есть такая возможность. Посоветуйтесь со своим компаньоном… Но учтите - сейчас очень неспокойное время, поэтому наш клан решил усилить охрану по периметру замка… Будет очень неудобно, если наши гости вдруг станут нашими пленниками.       Легко, почти взлетая, поднявшись, Вольтури осторожно ему подмигнул, проплыл мимо, обдав ароматом смерти и старости, и скрылся, тихо прикрыв за собой дверь. На мгновение Гарри увидел в проеме задумчивое, с полуночным взглядом, лицо Деметрия. Более явных намеков, пожалуй, ни одно светское общество еще не придумало.       Подскочив, Гарри кинулся на кровать и, вцепившись когтями в дорогое парчовое покрывало, уткнувшись в подушку, впервые в своей жизни по-настоящему зарычал.       Вскоре, полный опасений и подозрений, к нему заглянул Сангвини. Тихим, почти покаянным голосом, Гарри пересказал ему их с Аро беседу, отстраненным взглядом пересчитывая звезды в проеме окна. Звезд было много: некоторые ближе, некоторые - дальше, но так или иначе, их блеск был далек и холоден. В груди же самого Гарри закипала жгучая ярость.