Tommee Profitt feat.Fleurie — Soldier
***
Питер хватает Тони за руку и понимает, что его пальцы выскальзывают. — Нет! — кричит мальчишка, пытаясь дотянуться, — Тони! — мужчина смотрит на него с жалостью и болью, но руки вновь не подает. Роуди крепко держит Питера за плечо, не позволяя вырваться, хотя юноша просто хочет снова обнять. — Пожалуйста! — впервые мальчишка показывает свои слезы, хотя так старательно борется с ними, но все тщетно, как и порывы освободиться из тисков. Питер только сейчас понимает, как сильно, мать вашу, любит. — Питер, — одними губами произносит Старк, отдаляясь и отдаляясь от него, — Помни, кто ты есть, — печально улыбается ему, и Паркер впивается в его улыбку, как в единственное, что имеет для него хоть какое-то значение. — Тебя только что спасли из плена, понял? — Роуди максимально понижает голос, чтобы, не дай бог, кто-то посторонний его не услышал, — Держите его! — кричит он в толпу миротворцев, и они, как один, кидаются на несчастного Тони Старка, заламывая его руки за спину. Последнее, что Питер видит — это искаженное болью лицо мужчины, которого бьют коленом под самый дых. Кровь окрашивает землю в темно-красный.***
Черт возьми, как же, блять, больно.
***
Питер не хочет открывать глаза. Но ему приходится, потому что он ощущает холодные грубые пальцы на своих щеках. Воздух выбивается из его груди, когда он видит прямо перед собой лицо своего отца. К горлу подкатывает комок, который еще чуть-чуть и вырвется изо рта неистовым криком ужаса. Питер видит перед собой не отца, а Демона, который улыбается кровавой улыбкой и мечтает поскорее избавиться от него. — Добро пожаловать домой, сын, — голос, кажется, остался таким же, каким был давно — спокойным и совершенно безразличным. Юноша с ужасом осознает, что не может вымолвить ни слова. У отца белые, как снег, волосы, и такое же белое лицо — как молочное полотно. Паркер может поклясться, что голубые глаза президента налиты настоящей кровью. Юноша сдерживает себя от желания чертыхнуться от рук, протянутых к нему, и пару раз моргает, чтобы прийти в себя. Глаза отца остаются такими же красными. — Вы поймали его? — единственное, слетает с языка, и Питер тут же благодарит Вселенную и Бога за то, что в его тоне не промелькнуло ничего ненужного. Отец коротко улыбается красными губами.***
Раз.
***
Четверо миротворцев сопровождают Питера, когда тот спускается из капитолийского планолета. Юноша едва волочит ноги и почти не смотрит перед собой, потому что просто не может сконцентрироваться на чем-то одном. Его мысли воюют между собой в больной голове, рвотные рефлексы так и подступают к горлу, а слабость во всем теле мешает контролировать самого себя. Паркер не верит в то, что происходит. Его в этот же час заталкивают на съемочную площадку. Стилисты колдуют над его убитым внешним видом, и уже через полчаса в зеркало смотрит не сломанный Питер Паркер, а прежний красавец Питер Сноу. Отец улыбается, когда видит его, и у юноши чешутся кулаки, потому что это, блять, улыбка не его. — Ты в безопасности, Питер, — манерно растягивая гласные, сообщает президент, — Так скажи же всем, что волноваться больше не о чем. Паркер на секунду замирает, а затем кивает. Его бьет нервная дрожь, когда в конце площадки он видит рыжую шевелюру Наташи Романов. Питера сажают за стол, дают в руки текст. Мальчишка смотрит в камеру, улыбается. — Прямой эфир через три… два… — Я… — мальчишка опускает глаза в бумаги, но не видит ни одного слова. Поднимает взор и встречается, пусть и с далеким, молящим, каким-то больным взглядом Наташи, — Меня зовут не Питер Сноу, а Питер Паркер, и я — лицо не Голодных Игр, а лицо революции. Единственное спасение — это надежда и бой. И тогда удача всегда будет на нашей стороне, — текст летит на пол, а глаза отца бешено мечутся. Питер успевает сказать до того, как его всего пронзит убивающая боль.***
Два.
***
Солнечный луч щекочет мальчишке лицо, и он видит в нем свою поддержку. Сердце сжимается, когда он пытается высвободиться, но миротворец бьет его ногой прямо в лицо. Мальчишка падает на пол, чувствует, как кровь застилает глаза. Глухой удар о землю, и над ним нависает совсем другая фигура. — Теперь все зависит от тебя. Питер поднимает практически ослепший взгляд и видит перед собой Романов.***
Три.
***
Ветер бьет лицо, задевая свежие раны. Питер весь истерзанный, но живой, самое главное — не Сноу. Просто Питер Паркер. Трава касается щиколоток, ноги утопают в ней. Юноша идет один — вперед, вперед и только вперед. Теперь он — это революция. Бомба замедленного действия. Капитолийский принц превращается в спасительное оружие. Он идет и смотрит лишь вдаль, потому что он не имеет права свернуть со своего пути. Пусть Питер не знает, чем закончится его война, но он уверен в том, что удача на их стороне. На. Их. Стороне. Питер поднимается по склону и замечает вдали фигуру. Может — это именно тот, к кому он стремится. Может — это лишь иллюзия уставшего рассудка, но юноша ступает дальше и дальше, стаптывая ноги в кровь, обувь — в пыль. Он нашел ради чего жить — пусть жить и недолго. Час. Два дня. Или год. За спиной шестнадцатилетнего юноши разрушенные жизни, которые он ведет в новый, в светлый мир. И пусть война не окончена, но людям есть за что воевать. У них есть стимул, у них есть надежда. Паркер ловит своим сердцем любимый смех. Он думает о глазах, в которых горит огонь. Он думает о нем, о человеке, которого любит всем своим неискушенным юным сердцем. Питер сражается ради него, того что он начал. Питер верит. Ведь удача любит его. Юноша оборачивается и видит за своей спиной те самые жизни. Сотни, нет, сотни тысяч людей идут за ним, как за горящим в темноте маяком. И пусть война не окончена. И пусть Питер не знает — он ли это, Тони Старк, впереди, Питер просто верит и сражается. В него верят. За него сражаются. И тогда удача всегда будет на их стороне.