В плену собственных грёз

В этот раз Тобирама проснулся первее. Его самочувствие улучшилось, хоть и не было таким, каким хотелось бы. Сенджу решился встать на больную ногу и сейчас лишь немного прихрамывал. Голова периодически болела, а рукой нельзя было двигать, пока кости не срастутся, и все же шиноби был рад наконец встать на ноги. Ему наскучило просто лежать на футоне и ждать, пока конечности вновь нормально заработают. В данный момент у него появилась уникальнейшая возможность — полюбоваться спящей красавицей. Смотря на неё, тихо сев на край её кровати, сенсор убеждался, что нет ничего в этом мире совершенного. Эта Учиха невероятна внешне, но то, насколько она слаба… «Небось такую тростинку сдувает ветром на улице» подумал тут же Тобирама. Безусловно, утонченна для мужского взгляда каждая часть её тела, но эти же части тела заставляли вспоминать о тонких ветвях деревьев, которые так легко повредить и сломать. Будь кто-нибудь на месте Тобирамы, тут же воспользовался бы случаем и сделал с Эрико все, что душе угодно. Сенджу не отказался бы сейчас от тепла женского тела, особенно такого тела, однако такие низкие помыслы всегда умирали там же, где и зарождались — где-то там, на подсознательном уровне. Он не пользовался женщинами, не оскорблял их, не считал лишь инкубаторами для новых шиноби. Если женщина куноичи, она и вовсе на равне с мужчиной на поле боя. Тобирама не единожды забирал жизни девушек клана Учиха, чему сам первое время ужасался. Ниндзя пропустил тот момент, когда война стала настолько жестокой, что отцы стали посылать на поле брани своих дочерей, едва успевших расцвести и совсем маленьких. Если женщина не была куноичи, то это история совсем другая. Для Тобирамы представительницы прекрасного пола всегда были слабее и в чем-то глупее, но они имели определённое влияние на мужчин, это он знал точно. Ими можно любоваться как чем-то единственным хорошим в его ужасном мире, от них можно получить тепло, их можно желать, но лишь они могут очаровать, не наоборот. Сенджу убедился в этом лично. Его колдунья сейчас лежала перед ним. — Почему… — девушка открыла глаза, чуть пощурилась, а потом натянула одеяло до шеи и резко села в кровати, — Почему ты не в своей постели? — Я уже там належался, — сухо ответил альбинос. — Твоя нога же… — Уже почти зажила, — сказал Тобирама и демонстративно пошевелил ногой. — Теперь я не такой безопасный, да? — Я знаю, что ты все равно мне ничего не сделаешь, однако мне неприятен тот факт, что ты сидишь на моей кровати, так близко ко мне, ещё и в полуобнаженном виде, — Эрико смотрела в сторону и говорила с недовольством. — Какая разница, где и в каком виде я сижу? Я же не голый перед тобой хожу, — не понимал претензий Учихи шиноби. — Соблюдай элементарные правила приличия, иначе… — Иначе что? — вновь перебил её Тобирама, — Позовешь своих людей и прикажешь меня убить, пока я полностью не восстановился? — он позволил себе коснуться её подбородка, — Я твой единственный шанс заключить мир, с меня ни один волосок упасть не должен, если ты хочешь согласия моего брата на преломление хлеба с Учихами. — Твой брат добрее, не пытайся меня обмануть, — сказала девушка, не боясь смотреть в глаза собеседнику. — Мне главное сделать так, чтобы ты вернулся к нему, ему хватит и этого. — С чего ты это взяла? И почему ты решила, что я не сбегу при первой возможности, раз мне стало лучше? — задал вопросы сенсор, не меняя своего эмоционального состояния. — Я слышала многое о Хашираме. А не сбежишь ты, потому что тоже устал от войны. Тебе нужен этот мир так же, как и мне, сколько бы ты не кричал о ненависти к моему клану, — сказала то, что чётко понимала, принцесса. — Убери руку, прошу по-хорошему. — Мои люди все бы отдали за то, чтобы оказаться на моем месте, — стал говорить Сенджу, опустив руку к её шее. — Они бы не думая мстили бы за всех своих убитых родственников. — Я им ничего не сделала, я даже не ниндзя, ты сам говорил, — не шевелясь и находясь в лёгком напряжении, припомнила Учиха. — Мало кого из отчаявшихся людей это волнует. Быстрая смерть это лучшее, что ожидало бы такую девушку как ты, — продолжая водить пальцами по сонным артериям, рассказывал сенсор. — Зачем ты говоришь мне все это? — задала вопрос брюнетка. — Чтобы ты осознала реальность и не думала, что все так просто, — он поднял на неё свои красные глаза и убрал руку. — Люди живут в горе, они на мир так легко не согласятся. Им нужна месть. — Не им это решать, а главам кланов. Лишь от них все зависит, нужно только их к этому подвести, — свято верила в это Эри. — Этот упырь Мадара не станет слушать тебя, не в этой жизни, — думал Сенджу. — Станет, уж поверь. У нас с ним особые отношения, — это звучало двусмысленно, но и пусть. Эрико было не до догадок Тобирамы. — У тебя ничего не выйдет, — скептически к этому всему относился сенсор. — Оденься, — не обращала внимание на его слова девушка. — Больно на тебя смотреть в таком виде. — Всё это — подарки твоих дорогих лидеров и соклановцев, — сказал Сенджу о своих шрамах. — Они навсегда останутся со мной, и я до конца своих дней буду помнить, чьих это рук дело. — Я тоже все помню, — девушка откинула одеяло и вылезла из постели, — пусть шрамов на мне и нет. Зато они есть на моем сердце и кровоточат каждый раз, стоит мне только вспомнить о своих погибших родных. Их смерти — дело рук твоих людей. Но я готова закрыть на это глаза, если те, кто ещё живы, будут жить и дальше, в мире и гармонии. — Я сомневаюсь в том, что ты Учиха, — недолго помолчав и подумав, заговорил Сенджу. — Потому что слабая? — спросила Эрико, будто бы зная ответ. — Нет. В тебе напрочь отсутствует жестокость, — ответил изумленный шиноби. — Не все Учихи жестоки, далеко не все, — была убеждена Эрико. — Ты не видела то, что видел я, — Тобирама взял хаори, что лежало возде его футона в сложенном виде, — Все шиноби твоего клана хладнокровные убийцы, в особенности Мадара с Изуной. — Ты врёшь, — принцесса отказывалась в это верить. — Боги… — вздохнул Тобирама, соболезнуя наивности этой девушки, — Тебе придётся принять реалии этого мира. Он беспощаднее, чем ты думаешь. — Это не так, — помотала головой Учиха. — Мир лучше, чем ты говоришь. В этот момент на окно села птица, которую Эрико тут же узнала. — Брат, — только и произнесла девушка, кинувшись к ястребу, дабы достать письмо. — Мне… — Нет, ты как отсюда не выходил, так и не выйдешь, — единственная дочь покойного Таджимы Учихи была категорична. " Эри, моя драгоценная сестра, мы вернулись с поля боя с большими потерями и множеством раненых. Среди них наш с тобой Изуна. Его состояние крайне тяжёлое. Он хочет поскорее увидеть тебя, возможно хоть так ему станет легче. Поспеши и будь осторожна, возьми с собой всех своих людей. Мадара. " И тут сердце Эрико будто остановилось. — Изуна… Нет… — воздуха в лёгких едва хватало, — Нет, не может быть, — тихо говорила взволнованная принцесса, часто дыша. — Что с тобой? — спросил Тобирама, увидев, как сильно изменилось её состояние. — Мой брат… — она с трудом повернулась в сторону Сенджу, — Нет, боги, он не должен умирать, не должен… — Эрико, — он подошёл к ней ближе. — Мне нужно к брату. Срочно, мне нужно к нему, — была готова сорваться с места брюнетка, но её ноги будто бы стали ватными, а тело не хотело слушаться. Тобирама только и успел подбежать к ней и поймать хрупкое тело здоровой рукой. Он крепко прижал её к себе, чтобы не упала, и думал, что же делать дальше. Оставалось только положить её на кровать и ждать, пока очнется. Что же такого случилось? Почему она так волнуется? Только эти вопросы интересовали сейчас Сенджу. — Эрико, — он громко звал её, хлопал по щекам, но результата не было никакого. Лишь… — Мадара… — сорвалось с её уст в один момент. Что это значит? Он её любовник, тайный жених? Или же… он её брат? — Изуна… — продолжала бредить принцесса, а Тобирама продолжал смотреть на это и вслушиваться в слова, — Не умирай… Изуна при смерти, как понял альбинос. И прямо сейчас в его душе зародилась крупица сожаления. — Выходит, я с ним почти покончил, — сказал сам себе шиноби. Именно Тобирама нанес ему это фатальное ранение, на серьезность которого Сенджу очень надеялся. Все Учихи должны были умереть и ненавистный Изуна тем более. Так он думал во время битвы, но не сейчас. На клинках Сенджу кровь отца и трех старших братьев Эрико. Тобирама знал по себе, как это больно и насколько невозможным кажется заполнить пустоту внутри после потери близкого человека. И сейчас он осознал, что отплатит девушке, которая ни в чем не повинна, которая и войны не видела, которая спасла его, пусть и ради выгоды для себя и своих людей, гибелью родного брата. От таких мыслей стало не по себе. Как бы сильна не была ненависть Тобирамы к Изуне, Эрико ему стало жалко. — Тобирама… — девушка открыла глаза и позвала его. — Я здесь, — сухо произнёс сенсор, покидая свои мысли. — Ты поедешь со мной к моим братьям, — поставила его перед фактом хмурая Учиха. — Как пленник? — спросил красноглазый. — Как участник переговоров, — аккуратно сев, ответила девушка. — Меня убьют. Больше похоже на ловушку. — Даю тебе свое слово, не убьют, — Эрико накрыла ладонью его руку. — Кто тебя из твоих слушать будет… — проговорил Сенджу. — Тобирама, поверь. В меня отец не верил, я сама в себя не верю, хотя бы ты поверь. Я хочу закончить это ради всех нас. Как она это сказала… С такой мольбой, с надеждой в глазах, как-то так, что Тобирама не мог отказать, был не в силах сопротивляться словам этого хрупкого создания. — Это давно нужно было закончить, — как бы невнятно согласился Сенджу, но она поняла.