© Жюль Анри Пуанкаре
***
Вопреки всем стандартам и канонам, утро началось не с ароматного кофе и даже не со звонка будильника, а с ведра ужасающе холодной воды, нежданно обрушившейся мне на… А-а-а-а!! Вскочив, как ошпаренная, я извернулась в воздухе, выхватила палочку и, рефлекторно приняв стойку, упёрлась ею в шею стоящей перед кроватью нарушительницы… Которой, не иначе, как по насмешке судьбы, оказалась старшекурсница со значком старосты факультета на мантии. — Неплохая реакция, — оценила она, окинув меня придирчивым взглядом. — Если бы ещё палочку правильно взяла, цены бы тебе не было, львёночек. — Что?.. — На палочку, говорю, посмотри. Я непонимающе опустила глаза вниз. Рассеянный после сна взгляд не сразу сфокусировался на собственных пальцах… стискивающих острие палочки. На девушку я направила рукоять. Гм. Мучительно вспыхнув от стыда, под насмешливым взглядом старосты крутанула артефакт в пальцах, мысленно чихвостя себя за невнимательность. Из-за отсутствия чётко выраженной рукояти и стандартного сужения к кончику, я частенько неправильно хваталась за свою лавровую палочку, не сумев определить на ощупь, где какой конец. А в бою такая оплошность стоила бы жизни… Это ещё хорошо, что я сразу не стала колдовать, спросонья не воспроизведя ни одного вредоносного заклинания. А учитывая, что первым в голову всегда приходит Expelliarmus… обезоруживать саму себя вообще не очень приятно, я вам скажу, особенно когда палочка стремительно вылетает из руки и с размаху врезается тебе в лоб. Синяк потом долго не сходит. Я знаю, потому что уже испытывала это на себе. Думаю, не стоит упоминать, как ухахатывался отец, прознав о причине травмы любимой дочурки… Судя по смеющимся глазам студентки, эта мысль пришла в голову не только мне. — Линдси! — рассерженно, с долей невыразимой досады прошипела я. Ну вот почему из всех возможных людей свидетельницей моего позора была именно она?! Я опустила палочку. Тело била мелкая дрожь — то ли от холода, то ли от негодования пополам со смущением. Круглолицая миловидная шатенка с хитрющими глазами виновато улыбнулась, подняв ладони в примирительном жесте. — Прости-прости. Надо же, а подействовало! Честно, я уж было потеряла надежду тебя добудиться. Чары бодрости не действуют, будильники игнорируешь, вцепилась в одеяло мертвым хватом… вот что с тобой не так, Браун, а? — Всё со мной так, — недовольно буркнула я, схватившись за подол пижамы, чтобы выжать лишнюю влагу, но та почему-то оказалась абсолютно сухой. Не поняла? Нет, ну я же точно промокшая до последней ниточки! Тогда какого?.. — Как ощущения? — поинтересовалась префект, направляя на меня свою палочку. — Finite Incantatem! Ощущение озяблости, сырости и прилипшей к телу мокрой одежды тут же сменилось привычной сухостью и теплотой. — А это разве не Aquamenti было? — удивилась я. — Нет, кое-что из раздела менталистики. Заклинание Sensus aquae, вы возможно на старших курсах проходить будете. Принцип в том, что жертва думает, что окунается в воду. У меня просто пока не очень хорошо получается, да и попрактиковаться не на ком. Вот, нашла повод применить. — Вот уж спасибо! — я сердито глянула в знакомые бесстыжие глаза, но, не найдя там ни капли раскаяния, беззлобно махнула рукой. — Не знала, что ты у нас староста, Линдси. — Так меня только в этом году и назначили. Мир так тесен, не правда ли? Одевайся давай, все девочки давно повставали и намарафетились, лишь одну тебя от постели никак не отодрать. Первачков собирают в гостиной, там декан жаждет пообщаться перед первым учебным днём. — Ясно. Да, мир и вправду удивительно тесен, особенно магическая Британия. С Линдси Пай мы были знакомы давно, не с пелёнок, конечно, но близко к этому. Наши отцы были коллегами и много лет работали вместе. Вернее, сначала мистер Браун работал под его началом, а уж потом они стали коллегами. Нередко мы навещали их семью на различные праздники или просто по выходным. Миссис Пай готовила восхитительные пироги с клюквой и воздушные безе, пока мы с Линдси и соседскими мальчишками гоняли на мётлах или играли в карты под занудное ворчание её старшего брата Огастуса*. Он, если не ошибаюсь, должен был перейти на седьмой курс Равенкло в этом году. Я быстренько посетила ванную, облачилась в форму и причесалась, в который раз радуясь существованию такой удобной штуки как магия, благодаря которой на все гигиенические процедуры и приведение себя в порядок не тратилось лишнего времени. Гостиная Гриффиндора представляла собой просторную комнату с большим камином и множеством мягких кресел. Никаких вырвиглазно-алых цветов, что бы там ни говорили, а вполне приятные тона. Стены цвета пыльной розы, темные деревянные панели, узорчатый бежевый ковёр на полу. Кресла и диван обиты бордово-вишнёвым бархатом, такого же цвета расшитые нитками атласные подушки, хаотично разбросанные вокруг низкого круглого стола и, по-видимому, использующиеся вместо пуфов. Большой книжный стеллаж напротив камина, а по бокам — два высоких, почти до потолка, стрельчатых окна с великолепным видом на озеро и окрестности замка. Классический викторианский стиль, элементы «поздней» готики. В камине слабо тлели угли, а чашки с недопитым чаем на столике и чей-то забытый клетчатый плед с раскрытой книгой на достаточно широком подоконнике создавали ощущение некого уюта, присущего только общим гостиным. Когда вокруг вроде как легкий хаос, но хаос невероятно правильный и нужный. Первокурсники уже расселись на диванах и креслах, приготовившись старательно внимать декану, величественной статуей застывшей у факультетского стенда. — Мисс Браун, наконец-то! Вы заставили нас ждать. Хотелось бы сразу прояснить, что какие бы то ни было опоздания будут штрафоваться снятием баллов, — по мне мазнул строгий взгляд зелёных глаз, — чего бы нам всем очень не хотелось. На первый раз простительно, но впредь постарайтесь избегать таких случаев. — Прошу прощения, профессор, мои внутренние часы дали сбой, — виновато улыбнулась я, открыто глядя ей в глаза. — Что ж, ужин и вправду был поздним, — чуть смягчился голос декана. Ага, контакт есть, значит, не всё потеряно. — Надеюсь, вскоре вы привыкнете к установленному графику. В первое время, конечно, будет непросто, однако старосты и другие старшекурсники не откажут вам в помощи. Ведь так? Под требовательным взглядом замдиректора находившиеся в гостиной старшие ученики прилежно, скорее даже по привычке, покивали головами, не отвлекаясь от своих дел. Ясненько. Значит, декана мы слушаем, но не слышим, уважаем и любим, но довольную и на расстоянии. Ах, милые бедные грифы, незнающие, что хорошие отношения с куратором — залог не только неплохих оценок (и я говорю именно «неплохих», а не «хороших», ибо отметку Превосходно можно получить лишь за знания, а вот поставит ли тебе Тролля за невыполненное эссе сразу или благосклонно подождут, пока ты его сдашь — уже дело отношения), а и участия в позаурочной деятельности, что мне, собственно, и нужно. Поэтому мило улыбаемся и задаём вопросы. Но сначала дожидаемся конца лекции — нетерпеливых никто не любит. — Как вы уже знаете, старостами факультета являются мистер Уизли и мисс Пай, они же и ответят на интересующие вас вопросы. — Профессор задержала взгляд на Гермионе, только и ждавшей момента, дабы вскинуть руку. — Да, мисс Грейнджер, библиотека свободна к посещению для всех учеников без ограничений, и вы можете проводить там хоть всё своё свободное время. Разумеется, покинув её за полчаса до отбоя, который, независимо от обстоятельств, наступает в десять вечера. Что касается школьных правил, главные из них вам огласили на вчерашнем пиру. От себя добавлю, что запрет на применение колдовства в коридорах принят не только ради дисциплины, которую вы успешно нарушаете и тысячей других способов, — красноречивый взгляд на рыжих близнецов, — а ради вашей же безопасности. До нужных кабинетов весь этот месяц вас будут провожать старосты, так что старайтесь запоминать дорогу. Замок большой, потеряться в нём может каждый, и нет ничего зазорного в том, чтобы попросить о помощи старшекурсников или учителей. Почему месяц? Хороший вопрос, мистер Сэвидж. В связи с тем, что лестницы постоянно двигаются, путей к одним и тем же кабинетам существует несколько. За месяц вы вполне способны выучить их все. Но, повторюсь, если вы не уверены или думаете, что заблудились, лучше уточнить дорогу. Если вы одни, можете спросить совета у портретов, но ни в коем случае не ориентируйтесь на их местоположение — они имеют привычку ходить друг к другу в гости… Помочь вам может и факультетское привидение, сэр Николас, но особо на него не надейтесь. — Простите, профессор, можно вопрос? — Задавайте, мисс Браун. — Мне немного непонятна вся эта система с факультетскими баллами, — поделилась я. — Ведь бывает же, что одни ученики трудятся, отвечают на уроках, а другие ленятся и ничего не делают. А баллы у всех общие. По мне, так не совсем справедливо. Первачки согласно зашушукались, то и дело оглядываясь на старших. — Видите ли, мисс, хоть общий счёт есть у каждого факультета, но существуют и индивидуальные. Если ученик заработал баллы на уроке — они идут в его собственную «копилку», если же отличилась группа из трёх учеников и больше, баллы засчитываются факультету в целом, как, например, с квиддичем. Количество факультетских баллов в конце года и определяет, кому достанется кубок Школы со всеми вытекающими привилегиями. Индивидуальные же баллы студенты могут тратить в личных целях или приплюсовывать к общим. То же самое касается и их снятия. Если у студента уже изъяты все имеющиеся личные баллы, его счёт уходит в минус, а очки снимаются со всего факультета. Гм, понятно. Что ж, это куда логичнее, чем неразбериха из канона. Чувствую, нас ждёт ещё немало подобных «сюрпризов» и несостыковок. Ведь, как бы ни старалась мадам Роулинг, она писала в первую очередь сказку, а не дотошное жизнеописание магов или устройство Хогвартса как учебного заведения. Многие детали так и остались за кадром, как, собственно, и жизнь других, второстепенных персонажей. А Золотое Трио не шибко интересовали все эти мелочи, у них своих приключений хватало. — Волнуешься? — легонько пнули меня локтем. Я по привычке пропускала мимо ушей слова МакГонагалл, переключившейся на технику безопасности. Никогда не любила ОБЖ. Не поворачивая головы, шепнула бесшумно подкравшейся Сьюзен: — Да не особо. Скорее, предвкушаю. — Это да, — услышавшая нас Гермиона мечтательно вздохнула. — Интересно, какими будут тутошние уроки? И, надеюсь, нам дадут образец для написания домашних заданий, ведь формат эссе бывает разным, а мы всё-таки пишем на пергаментах. Знаешь, в моей прошлой школе нам давали чётко обозначенные рамки… Ну да, кто о чём, а Грейнджер о домашке. И почему я не удивлена? Тем временем декан закончила свою вводную лекцию, настоятельно посоветовав отправляться на завтрак, взяв с собой сразу все нужные книги. Путь от Большого зала до башни неблизкий, а времени от завтрака к первому уроку отведено не так уж и много. А ещё ведь есть движущиеся лестницы и исчезающие ступеньки… чую, отлавливать зарёванных первачков будут по всему Хогвартсу. По крайней мере, первое время. Старосты раздали нам листочки с расписанием на этот семестр. Вообще, у первого курса занятий было три-четыре: два от завтрака до обеда и два после. Каждое занятие длилось ровно полтора часа с двадцатиминутными переменами между ними. Ужин от семи до восьми, а остальное время до отбоя считалось свободным. В целом расписание выглядело примерно так: Понедельник: 9:00 - 10:30. Чары, Флитвик (+Равенкло) 10:50 - 12:20. Чары, Флитвик (+Равенкло) 13:50 - 15:20. Трансфигурация, МакГонагалл (+Слизерин) 15:40 - 17:10. Защита от темных искусств, Квиррелл (+Слизерин) Вторник: 9:00 - 10:30. Гербология, Спраут (+Хаффлпафф) 10:50 - 12:20. Гербология, Спраут (+Хаффлпафф) 13:50 - 15:20. Уход за магическими существами, Кеттлберн (+Слизерин) Среда: 9:00 - 10:30. Трансфигурация, МакГонагалл (+Слизерин) 10:50 - 12:20. Трансфигурация, МакГонагалл (+Слизерин) 13:50 - 15:20. Чары, Флитвик (+Равенкло) 15:40 - 17:10. Защита от темных искусств, Квиррелл (+Слизерин) Четверг: 9:00 - 10:30. Гербология, Спраут (+Хаффлпафф) 10:50 - 12:20. Уход за магическими существами, Кеттлберн (+Слизерин) 13:50 - 15:20. Зельеварение, Снейп (+Слизерин) 15:40 - 17:10. Зельеварение, Снейп (+Слизерин) Пятница: 9:00 - 10:30. История Магии, Бинс (поток) 10:50 - 12:20. История Магии, Бинс (поток) 00:00 - 01:30. Астрономия, Синистра (+Равенкло) Совсем неплохо. В пятницу вообще только два урока и один ночью — астрономия. Удобно, учитывая, что завтрак в выходные дни сдвигался на час и длился на полчаса дольше — чтобы даже самые ленивые «совы» успели покушать, — и уроков не было. Любопытно, что большинство занятий у нас сопряжено именно со Слизерином. Поощрение межфакультетского соперничества? Разумнее было бы наоборот сократить контакты львят со змейками, но где маги, а где логика? Это два никак не связанных, взаимоисключающих друг друга понятия, неспособных ужиться вместе. Большинство принимает это как должное, но некоторые, не будем показывать пальцами на магглорожденных, даже после краткого экскурса от старших продолжают с завидным упорством искать логику там, где её издревле не существовало. Пыхтят, кряхтят, стонут, но всё-равно пытаются натянуть маггловские правила и законы на магический мир. Заведомо бесполезное дело, если хотите знать моё мнение, но попробуйте переубедить убеждённых подростков, воспитанных с мыслью, что наука может объяснить всё. Далеко не всем хочется тратить своё время на столь неблагодарное дело. Думают, лучше пускай своим умом дойдут до нужной мысли, может, так хоть запомнят получше. Но проблема в том, что доходят далеко не все и далеко не сразу. Особо упёртые, бывает, полжизни тратят фактически впустую. Отсюда и это снисходительное к ним отношение. Кстати, об этих самых упёртых, где там моя Гермиона…***
В Большой зал мы явились стройным позёвывающим строем во главе с Перси Уизли и тут же, не сговариваясь, расселись: девочки с одной стороны, мальчишки — напротив. Завтрак был в истинно английском стиле: овсянка, тосты с маслом и джемом, варёные яйца и ломтики жареного бекона. Хотя на столах также стояли вазочки с фасолью в томате и несколько видов консерваций вроде оливок и баклажанов. Из напитков — классический черный чай и тыквенный сок. Последний я откровенно недолюбливаю, так что чаю была очень рада, несмотря на явное отсутствие выбора. Эх, кофе бы сюда… — Линдси! — поймав взгляд старосты, состроила умоляющую мордашку, подняв бровки домиком и сделав взгляд как можно более прочувственным. Прекрасно знающая мои пристрастия девушка лишь фыркнула, всем своим видом иллюстрируя безразличие, но я-то знаю, как выгляжу и какое впечатление создаю. Так что не прошло и полминуты, как Пай сдалась и постучала по столу кончиком палочки. — Кофе, пожалуйста. Только с молоком. Вообще-то это вредно, Венди. — Ничего подобного, — в тон ей ответила я, с наслаждением обхватывая руками услужливо приготовленную эльфами чашечку с дымящимся напитком. На самом деле — действительно ничего страшного. Как бы пафосно и заезженно это ни звучало, организмы магов куда выносливее обычных людей, а наша медицина способна в прямом смысле творить чудеса. Неудивительно, что большинством маггловских болезней волшебники попросту не болеют. Так что нагрузка на сердце и нервную систему от употребления кофеина ребёнком хоть и не исчезает полностью, но сводится к достаточному минимуму. Нет, разумеется, если пить кофе литрами дни напролёт, то без последствий это не останется, но от одной-двух чашечек в день, да ещё и разбавленных, точно ничего не будет. Мне, как дочери колдомедика, этого ли не знать. — Пять баллов, между прочим, — ворчливо заметила Линдси. Похоже, ей самой не понравилась собственная сентиментальность в отношении одной милой первокурсницы. — Тебе повезло, что преподаватели часто его пьют, иначе мне пришлось бы платить все двадцать. Ну да, школьными правилами кофе хоть и не запрещённое, но довольно дорогое удовольствие. И платят домовикам не деньгами, а личными баллами. Весьма условно, конечно, но так финансовое неравенство хоть как-то сглаживается, а ученики стимулируются на лучшую учёбу. В теории. Я блаженно зажмурилась. Как говорил один полководец, уже не помню, кто именно, истина недоступна тому, кто не приобщился к пенной благодати кофе. И есть же в этом что-то… Любимый напиток значительно поднял настроение, и я стала вполне себе благодушно осматривать наш стол. Так получилось, что своей «агитацией» мы с девочками сами себе удружили и первокурсников на Гриффиндоре было наименьшее количество — всего лишь девять, в то время как нормой было тринадцать-четырнадцать на курс. Впрочем, даже такое досадное упущение не смогло испортить мне настроение, подбадриваемое оптимистичным «лучше качество, чем количество». Я окинула внимательным взглядом сокурсников. Аккурат напротив меня сидел немного встрепанный и заспанный, оттого бесконечно забавный Саммер, миловидный и светловолосый, с россыпью веснушек на носу, представившийся «просто Сэмом». Совсем неулыбчивый, даже меланхоличный, он вяло ковырялся в своей овсянке, изредка косясь на преподавательский стол. Не разглядывала бы его так внимательно, не заметила бы. Интересный кадр, я ещё не забыла, как вчера на перроне он всего одной фразой вогнал весь первый курс в панику. По левую руку от него сидел сосредоточенный Энтони Голдштейн, листавший положенную на колени тетрадь в толстом кожаном переплете. Из-за стола мне не было видно палитурки, лишь мелькающие кончики страниц с рукописным текстом, значит, явно не учебник. Конспекты? Судя по заложенному за ухо простому грифельному карандашу (кстати, оригинальный способ убрать длинную чёлку), он ещё и пометки делает. Из общения в поезде у меня сложилось впечатление о нём как о ребёнке достаточно разумном и ответственном, охочим до учёбы и новых знаний. Неконфликтный, но любящий интересные дискуссии, а ещё очень любопытный. Даже слишком. Голдштейну идеально подошёл бы Равенкло, так сказать, не встреться мы с Гермионой ему на пути. По правую руку от Сэма о чём-то негромко переговаривались Лео Лайтвуд и Кайден Сэвидж. Судя по манере общения, они либо были хорошо знакомы ранее, что маловероятно, так как оба магглорождённые, либо довольно легко сходятся с людьми. Причем инициативу и ведущую роль в приятельстве я бы присудила Лайтвуду, обладавшему явными лидерскими замашками. Возможно, выходец из богатой семьи, хотя лишней вычурности или дорогих безделушек я пока не замечала. Ладно, стоит присмотреться, а там видно будет. Едва успев подумать об этом, поймала на себе вопросительный взгляд темно-синих глаз. Неловко пожала плечами, обезоруживающе улыбнувшись. Мальчик улыбнулся в ответ, продемонстрировав милые ямочки на щеках, и вежливо попросил передать джем. Выполнила просьбу чисто автоматически и лишь через несколько минут, когда уже переключила внимание на завтракающего Уизли, поняла, что манипулировать с помощью внешности умею не только я — сегодня стол был накрыт порционно, а не как вчера, и получилось, что я подарила Лайтвуду свой собственный джем. Гм. Кажется, я начинаю позорить славную общину попаданцев. Где мой взрослый интеллект, параноидальная внимательность к каждой мелочи вкупе с сверхинтуицией, талантом к плетению интриг и пафосным превосходством над жалкими детишками? Наверное, там же, где и чувство самосохранения. Ладно, вернёмся к нашим баранам. То есть к Рональду Уизли, у которого я на полном серьезе начала подозревать трикстерские замашки. Потому как умудриться так кушать обычную овсянку мог только профессиональный жрон со стажем или законченный тролль, решивший поиздеваться над ближними. Впрочем, не то чтобы одно другому сильно мешало… Совсем неудивительно, что очень скоро вокруг «рыжего и конопатого» возникла своеобразная зона отчуждения, которая его, похоже, совсем не смущала — мальчик продолжал с воинственным видом втолковывать что-то безучастному второкурснику, размахивая зажатой в кулаке вилкой с наколотой сосиской, как победоносным флагом, ну, или героическим мечом. По заспанному и отсутствующему виду второкурсника можно было легко определить степень его заинтересованности жаркой дискуссией. И самое удивительное, что сделать замечание гриффиндорцу никто и не думал. Никто, кроме, пожалуй, меня. — …Так я подошёл к нему и говорю в лицо: слушай, ты… — Кхм… Рон. — …а они и слушать не хотят! А потом как… — Рон. — …ловец взлетает ввысь! А я им говорил, что Пушки Педдл на такие уловки не ведутся! — Рональд. — …потом ещё долго передо мной извинялся… — Уизли! Что примечательно, на мой окрик голову повернул наш староста, даже одинаковые рыжие близнецы, а вот Рон и ухом не повел, продолжая свой монолог, и для вескости подчеркивал громкие замечания взмахами сосиской. — Персиваль, Мерлином прошу, угомони своего брата, — искренне стараясь сдерживаться, попросила я. — Его поведение уже ни в какие рамки не влазит. Префект окинул брата придирчивым взглядом, но, то ли не найдя в действиях младшенького ничего криминального, то ли считая подобное нормой, вопросительно повернулся ко мне обратно. Я молча обозначила рукой «мертвую зону» вокруг Рона, надеясь, что этого будет достаточно. Зря надеялась. — Поведение вашего брата не соответствует нормам этики и приличий за столом, — пришла мне на помощь Гермиона. — Так мы и не на министерском приёме, — несколько раздражённо ответил староста. Ого. Больная мозоль? — Это пока, — спокойно возразила я. — А вдруг ваш брат однажды будет работать там? Или даже вы… — судя по реакции, пример удачный, нужно дожать. — Вот опозорится Рональд перед каким-нибудь начальником, и вся ваша карьера полетит в Тартарары. — Тётушка говорила, подобные приёмы с обязательным застольем очень любит сам Министр, — словно бы невзначай обронила сидящая рядом Сьюзен. Умная девочка. Эффект был незамедлителен: искры понимания отразились в глазах Перси, он приосанился, расправил плечи, сверкнул стёклами очков, явно подражая Дамблдору, даже его серебряный значок, казалось, засиял пуще прежнего. Рон удостоился воспитательного и, судя по вскрику, довольно болезненного подзатыльника и грозного взгляда от пылающего жаждой справедливости старосты. Правда, весь эффект немного стёрся, когда подошедший сзади Вуд от души хлопнул приятеля по плечу, отчего тот чуть со скамьи не свалился, в процессе растеряв половину своего гонора и чуть не уронив очки. — Персик, дай посмотреть твоё эссе по «Истории Магии», мне там восемь дюймов не хватает. И бланк «би» по нумерологии. Как ты решил последнюю задачку, кстати? Ах, да, доброе утро, что ли.***
К счастью для многих, в первый день всё ещё впечатлённых после вчерашнего, оттого и непривычно рассеянных первокурсников старались сильно не нагружать неподъемным гранитом науки. Учителя были на удивление тактичны и благодушны, давая возможность детям адаптироваться, привыкнуть к новым обстановке и режиму дня. На первой паре профессор Флитвик провел увлекательную и явно не раз отрепетированную лекцию о чарах, сразу же завоевав расположение и любовь детей своим красноречием, остроумными шутками, общим безобидным видом и, конечно же, демонстрацией сложного волшебства на практике. Меня впечатлило, как виртуозно и легко двигалась его рука с палочкой, в мгновение ока выписывая немыслимо сложные пассы. И хоть повторить такое мы сможем ещё очень и очень нескоро, но для запала детям хватило и первой искры — профессора слушали с горящими глазами, затаив дыхание и чуть ли рты не открывая от восхищения. Полугоблину наше внимание явно польстило, и весь урок он благодушно улыбался в усы. Расстались все очень вдохновлённые и довольные друг-другом. На обед мы спускались, не переставая обсуждать занятие и продемонстрированные чары. — А я говорил вам, что Флитвик лучший профессор в школе! — самодовольно улыбался равенкловец Майкл Корнер, словно умения полугоблина — его личная заслуга. — У меня старший брат как раз в том году выпустился, он говорил, что у Флитвика все сдают ЖАБА по Чарам на «Превосходно». Ну, вороны уж точно. Последнее замечание мне не очень понравилось. Я уже давно поняла, что межфакультетское соперничество занимает довольно важную «шестеренку» в учредительной конфигурации Хогвартса, не зря же придумана вся эта система с баллами, но для того, чтобы данный механизм «работал», нужно как минимум наличие патриотизма в учениках. Ладно львы со змеями, тут конкуренция (читай, вражда) уже устоявшаяся, кованая немалым временем и историей, так и призывающей погрызть друг-другу глотки, а вот Хаффлпафф и Равенкло? Относительно мирные, нейтральные факультеты. У тех же барсуков свои ценности и понятия об успехе, и, чтобы развить в них азарт, желание «показать им всем, чего мы стоим», нужно хорошенько постараться. Вывод? Агитация. Причём быстрая и действенная. Так, если подумать и воззвать к моей дремлющей паранойе, что может повлиять на детей лет одиннадцати в первую очередь? Авторитетная особа, то есть директор, преподаватели и старшекурсники. Смена обстановки, чем, собственно, и является приезд в Хогвартс, положительные эмоции при сильном впечатлении или даже потрясении… Что ж, схема вырисовывается крайне занятная. И нацелена она, в первую очередь, на магглорождённых или маггловоспитанных, хотя потомственным волшебникам тоже перепадает, всё же дети очень впечатлительные, кем бы они ни были. В чём их особенность? Дети не так много думают. Нет, они думают, конечно, размышляют и мечтают, но не склонны анализировать абсолютно всё, больше полагаясь на чувства и ощущения, а также «устоявшееся» мнение взрослых. Ведь потом, когда мы вырастаем, в памяти откладываются, в основном, эмоционально окрашенные ассоциации, связанные с каким-то событиями. Отсюда и пляшем. Первой ассоциацией является, разумеется, письмо. Принесённое совой или профессором таинственной школы, который поведает о существовании самой настоящей магии. И тогда сверхъестественные и ненормальные способности, которые уже должны к тому времени «проклюнуться» у детей, больше не будут вызывать страха и отторжения. Облегчение родителей, переставших бояться, что их ребёнка однажды заберут секретные спецслужбы для опытов, передается детям, а результат закрепляют визит в Косой Переулок и все эти «чудесные чудеса». Следующая ассоциация, призванная «оторвать» будущих студентов от мира магглов — это Хогвартс-экспресс. Если не считать прохода на платформу девять и три четверти, то путешествие выдаётся довольно обычным. Поезд как поезд, никаких там запряженных в упряжку пегасов или драконов, не говоря уже о том, что простое перемещение каминной сетью произвело бы на магглорождённых куда большее впечатление. Но тут фокус переходит на всех учеников сразу. Девять часов беспрерывной езды — даже для меня, заядлой любительницы путешествовать, весьма утомительно. Учитывая способы перемещения магов — аппарацию и порт-ключи, мгновенно переносящие в пункт назначения, — эти девять часов становятся и вовсе изнуряющими. Масла в огонь подливают голод — на тележке со сладостями далеко не уедешь, — и ворох новых знакомств. Не говоря уже о банальном нетерпении и этом ужасном томительном чувстве ожидания, которое выматывает хуже самого длинного путешествия. Тут опять работает ассоциация. Дети сидят в поезде, все в нетерпении предстоящего чуда, изводятся от желания наконец приехать. Желания поскорее перейти из «обычного» в «волшебное» на протяжении этих самых девяти часов. В мозгах желание откладывается прочно. Следующий по списку у нас сам Хогвартс. Путешествие по озеру дает прекрасный вид из лодок и соответствующее время на размышлений. О том, как им повезло оказаться волшебниками, фактически «избранными», о том, что они будут жить в огромном сказочном замке. Радость, благодарность и нетерпение вновь отпечатываются в сознании. Дальше идёт маленькая темная комната и мандраж перед церемонией Распределения. Тогда-то фразочка Рона о тролле кажется удивительно удачной. Может, дети и не поверят, но волноваться начнут. Просто на всякий случай. Вишенку на торте ставит всеобщее внимание к их юным персонам от старших студентов. Далеко не все дети достаточно коммуникабельны, чтобы спокойно выносить глазеющую на себя толпу. Неудивительно, что уставшие, взвинченные, взволнованные, успевшие накрутить себя до немыслимых проблем дети чуть ли не вслух благодарят Мерлина за то, что всё это, наконец, закончилось. А когда всё заканчивается? Правильно, когда они садятся за стол своего Дома. Разумеется, первыми впечатлениями о факультете будет радость и облегчение. А в довесок их ещё и вкусно кормят — своеобразный акт поощрения детишек, сделавших верный выбор. Теперь свежеиспечённые студенты могут позволить себе расслабиться и насладиться праздником. Ву-а-ля — привязка завершена. И никаких «зелий доверия» и «ментальных закладок» не нужно. А первой попыткой патриотической пропаганды является, конечно, вступительная речь старосты или декана, когда уставшие дети уже соберутся в гостиной. Вчера я никак не могла понять, почему бы не отложить ознакомление с «политикой партии» до утра — настолько сильно хотелось спать. Но важен был именно этот день, так воспоминания останутся наиболее яркими. А в чем суть любой вступительной речи? В завуалированной форме сообщить, что их факультет самый лучший, обойти стороной недостатки и акцентировать внимание на достоинствах. Вымотанным, длительное время мариновавшимся детям этого хватит за глаза. — Венди! Вот так всегда. Уйдя глубоко в размышления, не сразу поняла к кому обращаются, а когда поняла, было уже поздно. — Ай! А-ау!… Мордред! Я так и застыла в максимально несуразном положении, держа рюкзак с едва не рассыпавшимися учебниками на вытянутых руках и немного шатаясь в попытке удержать равновесие. Одна нога по колено застряла в исчезнувшей ступеньке. Вот блин! — Осторожно, не двигайся, а то колено ещё повредишь, — Сьюзен обежала меня по кругу и забрала из рук ношу. Опираясь на мальчишек, я с горем пополам выбралась из незапланированного архитекторами отверстия и смущённо кашлянула. — Эм… так о чём мы там говорили? — Мы, — выделила интонацией обращение Гермиона, — говорили о преподавателях. А вот в каких облаках витала ты, неясно. Да уж, рассеянность в школе, полной двигающихся лестниц, — определённо не самая лучшая черта. К сожалению, окончательно я это осознала лишь когда, при опоре на повреждённую ногу, та стала выдавать укол неприятной острой боли. Приехали. — Тебе нужно в больничное крыло, — со знанием дела покивала Парвати. — Подожди, мы поможем дойти. — Давайте после обеда, — вздохнула я. — Судя по ощущениям, это небольшое растяжение, ничего криминального. Да и нам всё равно по пути. Настроение немного испортилось, и к прежней теме размышлений я вернулась лишь когда Гермиона продолжила свой разговор с Майклом: — В любом случае, нам пока не с чем сравнивать. Вот по истечению этой недели, когда мы побываем на всех уроках, я выскажу своё мнение. Воронёнок на это только хмыкнул и отправился к товарищам, явно уверенный в своей правоте. Я задумчиво проводила его глазами. Если быть честной, я не видела ничего плохого в подобной агитации. Черту тут никто не переступал, переформирования мировоззрения тоже не предусматривалось, скорее — лёгкое подталкивание к мысли, что ты сделал правильный выбор факультета и теперь должен внести свой вклад в коллектив. Хорошо учиться, зарабатывать баллы и держать «марку» своего Дома. Не так уж и много, верно? Мой взгляд зацепился за стайку первокурсников с зелёными галстуками и подкладками мантий, которые вместе с остальными шли в Большой зал. Для обычного ребенка — конечно. А вот для кого-то вроде Поттера… для кого-то вроде Поттера выбор факультета может быть равносильным выбору субъективизма, на который он будет опираться всю оставшуюся жизнь. Ох, Мерлин… Надеюсь только, Волдеморта он не передумает умертвлять. Иначе этому миру трындец. «Запасной вариант» Избранного, Невилл, может и не справится с возложенной на него незавидной геройской участью. И козыря вроде аномалии с палочками-сёстрами или крестража во лбу у него нет. Да уж, что-что, а вот накручивать себя я мастер. Сгинь, паранойя, мне без тебя лучше жилось! И нет, я совершенно не виновата, что Поттер попал на Слизерин, это нелепая случайность и только! Ага, случайность… За обедом я сидела довольно мрачная, отягощённая мыслями о всеобщем печальном конце. Почему в моем представлении умереть должны были конкретно все, я так и не поняла, но, наверное, заполучив власть в Британии, Волдеморт окончательно свихнется от радости и поубивает всех своих сторонников. Или, что вероятнее, завидев творящееся безобразие, вмешаются другие страны. Тогда обо всем станет известно магглам, а они, испугавшись неизвестности, решат избавиться от угрозы радикально и скинут на магов огромную атомную бомбу. Бомба, в свою очередь, придёт в резонанс с магией испуганных волшебников и взорвёт к чертям всю нашу планету, от которой останутся лишь горстка метеоритов, сиротливо парящая в черном-пречёрном космосе… Почему-то от последней картины на душе стало хорошо и приятно, и сразу расхотелось представлять этюды всемирного апокалипсиса. Всё-таки как хорошо знать, что какие бы у тебя ни были проблемы, в любой момент всё может стать во много раз хуже. — Что? — поймав мой осиянный взгляд, осведомился Саммер. — Мы все умрём, — жизнерадостно поделилась я плодами размышлений. Парень чуть удивлённо приподнял брови, но согласно кивнул, признав незыблемую истину. — Конечно. Окружающие покосились на нас немного странно, но я предпочла не обращать внимания.***
*Оригинальное имя Augustus Pye в переводе РОСМЭН почему-то звучит как «Август Сепсис», хотя вольный перевод мне нравится больше. Кому вообще захочется носить фамилию, означающую фактически "гниение" (др.-греч. σῆψις), заражение крови?