© Бабки-Ёжки из м/ф «Летучий Корабль»
***
Появление на доске объявлений информации об уроке полётов в этот вторник вызвало такой взрыв энтузиазма и ажиотажа у первокурсников, что ударной волной зацепило почти весь факультет. Доходило до того, что каждый уважающий себя старшекурсник (чаще всего — не то что «не состоящий в команде по квиддичу», а и вовсе — знакомый с метлой лишь как с бытовым инвентарём) счёл своим пресвятым долгом поделиться мудростью и опытом с неразумными первачками. То, что сами первачки в советах вроде «Только не взлетайте слишком высоко, ибо есть риск столкнуться с дельтапланом» не нуждались, никого, разумеется, не волновало. Особенно в этом плане старались второкурсники, наконец-то избавившиеся от статуса «самых-младших-которыми-можно-помыкать-как-захочешь», почувствовавшие себя взрослыми и опытными и оттого возжелавшие отыграться на «нижестоящих кастах», то бишь, на нас. Как я успела выяснить, в Хогвартсе, как и в любой другой школе, существовала своя внутренняя иерархия. Если не брать в расчет чистокровные заморочки, то, понятное дело, что чем старше курс, тем выше твоё положение. Среди учащихся главную «должность» занимали префекты школы — двое семикурсников с разных факультетов, представляющие интересы всей школы. Кстати, вот они не обязательно разнополые, в отличие от старост факультетов — этих всего восемь, по двое от каждого Дома. У нас это старший Уизли и Линдси, у змеек, помимо моего родственничка, была Джемма Фарли, у барсучков Габриэль Трумэн и Бланка Маркес, а у воронов — Роберт Хиллиард и Пенелопа Клируотер. Каждый из них уже примелькался перед нами, когда приходил провожать на то или иное занятие, так что мы успели всех запомнить и уяснить, к кому следует обращаться при случае. И возможностей, и обязанностей у префектов было больше, чем у обычных студентов. Они могли снимать баллы с учеников: старосты факультета — не больше десяти за раз, а вот старосты школы — сколько душенька пожелает, а ещё выписывать жалобы в деканат, это что-то вроде «штрафных карточек». После трёх письменных жалоб старосты имеют право сами назначать отработки, но чаще это всё-таки делают преподаватели. Дальше, они следят за порядком на переменах, патрулируют коридоры, курируют первачков, для которых обязаны быть, в буквальном смысле, няньками. Я специально, выкроив время на выходных, выцыганила у мадам Пинс гигантский пыльный свод правил и законов, к которому, судя по внешнему виду, уже много лет не прикасалась рука человека. А ведь первое правило студента гласит: «Сначала выучи правила, а потом нарушай»! Так вот, в обязанности старост входит немало забот, включающих ознакомление первокурсников с замком, системой образования и даже помощь с учебой в первое время. Для магглорождённых и вовсе должны были проводится специальные курсы, на которых им бы рассказывали обо всех тонкостях житья-бытья волшебником: системе транспорта, сословий, различных традициях, правилах поведения, — и даже проводили бы экскурсии по магическому миру каждые каникулы. У нас, разумеется, всё это выполнялось — в лучшем случае — процентов на пятнадцать. И то — если ученики сами поинтересуются и начнут расспрашивать. А вот полномочиями своими старосты пользоваться не стеснялись. Это и отдельные апартаменты с личным домовым эльфом, и ванная старост, и возможность не посещать кое-какие уроки и бродить по замку после отбоя, и допуск в запретную секцию библиотеки. Ходили даже слухи, что префекты школы могут аппарировать на территории Хогвартса, но, откровенно говоря, все сильно сомневались в их правдивости — даже преподаватели этой возможности лишены. Скорее студенты по привычке возвышают должность старост из-за присущих привилегий, при этом совершенно забывая (или намеренно не обращая внимания) на их обязанности. Нет, я очень люблю Линдси, но должна признать, что свою роль она исполняет посредственно. Девочки её любят за весёлый характер, а ещё Пай частенько собирает нас в спальне и делится всякими нужными бытовыми чарами и девчачьими премудростями, будь то зачаровывание пергамента от чернильных клякс, модное завязывание галстука или надёжная укладка волос для плохой погоды. Мальчишки, оставленные на попечение Перси Уизли, справляются своими силами, так как рыжий староста считал подобную помощь выше своего достоинства. Он мне не очень нравился — ходит постоянно напыщенным индюком, только и умеет, что умничать и значок старосты на хилой груди выпячивать. А толку никакого. Но нужно отдать ему должное: после моего замечания Рональда он немного утихомирил. Не сам, конечно, его авторитет среди братьев по-прежнему оставлял желать лучшего, скорее родителям нажаловался — я видела, как сегодня утром к младшему Уизли прилетела сова с письмом от матери. Уж не знаю, что там было написано, упомянула ли миссис Уизли взорванный котёл или нет, но Рон слегка присмирел и даже стал вести себя аккуратнее. Крысу свою на колени не сажал при еде — и то хлеб. Но вернёмся к нашим баранам, то есть, к второкурсникам. Так получилось, что «взрослыми» считались шести- и семикурсники, так как именно в это время, по истечению семнадцати лет, наступает совершеннолетие. К просто «старшим» причислялись ещё и пятый с четвертым курсом, как более зрелые и сознательные. Первый и второй — младшие, они даже галстуки носили другие, с более крупными полосами*. А третий курс — ни рыба, ни мясо. Самый «апогей» пубертатного периода, льющиеся из ушей гормоны, сквернейший характер и непобедимая необходимость бунтовать, обдуваемая попутными ветрами в голове. Подростки — ужасные создания, а подростки-волшебники — ужасные вдвойне. И так уж приключилось, что весь этот ядрёный коктейль достигает пика, в большинстве своем, именно на третьем курсе, отчего к директору на стол не раз попадали предложения изолировать третьекурсников от остальной массы учеников, переселив в другое крыло и немного сместив расписание. Причём предложения поступали чаще всего не от родителей, а от колдомедиков, уставших исправлять последствия неудачных проклятий, приворотных, отворотных и ещё Мерлин-знает-каких зелий и целой кучи всякой опасной дряни. Об этом мне тоже рассказывал отец, в своё время потерявший нескольких буйных подростков, решавших свои амурные дела особо жестокими способами. Дамблдор, впрочем, принимать столь радикальные меры не спешил и решал вопрос более либерально. Переселять учеников он не переселял (хотя такие эксперименты практиковал прошлый директор Диппет), предпочитая нагружать третьекурсников обязательными факультативами и дополнительными предметами в количестве не меньше четырёх штук на душу, на которые уходило всё их свободное время. Так что в «школьной жизни» третьекурсники практически не участвовали. Самыми активными были четвёртые и шестые курсы, свободные от экзаменов СОВ и ЖАБА. А также второкурсники. В нашем случае, правда, это больше походило на самоутверждение за чужой счёт. И терпеть подобное мы, разумеется, не имели ни малейшего желания. После нескольких пренебрежительно-снисходительных поручений в стиле «принеси-подай» наглость двенадцатилетних волшебников перешла всякие границы. В кои-то веки почувствовав себя королями положения, они быстро вошли во вкус — старшим до них дела не было, а малышня вроде нас ничего толком не могла противопоставить. Ну, это они так думали. На деле же «малышня» собралась всем курсом и в субботу утречком, после очередного возмутительного приказа вроде «разбу́дите нас в восемь и принесёте завтрак в постель», отметелила их подушками в общей гостиной. Баллы с нас не сняли, даже несмотря на пострадавшее школьное имущество в лице разорванных подушек, которые я с особым удовольствием «надевала» им на головы. Присутствующие при этом старшекурсники веселились, хлопали и свистели, подбадривая нас. А после, когда все второкурсники вдоволь наелись перьев, которыми мы услужливо набили им рты с издевательским «Завтрак подан!», близнецы Уизли даже подошли к нам и вручили коробку шоколадных лягушек с бутылкой сливочного пива, торжественно объявив, что «обряд инициации» пройден и мы признаны взаправдашними львятами, «истинными детьми Годрика». Мы посмеялись и задрали носы. — Если ничего не делать, они на шею влезут и ножки свесят! — заявил Кай Сэвидж, смешно уперев руки в бока. В пижаме, с запутавшимися в растрёпанных волосах пёрышками, выглядел он презабавно. Впрочем, остальные не лучше. — Надо бы им сразу уяснить, кто в доме хозяин! — согласно кивнула я. — Мы, может, и самые младшие, но коготки показывать умеем! Старшекурсники рассмеялись. — И правильно! А то порасслаблялись тут все! — Только вы на них зла не держите, — Линдси кивнула в сторону наших жертв, судорожно пытавшихся отплеваться от перьев. — Они в своё время проверку не прошли, оттого мы помыкали ими до конца года. Вот, теперь на вас хотели обиду выместить. Это такая своеобразная традиция, проверять новеньких на «вшивость» и «гриффиндурость». — Много ещё таких проверок будет? — с сомнением уточнил Лео, брезгливо сковырнув пальцем комок слипшегося пуха с плеча. — А то учтите, мы за себя не отвечаем, — тут он пакостливо улыбнулся, — за нас отвечаете вы. Мы разом заулыбались, вспомнив, что, помимо когтей, умеем демонстрировать ещё и зубки. Перси ощутимо передёрнуло. — То ли ещё будет! — Линдси такой ответ лишь позабавил. — Вот увидите, малышня, вам даже понравится! Я чую в вас дух факультета, а такое бывает нечасто. — В прошлом году новички нас разочаровали… — начал один из близнецов. — …в этом подкачало распределение… — подхватил второй. — …мы надеялись, что с нами будет Поттер… — …но он предпочёл слизней, и мы подумали… — …что лучше стая львов без Поттера… — …чем стадо овец, пусть и с национальным героем! — закончили они в один голос и улыбнулись совершенно одинаковыми улыбками. Какие забавные придурки! — В общем, вы приняты в семью, — провозгласил Оливер Вуд, однокурсник наших старост и капитан сборной по квиддичу. — Выпьем же за это! Они весело почокались кубками со сливочным пивом. Впрочем, повод поразмыслить о поспешности своих выводов нашёлся очень даже скоро…***
Денёк выдался прекрасный: ярко светило солнышко, лёгкий ветерок гнал по небу пушистые белые тучки, похожие на пузатых овечек, и шелестел листьями на деревьях. Тенёчек наш был прохладным, газон под пятыми точками — ровно стриженным и мягким, а наспех сооружённые сэндвичи — вкусными. Я задумчиво разглядывала шоколадную лягушку, по очереди оттягивая ей то одну, то другую лапку, и философски раздумывала: съесть или не съесть. Заколдованный собрат Тревора отчаянно брыкался в попытках обрести свободу, но я держала крепко. Плечо подо мной пошевелилось: Сьюзи перелистнула страницу книги. Поерзав немного, я поудобнее умостила голову на её плече и вернулась к своему занятию. К сожалению, шоколадное изделие уже выдохнулось и прекратило сопротивление, так что есть его пришлось без особого удовольствия. Проступавшие сквозь пышную шапку листвы солнечные лучи на миг ослепили, и я положила руку на лицо, прищурившись. По ярко-зелёной траве поползли солнечные зайчики, где-то вверху запели птички. Над ухом жужжала муха, вдалеке, ближе к опушке леса, жужжали пчёлы. Жужжала и Гермиона. — Уже двадцать три минуты прошло! Что за безответственность! — девочка носилась по поляне взад-вперёд, что-то недовольно бубня себе под нос, изредка прерываясь, чтобы проверить время. — Может, профессор забыла, что у нас урок? — без особого интереса спросила Сьюзи. — Может, его перенесли на другой день? — внёс предположение Тони. — Может, они там все умерли? Я повернула голову. Сэм развалился на траве слева от меня и меланхолично пожевывал травинку. — Давайте отправим кого-то в замок и уточним! — наверное, уже в третий раз предложила Грейнджер, нетерпеливо вертясь на месте. — Вот тебе хочется туда идти? — Парвати, оккупировавшая второе плечо Сьюзен, бесцеремонно перелистнула страницу её книги и стала рассматривать картинки. — Посмотри, какой чудесный денёк! А нам так редко удается вырваться из замка и просто посидеть на свежем воздухе… — Но не в учебное же время! — возмутилась наша отличница. — Пойди предложи это слизеринцам, — послышалось откуда-то сверху, но мне было лень поворачивать голову. Судя по голосу, говорил Кай, который вместе с другом расположился на толстых, раскидистых ветках дерева. — Интересно, когда они сдадутся? — Уже. Услышав комментарий Лайтвуда, я перевела взгляд на учебную площадку, где в полутораста метрах от нас змейки смиренной кучкой уже больше четверти часа дожидались неприлично опаздывающую преподавательницу. На знойном солнце. К их несчастью, мы сориентировались быстрее и заняли единственный тенёк поблизости, так что перед однокурсниками стоял выбор — присоединиться к нам или стоять в гордом одиночестве под пекущим солнцем. Думаю, всем понятно, что они выбрали. Но вот стремление к комфорту перебороло неприязнь, и юные аспиды сползлись к нагретому… то есть, к прохладному местечку с видом королей, приехавших проверить свои колонии — вроде, и территория наша, но с местными туземцами разговаривать не умеем. — Двигайтесь, вы занимаете слишком много места, — наконец снизошел до разговора с нами Малфой. Неправильную он тактику выбрал, ох, неправильную… — И не подумаем, — не глядя на него, лениво протянула я. Гермиона, оценив обстановку, прекратила мерить шагами землю и демонстративно уселась на единственное свободное место в теньке. Кажется, я плохо на неё влияю. — Это не ваша земля, двигайтесь, — чуть покраснев, упрямо повторил Драко. — Не-а, — я развлекала себя тем, что подцепляла кончиком туфельки увядший цветок и подбрасывала его в воздух. Трынь-трынь-трынь… — Можете освободить нам место, пожалуйста? На солнце очень жарко, — тронув его за плечо, вежливо спросил Поттер. Я повернула голову и задумчиво посмотрела на него. Будущий дипломат растёт? Или привык положением героя пользоваться? — Не-а, — я вернулась к своему занятию. — Лаванда, прекрати, — наконец, подал голос Блейз. Уголки моих губ дрогнули: показался, змеюшка. — Я же тебя знаю, ты не оставишь однокурсников помирать от жары. Я вновь повернулась к ним, сделав вид, что серьезно задумалась. Раскрыла рот, якобы готовая согласиться, на миг замерла. И с выдохом покачала головой: — Не-а, — внимание вновь вернулось к цветочкам. — Да чего мы у неё спрашиваем! — возмутилась было Пэнси, но Рон грубо её оборвал: — Лучше убирайтесь, слизни, не видите: вам здесь не рады! Я нахмурилась: пощекотать нервишки, повредничать и позубоскалить — это одно, но затевать ссоры на ровном месте — явно не самая лучшая идея, даже я это понимаю. Но Остапа, то есть, Рона, уже понесло: — Что, с первого раза не понятно?! — он воинственно вскочил на ноги и схватился за палочку. — Ты что-то вякнул, Уизел?! — моментально вскипятился Малфой, как мне показалось, даже обрадовавшись такому повороту событий. Палочка мгновенно легла ему в руку и нацелилась на рыжего львёнка. Но не успели оба драчуна произнести хоть слово, как среди ясного неба грянул гром. — Что здесь происходит?! — невесть откуда появившаяся преподавательница коршуном налетела на студентов. — Немедленно прекратите! Я аж приподнялась на локтях от удивления. Это она за деревом пряталась, что ли? Откуда вообще взялась? — Нарушение дисциплины на моих уроках непозволительно! По пять баллов с каждого, молодые люди. И вы тоже, слезайте оттуда! Поднимайтесь, давайте, поднимайтесь! Класс, за мной! — Ух ты. Это нам всего-то надо было захотеть подраться? — удивился Лео, спрыгнувший с дерева и приземлившийся рядом. — Значит, так, в следующий раз, когда преподаватель будет опаздывать, устраиваем кучу-малу прямо в классе, авось, кто-нибудь прибежит. — Только не смейте делать это при Снейпе, — серьезно предупредил услышавший нас Блейз. — Ах да, у него же хрупкая и ранимая душевная организация, — ехидно протянул мальчик. — Аллергия на Гриффиндор и нервы старые, неустойчивые. — И котлы тоже, — тонко улыбнулся Забини. — Старые, неустойчивые. — А ещё взрывоопасные, — усмехнулась я. — Учтите, у нас есть Уизли. Его пламенную любовь к зельеварению никакие щитовые чары не удержат. — Это угроза? — Пока лишь предупреждение. Мы помолчали, наблюдая, как мадам Хуч выстраивает в два ряда старые школьные метлы. От одного взгляда на них хотелось плакать: потёртые, обшарпанные, в заусенцах и трещинах. Именно то, что нужно для первого полёта! Мне вдруг стало очень тоскливо и грустно, захотелось домой, к своей любимой малышке «Нимбус-1700», лёгкой, юркой и стремительной, как ящерица. А это что за, прости Мерлин, безобразие? В глазах Драко при взгляде на школьное имущество отражалась почти такая же звериная тоска, а вот Поттер искрился любопытством и нетерпением. Гермиона опасливо поглядывала на свою метёлку, Парвати потыкала торчащие во все стороны прутья носком лакированной туфли и сморщилась. Сьюзи сложила руки на груди и, кажется, вознамерилась простоять так до конца занятия. Мальчики выглядели спокойными. — А теперь, вытяните руку ладонью вниз и скажите «вверх!» — Вверх! — пропустив в голос повелительные нотки, скомандовала я. Шершавое сухое древко обрадовано ткнулось в руку, точно голодная дворняга, выпрашивавшая еду. Я погладила его большим пальцем руки и покрепче стиснула. Старенькая, кажется, ещё времён Дамблдоровой молодости, «Комета», грубо сколоченная и надёжная, как таран. Скорость развивает приличную, но маневренность хромает на обе ноги. Помнится, конкретно у этой модели ещё с тормозами не всё хорошо, на поворотах будет порядком заносить. — Вверх!.. Вверх! — сбоку Гермиона воевала со своей метлой, пробуя разные интонации и частоты, время от времени переходя на рассерженное шипение. Её метла пофигистично лежала на траве, не думая и дёрнуться. — Вверх! ВВЕРХ! — Уизли, наклонившись, во всю глотку рявкнул на метлу, отчего она резко выпрямилась, с размаху впечатавшись черенком ему в лоб. Оу. Шишка, наверное, будет. — Вверх, кому говорю! — …тупая деревяшка! — К руке! Место! Рядом! — Цып-цып-цып… Мадам Хуч, наблюдавшая за потугами студентов, обречённо прикрыла глаза рукой и отвернулась. Я вполне искренне ей сочувствовала… ровно до тех пор, пока не вспомнила, что она, вообще-то, является учителем и, соответственно, должна чему-то учить. Или хотя бы продемонстрировать на собственном примере. В этой школе что, выполнять свои прямые обязанности считается немодным? Когда все дети с горем пополам выполнили задание, преподавательница с ястребиными глазами кратко обрисовала принцип удержания на метле (цитирую: «управляйте… ну, в общем, как сможете, так и управляйте») и велела по её команде подняться в воздух, но не более чем на три-четыре фута. Теория в этом деле не поможет — полётам невозможно научиться на словах. Это надо чувствовать. Повозившись немного с юбкой, в частности, с её несообразной длиной, я перекинула ногу через метлу и искоса оглядела однокурсников, гадая, кому же достанется участь Невилла — и достанется ли? Хорошо бы обойтись без всяких эксцессов, но когда у нас всё было как у людей? Вот прозвучал свисток, и юные волшебники потихоньку начали подыматься. Я оттолкнулась от земли и плавно скользнула в воздух, затем чуть сместила корпус вперёд, выравнивая метлу параллельно земле. «Рулить» было нисколечко не сложно, тело будто бы само чувствовало ту самую «золотую середину» и знало, куда и под каким углом наклоняться. Ведьмины инстинкты, не иначе. — Ой-ёй… — внезапно пискнула Гермиона, намертво вцепившись в собственную метлу, которая вдруг начала стремительно и совсем неестественно набирать высоту, выделывая пьяные зигзаги. — Мамочки! Снимите меня отсюда! Сними-ите-е-е!… — Девочка, ты куда?! Немедленно опускайся! — ошарашено выдала мадам Хуч, возмущённо взмахнув руками. — Это вы её опустите! — крикнула я. — Не видите, её метла не слушается! Роланда удивлённо переводила взгляд с меня на Гермиону и обратно, не делая даже попыток достать палочку. Помощи от неё, видимо, ждать не приходилось. — Гермиона, прыгай! — крикнул Лео. — Сейчас, пока выше не поднялась! — Я бою-ю-юсь! — взвизгнула она. — Т-тут высоко! — Прыгай! Сейчас! — И-и-и-и! — метла вдруг сделала крутой вираж и пробкой от шампанского понесла девочку ввысь. До нас донёсся лишь развеянный по ветру крик. — Ну, сделайте же что-нибудь! — панически вскрикнула Парвати. Мадам Хуч понеслась в ту сторону, где исчезла Грейнджер. Галопом. По полю. Вот дура. Плюнув на правила, я покрепче вцепилась в «держак» метлы и рванула с места. Поток ветра тут же ударил в лицо, засвистел в ушах, мир смазался перед глазами, заставив подслеповато прищурится. Из глаз брызнули слезы, на миг ослепив, я чувствовала лишь какое-то напряжённо-тянущее сопротивление воздуха всем телом, словно мир перевернулся вверх тормашками: я падаю с земли и с размаху впечатываюсь в небо. Рывок — и вот метла останавливается, будто бы достигнув вершины своей траектории, готовая вот-вот упасть. Картинка перед глазами наконец теряет движение, и я широко распахнутыми глазами вбираю в себя невозможно ясное лазурное небо. Оно было везде, куда хватало глаз. Высокое, прекрасное, недосягаемое. На краткий миг мне показалось, что время прекратило свой ход, так же, как и я, ослеплённое солнечным светом. Но вот метла подо мной наклоняется, паря в невесомости, а до ушей доносится отдалённый крик. Гермиона. Я резко наклоняюсь вбок, уводя метлу в другую сторону, и судорожно выискиваю глазами знакомую фигуру. Подруга обнаруживается летящей на бешеной скорости в сторону Запретного леса. Устремляюсь за ней, крепко вцепившись в черенок «Кометы». Даже зачарованная метла не может развивать скорость, большую, чем закреплено разработчиками, и это плюс. Школьные метлы — старенькие и дряхлые, именно поэтому Грейнджер до сих пор не разбилась, хотя двигается метла резкими зигзагами, совсем не скрывая своего намерения сбросить всадницу. Я прижалась к древку всем корпусом, набирая скорость. Вообще, управление метлой не похоже ни на что. Тут нет руля, педалей и рычагов, вообще ничего нет, кроме твоего собственного тела. Мётлы очень чувствительны и реагируют на любое движение, при этом имеют встроенный «автопилот» и могут обходиться даже без участия мага. Как и в случае с волшебными палочками, этот артефакт совершенно уникален и имеет даже что-то вроде собственного интеллекта, направленного, правда, исключительно на полёты. В некоторых ситуациях метла интуитивно понимает желание всадника, например, свернуть куда-то, и выполняет это даже раньше, чем получит соответствующую команду. Именно поэтому неуверенные, робкие и боящиеся высоты волшебники никогда не играют в квиддич. Если ты не до конца уверен, что вообще сможешь взлететь на метле, то сделать это действительно не получится. Если, наоборот, боишься и уверен, что упадешь — упадешь. Весело, правда? Я уже почти настигла девочку, но её метла вдруг застыла и рванула в ровно противоположную сторону, то есть прямо на меня. Будь у меня чуть медленнее реакция, мы обе уже валялись бы где-то в дебрях Запретного леса, в крови и с переломанными конечностями. Но, к счастью, я просто крутанулась вокруг своей оси, как шашлычок на шампуре и зачарованная метла просвистела в паре миллиметров от уха. Вот тьма!.. Резко развернувшись, устремилась за ней, держась на несколько футов ниже. Метла Грейнджер словно выдохлась и прекратила петлять, взяв курс обратно на замок. — Гермиона, прыгай! — крикнула я, когда мы летели почти параллельно. — Я поймаю! — Н-не могу! — панически пискнула девочка. — Н-не могу расц-цепить пальцы, они словно з-замертвели! Голос её звучал нервно и прерывисто, и я с ужасом поняла, что девочка задыхается. Мерлин мой, да у неё паническая атака! На метле! Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт! Не особо задумываясь что творю, на полной скорости начала набирать высоту. Крепко вцепилась в древко, разжала коленки и упёрлась в неё ногами. Метла выровнялась, и я разжала руки. Сейчас или никогда! Выдохнув, отпускаю управление. Метла по инерции пролетает ещё немного и замирает. Я отталкиваюсь ногами и прыгаю. Расстояние между нами не больше пяти футов, но встречный ветер сбивает траекторию, и я едва не хлопаюсь с огромной высоты, зацепившись лишь пальцами. Метла замедляется и прогибается под весом двоих детей, Гермиона отчаянно визжит и зажмуривается. Я испуганно размахиваю ногами в воздухе и пытаюсь вскарабкаться наверх. Не хватало только погибнуть в такой ответственный момент! К счастью, тут Гермиона прекращает демонстрировать свои вокальные способности и вспоминает обо мне. С её помощью я кое-как поднимаюсь и перекидываю ногу через метлу, которая, почуяв новую хозяйку, уже вовсю несется вниз в отчаянной попытке то ли разбиться в щепки, то ли сделать финт Вронского, желательно, со смертельным исходом для конкретно взятых ведьм. Грубо зажимаю древко между колен и тяну на себя. Некоторый опыт у меня был, так что даже с непослушным школьным инвентарем удалось совладать. Кто бы мог подумать! А ведь я точно была уверена, что метла зачарована! Но нет — со скрипом, но ею можно было управлять, никаких отклонений от нормы не наблюдалось, кроме, разве что, замедленной скорости, но они просто не рассчитаны сразу на двоих детей. Значит, дело было в Гермионе. Со скрипом, но метла долетела до учебной площадки, хотя мне казалось, что она обязательно треснет по пути. Грейнджер, вцепившаяся в меня, как утопающий в спасательный круг, не думала разжимать дрожащие пальцы даже когда мы приземлились на мягкий газон. Почувствовав, наконец, твердую опору под ногами, я облегчённо выдохнула. — Никогда! Слышишь, никогда больше не подходи к метле! — с чувством выдохнула я, отдирая от себя окаменевшую от пережитого Гермиону. — А то на ещё один такой подвиг меня может не хватить! Девочка отмерла, всхлипнула и бросилась обниматься, от переизбытка чувств чуть не задушив ещё не оклемавшуюся меня. Ох, рёбра мои, рёбра… Навстречу нам неслись встревоженные ученики, возглавляемые неудачливой преподавательницей, к которой я за время полета успела проникнуться не самыми хорошими чувствами и поминала исключительно в паре с нецензурными эпитетами. — Всё целы? — накинулась на нас мадам Хуч, что примечательно, проверив на целостность в первую очередь метлу, а потом уж нас. Или она на посторонние чары проверяла? Судя по нахмуренному лицу, тренерша пришла к тем же выводам — метлу никто не заколдовывал. — Паническая атака, — смогла выдавить из себя я, едва воздух вернулся в лёгкие. Но надышаться как следует мне не дали налетевшие львята, решившие, очевидно, закончить начатое Гермионой и сломать-таки мне хоть одно ребро. — Я так испугалась! — самозабвенно душила нас Сьюзи. — Мы и опомниться не успели, как Венди рванула с места! А когда метла попыталась вас сбросить! Мы были внизу и не могли ничего сделать… — Но это было круто! — вклинился Рон, голубые глаза его так и горели восторгом. — Круто?! — возмутилась Парвати, всплеснув руками. — Да они чуть не погибли! — Но не погибли же! Всё обошлось! — отмахнулся тот. — А если бы эта метла досталась тебе, ты тоже бы так говорил?! Уизли смешно надулся и запыхтел, не найдя, что ответить. В это время к нам обратилась преподавательница. — Я отведу вас к мадам Помфри. А вы! — грозный взгляд на оставшихся учеников. — Если вздумаете сесть на метлу в мое отсутствие, вылетите из Хогвартса раньше, чем произнесёте слово «квиддич»! Вот как будто это кого-то остановит. Тем более, что каждый присутствующий здесь прекрасно понимает, что выгонять из школы за подобные пустяки никто никого не станет. Максимум — отработки назначат, и то если летуны попадутся на горячем. Убрали бы метлы обратно в ангар — и дело с концом. Или кому-то сильно нужен новый ловец?…***
— И всё же, я советовала бы вам подумать ещё раз, мисс, — Минерва МакГонагалл, строгая и элегантная, несколько разочарованно разглядывала меня сквозь линзы прямоугольных очков, сидя за столом в своём кабинете. — Такой шанс выпадает далеко не каждому. Конечно, не каждому. Только избранным. — Именно поэтому, профессор, я вынуждена отказаться. Это будет слишком нечестно по отношению к остальным, — покачала я головой. — Но ведь директор уже утвердил мистера Поттера на место нового ловца Слизерина, невзирая на все правила. Я могла бы добиться того же, тем более, что эта должность в нашей команде действительно пустует и повод не пришлось бы притягивать за уши, — с ноткой неудовольствия произнесла декан. В принципе, я её понимала — когда вчера вечером к нам с Гермионой с Больничное крыло заявились мальчишки и наперебой начали рассказывать о произошедшем на площадке после нашей обоюдной госпитализации, я даже не особо удивилась. Малфой решил показать Поттеру мастер-класс и выпустил в воздух игрушечный снитч — такой обычно используют для тренировок, так как настоящий золотой снитч имеет телесную память и часто становится непригодным после первой же поимки. Мальчик-Который-Выжил неожиданно для всех оказался вполне недурным ловцом и, описав несколько «кругов почёта» вокруг директорской башни, легко поймал золотой мячик. Сам Дамблдор (как неожиданно!) стал свидетелем сего представления и без промедлений вызвал нарушителя правил к себе. Слизеринцы было расстроились, но после обеда оказалось, что Поттера не то что не наказали, а даже сделали самым молодым ловцом за всю историю школы! Слушая о подвигах Избранного, я удивлялась лишь одному — как Снейп-то на это согласился? На своих уроках декан Слизерина никогда не упускал повода как-нибудь задеть или опустить Гарри, порою переходя все допустимые границы, скатываясь даже до оскорблений его погибшего отца, наплевав на все правила приличия, из-за чего упал в моих глазах ниже плинтуса. На месте Поттера я бы подобное терпеть не стала, но Гарри молчал. Молчал и сверлил декана зелёными материнскими глазами, и этот взгляд казался укоризненнее тысячи слов. А тут вдруг — ловец квиддичной сборной! И это при том, что прошлый игрок, Теренс Хиггс, был вполне себе в форме и ни на что до вчерашнего дня не жаловался. А тут вдруг оказалось, что у старшекурсника и завал в учебе, и проблемы на личном фронте, и вообще экзамены на носу, какой там квиддич! В общем, всё шито белыми нитками из бороды одного доброго дедушки. Понимала это, конечно, не только я, и уже к следующему утру меня вызвала к себе профессор МакГонагалл с идентичным предложением. — Так получилось, что я видела, как вы спасли мисс Грейнджер, из окна башни, — интересно, они там всем преподавательским составом у окон дежурили? — Должна признаться, я впечатлена. Не каждый первокурсник способен мгновенно сориентироваться, не говоря уже о том, чтобы совладать с испорченной метлой. Вы увлекались квиддичем раньше? — Да, мэм. У меня много приятелей, с которыми мы играли дома, — скромно ответила я. — Это заметно. Что ж, мисс Браун, как вы смотрите на то, чтобы отныне играть на школьном уровне, защищая честь своего факультета? С директором я договорюсь, не беспокойтесь. Чего уж скрывать, соблазн согласиться был огромнейший. Начать, пожалуй, с того, что я просто обожаю квиддич. По сравнению с ним все те экстремальные виды спорта, опробованные мною в прошлой жизни, казались детскими играми в песочнице, не стоящими никакого внимания. Некоторые магглорождённые утверждают, что эта игра нелогична, но мы, кажется, уже говорили о взаимоотношении логики и волшебников? Чего уж скрывать, в прошлой жизни и я считала правила игры дурацкими, в особенности участие в этом всём ловца, способного переломить ход игры в одиночку… Весьма иронично, что именно за него я зачастую и играю. Это как раз тот случай, когда не узнаешь, пока не попробуешь. Не любить летать, на мой сугубо личный взгляд, невозможно. Это не самолёт, где ты просто сидишь, не воздушный шар и не банджи-джампинг, которым я увлекалась в бытность магглой. Это — самый настоящий полёт, пусть с помощью артефакта, но свободный и контролируемый лично тобой. Сама игра довольно сложная, требующая не только хороших физических данных и умения держаться на метле, а и запредельной реакции, — не забываем, что происходит всё в воздухе, на бешеных скоростях. Спортивные метлы развивают скорость не меньше ста пятидесяти километров в час, что само по себе накладывает определённые ограничения, а ведь нужно ещё следить за квоффлом, отбивать бладжеры и успевать отмечать перемещение соперников. В общем, занятие не для каждого. Но, с другой стороны, у меня были однокашники, отношения с которыми сложились очень даже тёплые и, ценой некоторых усилий, вполне доверительные. Терять зарабатываемый на протяжении всего этого времени авторитет совсем не хотелось, даже ради возможности начать играть на год раньше. Да и, если честно, квиддич со своими постоянными тренировками в мои планы на этот год совсем не вписывался. Я могла бы ещё долго расписывать плюсы и минусы такого положения, но принимать решение нужно было быстро. И я решилась. — Нет. Простите, профессор, но я не очень хорошо подхожу на эту роль, — твёрдо ответила я. — Уверена, многие гриффиндорцы с курсов постарше с удовольствием примут ваше предложение и будут играть ничуть не хуже. К чести МакГонагалл, рубить с плеча и укорять меня она не стала, хотя своё разочарование скрывать тоже не думала. Почему она так упёрлась в идею сделать ловцом конкретно меня, я так и не поняла, но послушно выслушала все аргументы и доводы преподавательницы. За слушанием успела сгрызть целую горку имбирного печенья, выпить вторую чашку очень вкусного липового чая, рассмотреть кабинет и даже вздремнуть маленько. Декан упорно стояла на своём и в итоге я решилась пойти на компромисс: — А давайте так: если за эту неделю я не нахожу подходящего игрока среди старших, то вхожу в команду. Если нахожу — ловец остаётся до конца года. — Хорошо, — после непродолжительного молчания согласилась МакГонагалл, пристально меня рассматривая. Намёк относительно моих намерений попробоваться в команду в следующем году она поняла. — Только учтите, этот шаг должен быть добровольным со стороны студента. — Разумеется, мэм. Разрешите идти? — Идите, мисс Браун, не смею вас больше задерживать. Ох и налеталась на свою голову! Впрочем, должна же я чем-то занять сегодняшнюю Историю магии. Вот и буду думать. Иногда это даже полезно.***
* В фильмах такое было, на счёт книг точно не помню.