***
Вышла из Больничного крыла я только через три дня. Надо отдать должное, мальчики проводили со мной почти всё свободное время, притаскивая с собой лекции, домашку и не многочисленных моих друзей. Судя по тому, как Седрик извинялся за одного одаренного старшекурсника Пуффендуйца, то именно этот Пуффендуец и создал такую вещественную иллюзию. Зато когда я вышла, то никого в округе не было. Потому что выпустили меня после обеда, как раз в самый разгар уроков. Я шла по пустым коридорам, Иза шла где-то в тени. Как говорится, ничего не предвещало беды. И тут я услышала шипение. — Убей, — знакомое такое шипение. — Убей, грязнокровку. И из-за поворота выползло… огромное нечто. «Даже не думай, Морфей, Хранительницу убить! " — в голове раздался гневный рык фамильяра. Я с ужасом уставилась на чешуйчатый бок василиска. Что-то заставило меня поднять голову и встретиться с взглядом с огромными жёлтыми глазами. И окаменела. В прямом смысле. Джинни подошла ко мне и толкнула. Я возмущённо уставилась на Уизли: что за не аккуратно обращение с произведением искусства? И тут только заметила, что глаза-то у девочки красные. — Почему она жива? — раздражённо зашипела девочка, и я вспомнила откуда помню этот голос. Волан-де-Морт. Долго же до меня доходит. — Я не могу убить её. — Почему? — Не могу. Её защищает замок. — А остальных нет? — змей отрицательно зашипел, а Реддл перешёл на нормальную речь. — Ладно, девчонка, чем больше сил я возьму, тем быстрее вернусь. Я мысленно вздохнула. Вздохнуть нормально я не могла… по техническим причинам. Серёжки ощутимо похолодели. Сволочь красноглазая, мразь высокомерная, погань тёмная. Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто кого. В прошлый раз я тебе, по призраку-то, когтями проехалась. Правда не факт, что это принесло ему хоть какой-то вред, а сама я немножечко сдохла, но это ничего, не существенные мелочи. Мне удалось разозлиться, прогнать страх, успокоиться и воззвать к кошке. «Коли я не иду к Реддлу, Реддл сам идёт ко мне. Нужна будет помощь, сможешь переместить и прикрыть её?» «Я-то смогу, но не уверена, что это что-то изменит. Помощь по аудиториям сидит». «Чтоб его перекати-поле дорогу перегрызло!» — с чувством подумала я, испытывая острое желание что-нибудь пнуть, и не менее острую ненависть к Джинни-Тому из-за того, что не могу это сделать. А тем временем меня подхватили заклинанием и бодро отправили сначало в туалет, а потом и в канализацию. В канализацию с лесенкой. Желание побиться головой об стену вызвало ещё одну вспышку ненависти. Морфей и Иза были где-то позади. У меня стремительно портился характер. Из милой и доброй девочки я быстро превращалась в ядовитую и агрессивную стерву. Спустя сорок минут, за которые я успела нырнуть в свое подсознание, побегать по теплому лесу, поплавала в не менее тёплой воде с богатым подводным миром, полетала на ласковом ветру, посидела с Гектором и Пандорой, помирила, ещё раз помирила и ещё раз, и ещё. Потом мне это надоело, я угрожающе пообещала обидеться и больше с ними не разговаривать. Свою угрозу я тут же выполнила, вернувшись в реальность. А в реальности ступеньки кончились и начались какие-то лабиринты. Их мы прошли удивительно быстро, я даже не успела довести себя до магического выброса. Нет, вместо этого меня саму выбросили, едва ли не в воду. «Смотри и не бесись», — Иза первой сообразила, что пялясь на темнозеленую гладь, я быстро превращусь в бомбу не очень замедленного действия. Реддл в теле Уизли чертил на полу какую-то пектаграмму, читал заклинания на разных древних языках. Из всего многообразия я узнала только латынь, древний английский и змеиный. Ещё у двух: рычаще-фырчащего и скрежеще-рычащий, — удалось понять смысл, но не опознать. Жаль. Тетрадка, кстати, легла в центр пектаграммы. Я припомнила отца Руди за любимой работой. Могла бы, покачала головой. Том был нетерпелив, аккуратен, жаден и порывист. Очевидно, ему осточертело тело первокурсницы, хотелось в своё, в родное. Понимаю. Жутко неудобно в этом маленьком, чужом, идиотском теле вместо своего родного, такого привычного. Но я смирилась, приняла его, даже почти перестала собирать все углы, кочки и ямы. Хотя я и не видела возможности вернуться назад. Так, что-то я отвлеклась. А вот мой папа наслождался прелюдией, тянул удовольствие, вычерчивал руны так же нежно, как и меня держал, в его исполнении режущие слух заклинания становились терпимыми. Одним словом, фанатик. Серьёзно. Мои родители — фанатики. Только не в том смысле, как говорят остальные. Их фанатичной преданностью завладел не Володя, а любимое дело. Рядом со мной что-то рухнуло. Джинни. За воспоминаниями я и не заметила, как Волан-де-Морт отвёл тело ко мне и произнёс последнее заклинание. Дух покинул девочку еще на середине длинного предложения, стал матерелизовываться в центре меловой шестиконечной звезды. А с последним звуком бесформеный призрак стал прекрасным Слизеринцем шестого курса. Даже полупрочрачный, с не чёткими краями и расплывающимися честями тела он был прекрасен. Падший ангел. Был. Потому что стоило ему замолчать, как прекрасное надменное лицо исказила гриммаса боли, а призраное тело выгнуло дугой. Нечеловеческий крик пролился бальзамом на душу. Ему больно. Ему очень и очень больно. Фамильяр снизил децибелы, чтобы ничего не мешало мне любоваться этим зрелищем. Теоритически ведь понимаю, что плохо испытывать злорадное удовольствие от чужой боли, но ничего с собой поделать не могу. Я дочь Лестрейнджей. Известнейших садистов Тёмного Лорда. Не лучшее оправдание, но какое есть. К сожалению или к счастью, это продолжалось не долго. Реддл сидел на полу, пытался отдашаться. Он всё ещё был полупрозрачен, но тело у него уже было. Чёткое материальное тело. — Получилось, — прохрипел Том, подбирая какой-то камешек. — Получилось! Я задумалась. Что делать? Особенно теперь, когда сделать я ничего не могу! Мне нужна помощь. Иза. «В Хогвартсе всё ещё уроки. Дамболдора нет в школе», — через несколько тягостных минут откликнулась кошка. Я закрыла глаза. Бедная Джинни бледнела всё сильней и сильней. Силы уходили от неё к Тёмному Лорду. Могла бы, вздрогнула. Меня захлестнуло отчаяние. Отчаяние, которое испытывали Колин и Джастин. Страх, безысходность, безпомощность. Какое податливое у меня сознание. Чуть что, сразу скатываюсь в безумие. Не знаю, чья была эта мысль. Пандоры, Изабеллы или может моя. Но она была. Отчётливо прозвучала в затуманенном рассудке, давая мне шанс вернуться. И я им воспользовалась. «Иза, ты можешь меня расшевелить?» — я мысленно встряхнулась и подобралась. Пора действовать. «Я могу», — второй голос, голос Морфея, прозвучал у меня в голове. «Давай. Только незаметно». Некоторое время ничего не происходило. За это время кошка успела сообщить мне, что я провела в беспамятстве около часа, за который Том успел восстановиться почти полностью. Рядом что-то скользнуло, я почувствовала, как два клыка впились мне в запястье. Я бы охнула, кабы могла. Оцепенение будто волнами стекло с меня в пол. Жадно вздохнула и едва повернула голову. Небольшой змей отцепился от моего запястья. Тут же появилась Иза, зализавшая ранки. Я ментально отправила свою благодарность, повернув голову в другом направление. Рядом со мной валялась Джинни. Совсем бледная. Но она немного прикрывала меня от Реддла. Немного, но хоть что-то. Я осторожно, на пробу, пошевелила рукой. Получилось. Нащупала руку Уизли. Получилось. Попыталась нащупать пульс. Не получилось. Сердце пропустило удар. — Не вздумай умирать, Джин, — едва размыкая губы, прошептала я. — У тебя вся жизнь впереди, глупышка. Родители, братья, возлюбленные, брак, дети, внуки. Ты же не собираешься отдать всё это какому-то смазливому шестукурснику? Где-то в глубине души появилась уверенность: она будет жить. «У меня две новости: хорошая и плохая. С какой начинать?» «С плохой». «Твоих мальчиков МакГонагалл и Дамболдор удерживают рядом с семейством Уизли». «А хорошая?» «Поверни голову в сторону Морфея и присмотрись», Я повернулась, увидела огромную змеюку. Змеюка пошевелилась и открыла мне прекрасное зрелище. Я чуть не сдохла от облегчения. Регулус, Северус и Люциус. Синий, чёрный и белый. Флаг Эстонии, блин. Я огляделась. Реддл на меня не смотрел, он был занят статуей Слизерина. «Морфей, прикрой их, пожалуйста». Змей едва заметно кивнул и ещё раз пошевелился, скрывая новоприбывших от взгляда Тома. Мой план был прост в исполнении. Там рядом с мужчинами та же вода. Я аккуратно перевернулась на живот, ещё раз убедилась, что осталась незамеченной и скользнула в зелёную муть. Ноги тут же сростились в хвост, я обернулась русалкой. Не теряя времени рванула вперёд и вверх. Вот чешуйчатый бок, вот троица спасителей. Я с силой ударила хвостом и буквально выпрыгнула из воды. Хвост стал ногами, один шаг и я уже на шее дяди. — Слава Мерлину, Моргане, Мордеру и всем остальным, вы пришли, — меня подтряхивало. — Ты как? — Реги крепко обнял меня, поглаживая по спине и волосам. — Уже лучше… лучше, чем было час назад. — Как ты тут оказалась? — Меня выписали и я пошла в гостиную Гриффиндора. Тут Уизли-младшая с Василиском. Она приказала меня убить, но Хогвартс защитил. Джинни была одержима Тёмным Лордом. Он решил прихватить меня с собой. Потом произвёл какой-то ритуал и обрёл тело. А сознание взял из чёрной тетрадки — крестража. Думаю, если разорвать связь, то Уизли можно будет спасти, а призрака или воспоминание, не знаю как правильно, можно будет как-то заманить обратно в тетрадку. — Тише, тише, — ласково прошептал Блэк. Мастер дал мне успокоительного. — Спасибо, — выдохнула я, голос перестал дрожать, а мысли сбиваться. — Откуда у Уизли появилась эта тетрадка? — задумчиво произнёс Малфой, а затем ответил на вопросительно взгляды Снейпа и Реги. — Она должна быть у меня в сейфе. Я недоуменно посмотрела на дядю. Разве это не он подкинул дневник? Ладно. — Нужно разорвать связь дневника и Джин, — уверено сказала я, спускаясь с рук дяди. — Как? — тут же перешёл в режим «Пожиратель» Блэк. — Нужно осмотреть Уизли, — нахмурилась, пытаясь сообразить, как это устроить. — Может, что-нибудь смогу сделать… Тут же передо мной появилась девочка с кошкой, сидящей у неё на груди. Я тут же присела рядом, быстро поцеловала фамильяра меж ушей и вгляделась в магию. Когда-то ярко огненная она сильно побледнела. А, вот и чёрная полоса! Она обвилась вокруг тонкого запястья и тянулась к дневнику. Я попробовала подцепить когтями эту полосу. Получилось! Дёрнула. Ничего не произошло. Я дёрнула ещё раз и ещё. Почему не получается. — Ядом, — тихо раздалось над головой. Я поднялась голову и увидела морду Морфея. — Смаж когти ядом. И раскрыл огромную пасть. — Нет, он хочет помочь, — шикнула я на волшебников, поднявших палочки. Сунуть руку в пасть Королю Змей и нажать когтем на огромный с мою руку клык то ещё испытание. Но всё же я это сделала. Умирая со страху, но сделала. Стоило мне убрать руку, как змей развернулся и опять принялся внимательно слушать Наследника Слизерина. Я выдохнула, вновь подцепила связь с дневником, зажмурилась и дёрнула. — ЧТО-О?! Получилось! Джин тут же очнулась и уже открыла рот, но я зажала его рукой. — Тихо. Щас разберёмся с Томом и поговорим. Я всё объясню, но позже. Пока сиди. Мастер, осмотрите её. Дядя Рег, дядя Люц, подстрахуйте. Я встряхнулась, услышала тихий звон и поднялась на ноги. Режим «вижу цель, не вижу препятствий» и вперёд. Главное затолкать животный страх поглубже и вспомнить, что на одну треть я безбашенная Блэк, а на остальные две — очаровательная Лестрейндж. — По своим бьёшь? — громко спросила я, выходя из-за Морфея. Я рисковала. Очень сильно рисковала. Но как говорил Сириус: жизнь скучна без риска. — Лестрейндж? — Гермиона Кассиопея Пандора Лестрейндж, — представилась я, напряжённо глядя на шестикурсника. — Известная в Хогвартсе под именем Гермионы Грейнджер. — Том Марволо Реддл. — Волан-де-Морт, — закончила я за него. Тот удовлетворенно кивнул. — Твои родители — Пожиратели Смерти? — Вернейшие и сильнейшие! — с гордостью и пафосом откликнулась я. Несколько минут мы молча разглядывали друг друга. Красивый, падла. Серёжки походели. Он в своём уме? Сказано же, Лестрейндж. Ясен пень, у меня защита на разум. — Ты поможешь мне возродиться? — налюбовавшись мной спросил Реддл. — Помогу, но при одном условии, — быстро откликнулась я. В голове уже родился совершенно сумасшедший пран. Спиной я чувствовала напряжение дяди. — Ты смеешь ставить мне условия?! — гневно воскликнул Том. — А без него ничего не получится, — убеждающие нотки. Не помню, удавалось ли папе убедить своего хозяина, но почему бы не попробовать? — Какое условие? — кажется, получилось. — Отдай мне василиска, — да, мой план по загону Реддла в дневник сопряжен с планом освобождения Морфея. Мне надоело, что я не могу достучаться до змея, а силы-то тянет. — Василиска? — глаза Тома хитро блеснули и он покрутил на пальце перстнем. Я пригляделась. — Тогда возьми его. И этот псих одним движением снял перстень и кинул его в воду. Зачем? Морфей поднялся на хвосте, мотнул головой, попробовал языком воздух и опустился, ткнувшись носом мне в плечо. Чуть не уронил, между прочим. «Извини», — ласково и весело сказал змей. Я улыбнулась, поглаживая его. Василиск блаженно зажмурился, лизнул меня и потерся о меня. Вот как злиться на такую огромную, ядовитую, гиперопасную змеюку, м? — «Хранительница». «Просто Гермиона». — А теперь, тебе надо обратно в тетрадку. Не можешь же ты идти по школе в открытую. Дамболдор и всё такое… На этот раз Том ничего не сказал. Он просто кивнул и шагнул на тетрадь. Тело воспоминания поплыло, свернулось в вихрь и всосалась в крестраж. В него тут же полетели заклинания. Я не смогла разобрать, но сила их была очевидна. — Как же удобно иметь дело с Лестрейнджами, — выдохнул Люциус. — Особенно, когда они на твоей стороне, — кивнул Регулус, и оба закончили опутывать дневник чарами. — Морфей, спрячь его до лучших времен, — устало пробормотала я. Змей скользнул мимо меня, подбросил дневник и… проглотил. «Кольцо сможешь достать? Перстень Салазара…» «Сейчас достану, не беспокойся». — Подождите. Я нырну, найду перстень Слизерина и вернусь, — стянула уже доставшую мантию, убедилась, что со всеми всё в порядке и прыгнула в воду. Я крутанулась, оглядываясь. Дно далеко, но других вариантов, где кольцо, у меня нет. Как я буду его искать? «След магии», — пояснила Иза. Очень понятно. — «Смотри линии магии». Я присмотрелась и различила несколько разноцветных волн. Ага. И что дальше? «Видишь темно-зеленую змейку?» Действительно я углядела змейку. Она почти сливалась с водой, но это была призрачная змейка! Я поплыла вдоль неё. Побыстрее: не терпиться уже отдохнуть. Мальчиков обнять. Уизли успокоить. Морфея обласкать. Изу погладить. Поговорить с Регом. Я нашла его! Перстень Слизерина! Хм… тот самый перстень с воскрешающим камнем? Похоже на то. Ладно… покажу Гектору, уж он-то должен знать об этой вещице побольше моего. А пока… пока я надела его на средний палец левой руки. Скрою, как и всё остальное. Теперь вверх! Вверх я плыла ещё быстрее. Кстати, я прекрасно орентировалась в воде. Интересно. Подарок от русалок, в довесок к хвосту? Не знаю, наверное. Я вылезла на сушу перед спасителями и показала левую руку тыльной стороной к ним. — Всё получилось! Я герой! Спаситель мира! Спаситель маленьких девочек и огромных змеек! И вообще, я круче всех! — устало говорила я, готовясь рухнуть в чьи-нибудь руки. Не важно чьи. Руки Рега были заняты приклеевшейся к нему испуганной Уизли. Это не добовляло мне радости. Наоборот, я почувствовала укол ревности. — Хорошо, как выбираться будем? — спросил Малфой, косясь то на меня, то на Рега с Джинни. Понял, змей, чего я хмурюсь. И Мастер понял. Я уже хотела предложить проехаться на Морфее (вот по-любому же Пожиратели Смерти не катались на Василиске! Вообще никто не катался!), но жизнь и канон, куда ж без него, внесли свои коррективы. — Фоукс! Фоукс, блин! — я вытянула согнутую в логте руку перед собой. Феникс уселся на руку, как на насест. Я провела по тёплым мягким перешком. — Какого лысого драклла ты тут делаешь, Фоукс? Не то чтобы я не рада тебя видеть, но я ужасно устала. Так что давай сразу к делу. — Тебе надо полетать. Вообще, давно пора, но сегодня это можно устроить, — Фоукс встрепенулся. — Ты можешь перенести нас всех разом? — ничего не поняла, но надо вернуть Джин к родителям, меня к мальчикам, а взрослых… в взрослые сами разбируться, куда им надо. — Могу, но мне понадобиться твоя помощь. Ничего сложного, просто поработаешь проводником. Ты же Лестрейндж. Просто сделай шаг к ним. Я сделала как велел феникс. От руки к ноге побежала волна. Волна магии, силы, стихии. Это несколько взбодрило меня. Я посмотрела под ноги. От ноги ровно по кругу пробежал огонь. А затем Фоукс взмахнул крыльями. Я почувствовала, как внешность возвращается, на меня запрыгнули Иза и сильно уменьшившийся Морфей, круг на полу вспыхнул, столб огня поднялся, закрывая нас от внешнего мира. Я расплылась в вдохневенной улыбке. Это прекрасно. — Гермиона! — я не успела прийти в себя, как на меня кто-то налетел. — Папа! Мама! Доченька! Жива! Северус! — Фоукс слетел с меня, а сама я обняла мальчиков и уткнулась лицом в плечо Гарри, слушая крики и гул. — Гермиона, ты как? — шёпотом спросил Драко, лихорадочно меня обнимая. — Хреново. Но бывало и хуже. Больше нападений не будет. Дальше меня теребили, кружок бывших ПСов теребили. Только Джин с семейством отправили к мадам Помфри. — Просто возьми её воспоминания и отпусти, Альбус, — курлыкнул недовольный Фоукс. Самое прекрасное, что директор условно понял, что хочет его питомец. — Что он сказал? — обратился старик ко мне. — Чтобы я отдала воспоминания и вы отвалили. Мне тут же протянули флакон, куда я слила серебряную ниточку. А затем, Фоукс подлетел ко мне со спины и ударил когтями куда-то в районе лопаток. Было больно, но недолго. Мир изменился. Как при обращении в пантеру, только ещё по другому. Я попробовала пошевелиться, повертеть головой. — Крыльями маши. Остальное само получится, — улыбнулся Фоукс. Ну, то есть я поняла, что именно это пытался до меня донести феникс. Крыльями? Какими к черту крыльями? Я махнула руками и поднялась в воздух… крылья… чёрные… я ещё раз махнула и полетела вперёд. Медленно, постепенно ускоряясь, пролетела комнату по кругу, окончательно осваиваясь. Фоукс ударил лапой по окну и то распахнулось. Я вылетела за ним.***
Это было прекрасно. Это было так же прекрасно, как бег на четырёх лапах с хвостом. Только ещё с прекрасными, просто невозможными панарамными видами. Летать наравне с ветром. Летать в любой плоскости. Летать над мелькающими лесами, озерами, горами. Вытворять фигуры высшего пилотажа. Петь что-то от избытка чувств. Оставлять чёрные огоньки за собой, смешивая их с оранжевым следом Фоукса. Чувствовать мягкую тяжесть крыла на своём собственном: жест симпатии и лояльности. Это были прекрасные минуты, растянутые в вечность. Вечность, расчитаную на фениксов. Вечность, растянутую между двумя. А затем мы вернулись. Вернулись в кабинет директора, там окно было открыто. Обернуться обратно я смогла сама. Только крылья задержались на несколько секунд. Ох, эти несколько секунд совершенно особого кайфа. — Вот теперь я могу адекватно воспринимать мир, — я улыбнулась. Улыбнулась Директору и декану. Улыбнулась фамильярам, сидящим на столе директора. Улыбнулась Регулусу, Северусу, Люциусу.