Мечты имеют свойство сбываться

      Я скрылась в ванной. Закрыла дверь, прижалась затылком к ней, закрыла лицо руками и съехала на пол.       — Мать моя Магия, — прошептала я, уткнувшись в коленки.       С днем рождения, Пандора. Ты хотела прожить ещё одно детство. Я покажу тебе жизнь, но не сразу. Пока только с семи до десяти лет. Я помогу с воспоминаниями и поведением. Люблю тебя.       Эти слова вспыхнули в темноте под закрытыми веками и отпечатались на подкорке сознания.       Бойся своих желаний. Сама ведь хотела. И получила. И чего расстраиваюсь? Расстраиваюсь ли? Или это от радости?       Я поднялась на ноги, сполоснула лицо и с интересом уставилась на себе в отражение.       Милейший ребёнок. Красивая девочка, с распахнутыми чёрными глазами, со странными золотыми точками вокруг зрачка. Круто.       — Купальня для маленькой госпожи готова, — я обернулась и увидела домашнего эльфа. Эльфийку.       — Иду, Рокки, — память подсказала имя домовушки, а заодно, зачем мне купальня.       А заодно разгадала загадку шёлковый волос отцов. Три зелья, смешанных в правильной пропорции, правильно нанесённый на волосы. Полчаса я плескалась, пока Рокки занималась моими волосами, и обдумывала, как себя вести.       Пришла к выводу, что следует плыть по течению, вспомнить прошлый опыт, насладиться жизнью.       Мама… мама уже вышла из комнаты, но это было хорошо. Потому что нужно устроить сюрприз. Жизненно необходимо.       — Мамочка, с днём рождения! — я быстрым шагом преодолела коридор, привстала на носочки и протянула ей венок с темно-красными герберами.       — Моё солнце, — обняла, поцеловала и надела мой венок. — Мне идёт?       Пока я едва не помирала от счастья, к нам подошёл папа.       — Конечно идёт, — папа Рабастан улыбнулся и поцеловал Беллу, а потом поднял меня на руки. — Доброе утро. Сегодня у нас будут гости, Касси, встретишь их?       Я кивнула, улыбнувшись. Эта была какая-то странная традиция и моя… обязанность, что ли? Когда у нас собирается много народу, прибывающего в разное время, я играю в гостиной с камином и встречаю их. А гости, в ответ, приносят с собой маленькие гостиницы, своеобразная дань прекрасной мне. Цветочки, конфеты, новые игрушки и прочие приятные мелочи. Или что-то особенное. Например, Реги всегда приносит парящие над поверхностью статуэтки. Цветы, животные, люди, здания и прочее. У меня целая полочка в комнате ими уставлена.       В общем, я всегда с радостью соглашалась посидеть в голубой гостиной, а сегодня в особенности. Было очень любопытно, как изменилась жизнь.       С собой я взяла плюшевых зверят, парочку головоломок и книгу. Удовольствие могло растянуться до полуночи.       Но гости начнут прибывать только после полудня, а до него у меня ещё куча дел. Завтрак, утренняя прогулка, он же урок травологии с мамой, урок правописание с отцом, разбавленный арифметикой, прогулка верхом на кремовой строптивой лошадке Миранде вместе с папой и обед.       А затем гости. Мерлин Великий, как же это прекрасно! Повисеть на шее у стольких знакомых, посмеяться, покружиться, попрыгать и поулыбаться.       Увидеть их! Живых! Обнять и убедиться, что воспоминания верны. Живые люди, тёплые и весёлые. За живую крестную отдельное спасибо! Я с трудом не разревелась, принимая в подарок маленький флакончик с зельем. Потом узнаю, что это.       Последние гости прибыли поздно вечером. Когда в камине вспыхнуло зелёное пламя, я разбирала свои подарки, формируя три неравные кучки: то, что я съем, то, с чем я буду взаимодействовать, и то, что можно использовать на зверях из сада.       Первым, что я ощутила, было давление. Резко возникнувшее, тяжёлое, тёмное. Я с трудом смогла вздохнуть. Повернуться было тоже тяжело. Из камина выходила тётя Андромеда. Ох. А какие у неё спутники.       Мои игрушки тоже поддались давлению и отключились. Меня это расстроило, но не более того. Потому что тётя пришла в компании двух удивительных красавцев. Я быстренько перерыла свою память, в поисках имени… мужа Андромеды?       Да, мужа. И уже лет двадцать она не Блэк, а Реддл. А это прибыли Том Реддл и, вероятнее всего, их сын Ричард Реддл. Мерлинова борода, первый раз его вижу.       — Добрый вечер, — я постаралась, чтобы мой голос звучал максимально дружелюбно, а улыбка не смотрелась натянутой. Я встретилась взглядом с Реддлом-младшим.       И только после этого до меня дошло, что давления исходило из двух источников. Ох, ну зачем тётя притащила обоих!       — Родители… — я хотела как и прежде объявить где собралась вся вечеринка, но заметила в камине одно интересное создание. И пришлось перейти на парселтанг. — Добрый вечер, извини, Наги, я тебя раньше не заметила.       Змея медленно выползла на ковёр. Я поморщилась.       — Не думаю, что тебе стоит путешествовать камином. Всю золу собираешь. Хотя откуда у нас зола?       — А как иначе с тобой повидаться, маленькая Касси? — я протянула руку, в которую ткнулась треугольная морда змеи.       Как-то грязь сама собой исчезла, а я позволила Нагайне обвиться вокруг меня. Всё бы ничего, но она такая тяжёлая.       — Анди, Том, рад вас видеть, — вот как можно столь почтительно произнести имя? Вот просто как? Не знаю, но отцу это удалось. Интересно, он пришёл из-за того, что почувствовал магию Реддлов, или чтобы меня проведать? Вместе с ним прибежал Цербер.       — Наги, я понимаю, что ты соскучилась, но слезь с меня, красавица, будь добра, — я улыбалась, но пошевелиться, чтобы погладить пса, не могла.       Змея разворошила мою идеальную прическу и только после это сползла. Я недовольно что-то пробурчала, помотала головой и поправила волосы как могла. Цербер фыркнул, ткнулся носом мне в плечо и смахнул несколько прядей на спину.       — Спасибо, — я улыбнулась и потрепала этого гиганта по загривку.       — Сегодня больше никого не будет, — заметил отец. Я кивнула и отправилась вместе с гостями и родителем в зал, где собралась вся вечеринка.       Я весь путь, не близкий, к слову, чувствовала на себе чужой взгляд. Или взгляды. Обернуться и посмотреть я не решалась. Думать о Реддлах было откровенно сыкотно. Это тебе не…       Отец поймал мой взгляд. Показал одними глазами, что всё будет хорошо, что необходимо собраться, ведь я… я Лестрейндж.       Ответила я улыбкой, но всё равно при малейшей возможности сбежала к немногочисленным детям. Тут были Драко, Блейз, Тео, Панси и Люси. К нам присоединились Цербер, Дарлан, Нагайна, Аполлон и белоснежный пушистый котяра Базилио.       Последний не уличный бродяга, нет, он просто бродяга. Перебирается из резиденции в резиденцию, везде его кормят и ласкают, но с хозяином он никак определиться не может. В Лестрейндж-мэноре он бывает частенько, в том числе и сегодня, вместе с Малфоями.       К моей французской кузине я присматривалась особенно. Мне же её ещё в своей реальности искать. Девочка-куколка, с белокурыми локонами и вечно сияющими серыми глазами. Полукровная нимфа. Самое удивительное, это не то, что меня жутко бесит её имя, а то, что рядом с ней у меня просыпается желание опекать её. Она же всего на полтора года младше меня. И как же понимаю маму, опекающую тётю Цисси.       И несмотря на компанию друзей и зверей, я всё ещё чувствовала на себе чужой взгляд. Это нервировало.       Поэтому уже под утро, когда гости вспомнили, что завтра, как бы, на работу, я прилипла к уставшим родителям с вопросами о Реддлах.       — Почему рядом с ними так тяжело?       — Они сильны магически.       — Вы тоже сильные!       — Не настолько, — это было немного обидно, но ладно.       — И всё же! Сильные же! И тёмные! А когда к нам приходят те же Крэббы они не замирают в ужасе. Если, конечно, не застанут вас в гневе.       Мама рассмеялась.       — А Том всегда зол.       — Почему?       — Чтобы его уважали. Это упрощает его работу.       — А Ричард?       — А он пошёл в отца.       — Это он весь вечер на меня смотрел? Я даже устала немного от этого взгляда, — пожаловалась родителям. Какие необычные ощущения.       — Если смотрел, значит заинтересовала. А как он тебе?       — Никак. Я о нём не знаю ничего. И знать не хочу!       Родители усмехнулись и отправили меня спать. Я капризничать не стала, спать действительно хотелось, расписание дня полетит к чертям, но ладно. Заодно захватила с собой Базилио.       А дальше я поняла, почему в прошлый раз решила свой сон сборником воспоминаний. Жизнь слилась в один клубок эмоций. Для их переваривания нужно время, а не полночи. Но были исключения.       Одним прекрасным летним днём я сидела на теплом пледе, на берегу небольшого озерка. В Лестрейндж-мэноре есть небольшое озеро и прекрасный тёмный лес, который называется «садом». В «садах» куча зверушек, а в озере есть дельфины. Дельфины, вашу мать! Когда первый раз узнала, побежала узнавать у папы. Милый папочка объяснил, что дельфинов было четверо, но двое уже умерли от старости, а нынешние — их дети. И это подарок дедушки для бабушки.       Всё-таки быть Лестрейнджем очень странно. С одной стороны, у тебя есть дельфины! С другой, это подарок на Рождество для бабушки. Сумасшедшие люди.       Подобные мысли занимали меня весь вечер, пока я сидела и любовалась пейзажем. Рядом стояло блюдо с шоколадным печеньем, конфеты от Фортескью, тёплое молоко, горячий шоколад и книжка в шикарной обложке.       Обложка, так-то, отдельный артефакт, специально сделанный папой Басти для меня, любительницы потерять вещи на ровном месте, а заодно почитать в положении, отличном от сидячего.       Обложка надевалась на книгу, которую я читаю, и, если чуть-чуть напитать её магией, зависала передо мной. Удобное положение книги приходилось выстраивать вручную, но ничего. Самое главное я могла в любой момент позвать и обложка прилетала ко мне в руки вместе с книгой.       Тишина и была, и нет. Никаких человеческих звуков не было, только ветер, вода и лес. Зверей не было, что хорошо.       Но мир продлился недолго. Сзади послышались шаги.       — Привет… Кассиопея, правильно? — я подняла голову и увидела Реддла. Младшего, естественно. Даже не ожидала. Голос у него такой… такой… хм. Глубокий? — Можно?       — Что, можно? — я сдержала недовольную гримаску.       Всё же наследниц и наследников воспитывают. И воспитывают серьёзно. У меня есть конечно поблажка в виде взрывного характера, перешедшего по наследию от мамы, но этикет, он и для мамы этикет.       — Присесть можно? — пояснил Ричард.       — Можно, — скрепя сердцем, я кивнула. Как жаль, что его не пошлёшь. Ну вот какого фестрала он припёрся?       Парень уселся рядом на плед, поправил темно-синюю мантию и скучающе осмотрел озеро. В диалог он вступать, вроде, не собирался, можно расслабиться.       Расслабиться не получалось. Тишина природы и мирное безделье, прерванное бесцеремонным появлением Реддла, оставаться в присутствии парня не хотело.       — Я тебе мешаю? — как-то лениво, но вежливо спросил Ричард.       — Ты, — я замялась, не в силах объясниться. Наконец, нашла слова. — Ты тяжелее, чем обстановка до тебя.       — Тебе это не нравиться?       Я очень хотела сказать «да»! Но это сын первого помощника министра Тома Реддла. Или серого кардинала Волан-де-Морта. Не стоит с этой семейкой ссориться.       — Ты другой. И уж слишком быстрый.       А затем вздохнула, отпила шоколада и пододвинула печенье к Ричарду.       — А как было до меня?       — Тебе действительно интересно? — не удержалась я и с сомнением покосилась на Реддла.       — У вас скучно, — вздохнул парень.       Я тихо усмехнулась.       — Развеять вашу скуку, Ваше Высочество? — насмешливо спросила я, прокручивая варианты развлечений.       — Попробуй, — совершенно серьёзно кивнул он.       Я усмехнулась вновь и потянулась к озеру. Несколько раз ударила ладошкой по воде и принялась ждать. Слава Мерлину, дельфины не заставили себя долго ждать. Я положила руку на нос одному из них.       — Мне нужны несколько жемчужен. Можете принести?       Эти не рыбки скрылись под водой, а Ричард вопросительно молчал.       — За развлечение придётся заплатить, — я легла на плед и уставилась в небо.       Но пролежала я недолго. Скрип и скрежет заставили меня вернуться в прежнее положение и протянуть руку дельфинам. На ладонь аккуратно упали три маленьких белых шарика. Жемчужинки.       — Спасибо, Урд, — я едва коснулась губами гладкой кожи, сжимая руку. — Спасибо, Фрейя.       Когда дельфины уплыли, я разжала руку и посмотрела на поблескивающие жемчужины.       — Думаю, этого должно хватить. Пошли, — я поднялась и, не дожидаясь Реддла, быстро направилась к лесу.       Парень догнал меня всего спустя пару минут, но спрашивать ни о чем не стал. Прекрасно.       Я шла, не чувствуя под ногами земли. Не слышала и шагов Ричарда, меня оглушал стук собственного сердца и страх, чёрной тенью нависающий надо мной. Что если он испугается и не придёт?       — Куда ты так спешишь? — на нашем пути объявился папа. Ох, если бы только он был без Тома!       — К Орту. Пойдёте с нами? — и дождавшись согласных кивков побежала к «саду».       Остановилась я только у кромки леса. Я устроилась у одного из огромных деревьев, скрывшись в его тени.       — Тихо, — попросила у догнавших меня мужчин. — Он немного стеснительный. И чувствителен к магии.       — Именно поэтому ты пригласила нас? — всё же тихо, но очень саркастично спросил Ричард.       Я не обратила на его тон ни малейшего внимания. Просто кивнула и обратила всё свое внимание в лес.       — Ортрег, — позвала, когда заметила как низкие ветки пришли в движение.       Тут он, один из моих друзей из «сада», совсем в другой жизни — он моя левая рука и вернейший подданый. Какой дикий диссонанс.       Дичайший. Ведь тут он ещё и маленький стеснительный единорожик. Ну, скорее, подросток, уже серый и с рогом.       — У меня для тебя тут есть, — я вытянула руку и разжала кулак.       Орт медленно выходил из-за деревьев, качая головой. Он остановился, испуганно глянув мне за спину. Я вздохнула и подошла к единорожку.       — С папой ты знаком, не притворяйся, — я погладила шею этого красавца, скармливая ему жемчуг. — А Реддлы… ну что, Реддлы? К ним можно привыкнуть.       Орт поднял голову, внимательно посмотрел на незнакомцев и сделал-таки пару шагов по направлению к ним. Я шла рядом, положив руку на холку единорожки.       — Протяни руку ладонью вверх, — сказала я Ричарду.       Тот недоверчиво покосился на меня, но сделал, как я сказала. Орти вытянул шею и коснулся носом открытой ладони.       — Погладь, — это уже прозвучало как приказ.       Но Реддл не обратил на тон ни малейшего внимания, он зачарованно глядел на переступающего с ноги на ногу малыша, который ласково терся мордой о подставленную руку.       — Ну, вот вы и подружились, — я улыбнулась, потрепав жемчужные пряди.       Наконец маленький единорог оторвался от Ричарда, повернул голову ко мне и ткнулся мордой мне в плечо.       — Что такое? — Орт развернулся в сторону леса и начал бить золотым копытом.       — Хочешь что-то мне показать? — он согласно закачал головой.       — А им можно? — я указала на своих спутников.       Единорог вновь закивал и согнул передние ноги, мол, садись. Я легко вспрыгнула на него, устроилась поудобнее и погладила шею Орта, давая знак трогаться.       Единорог мягко ступал по едва заметной тропинке. Я с любопытством оглядывалась, запоминая дорогу.       — Ты уверена, что это единорог? — неожиданно спросил Ричард.       — Нет, это мантикора, — не оборачаваясь, хмыкнула я. — И как я сразу не разглядела?       — Единороги подпускают к себе только женщин и девочек, — продолжал гнуть своё парень.       Я ухватила гриву Орта, тот остановился. Повернулась, внимательно осмотрела Ричарда Реддла с головы до ног, с ног до головы.       — Ты похож на парня, — вынесла я вердикт. — Но если ошибаюсь — сообщи.       А затем отпустила гриву, не дожидаясь возмущения Ричарда, и единорог отправился дальше.       И парень бугуртил бы ещё долго, если бы не его отец.       — Заслужил. Единороги, как и прочие магические животные, не могут прийти мороком.       — Могут, — возразила я и обернулась, на этот раз не останавливаясь.       Картина, открывшаяся мне того стоила. Реддл-старший с укором смотрел на меня, Реддл-младший немного опустил голову и сердито пялился в землю, а папа шёл рядом и вид имел самый невозмутимый.       — Девочка… — начал было Том, но его прервало сначала ржание Ортрега, а затем и кошачий рык.       Я едва не свалилась с единорога, вставшего на дыбы. Вот что случается когда перестаёшь следить за дорогой.       Я резко обернулась, вернувшись в исходное положение, обхватила Орта за шею и нашла глазами причину столь бесцеремонного обращения.       И вспомнила, что у нас есть пограничники. Ведь когда в доме есть маленький маг Жизни, а его магию даже не собирались ограничивать, в доме появляется живность. Много живности. Хорошо, когда рядом с домом есть конюшня, лес, озеро, поле, а заодно куча друзей, которые с радостью соглашаются забрать к себе нового фамильяра или отдать мне на время своих питомцев. Вот примерно таким макаром у нас в «садах» собралась разномастная кошачья банда.       Львы, тигры, пумы, пантеры, леопарды, ягуары, барсы, рыси и прочее, и прочее. Каким-то магически-мистический образом они сформировали одну большую стаю… прайд… семью. В общем собрались в одну кучу и стали охранять нашу территорию. Не зря, как оказалась.       С десяток больших кошек окружили маленького пухлого человечка, трясущегося от страха.       — Мряу, — отдельно от остальных стоял огромный амурский тигр, лениво помахивавший хвостом.       — Петтигрю, — этот мгновенный переход от раслабленого и безмятежного хозяина к хладнокровному и решительному убийце без прекрасен. Ни голос, ни выражение лица не изменилось, но тон, положение тела и глаза.       И тут я заметила, что в трясущейся руке мужчины сжата книга в красивой обложке с огненно-золотым фениксов.       — Я уверена, что оставила эту книгу возле озера, — я поджала губы. — Гебен!       Книга дернулась в руках Питера, ещё раз и наконец полетела ко мне. Я поймала её, прижала к груди и состроила обиженное личико.       — Ну и зачем тебе нужен мой учебник по основам Нумерологии? — о, это стоило произнести только ради лица Петтигрю, осознавшего, что он стыбрил!       Папин мрачный смешок раздался совсем рядом. Он прошёл между пограничниками и ухватил вора за горло. Без видимых усилий папа Раби поднял его и приложил к стволу дерева.       — Много ты ещё взял? — холодно спросил папа, но не особо заинтересовано.       В ответ раздались полупридушенные всхлипы, мало похожие на связную речь.       Папа сделал какой-то странный шаг туда-сюда обратно и уронил Петтигрю мордой в землю. Взгляд зацепился за кровавый подтек, оставшийся на коре. Я перевела взгляд на тело. На лысеющей макушке тоже был кровавый след, медленно стекающий вниз.       Не хило папа его приложил… а со стороны казалось, легонечко так, чего там визжать. М-да. Вот и верь глазам и собственным суждениям.       — Кто нашёл вора, Кенвей? — я скатилась со спины единорога, передала книгу папе и обратилась к тигру.       Руководитель этой шайки небрежно мотнул головой в сторону двух: молодой львицы и едва вышедшего из возраста котёнка ягуара. Оглядев остальных членов группы, я убедилась, что тут в основном молодняк. Из старых и мудрых тут был Кенвей, отвечающий за сохранность границ, леопард Фрида, обучающая молодых охотников, и снежный барс Имани, контактирующая с другими зверьми при необходимости. Интересно.       — А ты границы обходил или молодым показывал границы, — я обернулась к тигру. Тот рыкнул на второй части предложения.       — Понятно.       Я только собиралась решить судьбу Петтигрю, но тот сам решил её.       Я как раз стояла рядом, когда Питер закряхтел, попытался подняться, упал обратно и обернулся. Поймать крысу трудно, это понятно. Но крысу с пробитым черепом, вполне возможно.       Рефлексы у меня, конечно, и рядом не валялись по сравнению с родительскими, но меня гоняли достаточно, чтобы в критической ситуации среагировать вовремя. А тут всего-то наступить на хвост.       Это я и сделала, присела и сжав в кулак морду крысы, чтобы не укусил, а затем ухватила его за хвост, убрав ногу.       — Фрида, кто из этих котят лучший на сегодняшний день?       Леопард ткнула мордой в бок львенка, стоящего рядом с ней.       — Что ж, как тебя зовут? Тристан? Держи, заслужил, — я протянула крыса льву. Тот в мгновение ока проглотил подношение. Я ласково потрепала его по пробивающейся гриве и отпустила всю шайку.       — Долго ещё? — я обратилась к единорогу. Тот отрицательно помотал головой. — Тогда я пойду пешком. Показывай дорогу.       — Ты только что убила человека и… что? Почему нет никакой реакции? — возмутился Ричард.       — Я никого не убивала, — очаровательно улыбнулась парню, добавив в голос детской невинности. — Я просто отметила хорошую учёбу львенка.       — Лестрейндж, — как бы подвёл черту Том. Я задрала нос к небу.       — Я так понимаю, Лестрейндж — это диагноз? — уточнил Реддл-младший. Я чуть не взорвалась от возмущения.       — Это призвание, — я скопировала тон и взгляд отца, когда он общается со всякими… со всякими.       — Мы так и будем стоять? — ласково спросил папа, успевший куда-то спрятать мою книжку. То ли ему надоела наша перепалка, то ли решил не проверять, чей отпрыск круче.       Поэтому мы отправились дальше. Постепенно, тропинка скрылась под корнями деревьев. Мне-то что? Я скакала по ним, словно горная коза в горах. А вот остальные… я узнала с десяток новых ругательств на парселтанге. Хотя Том шёл молча.       — И это просто корни, — насмешливо глядя на Ричарда, заметила я. — Через колючие кусты ты не пройдёшь никогда.       — Пройду. По пепелищу, — мрачно ответил Реддл.       — А у нас кусты, особенно колючие, под маминой защитой, — и скептически оглядела его. — Ты уверен, что хочешь её расстраивать?       Парень посмотрел на меня, повёл плечом и покачал головой. Я удовлетворенно улыбнулась.       Всё же быть Лестрейндж — самое лучшее в моей жизни. Отец закатает любого чиновника в закон так, что отходить потом очень долго; папа уроет любого без всякой палочки и лопаты; а мама… ну мама Блэк когда-то была. А с Блэками дураков связываться нет. Особенно учитывая, какие семьи заполучили сестёр Блэк.       Но мы наконец выбрались из леса и оказались на краю пропасти. Но я не обратила на это ни малейшего внимания. Потому что в далеке, под бледно-голубым куполом, виднелся замок!       — Хогвартс, — уверенно заявил Реддл-старший. И я ему поверила.       — Лестрейндж-мэнор так близко к школе? — удивлённо обратился Ричард к отцу.       — Очевидно, что так, — Реддл-старший повернулся к папе.       — Эта территория уже не наша, но да, остров, на котором расположен мэнор, относительно близко от Хогвартса.       — Остров? — не понял парень.       — Под ноги посмотри! — посоветовала я, едва сдерживая раздражение.       Тут Орт коснулся моего плеча мордой, прощаясь, и пошёл над пропастью, а затем и над озером. Я затаила дыхание, наблюдая, как единорог ступает по воздуху.       — Так вот откуда ты у нас в лесу появился! — до меня наконец дошло.       Я тихо млела от счастья, когда на плечо легла тяжёлая, тёплая и родная рука.       — Обернись, — прошептал папа.       Я повернулась и тихо охнула. Примерно в полумиле от нас начинался защитный купол. И он был прекрасен, по-своему, конечно, но прекрасен. Он был полупрозрачный, огненно-оранжевый, с рыжими разводами.       — А разве защитный купол не должен скрывать территорию? Его же видно… что?       — Другим, а уж тем более маглам, его не видно, — почти рассмеялся папа.       — А маме видно?       — Да.       — А мне?       — Солнышко, разве ты не видишь? — как-то очень странно он посмотрел на меня.       — Вижу. Сейчас. А потом? Когда перестану быть Лестрейндж? — сердце невольно замерло. А я даже не знала, что так боюсь выходить замуж и менять фамилию.       — Ты никогда не перестанешь быть Лестрейндж, — очень тихо ответил папа Рабастан и крепко обнял меня со спины. — Лестрейндж это не только фамилия.       Я зажмурилась и улыбнулась, прижавшись к груди любимого папочки. Чувствовать, как меня обнимают родители, как же порой этого не хватает.       Не знаю, как долго мы столько простояли, но когда я открыла глаза, Реддлов не было.       — Пойдём домой, Солнышко? — ласково улыбнулся папа, от чего у меня тепло по телу разлилось. Всё же Реддлы не давали ему общаться со мной, как обычно.       — Пешком?       — А как ещё?       — Если опираться на мои ощущения, — не очень уверено протянула я, не совсем понимая, кого я чувствую. — Вроде это конь… относительно недалеко отсюда.       Мы пошли вдоль пропасти, скинув мантии. Обсуждали Реддлов, единорогов, Хогвартс, Запретный лес, наш лес, мой дар.       Неспешная прогулка завершилась совершенно неожиданно. Мы отыскали Эдварда. Коня отца. Ну как коня.       Огромную груду мышц смольного цвета, с чёрной пышной гривой, серыми копытами, умными глазами. Вот это всё отец назвал Эдвардом. Он и Дарлан для него стоят после меня, жены и брата. Любит безумно, всегда ласков и нежен.       Надо ответить, что папа испытывает похожие чувства к Мартину и Церберу, но не настолько сильно. Для него они такие же домашние животные, как для большинства.       — Что он тут делает? — удивился папа Рабас.       — Не важно. Меня больше беспокоит вопрос: почему не сняты седло и уздечка. Отец где-то рядом?       — Нет, — уверенно ответил магический близнец хозяина коня. И тут я могла полностью ему доверять. Ощутить близость брата тот мог легко и с точностью до сантиметра.       — Тогда надо вернуть его обратно. Отвезешь нас домой, красавец? — я потянулась к Эдварду. Тот соизволил опустить голову, иначе я его морду не поглажу и гриву не потреплю, а тот это дело любит.       Вообще Эдвард очень ласковый и покладистый. И он младший брат Мартина. Эх… вот это всегда слегка подбешивает. Отцы всегда, без исключения, если покупают себе, именно для себя лично, только братьев. Дарлан с Цербером тоже братья. Но разного цвета. А вот кони практически одинаковы. Только копыта разные, да характеры противоположные. Между прочим, я не одна такая. У всех бомбит от этой особенности моих отцов.       Пока я предавалась воспоминаниям, папа проверил амуницию Эдварда, чтобы сидела идеально, а затем оседлал его. Конь специально согнул ногу, чтобы я тоже могла вскарабкаться на эту гору.       Уже с колена Эдварда меня подхватил папа и посадил перед собой.       — Почему нельзя было сначала меня посадить, а потом уже самому? Обычно ведь так меня катаете, — как по мне, я вполне справедливо возмутилась.       — Мы тебя обычно не катаем, — Эдвард тронулся.       — Три раза катали. Потом мне надоело ждать, и вы наконец презентовали мне личную лошадь. И с этого момента я ни на Эдварде, ни на Мартине не была. До сегодняшнего дня. Что это за ревность? И, Мерлинова борода, кого вы ревнуете? — пока я бурчала, Эд набирал скорость.       — Наши кони так прекрасны, что мы боимся за судьбу Альфы.       — Можете не бояться. Альфа у меня та ещё стерва, — ласково проворковала я. — Забьёт копытами любого, кто позволит себе влюбить меня.       Папа настолько выразительно промолчал, что я обиженно заткнулась и огляделась.       Эдвард пересекал поле по прямой. Папа не стал его особо гнать, скорее притормаживал. Бедняга привык носиться, бья мыслимые и немыслимые рекорды скорости. Особенно ему удавались немыслимые, ибо родители любят побыстрее, а магловские красавцы не очень-то и скоростные. Были. Артефакты, ритуалы и зелья творят чудеса.       Но всё же мы добрались до конюшен. И чуть не сбили отца. Эм… слегка пьяного. До столкновения нос к носу со своим любимцем, на лице Рудольфуса царило непривычное безмятежное счастье.       — Что случилось? Почему ты не в конюшне, Эд? — нахмурился отец, ухватил Эдварда за уздечку и обратился именно к нему.       — Хороший вопрос. Мы его на границе нашли, — я потянулась к отцу.       Тот благополучно снял меня и оставил на руках. Хотя моим порывом было спрыгнуть. Перегар тот ещё. Но решила всё-таки остаться.       — У тебя какие-то новости? — папа слез с Эдварда и передал его Хайману, нашему конюху. У этого старичка есть удивительная способность, факт о его существовании моментально выветривается из головы.       — У меня две новости: хорошая и прекраснейшая. С какой начинать? — я очень внимательно вгляделась в лицо отца.       Вообще, Лестрейнджи очень плохо пьянеют. В смысле, алкоголь очень медленно и неохотно ударяет в их рыжие-красные головы. И даже сразу после очередного «маленького собрания» с друзьями могут уйти в Министерство. К ним даже запах не пристаёт. Обычно… Не сегодня.       — С хорошей, — настороженно произнесла я, посмотрев на папу. Тот тоже был слегка удивлён.       — Регулус женится.       — Почему я узнаю это от тебя? На ком?       — На Кастодии Забини.       — Давно пора! — тут я с папой была солидарна.       — А… как ты там сказал? — я нахмурилась, вспоминая. — Прекраснейшая, вот! Её рассказывай.       Братья Лестрейнджи переглянулись и папа расцвел. Магические близнецы. Интересно, вот у них магическое ядро одно, очень не маленькое, надо отметить даже если по отдельности брать, а вот мысли у них одни?       — А для непосвящённых? — возмущённо и обиженно надулась я.       — У тебя будет братик, — ласково улыбнулся папа Руди. Вот спасибо, что он меня держит, а то сейчас бы свалилась.       — Братик? — тупо переспросила я, уставившись на такое необычное поведение родителя. Затем до меня дошёл смысл сказанного. — Братик!       Я спрыгнула на землю и помчалась в особняк. Мне нужно срочно увидеть маму. Интересно, где она?       Оказавшись в особняке, я тут же поняла, что отцу до такого состояния дойти помогли. Народу дома тьма. Вот только ни крестной, ни тёть я разглядеть не могла. Прикинув, что у нас где, я обогнула сновавшую туда-сюда толпу и направилась к северной лестнице.       Покои родителей занимали немалую часть второго этажа, но добраться до них с любой другой лестницы было невозможно. Если только потайными ходами, но их ещё открыть надо. А сейчас у меня на это просто не хватит терпения.       Блин, такое чувство, будто родовой особняк больше Хогвартса, честное слово. Четверть часа растянулась для меня в мучительную вечность.       Первой я налетела на тётю Меду.       — Где мама? — нетерпеливо спросила я, едва не подпрыгивая на месте.       — Пошли, — улыбнулась миссис Реддл и развернулась на сто восемьдесят градусов.       Я последовала за ней и едва дождалась, когда она соизволила открыть нужную дверь. Я вошла и тут же наткнулась на Цербера. Но зато я увидела маму, тётю Цисси и крестную.       — У меня будет братик? — сразу спросила я, перелезая через пса, развалившегося у входа.       — Будет, — мама улыбнулась и обняла меня.       Я счастливо взвизгнула.       И проснулась.