We keep behind closed doors Every time I see you, I die a little more Stolen moments that we steal As the curtain falls It'll never be enough
Without POV. — Фрэнки? — Джерард зашел внутрь трейлера и с характерным хлопком закрыл дверь, — хей, сладкий, прости меня. Ты неправильно все понял, дай мне объясниться, прошу. Фрэнк обернулся, чтобы посмотреть на своего парня, и вымученно улыбнувшись, кивнул. Он чувствовал, что поступил неправильно. Боб был прав, им действительно нужно поговорить. Фрэнк прошел к жестким кроватям и присел на одну из них, похлопав рукой рядом с собой, как бы приглашая присоединиться. Джерард уже уверенней подошел к возлюбленному и сел так, что их разделяли всего несколько сантиметров. Уэй взял Фрэнка за руку, словно указывая на тот факт, что они не в ссоре, им просто нужно решить возникшую проблему. Хотя эта проблема никуда и не уходила. — Ты тоже должен простить меня, я погорячился, — начал Фрэнк, — но это - та тема, которую мы так старательно избегаем. Мы должны обсудить это. — Да, я согласен, Фрэнки. Давай начнем с того, что все, происходящее между нами - не ничто для меня. Это очень важная часть моей жизни, — Джерард на секунду отвернулся, качая головой, — но я не могу рассказать об этом Линдси. Не сейчас, Фрэнки, точно не сейчас. — Когда? — Айеро уже начинало не нравиться, в какое русло уходит этот разговор. — Я ещё не решил, просто нужно сделать все... разумно, — глаза Джера судорожно бегали из стороны в сторону. Куда угодно, только бы не встретиться взглядом с Фрэнком. Глаза все выдают, не так ли? — нужно выбрать подходящий момент, все обдумать. И... Мне кажется, мы еще не так долго встречаемся, да? — Ты сомневаешься во мне? В моих чувствах? — голос Фрэнка стал тише. — Нет! Нет, просто... Линз все поймет, поймет, что я изменял ей, она в суде заберет почти все, а нам нужно где-то жить, на что-то жить! — Я тебе содержанка или кто? Вообще-то я тоже работаю. С тобой, если ты вдруг забыл. И что это вообще за бред? Ты боишься потерять имущество? Боишься, что Линз заберет его? У тебя нет денег на адвоката?! Ты - всемирно известная рок-звезда, а её большинство знает, только как "жену Джерарда Уэя". Не улавливаешь, на чьей стороне преимущество? Ты сдался, даже не попробовав, я не верю в это, это - не тот Джи, которого я знаю. Думаю, это просто отговорки. Чего ты на самом деле боишься? А Джерард боялся такого напора со стороны своего парня. Он и сам не знал, что останавливает его от разговора с Линдси. Хотя... Он просто старался не думать об этом. — Я не знаю, просто... — закончить Уэю не дали. — У тебя есть к ней хоть какие-то чувства? — ответом была тишина. Помните, Фрэнк говорил, что ему больно? Сейчас это была не боль. Это была агония. Он чувствовал, как его сердце бьётся о ребра, и Фрэнк не знает, что сломается первым: его грудная клетка или бьющееся так сильно сердце. Возможно, и то, и другое. Тишина давила на барабанные перепонки, которые грозились лопнуть. Он хотел, чтобы Джерард сказал хоть что-то. Плевать, правду или ложь, хорошее или плохое, просто что-то. — Джи, почему ты молчишь? — голос Фрэнка дрогнул, глаза наполнились слезами. Он чувствовал себя так же, как Джерард, когда тот впервые признался Айеро в своих чувствах и оказался отвергнутым. Стоп, признался в любви? Да, но почему тогда... — Джерард? — Я запутался, — шепотом ответил он, — я не знаю. — Почему тогда ты сказал, что любишь меня? — Потому что это так! — Но... Линдси?... — Я не знаю... В смысле, мне страшно, у меня никогда не было настоящих отношений с парнем. А Линз... С ней у меня может быть нормальная семья. Ну, дети, например. — Нормальная? Нормальная семья? Джерард, я пошел против всех своих принципов, чтобы быть с тобой, и ради чего? Ради того, чтобы ты никак не мог сделать выбор между двумя людьми? Хотя я думаю, что ты давно выбрал. Иначе бы ты не женился. Твои чувства ко мне - не больше, чем просто влечение, — Фрэнк вскочил с кровати и пошел к дверям. — Фрэнки, куда ты? — Джерард побежал следом, — мои чувства к тебе - это что-то гораздо большее, чем влечение, прошу, поверь мне, — он схватил за руку своего парня, словно пытаясь удержать не его, а их отношения. Глаза покраснели от подступающих слез. Он говорил правду. Фрэнк действительно был ему дорог. Но Айеро было определенно хуже. В нем боролись две стороны. Первая говорила, что он должен простить Джи, поддержать его, помочь, обнять, сказать, что они просто должны со всем разобраться. К этой стороне склонялось сердце. Но вторая диктовала жесткие условия. Вторая говорила, что Джерард никогда не будет готов к разводу, что Фрэнк ему никогда не будет дороже Линз. Разум склонялся ко второй стороне. Фрэнк тяжело вздохнул и начал говорить, пытаясь контролировать срывающийся голос. Он знал вопрос, который он должен задать. Он знал, что делать в случае разных ответов. И Айеро боялся произнести это прямо, вслух, потому что тогда не будет пути назад. Он должен взять себя в руки и быть готовым вести себя жестоко. — Джерард, ты собираешься заканчивать отношения с Линдси Баллато? — он произнес это медленно, четко, без интонации. Так, как будто он - нотариус, закрепляющий очередной контракт. Так, как будто в его горле не стояли слезы, а кулаки не были сжаты до боли в суставах, — если да, то как скоро? — Да! Конечно, собираюсь. Эм... Я не знаю, когда... Но обещаю, это случится, как только я буду готов! Фрэнки?.. — Прости, Джерард. — Фрэнк, я люблю тебя! — Зачем ты это только что сказал? — Потому что это правда! Фрэнк не чувствовал своего сердцебиения. Он не чувствовал своего дыхания. Единственное, что чувствовал Айеро - он умирал внутри. Он не мог жить без Джерарда Уэя. Больше не мог. Но он должен взять себя в руки. — Тогда солги, — часть души Фрэнка Айеро только что умерла. Он вышел из трейлера и закрыл за собой дверь. В лунном свете блеснули стоящие в глазах слезы, но только звезды будут способны увидеть их. Это была ужасная ночь для всех. Рэй и Боб сидели на лавочке в темном сквере у магазинчика, рядом с которым припарковался трейлер группы. Они не хотели возвращаться, не хотели знать поговорили ли их согруппники, не хотели попасть в эпицентр их неизбежного скандала. Да, они оба знали, чем это все закончится. И парни крайне волновались за далеко не радужное будущее их группы, которое неизбежно их настигнет из-за неудавшихся любовников. Вскоре они заснули беспокойным сном на той же ветхой лавочке под сиянием многочисленных ярких звезд. Майки вернулся в трейлер, желая поговорить со старшим братом и наставить его на "путь истинный", но их "фургончик" был пуст. Или так казалось только на первый взгляд. Джерард, больше похожий на тень, сидел на холодном шершавом полу, забившись в дальний угол, обхватив дрожащими руками колени. Его плечи вздрагивали в беззвучной истерике, а волосы торчали в разные стороны так, будто он безуспешно пытался вырвать их. Майк, прибывая в шоке от того, как другой человек мог повлиять на его брата, упал на колени перед Джи и притянул его к себе, заключая в объятие. Младший уткнулся носом в длинные черные волосы и бормотал какую-то несвязную чушь, предназначенную для того, чтобы успокоить, что-то вроде "он пожалеет", "тебе без него будет лучше", "тише, тише, дыши". Брюнет пытался отвечать, но у него получалось это еще хуже, чем у Майки - успокаивать. Наконец, Джер просто зажал рот своему брату рукой в немой просьбе о молчании. Так они и сидели в тишине, нарушаемой рыданием Джи, которому просто была нужна поддержка. Джерард заснул прямо на плече брата, истощенный эмоциями и рыданиями. Несмотря на то, что он не мог сделать категоричный выбор так быстро, он правда испытывал сильные чувства к Фрэнку. А Майки просто возненавидел гитариста за то, какую боль тот причинил Уэю-старшему. Он так и просидел со спящим братом на полу, ибо у него не хватило сил аккуратно отнести того на кровать. Он успокаивал его каждый раз, когда Джи снова начинал плакать во сне, и проклинал Фрэнка. Но Майки Уэй знал только одну сторону всего этого. Фрэнк сейчас сидел в горьком одиночестве на сырой земле в нескольких метрах от трейлера. Он пялился воспаленными глазами на болезненно-белую луну, которая казалась ему ущербной. Опьяненными губами он шептал одно имя, имя, которое не даст ему покоя до конца дней, он знал это. Взгляд был пустым, тело напоминало обмякший труп, но бескровная душа внутри кричала в агонии. Ей нужен был этот запутавшийся человек с черными, такими же запутавшимися волосами. Фрэнку нужен был Джерард. Если бы Джерард сказал, что готов расстаться ради него с женой, он бы упал перед ним на колени, вымаливая прощение за нетерпеливость, он бы простил все, он бы сделал все. Но пока все говорит о том, что Джи все еще любит Линдси или хотя бы привязан к ней. А Фрэнк не мог вынести этого. С ней у Джерарда может быть нормальная семья. Вот в чем проблема. Он сам так сказал. Фрэнк никогда не сможет стать для своей любви настоящей семьей. Просто потому, что он парень. Джерард готов только к несерьезным отношениям с ним. Или любым другим парнем. Таким отношениям, которые можно легко оборвать в любой момент. Глаза Айеро начало щипать, в уголках скапливались слезы. Но он быстро сморгнул их и уставился в небесную пустоту. Именно пустоту. Там никого, кроме холодных, бездушных планет и звезд. Будь там кто-то, он не допустил бы тех страданий, которые сейчас испытывают двое влюбленных, сами все испортившие. Тьма сгущалась и, достигнув пика, начала рассеиваться. То же случилось и с Фрэнком. Боль в его груди становилась все сильнее и сильнее, и когда он подумал, что может сгореть из-за нее, когда он перестал быть способным делать даже вдохи и выдохи, наступил катарсис. Пришел демон утра, в душе Фрэнка осталась только черная пустота.***
Утром Рэй Торо и Боб Брайар вернулись в трейлер, матеря по пути Фрэнка и Джерарда из-за своих затекших спин. Когда они зашли внутрь, то увидели братьев Уэй, которые выглядели один хуже другого. У Майки закрывались глаза после бессонной ночи, реакция притуплена. Джерард то и дело обхватывал себя руками, словно пытаясь защититься от чего-то. Его глаза были заплаканными и красными, кожа приобрела серый оттенок, а то, во что он одет, его явно волновало в последнюю очередь. Фрэнка нигде не было. Через час они должны были отправиться в другой город, чтобы выступить со следующим, последним концертом. Они все пытались говорить на какие-то отвлеченные темы, не упоминая вчерашний день. Но все то и дело поглядывали на часы, ибо время шло, а Фрэнк не появлялся. Не могли же парни ехать без него. Полчаса спустя, он так и не пришел. Даже Джерард беспокойно окидывал взглядом дверь, он явно ждал причину своих страданий. Он даже волновался. И ревновал к кому-то. Кто знает, куда Фрэнк вчера пошел? Прошло пятьдесят пять минут. Они все уже в открытую смотрели на часы. Пятьдесят восемь... Дверь распахнулась, в трейлер влетел Фрэнк, коротко и сухо поздоровавшись, и забрался на кровать, находившуюся на втором уровне. Оттуда ему не надо контактировать с согруппниками. А те, если и хотели помочь, боялись. Глаза гитариста были безумны, движения резки, как у наркомана, который нуждается в дозе и проходит через ломку, кожа приобрела болезненную желтизну. Но главное - глаза. В них плескалась злоба и, где-то в глубине, отчаяние. В который раз они сняли номера в отеле, и до самого концерта Фрэнка никто не видел. Он даже приехал на другой машине. Нет, он не пытался строить из себя королеву, просто если Джерарду становилось легче в присутствии других людей, то Айеро предпочитал переварить все в одиночестве. Огромные залы входят в привычку, выпивка перед концертом - обычное дело. Только сейчас её гораздо больше. Алкоголь льется по венам, смешиваясь с кровью, бьёт по мозгам. Они все вновь на сцене. Голос Джерарда далеко не такой чистый, как на прошлых концертах, пару раз он поет совершенно мимо нот, а пальцы Фрэнка играют четко лишь потому, что он вновь вложил в это всего себя. Он играет даже лучше, чем в другие разы. Гитарист вложил всю боль, все сомнения, всю душу в музыку, которую он создает. И весь этот час между ним и Джерардом была просто пуленепробиваемая стена, границу которой Джерард нарушил лишь один раз, подойдя к Айеро в середине концерта и прошептав что-то вроде "давай попробуем поговорить". И больше ничего. Нужно сказать, что Фрэнк уже немного остыл к этому моменту, так что тоже считал, что они должны снова попытаться сказать что-то друг другу. Позже, в гримерке, Джерард подошел к Фрэнку и сел рядом с ним на диван. Его глаза все еще были немного красными. — Эм, слушай, я думаю, вчера мы оба были не в себе. Думаю, нам нужно попробовать обсудить все заново. И попытаться понять друг друга. Фрэнк только кивнул в ответ, глядя на свои руки. — Ты прав, Джерард, но... Я плохо выражаю мысли так, на ходу. Можно... Можно я напишу тебе то, что я думаю, так будет лучше. По крайней мере, я не смогу на тебя сорваться снова. — Хорошо, — Джерард потрепал гитариста по волосам. Он уже успел соскучиться по возможности касаться Айеро. Рэй и Боб смотрели на парней с надеждой, что они все-таки смогут помириться. Майки продолжал недоверчиво сверлить взглядом Фрэнка. — Народ, — начал Рэй, — я тут подумал... У нас нет никаких успехов с альбомом, который мы пишем, я не... не подумайте, я не предлагаю перестать выступать вообще, разойтись или что-то такое. Просто вы не думали, что нам нужен хотя бы долгий перерыв? Скажем, полтора-два года? — Я согласен, — тут же сказал Майки, - я планирую работать над сольным проектом, так что мне не помешает свободное время. Остальные члены группы только задумчиво кивнули. Они все в тишине поехали в отель, и каждый думал о том, что будет делать в свое освободившееся время, целых два года или больше. — Итак, в честь окончания нашего мини-тура, сегодня в ресторане отеля будет вечеринка! — восторженно начал Боб, — я все устрою, начало в полночь! Море алкоголя, белой пыли и стройные девочки. Ну, или мальчики, — он многозначительно посмотрел на молчаливых Фрэнка и Джерарда, — кто там у нас кого предпочитает. — Чувак, нам бы хоть помыться, — протянул Майки. — К полуночи успеешь и не только это, — хохотнул блондин, хлопая младшего Уэя по спине, — не будь занудой, солнышко. — Прозвища в ход пошли, — пробубнил Майки, но спорить не стал.***
And nobody knows I'm in love with someone's baby I don't wanna hide us away Tell the world about the love we making I'm living for that day, someday
Фрэнк зашел в пустой номер и включил свет. Отель снова встретил его холодным гостеприимством и чересчур ярким светом. Парень провел рукой по сальным волосам и опустился на широкую кровать. Его душе было как-то слишком спокойно, он планировал написать что-то Джерарду, но ни капли не волновался. Умиротворение окутало Айеро, или он так думал. На самом деле, это была всего лишь пустота. Пустота, которая появлялась внутри него без своего возлюбленного. И её ничем нельзя было заполнить. Фрэнк бездумно принял душ, он чувствовал, что был голоден, но скоро вечеринка, там должно быть много еды. А написать Джерарду нужно до нее. Гитарист сел около прикроватной тумбочки и корявым почерком начал что-то писать на одной из маленьких бумажек, лежащих в полупустом ящичке. Но спустя пять минут, он понял, что его призвание - все-таки музыкант, а не писатель. Минус одна ручка, минус семь смятых бумажек, минус несчетное количество нервов, минус терпение (или нетерпение), и записка готова. Фрэнк мог бы написать Джерарду смс-ку, но решил, что это слишком сухо и банально, поэтому бумага казалась прекрасным вариантом. Она лучше передает эмоции. Она словно впитывает энергетику того, кто пишет на ней. Стоило Фрэнку подумать о Джерарде на протяжении часа, как один из элементов в его сознании вернулся на свое место. К Фрэнку вернулись его эмоции. Он снова волновался, снова надеялся, снова ждал какого-то чуда. Айеро бережно сложил исписанный листочек вдвое и на ватных ногах направился к номеру, который снимал Джерард. Фрэнк переминался с ноги на ногу перед деревянной дверью, как школьник перед кабинетом директора. Он вспомнил свои школьные годы и усмехнулся. Но сейчас не об этом. Воспоминания о прошлом сейчас точно не в тему. Айеро присел на корточки и просунул бумажку под дверь. Ничего не произошло. Тогда он коротко постучал, и послышались шаги. Фрэнк пошел обратно, прикрывая глаза и пытаясь прогнать слова, что он написал, из своей головы, но они словно въелись в его мозг. Каждое предложение, каждое слово, каждая запятая, каждая эмоция, с которой он написал все это.Дорогой Джерард! Я уже битый час сижу, думая, что тебе написать, но ничего не приходит в голову. Ничего, кроме того, что я был неправ, поступая так категорично. Мне очень плохо без тебя, но думаю, ты и так это знал. Ты сказал мне тогда, что прекратишь отношения с Линз, когда будешь готов, и я должен был принять это. Я был эгоистом, ведь это не так-то просто - взять и оборвать отношения или брак с кем-то, кого знаешь так давно, ради отношений, которым нет и месяца. Я понимаю. Но ты поступаешь нечестно и по отношению к ней, ведь она думает, что ты все еще любишь её. Все, что я пытался сказать тебе вчера, так это то, что ты должен разобраться в себе. Ты должен решить для себя, с кем хочешь быть, я все еще настаиваю на этом. Но несмотря на это, я больше не собираюсь давить на тебя с разводом и так далее. Если ты хочешь быть со мной и любишь меня, как говорил вчера, я приму все так, как есть. Мы справимся со всем. Вместе. А теперь я заканчиваю эту сопливую записку, в которой, надеюсь, у меня получилось выразить свои мысли и то, что я хочу быть с тобой в любом случае. Встретимся на вечеринке) Я люблю тебя, Джерард. Всегда буду.
Фрэнк.
Фрэнк хлопнул за спиной дверью номера и упал на кровать лицом в подушки. Концерт окончательно вымотал его, а еще он не знал, как убить время до вечеринки и встречи с Джерардом. Хотя время не любит, когда его убивают... Фрэнк понял, что ему правда нужно поспать, когда его мозг начал делать отсылки к "Алисе в стране чудес". Он обвил татуированными руками подушки и через пять минут тихонько захрапел. Полтора часа спустя. Фрэнк с трудом разлепил глаза, и настало время сложных вопросов: где он, и сколько времени. На первый вопрос ответ пришел, как только мозг согласился начать функционировать. Со вторым все было гораздо труднее. Чертыхаясь, Айеро нашел телефон в куче сумок на полу. Ночную тишину номера нарушило характерное "блять". Уже было десять минут первого. Фрэнк быстро откопал чистую одежду и, собравшись, пулей вылетел из номера, не забывая запереть его. Практически в панике он несколько раз судорожно нажал на кнопку вызова лифта. Но тот, как назло, ехал слишком, слишком медленно. Тяжелые двери открылись, как будто дразня парня своей неторопливостью. Фрэнк зашел внутрь и нажал кнопку первого этажа. Пока лифт ехал, он отбивал ногой какой-то неровный ритм, пытаясь успокоиться. В его сознании всплыли ярко-зеленые, искрящиеся глаза вокалиста, заставляя нервничать еще больше. Двери лифта открылись, и Фрэнк бросился ко входу роскошно украшенного ресторана. Он застыл в дверях, ослепленный великолепием и пошлостью зала. Все было слишком вычурно, слишком ярко, слишком вульгарно. В последнее время он отучился от всего этого. Он бросил легкие наркотики, а тяжелые пробовал лишь раз за всю жизнь, давно не вел беспорядочную половую жизнь. Он был здесь лишним. Где-то в толпе Айеро разглядел кудрявую голову и бросился туда. — Хэй, Рэй, Рэй, ты не видел Уэя? — Осторожней, Фрэнк, ты наступил на ногу леди, — Боб улыбался, как Чеширский кот, обнимая за талию шикарную блондинку с тупыми, безразлично-пьяными глазами, — ты опоздал. А Уэй, вот он, сидит один одинешенек, отказывается веселиться, говорит, у него невеста есть. Вот зануда, да? — Майки зло уставился на них. — Я про другого Уэя, идиот! — прикрикнул Айеро. — Какого другого? Нет у нас другого, другой еще скучнее. — Фрэнк, — готовый вырваться изо рта гитариста поток матов был прерван обеспокоенным голосом Рэя, — Фрэнк, Джерард уехал. — Ч...что? Куда? — разум Фрэнка отталкивал эту информацию, как нечто инородное. — Домой. Он даже не стал дожидаться вечеринки. Сказал, что раз группа уходит в хиатус, он может спокойно ехать домой. Мне... мне жаль, Фрэнк. — Он не мог, не верю, — бормотал парень, не задумываясь слышит ли его кто-то. — И Джерард просил передать тебе это, — Рэй протянул Фрэнку маленький листочек, такой же, как тот, на котором Айеро написал свою записку, — я не читал. Фрэнк дрожащими пальцами выхватил бумагу, как спасительную ниточку, и попытался развернуть, выронив от волнения дважды. Наконец, тяжелая миссия была завершена, а перед ореховыми глазами Айеро предстал короткий текст. "Прости, Фрэнки. Прощай." Прости. Прощай. Прощай. Прощай. Эти слова пульсировали в мозгу Фрэнка, а губы сжались в тонкую линию. Гитарист поднял блестящие от слез глаза, но не давал влаге катиться по щекам. — Чувак, ты нормально? — Боб похлопал согруппника по плечу. Его голос стал обеспокоенным. Фрэнк пожал плечами и развернулся к стоящему на столе подсвечнику. Он подпалил один из углов жестокой записки и с нездоровым блеском в глазах наблюдал за тем, как она загорается. Огонь превращал буквы, выведенные Джерардом, в неразборчивое месиво чернил. — Айеро, не спали отель! — прикрикнул Майки. — Пошел ты, — безразлично отозвался Фрэнк и утопил остатки горящей бумаги в чьём-то бокале, — видимо, быть тварью - у вас семейное. Голос парня был спокойным, он не плевался ядом, не рыдал, не истерил. Он просто сломался. И теперь он хотел сломать остальных. Но сначала - все забыть. — Боб, где здесь самое интересное? - это не предвещало ничего хорошего, но барабанщик, потеряв всю свою уверенность, указал на один из столиков, за которым вальяжно раскинулся дорого одетый парень. Никто из музыкантов уже давно не видел Фрэнка таким. Старый-новый Фрэнк пугал их, они не хотели иметь дел с этим человеком и тем более - вставать у него на пути. Айеро отошел к указанному столу и присел рядом с рыжим парнем в часах Rolex и золотых цепях. Тот протянул руку ладонью вниз для знакомства*. — Неужели до меня снизошел знаменитый Фрэнк Айеро? Губы Фрэнка изогнулись в насмешливой улыбке, и он скептически посмотрел на протянутую руку собеседника, не отвечая рукопожатием. — Что у тебя есть?... — рыжий парень, усмехаясь, убрал руку. — Можешь называть меня Проводником в Рай, все наилучшего качества. Все, Фрэнк Айеро, у меня есть всё. — Мне нужен кокс и марихуана. — Ммм, как прямолинейно, ты мне нравишься, детка. — Сколько с меня? — Можешь не тратить деньги, если хочешь... Есть другие способы оплаты... — "Проводник в Рай" сладко прошептал последнюю фразу. Фрэнк продолжал насмешливо смотреть в лукавые глаза, скрытые темными очками. Он встал из-за стола, забирая драгоценные пакетики и кидая на стол неопределенную сумму денег. — Я расплачусь деньгами. — Не ломайся, все знают, что ты не только по девочкам, — рыжий гадко засмеялся, — к тому же, я не вижу здесь твоего голубого смазливого дружка, а ты покупаешь наркоту. Неужели голубки поссорились? Как там его зовут? Дж... Джек... Нет, что-то длиннее. Дж... Джаред? Улыбка сошла с губ Айеро. Секунда, и контроль потерян. Секунда, и кулак, покрытый татуировками, встречается с массивной челюстью парня. Тот спокойно повернул голову в исходное положение. Шокированные взгляды участников группы застыли на силуэте разъяренного Фрэнка, который хотел накинуться на самодовольного диллера. Рыжий вытянул перед собой руку и задрал край футболки, обнажая гладкий, черный пистолет. — Я бы не советовал, музыкант. Как бы ярость не затмила разум Фрэнка, он все еще понимал такие простые вещи, как "не бей вооруженного человека даже при свидетелях, особенно при свидетелях". Он ушел к другому столу и схватил с него стопку какого-то крепкого алкогольного напитка. В один момент она оказалась пуста, в ход пошел белый порошок. Знакомое ощущение, несколько вдохов - и тебе кажется, что проблем больше нет. Это так, кроме одного - теперь ты зависим. А это - та проблема, которая может перекрыть все остальные. Зависим не от порошка, в нем нет ничего особенного. Ты зависим от ощущения кайфа, легкости, сомнительного счастья. — Ты Фрэнк Айеро? — парень обернулся, встречаясь затуманенным взглядом с обладательницей высокого голоса. — Да, — пьяная улыбка озарила его лицо. — Конечно, глупый вопрос. Я... я твоя фанатка! Вообще-то я обожаю вас всех, но тебя особенно! Ты... Вау. Не могу поверить, что встретила тебя! Ты не мог бы подписать мой блокнот? — горящие фанатским огнем глаза натолкнули Фрэнка на мысль, которая никогда не пришла бы в голову трезвому Фрэнку. Он слегка наклонился к уху миленькой девушки и произнес тихим, хриплым голосом: — Я могу расписаться под твоим платьем.***
Can I hold you in the street? Why can't I kiss you on the dancefloor? I wish that we could be like that Why can't we it be like that? Cause I'm yours, I'm yours
POV Джерард. Я еду в машине почти всю ночь. Тонкая полоска света появилась на горизонте, когда я наконец въехал в город, где был мой дом, но в этот раз все казалось таким чужим, что я чуть не попросил водителя ехать назад. Думаю, я поступил правильно. Думаю? Я поступил на сто процентов правильно, ведь технически я изменял своей жене с парнем, но теперь одумался. Тогда почему мне так херово? Я написал прощальную записку Фрэнку (ха, прощальная записка - слишком громко сказано), потому что понял - я действительно не прав. Пока я не могу выбрать - я обманываю их обоих. А ведь если я не могу ради него отказаться от своей жены, то это все несерьезно. Именно. Все пройдет, я физически изменил ей всего-то раз. Может чуть-чуть поскучаю по нему и отойду. Все-таки хорошая это была идея с перерывом. Вы, наверное, удивляетесь, как я могу так пофигистично рассуждать о человеке, которому говорил, что люблю его. Но знаете, когда вы первую часть дороги плачете по нему, а вторую в вашей голове спорят два голоса, то к третьей части дороги один из них побеждает, и вы просто стараетесь не пускать в свою голову все остальные мысли. Фокусируетесь на чем-то одном, и вуаля. Еще вы можете спросить, зачем я уехал, если мне было дерьмово. Потому что так было нужно, ясно? Потому что я запутался и не понимаю, что мне делать. Я не готов развестись с Линди, не готов расстаться с Фрэнком. Но приходится выбирать. А с Линдси уже все готово, и это типа... правильно. Или нет? Пошло все в жопу, мне надоело разбираться во всем. Вернусь к тихой семейной жизни, где не нужно ничего менять, а страдания по Фрэнки пройдут сами. И нужно прекратить звать его Фрэнки. Фрэээнкииии. Черт, это так приятно. Не думай, Джерард, не думай. Так, мне кажется, или я снова плачу? Вот и мой дом. В одном окне горит свет, видимо Линдси не спит. Странно, но возможно, она снова записывает идеи для своей группы. Я взял вещи и поднялся по ступенькам. Дверь открыта. Так, вот это реально странно. Я зашел внутрь дома и, бросив сумки на пол, пошел на второй этаж, туда, где горел свет. Я старался не шуметь и просто слиться с домом, когда молчание нарушил высокий женский стон. Я сжал кулаки, надеясь, что мне показалось. За ним второй, потом третий, но уже мужской. — Линз, я дома, но уже ухожу, можете не прерываться! — я развернулся и пошел к двери, на ходу забирая ключи. Дверь в комнату распахнулась, и из нее выбежала моя жена, обмотанная в полотенце и что-то выкрикивающая. Я с раздражением вслушался. — Джерард, постой! Ты все не так понял! Хотя... Ладно, хорошо, но тебя так давно не было, я... Джи, стой, куда ты? — В бар. Вернусь утром. Хотя уже утро. В общем, когда-нибудь вернусь. Можешь спать с кем хочешь. Я вышел на улицу, вдыхая прохладный воздух. Глаза снова начало щипать от подступающих слез. Я уже заебался реветь! Знаете, в какой момент я понял, что просрал все, что у меня было? Вообще все? Вот сейчас. Итак, что мы имеем? Карьера - минус. У меня есть года два, если не больше, чтобы заниматься своими делами, которых у меня нет, ибо группе нужен перерыв, а помимо нее у меня ничего нет. Хотя можно вернуться к комиксам. Отношения с Фрэнком, брак с Линдси - минус. Смотрите, я объясню, как это было для меня. Я понял, что не люблю Линз, ибо она только что трахалась с кем- то, а мне было плевать. Дело не в ревности. Я просто чувствую себя последним лузером. Я порвал отношения с Фрэнки, которого видимо люблю, потому что мне казалось это неправильным, и я сомневался. Я вернулся домой к жене, пытаясь поступить правильно, а моя Линз в это время спит с кем-то. То есть, я не один был грешен в изменах. Я мог бы остаться с Фрэнком, я мог бы жить спокойно! Но знаете что? Он попытался все вернуть, а я бросил его. Он никогда не простит мне этого, я знаю. Я встал на правильный путь, не получив из этого ничего. Я все потерял. Если вам когда-нибудь станет грустно и захочется повеситься, вспомните историю о Джерарде Уэе, который все просрал. Входная дверь открылась, вышел какой-то парень, я даже не стал смотреть на него. Хотя стоп, подождите. Это же Джейсон! Тот, который развелся с Синдией. Да, да, это точно он. Черт, еще не хватало, чтобы выяснилось, что это с Линдси он изменял. Что у нас за Санта-Барбара, а? Однако не удивительно, что Линз легла под него, у него очень горячее и рельефное тело. Мозги бы были такие рельефные, как тело. Мне даже как-то неудобно. Я никогда не увлекался спортом, мое тело всегда было далеко от идеала, подобного Джейсону. Никогда не было ярко-выраженных кубиков и талии, по мышцам на руках нельзя было давать уроки анатомии, не было идеальных худых ног. Конечно, я и не был толстым со школьных лет, но Линдси пару раз хотела заставить меня сесть на диету под предлогом "посмотри на всех в Голливуде! Одни же тощие, как палки, другие - накачанные". Это то, что её во мне не устраивало? Мое тело? Фрэнки сказал, что я прекрасен. Тогда, когда мы в первый и последний раз занялись любовью. Да, любовью, да, сопливо. Конечно, он мог соврать, но я знаю, что он говорил правду. Он действительно так считал. Это было видно по тому, как Фрэнки смотрел на меня. Для него я был прекрасным. Теперь я точно знаю, что отдал бы все, лишь бы быть сейчас с ним. Но время ушло, поздно пытаться изменить что-то. Очень поздно. Мне придется помириться с Линдси и жить кое-как с ней. Это лучше, чем одному, наверное. Все равно есть хоть какие-то положительные стороны. Она спалилась, может будет теперь потише. Without POV. Но сегодня Джерарду нужно было развеяться. Он шел по темным улицам, беззвездная, пасмурная ночь окутывала его со всех сторон. Его черная одежда, черные волосы сливались с общим мраком. Лишь болезненно-белое лицо было отчетливо видно в темноте. Джерард шел в сторону первого открытого паба, куда угодно, только не домой. Он корил себя за то, что бросил Фрэнка, знал, что теперь тот его точно не простит. По разным сторонам висели неоновые вывески, Джер вышел на более оживленную улицу. Было пять утра, но этот город не спал никогда. Люксовые заведения - не то, что ему сейчас нужно. Вскоре он нашел какой-то бар со старой вывеской и перегоревшей лампой над крыльцом и зашел внутрь. Нельзя сказать, что запахи здесь были очень приятными, но к ним можно привыкнуть. В таком месте его вряд ли кто-то знал. Посетителей почти нет, а тем, что есть, явно больше сорока лет. Это не его аудитория. Даже бармену на вид лет пятьдесят. Он просто сидел за барной стойкой с другой стороны и, видимо, отчаялся, что сегодня придет кто-то еще. Заметив Джерарда, мужчина вскочил и поздоровался. — Что пожелаете? — Покрепче. — Эм, виски? Текила? — Текила, — Джерард сел на высокий барный стул и обхватил голову руками. — Девушка бросила? — ухмыльнулся бармен, — не волнуйся, такое случается. — Во-первых бросил я, а во-вторых парня, — Джерарда бесила жажда барменов помочь, он хотел удивить и заткнуть его побыстрее. — Оу... — мужчина наклонился поближе к Джеру, — слушай, я ничего не имею против, ты мой покупатель, но говори потише, здесь это не принято. — Нигде это не принято! — воскликнул в ярости Уэй. Ведь именно из-за этого он потерял Фрэнки. "Не принято, неправильно", из-за того, что навязало общество, он сомневался в собственных чувствах, — почему это должно быть неправильно? Любовь есть любовь! Какая разница парень это или девушка? Почему всем так трудно понять это? Почему мне так трудно было это понять?! — Текила готова, — мужчина поставил стакан перед музыкантом. — Спасибо, — он выпил содержимое двумя глотками, бросил деньги и направился к выходу. В голове все поплыло, а ноги немного заплетались. Да, он совершенно не умеет пить. Прямо перед дверью на нем повисла какая-то девушка, явно в стельку пьяная. Она полезла к его губам, пытаясь поцеловать, и пьяно зашептала: — Ммм, ты такой сладкий, здесь есть комнаты. П...пойдем туда, — брюнетка атаковала его шею. Но единственное чувство, которые вызвали ее действия - было раздражение. Джерард расцепил руки, лежащие на его талии, и оттолкнул обиженную девушку. — Не трогай меня и дай мне выйти, — голос был злым. — Почему? Неуж... Неужели ты не хочешь меня? — она надула губки. В целом, она и вправду была привлекательной. — Нет. Меня не возбуждают шлюхи, — Джерард вышел и хлопнул дверью. — Педик! — донеслось до него из-за закрытой двери. Он покачал головой и направился... Куда-то. Джер не хотел идти домой, а больше было некуда. Он набрел на какую-то мини-гостиницу, где снимали только комнаты, даже не было полноценных номеров. Именно там он и остановился. Зайдя в оплаченную комнату, он увидел, что там были кровать и журнальный столик. Больше ничего. Правда, вид из больших окон был очень красивым. В целом, здесь было даже уютно. Все такое светлое... Джерард сразу же вспомнил, как они с Фрэнком снимали номер в мотеле. Он вспомнил то, как впервые признался ему в своих чувствах, вспомнил ответное признание. Он думал о тех нескольких днях, когда им никто не мог помешать. Он был так счастлив слушать его голос и глупые шутки, от которых все же хотелось смеяться. У него была возможность целовать тогда еще своего Фрэнки, ставшего таким родным. Уэй плюхнулся на кровать и закрыл глаза. Благодаря выпитой текиле, он тут же провалился в блаженный сон, где снова встретился со своим возлюбленным. Эту ночь (или все же утро) любовники провели в чужих постелях, кто в одиночестве, кто в компании своего "отвлечения". Но они были вместе, даже если просто видя друг друга в своих сладких снах. И никто из них не хотел очнуться в суровой реальности, где они... Где их больше нет.