На той стороне

*** ТРИ ДНЯ СПУСТЯ***       Движимый одними рефлексами и инстинктами, я шел по оживленной улице Токио. Не зная куда иду и зачем, просто брёл вперёд, потому что сидеть одному в четырёх стенах наедине со своими мыслями было невыносимо. Я раз за разом прокручивал в голове тот ужасный день. День, когда в этом мире не стало Хиёри. Всю жизнь мы встречаемся со смертью. На дальний берег уходят артисты, политики, писатели, ученые, да просто соседи и знакомые… Но только тогда, когда уходит важный и нужный человек, мы задумываемся о том, насколько бесценна жизнь. Порой мы подставляемся под неприятности, рискуем, делаем глупости и не представляем как сильно нужно дорожить каждым мгновением!       Я шел по дороге, опустив глаза на серый камень тротуара, и не мог поверить. Последние три дня были будто ужасным сном, и мне хотелось по-детски верить, что вот-вот, ещё один шаг — и я проснусь, ещё один шаг, и я открою глаза, заново начав самый обычный день, в котором есть солнце над головой, смех и радость, в котором есть смысл…есть Хиёри. Я не останавливался. Шаг и ещё один, я прошел уже, кажется, с десяток километров, но ничего не менялось, лишь все дальше и дальше удалялся храм Кофуку и все ближе подступало отчаяние.       Вся моя бесконечно долгая жизнь теперь была разделена на две части: до и после. Будто невидимая жестокая рука одним движением разорвала все хорошее, что было в моём сердце. Остались лишь обрывки, частички единого целого, кровоточащие и никому не нужные.       Я знал, что это было единственным выходом. Я не злился на Бишамон, а, скорее, был благодарен за хладнокровие. В тот роковой день я ещё не знал, что означала её фраза: «Теперь я понимаю», но после произошедшего смог сделать вывод: до неё, наконец, дошло, как я чувствовал себя, вырезая всю её семью. Она поняла, что я делал это не из удовольствия, не ради выгоды или прихоти — я делал это ради неё и Казумы. Точно так же она поступила в этот раз со мной. — Простите, сэр? Эй, зелёный горит! -М? — обернувшись, я не сразу увидел маленького мальчика, дергающего меня за рукав куртки. — Светофор уже зелёный, Вы идете? — спросил он, показывая на пешеходный переход. — Я…Да… Спасибо! Просто задумался! — ускоряя темп, я перешёл улицу. Мне хотелось улыбнуться маленькому мальчугану, поблагодарить его, но слова не шли, а губы, казалось, навсегда забыли, что такое улыбка.       Продолжая бродить по бесконечным, словно моток веревок, улицам, и не знал что делать дальше. Больше не о чем мечтать, не о чем думать, нечему радоваться. Да, я буду ходить, дышать, есть и спать… Буду продолжать быть «Богом удачи», уничтожая аякаши, буду сильным ради Юкине… Но это будет не жизнь, а лишь её отпечаток. Лишь существование…       И единственное чувство, которое, помимо боли, накатывает каждый миг, которое, словно тысячами иголок жалит меня ежесекундно — вина. Вина за то, что не смог помочь, не смог предотвратить ужасную беду. Вина за то, что когда-то давно не послушал Тензина и к чертям не оборвал нашу с Хиёри связь. И пусть бы она забыла всё, пусть никогда бы не вспомнила ни Юкине, ни Кофуку, ни, даже, меня — пусть, зато была бы жива! Каким облегчением было бы сейчас подкрасться к дому Ики и тихонько посмотреть на неё через прозрачный атлас штор. Увидеть, как Хиёри улыбается, как солнце играет на её щеках, как появляются морщинки в уголках глаз, когда она думает над особо сложным примером.        К чувству вины добавлялось ещё и одиночество, которое сейчас ощущал мой священный сосуд. Я понимал, что Хиёри была и его другом, что Юкине тяжело и больно, что я, как последняя сволочь, бросил его одного, но я не мог… Просто не было сил сейчас быть с кем-то, говорить о случившемся, утешать… Я был раздавлен.        Погода будто понимала меня и вторила моим переживаниям. Солнце не могло пробиться сквозь мрачные, нависшие над городом черные тучи, а воздух, всего пару дней назад приятно охлождающий лицо — стал жёстким и колючим. Но, честно сказать, мне было все равно. Даже если бы сейчас началось землетрясение или шторм поднимал в воздух машины и целые дома — я бы шёл не останавливаясь, пока мог.        Я слышал, что учёные выдвинули теорию о том, что человек испытывает горе лишь 24 часа, а всё время после трагедии — самокопание и накручивание. Они там даже какие-то исследования проводили, чего-то доказывали, измеряли… Такое ощущение, что эти чурбаны в халатах никого не теряли! Мне уж точно не хватит 24 часа, чтобы прийти в себя, да и 24 дня будет недостаточно. Возможно даже через 24 года я всё ещё буду горевать, если доживу… С моей репутацией и умением находить приключения на одну точку, скорее всего я не просуществую и пары лет, в конечном итоге переродившись совсем в другого, жестокого и алчного Ятогами, которым меня создавал отец.        Внезапно, мои ноги будто парализовало. Я встал как вкопанный посреди пешеходной дороги и надеялся, что мысль, пришедшая в мою голову — лишь плод больной фантазии. Не может этого быть. Он не стал бы так поступать со своим сыном… А черт, кого я обманываю? Стал бы, если бы знал, что так будет лучше для него. Отцу всегда было наплевать на возможные человеческие жертвы, если они мешают воплощать в жизнь его коварные планы. На глаза выступили слёзы. Я знал, что всё случившееся каким-то краем связано со мной, ведь Хиёри становилась полупризраком после того автобуса. Но… если мои опасения правдивы, если в этом как-то замешан мой отец, то моя вина в смерти Ики прямая и бесповоротная!        Кровь в жилах словно закипела. Никогда в жизни я не испытывал такой злости! Мне хотелось голыми руками рвать и метать всё, что попадается на пути. Челюсти ходили ходуном, мускулы напряглись до боли, ногти на пальцах рук впились в ладони, а дыхание сбивчиво и хрипло вырывалось из лёгких. Чтобы это ни было — я узнаю правду и Юкине мне в этом поможет! *** — Ятогами, какой приятный сюрприз! Какими судьбами? Отец встретил меня на пороге своей квартиры, держа в руке бокал с напитком, цвета виски. Он добродушно развёл руки и улыбнулся мне, пытаясь показать, что рад меня видеть. — Ты и Юкине взял с собой? Так призови его, зачем же держать парня в кандалах сэкки?       Я стоял не шелохнувшись, и миллиметр за миллиметром впитывал каждую чёрточку его лица. Хоть тело у него и было новым — кое-что никогда не менялось. Взгляд. Полный злобы, эгоизма и желания превзойти всех и вся в этом мире. Что хорошего дал он мне за эти годы? Кажется, кроме уверенности в том, что я могу переродиться, а не просто сгинуть — ничего. Ведь, как ни крути — он человек, верящий в меня, а значит в случае моей смерти, меня ждало бы перерождение. Но разве это может перекрыть все те злодеяния, которые я совершил по его воле? Разве это равнозначно тем погибшим душам, которые он уничтожил ради забавы? По сути, кроме бед и зла, я не получил от этого человека ровным счётом ничего. Не знаю, почему я так дорожил им. Может, привязанность или детская любовь к родителям управляла мной. Сейчас, в этот самый момент, я был избавлен от этого чувства. — Что случилось, Ябоку? Ты воды в рот набрал? Медленно вдохнув полной грудью, я ещё раз посмотрел ему в глаза и спросил: — За что? — Ты о чем, сын? — Мне кажется ты знаешь о чем я. За что ты убил Хиёри?       Я видел, как его шея напряглась, видел как напиток слегка расплескался на ковёр от прошедшей по его руке дрожи. Я понял, что был прав. И он знал, что нет смысла мне врать. Было ужасно горько гадать о его причастности к случившемуся, но когда стало ясно, что это правда… Когда он без слов подтвердил мои догадки — сердце будто остановилось.       Казалось, я забыл как дышать, забыл где я нахожусь и как я сюда попал. Был лишь взгляд ненавистных мне глаз и тепло рукояток клинков в моих руках. — Так было нужно, Ябоку. Когда-нибудь ты меня поймешь. Эта девка сделала из тебя слюнтяя и постоянно подвергала твою жизнь опасности. Я не мог допустить этого, ведь ты мой сын, ты мой… — Не надо лгать! — проорал я, вконец потеряв самообладание. — Не делай вид, что заботился обо мне! Не думай, что я куплюсь на сказочку про то, как папочка любит своего малыша. Ты эгоистичный мерзавец! Ты не моргнув и глазом убил человека! Ты… ты ведь обещал, что не тронешь её! Ты обещал мне, помнишь? Так какого черта? — Прости, я соврал, — произнес он. Уголок его рта слегка дёрнулся в подобии улыбки. Его веселила эта ситуация, потому что в отце нет совести. Наверно в детстве он променял её на жестокость. — Это ради общего блага! Мои движения были молниеносными. Обведя двумя клинками дугу вокруг его головы, я скрестил сэкки в миллиметре от шеи Фуджисаки и остановился, наслаждаясь мгновением. — Папа, что мне делать? — крикнула Нора, подбегая ближе. В её глазах читалась паника, она не верила, что это всё происходит на самом деле. — Ничего, Мизучи. Просто Ятогами злится, это нормально! В его жилах течет горячая кровь, пусть буйствует сколько влезет, — он снова улыбнулся мне той ядовитой улыбкой. — Ты же не тронешь меня, сынок! Вспомни как хорошо нам было когда-то. Вспомни, что именно я сотворил тебя. Именно благодаря мне все эти годы ты вкушал прелести жизни, благодаря мне ты сейчас стоишь на этом месте. Да, я поступил нехорошо, но мы решим эту проблему. Я искуплю вину перед тобой и всё снова наладится! Около минуты я стоял не шелохнувшись, обдумывая все сказанное им. Медленно, миллиметр за миллиметром, я опустил клинки вниз. Больше разговаривать было не о чем.       Но повернувшись в сторону двери и сделав шаг навстречу выходу, я услышал, как он, обращается к Норе: — Ну видишь, малышка, я знал что всё так будет. Сын знает, что без меня – ему не переродиться. Ведь единственный человек, кроме меня, который в него верил, сейчас кормит в земле червей.       Одно мгновение и острый, как бритва клинок, пронзил сердце отца. Одно мгновение и громкий крик Норы разнёсся по всему дому. Одно мгновение и я почувствовал стократное облегчение. Юкине в моей руке молчал, испытывая шок. Он знал, что теперь моя жизнь наверняка закончится очень скоро. Последняя нить, державшая меня с этим миром — оборвалась. — За что? Ято? Ты же говорил, что никогда не причинишь отцу зла! — Прости, я соврал, — повторил я слова Фуджисаки, — это ради общего блага. Закинув сэкки на плечо, я вышел из двери дома, в который, я знал, больше никогда не вернусь. На душе стало легко и спокойно. Нет, боль не ушла, но было приятно осознавать, что сегодня Юкине совершил последнюю в своей жизни жестокость. *** Восемь лет спустя*** — Ято, здорово мы разделались с этим духом, правда? — Да, ты ловко научился пользоваться заклинаниями. Скоро и самого Казуму сможешь одолеть!       Мы шли с Юкине по летнему Токио и радовались отличному деньку. Вечером у нас назначался пир и в гости должны были заглянуть все наши старые друзья: Тензин, Кофуку, Биша, Эбису и другие. Я ещё не совсем привык к тому, что у меня есть храм на Земле. Дайкоку до сих пор дразнит меня тем, что люди построили его из жалости, а не за мои заслуги, но я не обращаю внимания. Подумаешь, пусть трепится сколько влезет, главное что сейчас мы с Юкине идём в собственный дом! Как же приятно перестать быть нахлебниками, как здорово знать, что у тебя есть место, где ты можешь быть в безопасности! Конечно, последователей у меня не так много, как у Бишамон и Тензина, но они есть. Иногда даже дары приносят! — Слышь, Юки, день уже клонится к закату, а у нас дома хоть шаром покати! Надо бы заскочить в магазин, прикупить продуктов, а то гости, не ровен час, съедят нас самих. Юкине улыбнулся мне и махнул рукой в сторону ближайшего супермаркета, который виднелся на перекрестке ближайшего квартала. Я не любил все эти походы по магазинам, поэтому решил быстренько накидать в корзинку всего понемногу и свалить как можно скорей (расплатившись конечно — теперь-то деньжата у меня водились). Подойдя к кассе, я от скуки обводил взглядом витрины и стоящих в очереди людей. Глаз ни за что не цеплялся, просто приятно рябило от пестроты рекламы и ярких упаковок. Я ни на что не обращал внимания, ни о чем не думал, пока: — Мама, купи мне пожалуйста шоколад. Вон тот, с апельсином. — Хорошо, Хитоми. Но папе не говори, а то он считает, что я тебя балую!       Невысокая женщина средних лет подала шоколадку в руки маленькой девочки, от взгляда на которую, сжалось сердце. Мне казалось, я схожу с ума. Может, это сон? Нет, они не бывают такими реальными. Я действительно стою в магазине и передо мной я вижу… Хиёри. Это правда она, только… кажется, ей не больше 6-7 лет. Ни с кем в жизни я не перепутаю её: это лицо, которое до сих пор приходит ко мне во снах, эти сиреневые глаза, которые каждую весну я вижу в ветвях сакуры, эти губы, смеющиеся в ответ. Я вспомнил слова, прозвучавшие-как будто вчера:«У нас в семье есть поверье, что каждая душа, попавшая в рай, может вернуться назад, если захочет. Они наблюдают за своими родными с небес и, если видят, что тем нужна помощь, перерождаются» — Простите, дяденька, Вы будете проходить? Ваша очередь подошла, — спросила маленькая Хиёри, подойдя ближе, — мама должна пробить мою шоколадку, потому что если денюшку не заплатить — кушать шоколадку нельзя!       Я стоял как вкопанный и не мог вымолвить ни слова. В голове всё смешалось, картинки слились в одну цветную кляксу, музыка магазина вдруг стала затихать, а пол под ногами — кружиться. — Эй, Ято, спокойно. Ты чего? — подоспевший с соседнего стеллажа Юкине подхватил меня и помог устоять на ногах. — Тебе плохо? Что случилось? Я не мог ничего ответить и лишь кивком головы указал на новоиспеченную Хитоми, продолжавшую стоять возле меня. Переведя на неё взгляд Юкине не сразу сообразил в чем дело, но когда все-таки понял — помощь чуть не понадобилась и ему. — Мама, почему дяди не проходят дальше, они что, не понимают меня? — Какие дяди, милая? Проходи, мы следующие! Никто не знал, что обычный летний день может так круто изменить всю нашу жизнь. Мне казалось, что я могу летать и крылья мне для этого совсем не нужны. Вот она, Хиёри — стоит рядом со мной, живая и здоровая. Её маленькая ручка протягивает продавцу купюру, а на губах играет все та же знакомая мне улыбка. Разве не в этом счастье? *** КОНЕЦ*** От автора: Фууух, вот и конец этой истории. Честно сказать, мне неимоверно грустно. Как будто частичка моей жизни закончилась. Надеюсь, я не разочаровала Вас и финал Вам понравится. Да, он не так радужен, как хотелось бы, но, как справедливо замечал Ято, жизнь вообще дерьмовая порой))) Хэппи энды сейчас редкость, мы не живём, как в сказке, не бегаем по радуге и не пукаем бабочками. Да — возможно жестоко, но правдиво. А теперь благодарности: 1) Огромное спасибо моей бете Ксении, за то, что была со мной почти с самого начала и помогала с исправлением ошибок. Ксюня — ты умничка! Если я решусь написать продолжение, то — милости прошу)) 2) Спасибо Танечке и Косте за пинок в сторону написания фика и вселения веры в саму себя! Мне это действительно было нужно! 3) Спасибо всем моим читателям, и в особенности, комментаторам, которые на протяжении двух месяцев подбадривали и хвалили меня, давая понять, что мой труд не напрасен. Надеюсь, до новых встреч, друзья! Люблю вас :)