I lost my soul

Я сидел на крыше. Мои волосы обдувает прохладный ветер, который аккуратно прокрадывается под футболку, охлаждая кожу, и при этом своеобразно пробуждая. Вдалеке от меня лес — напрямую от нашего дома, через него идёт дорога в город вниз по холму, а вот дальше стелится огромный «зелёный океан», до самого горизонта. Это просто прекрасный вид: природа, не тронутая человеком, нет никаких огромных высотных зданий, которые так сильно давят на тебя, нет ни шума, ни суматохи, а воздух здесь просто прекрасный. В моих наушниках играет любимая песня «Nirvana — The man who sold the world». И, казалось, сейчас я реально счастлив. Я счастлив в одиночестве, в спокойствие от всей этой суеты. Мне куда проще без людей. Когда ты один, у тебя гораздо меньше проблем. Ты не переживаешь хлопот о невзаимных чувствах, не думаешь о том, как тебе плохо без друзей… Тебе просто, чёрт возьми, похуй. Вот именно такая ситуация сейчас у меня. И вот я делаю ещё один глоток какого-то дешёвого напитка — за полтора доллара — из ближнего ларька, морщась от того, как сильно в чём чувствуется этот вкус дешёвой водки. Лучше бы я больше сказал дешёвого спирта. Хотелось бы мне жить, как обычные люди — в хорошей семье, не терпеть все те унижения, что были посланы в мою сторону… Хочу жить без всех этих дерьмовых мыслей в голове и просто радоваться жизни… Пока мне это помогает делать только алкоголь, за который нужно платить не только деньгами, но и, к сожалению, утренним похмельем. И чем дольше ты забываешь о своих мыслях, будучи пьяным, тем сильнее головная боль, когда проснёшься. Ход моих мыслей прервал звук автомобильных колёс. Я обернулся назад и увидел подъехавшую бордовую машину, чью марку я разглядеть не мог, так как в глазах уже всё плыло. Единственное, до чего я додумался, — это спрятаться за каминную трубу, ибо обычный человек не мог залезть на нашу крышу (да и не откуда было бы), и вот я решил спрятаться. На всякий случай, так сказать. Из машины вышел парень с чёрными волосами, невысокого роста и я сразу узнал в нём Фрэнка. Прошло всего три дня, а он уже вернулся. Надеюсь, ради наших услуг, а не дружбы. Он поднялся к двери, но оттуда я уже не смог его увидеть, а машина, через минуту, уехала. Интерес овладевал мной и я спустился к окну своей комнаты, забрался в него, а затем спустился на первый этаж, будто я все время был там. Подросток сидел с бабушкой на кухне и пил чай, поедая какие-то печенья. Но проблема в том, что бабушка не готовила лакомство. — Ооо, Джерард, хорошо хоть ты спустился и не пришлось отправлять парнишку за тобой. Присаживайся, попей с нами чай. — Привет, Джер. Не собираясь отвечать на приветствие, я, без особой вежливости, задал ему интересующий меня вопрос: — Что ты здесь делаешь? — Я приготовил и принёс вам печенье, в знак моей благодарности. Вот же ублюдок. Бытсро решил действовать: сразу отравить и ограбить. Не ту цель ты себе выбрал, урод. — Пойдём на пару слов, — приказным тоном сказал я, потому что я не собирался говорить ему всякие словечки по типу «Фрэнки, давай с тобой отойдём… Фрэнки, давай я отдам тебе все наши драгоценности и деньги… Фрэнки, а может тебе отсосать»… Ну уж нет, пошёл нахуй, ошибка природы. Я вышел в коридор, а Фрэнк пошёл за мной. Как только он завернул за дверь, я сразу же прижал его к стене, ибо нет времени на разглагольствование — у меня в доме какой-то мудила, мечтающий обчистить меня и мою бабушку. Парень, видимо не ожидая такого, заметно забегал глазами вокруг, тем самым показывая свой испуг и моё превосходство над ним. Во мне за играл зверь, ведь мне нравится эта игра в кошки-мышки. — Знаешь, может ты и сможешь задобрить мою бабушку, втереться к ней в доверие через печенюшечки, разных пусечек, подушечек, котечек и собачек, но это сработает только с ней. Я вижу тебя насквозь. Ты хочешь просто обчистить наш дом! Ты просто животное, как и все остальные люди! Тупая лицемерная мразь, которой нужны только деньги! Ты считаешь, что монстры живут только в книжках?! Но нет, монстры живут тут, с тобой рядом, по-соседству, так сказать, а главный монстр — это ты! Да язык тебя животным не поворачивается назвать, потому что они куда человечнее вас, жалких людей, так романтизирующих любовь, но самих не умеющих любить. Умеющих только жить по расчёту, в своё удовольствие! А ты просто алчная сука, воспользуешься добротой Хелены, сев к ней на шею и в надежде высосать деньги! Но, поверь, с этой «шеи» скину тебя я уже сегодня! Больше ты никогда не появишься в этом доме, иначе я перегрызу тебе глотку! — последнюю фразу я сказал, наклоняясь прямо к шеи паренька, который полностью вжался в стену и весь трясся от страха. Я услышал саркастические хлопки слева от нас, прямо там, где находилась дверь в кухню. В проходе стояла бабушка и с презрением смотрела на меня. Фрэнк, воспользуевшись моментом, проскользнул к двери и выбежал на улицу в слезах. Я скатился вниз по стене сгибая ноги в коленях и кладя на них голову. «Что я наделал?» звучало лишь в моей голове. Вы, наверное, думаете, что наконец-то у меня проснулась совесть. И правда, наконец-то. Я хотел лишь помочь ей, а в итоге сделал хуже и подвёл её. В вере в то, что я защищаю её, я поступил как последний мудак, как животное, поступил, как тупой человек, которых сам так презираю. Женщина присела справа от меня, приобняв меня за спиной одной рукой. — Я понимаю, как тебе сейчас не просто. Не просто поверить в то, что люди хорошие и пустить их в свою жизнь. Ты не встречал ещё хороших людей, но, поверь мне, не все они так плохи, как тебе кажутся на первый взгляд. Я живу не первый десяток лет среди них и я хорошо в них разбираюсь. Могу с лёту отличить мудака от хорошего человека. Помнишь того толстого мужика с набитыми карманами, который хоронил свою жену в понедельник? — я кивнул, — Вот он ублюдок. Думаешь, та молодая девочка в коротенькой облешающей юбочке и блузке, которая расстегнута так, что сиськи вываливаются реально его дочка?! Она ведь лишь его любовница, которой, от силы, лет двадцать пять. Не успел жену похоронить, как уже любовницу нашёл. Сто процентов эта девушка вела с ним роман, ещё когда жена была жива, а он всё скрывал. Вот он реально идиот, а Фрэнк нет. Он принёс печенье тебе, в знак благодарности, за помощь, а ты так поступил. Думаешь, были бы у него друзья, он бы пришёл сегодня к нам? Нет, конечно, он бы забил! Он также одинок, как и ты, Джи. Но, в отличии от тебя, он не потерял надежду найти друга. Он не отталкивает всех, как это делаешь ты, а, наоборот, даже сам идёт на контакт. Он отличным товарищем будет, обещаю. Не упусти его. Вот иди сейчас и найди его. Уверена, опять в лесу заблудился. Быстро поднявшись, я подал руку бабушке, чтобы она тоже встала, поблагодарил её и побежал на поиски подростка. Долго мне искать его не пришлось, так как он сидел на моей любимой поляне, на том самом обрубленном стволе и тихо плакал. Я никогда не извинялся и никогда не умел этого делать. Я аккуратно присел на край бревна, держа расстояние от парня, как будто боясь спугнуть его. — Эй, ну ты это… Извини меня, ладно? Я наговорил тебе много лишнего. Это реально было тупо с моей стороны так поступать, и я это сейчас понимаю. Ты просто хотел получить общение в новом городе, а я так взял и начал тебя оскорблять. Ты очень хороший парень, надеюсь, ты действительно найдёшь себе хороших друзей, которых ты достоин. А меня ты, дебила, прости. И правда, пообещаешь мне, что найдёшь себе хорошего друга? — Обещаю, — он посмотрел на меня своими заплаканными, красными глазами. Я прочитал в них то, как сильно ему было больно от моих слов. Самое странное то, что даже сейчас в них всё также горела та искра, и лишь сейчас я понял, что она означала — в его глазах читалась искренность, доброта и печаль. Я найду тебе хорошего друга, Фрэнк. Обещаю, ты не будешь плакать, и от тебя уйдет вся печаль. Но я не буду тебе даже приятелем, ведь монстр здесь я, а не ты.