Ночь кино

       Раннее летнее утро подавало первые знаки. На улице моросил мелкий дождь, сопутствующийся неярким солнышком, будто стесняющимся, прячущимся в свору ваты － облаков. Идиллистическая картина. Самая погода для обхода миров. Типичное занятие Хранителя Вселенной.        Окончательно распахнув глазницы, Чернильный испустил из себя оставшиеся признаки усталости, зевнув. Как же не хотелось покидать уютное и теплое гнездышко в виде кровати, но труба зовет...        Немного поёрзав по кровати, Чернильный почувствовал странный, слишком большой для одеяла ком, лежащий под его рукой. Привыкнув к тусклому освещению от старой лампы, что только что была включена, Инк смог разглядеть что это или кто это.        На краешке кровати, кое-как помещаясь под одеялом, под рукой Хранителя лежал черный скелет со сморщенным лицом. Это все лучики солнца, пробившиеся сквозь затвор жалюзи, которые будто плясали чечетку на носу Глюка.        Инк был удивлен, ведь обычно Эррор редко спит не в своей комнате, ссылаясь на то, что у Чернилки кроватка маленькая. Интересно, что же заставило чернокостного пренебречь комфортом, что бы оказаться здесь? Вот и Инку не терпелось узнать...        Осторожно выпутавшись из своеобразных объятий мило сопящего Разрушителя, Инк прикоснулся к холодному носу того: － Эрри, утро доброе, соня, － Ласково позвал того Радужка, на что тот лишь поморщился сильнее.        Со стороны Инка был озвучен тихий смешок. Рука того соскользнула к плечу спящего, начиная мягко пошатывать того. － Ну чего-о-о, － На распев произнес разбуженный скелет. － Ты так все лето проспишь, Эррор, － Увидев как тот еле поднял голову, Чернильный спросил: － Ты опять до ночи сидел на кухне?        На это, Глюку оставалось лишь признаться: － Да... Но зато, я наконец его дошил. Он ждет тебя в прихожей, － Говорил тот.        Перед своим уходом на патруль, Инк вспомнил о вопросе, возникшем тогда, когда он только обнаружил Эррора под своей рукой: － Что заставило тебя прийти спать ко мне?        Скелет немного замялся, не зная, стоит ли отвечать, почему тот был готов наплевать на свой ноющий от тесноты позвоночник? － Гроза была...        Инк все понял. Ему доводилось видеть вздрагивающего от раскатов грома Эррора. Видя, как его собеседник насупился от смущения, Хранитель запечатлел на запримеченном носу того короткий поцелуй: － Звезды, Эррор, я все понимаю: бояться может каждый.        Глючный только хотел закатить свою шарманку, типа: "Я не боюсь! Пошел ты! Бла, бла...", но его что-то остановило. Его не осудили, а напротив поняли, так почему бы не промолчать, дабы не испортить наредкость прекрасное утро?        Чернильный взглянул на часы, что пробили девять утра. Сегодня, нужно было приниматься за работу раньше, если тот пообещал вчера Эррору кое-что...        Видя переодевающегося в рабочую одежду Инка, Ошибка будто услышал мысли того: － Ты не забыл? － После этих слов, на лице их хозяина выступил золотистый румянец.        Художник сразу понял, о чем идет речь, развернувшись, тот сказал: － Конечно же нет. И я уже придумал, как мы отметим год нашей совместной жизни.        В этом и заключался теплый подарок от Инка － вместе проведенный вечер, ведь вместе проводить должное количество времени удавалось не всегда. Инк занятой Альфа, в его руках сосредоточена безопасность всего Мультиверса. Ему простительно.        Обменявшись скромными поцелуями со своей Омежкой, Чернильный оставил того досыпать вместо ночи день, отправившись к выходу. Снарядившись обувью и вооружившись своей кистью, Хранитель взглянул на вешалку.        На ней висело, как он считал, творение Эррора － ультрамариновый шарф. Сегодня Инк решил, что сможет обойтись без записей на своем, поэтому повязал себе на шею самоделку его Любимого.

***

       Время уже катилось к обеду, а Глючный еще только решился встать с кровати. Он подумал, что сегодня они проведут вечер в его спальне, дабы не нюхать обрызганные зловонной краской холсты Инка. Черт побери, запах от них даже на балконе был, чего уже говорить о самой "мастерской".        Сегодняшний день Эррор думал потратить на уборку дома и готовку вкусностей на вечер. Первым делом, Глючный заправил кровать своего занятого Альфы, на которой провел свою ночь. Подушки одна за другой были взбиты и красиво уложены на место.        Сил терпеть запах этих химикатов больше не было, что привело за собой открытые окна балкона и комнаты Инка. Нужно было хорошенько проветрить берлогу Чернильницы.        Его Альфа большой неряха. К счастью, это касается только его комнаты и порядка в ней. Сам же он мог быть испачкан максимум краской. И то, после большого заказа картины. Ошибка любит его, даже такого неряху.        Закончив уборку в двух самых требующих ее комнатах － гостиной и спальни Хранителя, Эррор пробежал тряпкой по самым пыльным местам кухни и уже своего уголка.        Теперь с уборкой было окончательно завершено.        Заметив, висящий на кухонном стуле розовый фартук, Эррор смутился. Какого, спрашивается, хрена? Но переговариваться с самим же собой не стал, смиренно накинув на себя сие приспособление для готовки. Глюк помнил, что совсем недавно, Кики пытался выпросить у Эррора "Шарлотку" собственного приготовления. Что сказать, она у него получалась отменно. Именно поэтому, Разрушитель принялся за готовку этого яблочного пирога.        Стрелки измерительного прибора очертили циферблат до трех часов дня. За это время Разрушитель неплотно перекусил, позволяя себе отдохнуть.        Глючный не знал, когда именно припрется его уставшая половинка, но знал, что явно не скоро. Эррор решил, что расслабиться, а заодно и освежиться в ванной до его прихода будет кстати.        Спустя пятнадцать минут, с горем пополам, тот всего лишь сходил в душ. Вот чертовы соседи! Приспичило же им в своей теплице на большое количество квадратных метров цветочки полить! Вода ледянющая, хрен в такой посидишь!        Разочарованный Глюче уселся на диван в гостиной, уже переодевшись в пижаму, так как время клонило за семь вечера. － Где же ты, Инк... － Жалобно произнес Глючный, тяжко вздыхая.        Как там говорится, "Вспомни солнце, вот и лучик?" Буквально через какие-то четыре минуты, Эррор радостно подпрыгнул от того, что во входной двери трижды провернулся ключ. На порог зашел Он. － Инки! Наконец-то, я тебя заждался! － Воскликнул чернокостный, что подбежал, словно ребенок за конфеткой, к Чернильному. Тот бережно начал стягивать с того верхнюю одежду и свой шарф, с теплотой замечая: － Ты надел шарф, который я сделал?        Инк смотрел на того сверху вниз из-за своего роста (он Альфа, народ), покрываясь радужным румянцем, что заставлял уголки улыбки дергаться: － Конечно! И должен отметить, он весьма и весьма!        Похвала Альфы и его нежный взгляд вогнали Глюка в краску, и Омега, приподнявшись на носках, повис на шее Любимого, затянув его в поцелуй.        Через некоторое время, уже ближе к девяти вечера, двое голубков сидели друг напротив друга на кухне, за чаепитием с тем, что принес Художник. Его небольшим подарочком стал шоколад, да не простой, а какой обожает Эррор. Это шоколад из Фелл ответвления Икстейла! Там его хрен достанешь. Как раз об этом своем приключении Инк и рассказывал за столом: － ...а я ему: Чу! Шоколад или жизнь! － С улыбкой рассказывал Хуйдожник, наблюдая за тем, как заливается смехом его собеседник, － Так все и было! － Когда Глючный немного успокоился, уж настолько завораживающе-нелепым был рассказ, Хранитель задался вопросом: － А что ты тут без меня делал, Руру?        Разбавив позитивные эмоции досадой, тот поделился своим происшествием с ванной: － ...только я собрался, как соседи всю воду "себе забрали"!        Случай не из приятных. Однако, перетерпеть можно. － Эй, а ну верни улыбку на свое милое личико! － Шутливым тоном "приказал" Инк.        Покончив с чаем и с тоскливым настроем Омеги, по просьбе той самой Омеги, они направились в его комнату. － Сейчас, Руру, я только схожу за пи... － Она уже здесь, － Не дал тому договорить Эррор, указав на пижаму, ждущую своего собственника на тумбочке. Так аккуратно сложенная...        Благодарно улыбнувшись тому, Хранитель уже переодевался в одежду для сна. Однако, спать те двое, явно не намерены. － Раз уж я посмел опоздать, － начал Чернильный, － То мы проведем не просто вечер, а ночь, － Пауза в таком месте заставила проступить в их разговор неловкость, － Ночь кино!        Посоветовшись с Эррором и узнав его предпочтения, те быстро остановились на романтическом фильме "101 роза или День Влюбленных".        Оба улеглись на свои полные от чая животы на кровати Глючного, практически бок о бок. На двоих перед ними стояла мисочка с попкорном, купленным Инком. До самой середины завораживающего фильма, никто из них не отрывал взгляда от телевизора напротив них. Ближе к концу, прямо на каверзных сценах с поцелуями и прочим, у них закончился весь попкорн. Чернильный, кажется, что-то задумал, хитро взглянув на свою Омежку. Действительно, почему бы не воплотить увиденное в фильме и не дополнить его нечтом более жарким?        Эррор буквально погрузился в любовную атмосферу этого фильма, и вот сейчас, смущаясь от сценок в нем, тот изредка поглядывал на Альфу, будто представляя себя на месте той актрисы Авроры, а своего истинного на месте финикийца Никона.        Залюбовавшись почти финальной постановкой, Эррор не почувствовал, как тяжелая, но по-своему нежная рука Альфы легла на его талию, поглаживая того по спине. Издав томный выдох вголос, Глючный взглянул на Чернильного с расширенными зрачками, на что последний довольно заулыбался.        Своей рукой, Художник пробрался под пижамную кофту Возлюбленного, несколько щекотно поглаживая заветные косточки.        Каждый вздох Омеги, а иногда и стон, с каждым разом все больше возбуждали страстного Альфу, вынуждая того, заключить в грязный поцелуй первого.        Первой на пол слетела кофта Эррора. За ней же следом и майка Чернильницы. Хранитель перевалил истинного на спину, многообещающе нависая над ним.        В таком положении Глючный отлично видел каждый завиток и узор в тату Инка. Но недолго ему позволили разглядывать чужие ребра...        Рука Альфы ласкала пах своего оппонента, заставляя извиваться под собой. Проделав эти манипуляции, Чернильный почувствовал влажность на своей руке. Источник этой влажности вмиг съежился, покрываясь скелетонной румянца. Хранитель почувствовал желание того, вспыхнувшее желтым пламенем на его лице.        Теперь уже, на пол полетели тонкие штаны чернокостного.        Инк восхищался видом женского экто-тела Омеги. Всем его изгибам, плавным очертаниям таза... А какой запах исходил от этого шоколадного любителя, мм~        Спустившись ниже, Чернильница слегка развел ноги Эррора в стороны, как следует вдохнув прекрасный аромат Омеги, что не могло не смущать.        Глючный откинул голову назад, приготовившись. Однако, что-то Альфа замешкался. Эррор хотел было вернуть взгляд на него и узнать, что за заминка, как почувствовал внутри себя язык Альфы. － О-охх, Б-боже! － Не сдержался Ошибка, что не могло не позабавить Художника.        Лаская того языком, Инк увлекся, помогая Эррору руками достичь пика. Движения его руки подражали вибрации. Когда дыхание Ошибки участилось, Инк увеличил скорость, добиваясь "разрядки" того. － А-а-ахх, черт п-побери! Ааахх! － Глючный сильно выгнулся в спине. Кончив, тот пребывал в экстазе.        На руках Альфы была вязкая смазка, "из недр" Эррора. － Эрри, это же твой первый раз, я прав?        Ответом стал болезненный стон, когда внутри Глюче оказалось два пальца. － Н-нежнее, мфх!        Сомнений в гипотезе не осталось. Эррор и вправду был девственником из-за своей фобии. Прожив с Инком большое количество времени, тот привык к нему, позволяя себя касаться, однако фобия никуда не делась, заставляя чувствовать все гораздо острее.        В штанах Хуйдожника стало тесно, и они были опущены до колен. Глюк, увидев размеры того и твердый стояк, чуть не растаял от переизбытка огня-румянца. － Руру, тебе нужно расслабиться, － Успокаивающе произнес тот, поглаживая оппонента по колену. Чернильный терся своим неоном о вход в Ошибку, принося удовольствие обоим.        Когда Оши немного расклеился, Инк решил не предупреждать того о начале, дабы тот сразу не напрягся. Чернильный вошел в лоно Глючного, вырывая из того сиплый вскрик и вновь напряжение. Инк почувствовал порванную преграду. Действительно. Подтверждением совершенного, стали капельки крови на бежевой простыне.        Инк склонился над тем, шепча на ухо: － Поздравляю, теперь ты больше не ребенок. Его слова прозвучали и смешно, и мило одновременно. Чернильный начал ерзать внутри, разрабатывая Омегу.        Когда Эррор привык к чувству наполненности, он дал знак, что готов начать － наконец расслабился, доверяясь любимому Альфе.        Инк привел свой неон в движение, погружая его внутрь Ошибки лишь до середины. И этого было достаточно. Вполне. － Ах, з-звезды! К-как приятно, черт! － Это стало знаком нового уровня.        Собравшись с мыслями, Инк вошел в того полностью. Это не вызвало более или менее болезненной реакции, и Хуйдожник ускорился.        Привыкнув окончательно, Ошибка вошел в азарт. Это все начало приносить тому наслаждение. И не только ему.        Глючный подавался бедрами вперед, двигаясь навстречу. Его руки цепко держались за плечи Инка.        Вот сейчас, темп был действительно быстрым, а движения решительными и даже грубыми. Дело близилось к концу, о чем говорил радужный румянец и напряжение на лице Инка, не говоря уже о стонах обоих.        Последние толчки, и внутрь Ошибки буйным напором устремилось семя Творца. Их стоны слились воедино, как и они сами, не желая разрывать сладкий оргазм как можно дольше.        Глючный, рвано дыша, прикоснулся к скуле своего Альфы, обратив эти самым на себя внимание. － Я.. Л-люблю тебя, Кики... － Устало выдавил из себя Эррор.        Напряжение, как рукой сняло. На лице выступила теплая, по-своему измотанная улыбка, и Чернильный запечатлел на щеке своей Омеги поцелуй. － И я тебя... Руру...        По щелчку пальцев Чернильного, их обоих окинуло теплое одеяло, даруя и сохраняя их общее тепло, и унося их в мир сладких грез.        Героиня фильма, которая, словно подмигнула читателям, "скорее всего" была запрограммирована на этот жест, обесточивая электрический ящик.