***
Sarah Schachner - A Divided Land Несколько часов до этого Под настороженные и в меру пугливые взгляды Сасори прошел в штаб кукловодов и прямым ходом направился к себе в кабинет. Просьба Насти провести с ней целую неделю поступила совершенно неожиданно. Но именно от этого на сердце затеплилось очень мягкое, нежное чувство любви, распалившееся от этих слов в настоящий пожар. Ведь она сама попросила его об этом. Не он поставил ее перед фактом, а именно Настя захотела побыть с ним. Взрослеет сразу промурлыкал его глас разума, услышав эти заветные слова. А затем и вовсе закричал от внеземного удовольствия, когда этот невинный ангел сам изъявил желание сблизиться с ним. Да так сладко, что мурашки до сих пор бегают внизу живота, напоминая ему о ее маленькой ручке… – О-хо-хо! И кто это у нас такой довольный? Краем глаза посмотрев на Комуши, что внезапно возник возле него, Сасори непонимающе выгнул бровь. – С чего ты взял? – флегматично спросил и вместе с…другом свернул в коридор, в конце которого и находился его кабинет. И кто бы мог подумать – командир отряда кукловодов. Верный шиноби Суны. И просто гений, который уже в свои пятнадцать лет удостоился подобной чести от Чиё – не только его бабули, но и старейшины деревни. И…бывшего главы этой организации. Вернувшись обратно в деревню, он даже представить себе не мог, что в этом мире у него такая…спокойная жизнь. Здесь его ценят за умения. Уважают за мудрые и правильные решения. А еще…опасаются за практику создания марионеток из человеческих тел. Если в том мире эта техника была запрещена в виду ее недоработанности и опасности, то в этой реальности к ней относятся…спокойно. Никто не осуждает его за…искусство. Не презирает. Да, боятся. Но не более. Словно это и не мир вовсе, а его мечта, которая в любой момент может развеяться и явить миру свою прогнившую реальность. Но…он старается не думать о том, что всё это может быть обыкновенной иллюзией. А просто живет. С живой мамой. И своим маленьким ангелом… При воспоминании о Насте губы Акасуны невольно растянулись в непринужденной улыбке, а глаза преисполнились мечтательностью и безграничной нежностью. – О, ну понятно всё с тобой, - Комуши иронично усмехнулся, чем моментально привел Сасори в легкое замешательство. – Ты о чем вообще? – остановился возле двери и пристально посмотрел на парня, который явно на что-то намекает. Наткнувшись на искреннее непонимание в серо-карих глазах… Или он просто так умело прикидывается …Комуши хлопнул друга по плечу и одарил его хитрой улыбкой. – Ну просто у кого-то была очень веселая ночка. И вот тут Акасуна сразу понял, что стало причиной этого озорного огонька в глазах подчиненного. Неужели у него на лице написано, чем он занимался прошлой ночью? – Завались, Комуши. Иначе в марионетку превращу, - придал своему голосу немного угрозы в надежде обрубить на корню дальнейшие расспросы, а затем прошел к себе в кабинет. Оказавшись внутри, Сасори приблизился к своему столу, который магическим образом порос бумагой… Походу кто-то забыл, что он хоть иногда, но должен появляться в штабе. Командир все-таки …и тяжело вздохнул, когда понял, что ему и недели не хватит, чтобы разобрать этот бумажный ужас. И вот зачем он вообще продолжает занимать эту должность? Вон, отдал бы пост Канкуро и свалил бы счастливый к себе…в мастерскую. «Может Настю попросить помочь? А то она уже привыкла бумажки всякие перебирать…» Парень взял один из отчетов и, с довольно кислой миной открыв его, сразу закрыл. Нет. Не будет он сейчас заниматься этой ерундой. В данный момент от него требуется выполнить две вещи… – Канкуро в штабе? – исподлобья посмотрел на Комуши, когда начал от души накладывать бумажной работенки для Собаку но. Ну а что – пусть его правая рука начнет постепенно познавать азы этого скучного занятия. Ибо в дальнейшем это станет его постоянной работой. – Не знаю. Пока не… Тут парень запнулся на полуслове, когда в дверь внезапно постучали и, не дожидаясь ответа, прошли внутрь. А вот и мой заместитель Сасори довольно хмыкнул и бесстрастно посмотрел на Канкуро, который бесшумной тенью скользнул к нему в кабинет. – Оставь нас. Встретившись с холодным взглядом…командира, Комуши понятливо кивнул и в мгновение ока скрылся за дверью. Как только он ушел, Собаку но настороженно посмотрел на начальство и, не уловив для себя какой-либо угрозы или даже опасности, тихой поступью подошел к столу. – Хорошо, что ты зашел, - Сасори ровным голосом начал, положив последний отчет на верхушку огромной стопки. Чтобы не бездельничали тут без него, - в течение следующей не…двух недель…ты будешь временно замещать меня, - спешно поправил себя, когда понял, что каких-то жалких семь дней для него будет мало. Чтобы насладиться компанией своей невесты, ему нужна целая вечность. А, возможно, даже этого будет мало… – Что-то еще? – Канкуро коротко спросил и в ту же секунду незаметно напрягся, когда в пустых глазах Акасуны внезапно сверкнул нехороший огонек. – Твой младший братец. Холодно и с явной угрозой, отчего Собаку но невольно вздохнул. Именно этого он и боялся… – Сасори, это была чистая случайность. Гаара ничего такого не хотел… Внезапно губы Акасуны дернулись в подобие улыбки, что стало самым красноречивым ответом. Он зол – Пойми, если ты устроишь разборки с Каге, это отразится в первую очередь на Насте, - Канкуро спокойным голосом попытался воззвать к разумной стороне этого человека. Ведь если Сасори реально решит напасть на Гаару из-за какого-то поцелуя, то у него будут серьезные неприятности. Вплоть до изгнания. Либо смерти… Уловив в его голосе испуг, Сасори слегка наклонил голову на бок и мрачным хмыканьем нарушил тяжелую тишину. – Обижаешь, - с наигранной ноткой обиды отозвался, отчего опасение Собаку но мгновенно подскочило до небес, - если я и решу отомстить твоему брату за неподобающее отношение к моей невесте, то сделаю это тихо. И незаметно для других… Жутко ухмыльнулся, чем заставил своего собеседника ошарашенно округлить глаза. А после мигом стер с лица все эмоции, вернув себе свою извечную маску безразличия и отрешенности. – Но это если бы я решил его убить. А так Гаара просто лишится языка, чтобы впредь неповадно было лезть в рот к чужим женщинам, - холодным, пропитанным ненавистью и гневом голосом ответил и в ту же секунду сердито фыркнул. Он ведь говорил этому мальчишке не лезть к Насте. Предупреждал. Но его никто не послушал. Поэтому теперь придется опять марать свои руки, чтобы… Тут Сасори резко прервал свой поток негодования и устремил слегка озадаченный взгляд ко входу, где совершенно неожиданно возникла чакра…Хаку! Что-то случилось подумал он и моментально отмел от себя мысли о Гааре. Ведь если Юки заявился к немув штаб, значит в деревню пришли нехорошие проблемы… Сухо приказав Канкуро приступать к своим временным обязанностям, Сасори спешно подошел к двери и в крайне напряженном состоянии вышел в коридор. И тут же посмотрел на Хаку, что настоящим призраком возник прямо перед ним. – Вы говорили, чтобы я докладывал обо всем подозрительном, что появляется в деревне. Акасуна в ответ коротко кивнул, показывая, чтобы парень продолжал. Он давал ему такой приказ, дабы обезопасить…деревню. Ведь если в Суне будет тихо и спокойно, то Насте ничего не будет угрожать. – Буквально недавно я наткнулся на очень странное явление, которого просто физически не должно быть в этих краях…На крыше Резиденции я видел ворона… Ворон Одно слово, и больше объяснений не понадобилось. Ибо Сасори отлично помнит, какому красноглазому ублюдку принадлежит это призывное животное. И вот он никогда не поверит, что ворон решил полетать над пустыней… «И что же ты здесь забыл, Учиха?» Тяжелый вздох, и губы кукольника внезапно окрасились зловещей ухмылкой, рожденной одной единственной мыслью. Сегодня его коллекция пополнится очень ценным экземпляром...
Пребывая в своих глубоких и очень тяжелых мыслях, Итачи сидел в тени здания, что находилось в отдалении от основной жизни Суны. И всеми силами пытался понять, где он просчитался. По его расчетам, если исходить из полученной информации, Катя должна была находиться в компании Роуши. Своего учителя. Вот только когда Учиха нашел этого Джинчурики, то, к своему неудовольствию, обнаружил, что девушки с ним нет. И, как он потом понял, вообще не было. Если это действительно так, то у него возникает закономерный вопрос: Где Катя?! Учиха тяжело вздохнул и безрадостно посмотрел на солнце, которое нещадно палило уже с самого утра. «Не думаю, что Катя бы отправилась в это пекло. Если у нее нет чакры, то пребывание в Стране Ветра – это чистой воды самоубийство. Поэтому…куда она тогда могла отправиться? Может на восток? В Стране Огня как раз подходящая для нее температура. Да и опасностей меньше…» Тут перед глазами внезапно всплыл образ его…изнасилованного и убитого рыжика, который пострадал из-за суровых реалий этого мира… «Нет, нет, нет. Она жива. Просто ушла…ушла…» Нахмурившись, Итачи резко подскочил с крыши и озадаченным взглядом скользнул по пелене тумана, что начала стелиться у него под ногами. Шаринган мигом запылал в некогда черных глазах, а рука без лишних сомнений ворвалась в подсумок за кунаем. Все инстинкты шиноби и убийцы обострились, и парень стал чутко прислушиваться к каждому звуку, что разносился по округе. Вот со стороны пустыни прилетел противный крик птицы, которая на свой страх и риск решила полетать под палящим солнцем. Вот откуда-то снизу донесся звонкий смех ребенка. А вот… Учиха резко увел корпус в бок, когда его обостренный слух уловил еле слышимый свист ветра. Секунда – и мимо него пронеслось два сенбона, появление которых…озадачило парня. «Как меня могли обнаружить?! Я же не светился…» Настороженный взгляд кроваво-красных глаз стал медленно очерчивать густую пелену тумана, которая была напитана мелкими частичками чакры. Излюбленная техника шиноби из Кири. Вот только откуда она могла взяться в Суне?! Какой человек сумел заметить его? И самое главное – чем он ему насолил? Итачи спешно отпрыгнул назад, ощутив приближение опасности, а затем с неприкрытым изумлением посмотрел на…ледяные иглы! На ровный рядок смертельно опасного оружия, который создал… Юки? Но откуда он здесь?! ошарашенно подумал и стал суматошно выискивать своего врага, что затаился где-то поблизости. Учиха чувствует его, ощущает на себе пронзительный взгляд этого призрака. Но не может его обнаружить, так как ему мешает туман. А раз он мешает, его нужно развеять… Пальцы сложились в печати концентрации, и чакра быстро заструилась по напряженному телу. Вот только в тот самый момент, когда Итачи уже хотел создать огненный шар, в районе шеи внезапно возникло странное ощущение. Словно его что-то укололо. Растерянно хлопнув ресницами, Учиха резко завел руку назад и…в то же мгновение наткнулся на холодную сталь сенбона! Открылся? бессвязно подумал до того, как сознание покинуло его тело. А когда это произошло, Итачи просто рухнул на крышу, так и не увидев у себя за спиной ухмыляющегося человека, рядом с которым возник настоящий призрак. – Что Вы будете делать с ним, Сасори-сама? После этих слов в серо-карих глазах блеснул безумный огонек, который затем распалился в настоящее пламя, когда руки дотронулись до бесценного экземпляра. Гений клана Учиха с Мангекьё Шаринганом… – Как и всегда, Хаку, - философски ответил и шуншином ушел к себе в мастерскую, чтобы заняться созданием новой марионетки. Может Итачи и сможет заменить ему утраченного Казекаге… А еще устранить ненужные хвосты, которые могут привести к моему ангелу***
Sarah Schachner - A Divided Land Наше время Дверь с шумом распахнулась, ударившись о стену, и в дом влетел настоящий светловолосый ураганчик. – Саша! Катя! – с надеждой прокричала, на что ответом ей стал громкий голос сестры, донесшийся со стороны кухни. – Мы здесь. Иди к нам. После этих слов улыбка моментально растянулась до самых ушей. Голубые глаза преисполнились искренним счастьем. И ноги сами понесли ее в сторону помещения, где находились любимые сестры. Подскочив к заветной двери, Настя схватила железную ручку и, не теряя ни секунды, ворвалась в…пустую кухню. Девушка озадаченно нахмурилась и переступила порог, не понимая, куда могли уйти ее сестры. Неожиданно взгляд зацепил небольшой листок бумаги, что лежал на столе. Громова медленно подошла к нему и слегка подрагивающей рукой забрала оставленную записку. Мы ближе, чем ты думаешь прочитала она и нахмурилась в попытке понять смысл этих слов. Но долго думать ей не дал странный шорох, который донесся со стороны гостиной. Девушка резко повернулась в ту сторону, и буквально на секунду ее взгляд зацепил черную тень, что скользнула за дверь. Листок бесшумно вернулся на стол, и Настя медленно, стараясь не издавать лишнего шума, начала неторопливо ступать по деревянному полу в надежде понять, что здесь происходит. Куда ушли Саша и Катя… Приблизившись к помещению, куда залетело странное и очень подозрительное явление, Громова с минуту подождала, не решаясь пройти дальше, а затем с глубоким вдохом ворвалась внутрь. И опять наткнулась на унылую и холодную пустоту. Внутри никого и ничего не было. Кроме одиноко летающего листа бумаги, который плавно качался по воздуху, гонимый сильными порывами ветра. Устремив всё свое внимание к этому белоснежному клочку, Настя ловко поймала его и сразу опустила взгляд на аккуратно выведенный почерк. Нужно просто вспомнить Брови сомкнулись в непонимании, и из груди вырвалось задумчивое хмыканье, которое быстро растворилось в замешательстве, рожденном новым шорохом. Но уже со стороны лестницы. Больше не испытывая тревоги и страха, Настя бегом залетела на второй этаж и сразу замерла, когда увидела нечто, заскочившее в ее комнату. В глазах моментально запылало удивление, а внутри поселилось стойкое понимание, что всё это сон. Но насколько же он реальный. Она будто вернулась в свое прошлое, когда вместе с Катей забегала в комнату старшей сестры и, словно маленький котенок, ютилась под бочком у Саши. Именно в такие моменты она чувствовала себя в безопасности. Ведь находясь возле Сашки все проблемы казались ничтожными. А извечный и безмерный позитив Кати буквально за секунду разгонял хмурое настроение и невольно заставлял улыбнуться. Поэтому сейчас, ведомая своими радостными и такими теплыми воспоминаниями, Настя быстро дошла до конца коридора и, проигнорировав направление призрака, с непоколебимой уверенностью зашла в комнату старшей сестры. Оказавшись внутри, ее взгляд сразу упал на знакомый и такой родной силуэт, что сидел за столом и что-то писал. Саша радостно подумала она и, рывком подскочив к своей сестре, хотела уже заключить ее в крепкие объятия. Но только она вытянула руки вперед, только вознамерилась дотронуться до своего видения, как вдруг образ Саши резко рассыпался на миллионы черных частичек и превратился в ту самую тень. Настя резко попятилась назад, когда существо стало медленно подниматься со стула, с каждой секундой разрастаясь в размерах. Глаза тотчас расширились от ужаса, и единственное, о чем она сейчас смогла подумать, было – это всего лишь сон… Это не твой сон, Анастасия Черная рука до боли вцепилась в ее хрупкое плечо и одним грубым движением притянула к себе. Корпус наклонился вниз, голова остановилась на уровне остекленевших голубых глаз, и Настя испуганно заглянула в кровавое море перед собой. Это кошмар, в который ты сама позволяешь загонять себя. Не дай другим вертеть тобой. Иначе потом твоя жизнь превратится в ЭТО Девушка невольно моргнула и в то же мгновение очутилась в кромешной тьме, что окутала ее со всех сторон и начала давить своей пугающей и напряженной атмосферой. Она вертела головой и не могла понять, что происходит. Почему вдруг пропал дом. Куда делась Саша. И что стало с… Тут всё тело внезапно сковал животный страх, когда на ее плечи опустилось что-то живое и шевелящееся. Настя громко сглотнула и резко зажмурилась, мысленно причитая, что всё это сон. Лишь ее сон, который скоро закончится, и она вновь вернется в реальность. Вот только прошла одна мучительно медленная минута, затем вторая, а ощущение пустоты и холода так и не оставило ее. А, наоборот, стало молниеносно расползаться по телу, сковывая в свой давящий кокон. И вот, когда это нечто достигло ее щеки, девушка позволила отчаянному крику вырваться из груди. А затем наступила безмолвная и могильная тишина… Сасори резко подскочил к своей невесте, когда та неожиданно закричала, заставив что-то екнуть в районе сердца. Пальцы мягко вцепились в маленькие плечики, и парень начал настойчиво трясти ее в надежде разбудить. Вначале Настя никак не реагировала на его попытки. Она продолжала ворочаться, тихо-тихо поскуливать и…морщиться. Будто ей очень больно, и уже даже сил нет, чтобы кричать или плакать. И остается лишь подавлять эту мучительную боль в своем хрупком теле. Но потом, когда Сасори уже не на шутку испугался, веки резко распахнулись, пустые голубые глаза устремились вверх, и с губ сорвался еле слышимый шелест… Обман …который выступил непониманием на лице Акасуны. Парень медленно присел на кровать и в полном замешательстве уставился на своего ангела, который…помнит? Но как такое возможно? Неужели Учиха сделал что-то не так? Может просто отголоски какие? подумал он и спешно скрыл свое подозрение и настороженность за маской любящего человека, когда поймал на себе уже осознанный и…радостный взгляд. – Все-таки сон… - девушка облегченно выдохнула и, резко присев на кровати, перебралась к парню на колени. И, только прижавшись к нему, только уткнувшись носом в его горячую шею, к ней окончательно пришло понимание, что это был лишь ее кошмар. Обыкновенный кошмар, который оставил после себя довольно неприятный осадок... – Что тебе приснилось? - Акасуна ласково прошептал возле самого уха и с легким трепетом на сердце прикоснулся к ее мягким волосам. Рука подхватила одну прядку светлого шелка и неторопливо, словно смакуя этот момент, пропустила его сквозь свои пальцы. Живые пальцы, которые каждым рецептором ощутили приятные мурашки, рожденные такой малостью. Он только прикасается к Насте, а ему уже хочется кричать и благодарить судьбу за такого ангела. – Просто кошмар. Ничего особенного, - и еще сильнее обняла свою единственную опору, благодаря которой она еще находится среди людей, а не своих страхов, которые никуда не ушли. Они сидят глубоко внутри. И ждут, когда она оступится и упадет прямо к ним в лапы. И когда это случится, вернуться обратно уже будет невозможно... Акасуна невольно растерялся, когда девушка внезапно отстранилась от него, лишив возможности и дальше наслаждаться ее внеземной красотой. – Сасори…ты ведь никогда меня не бросишь? - с надеждой заглянула в серо-карие омуты, отчего в них зародилось искреннее непонимание. – Да куда ж я от тебя уйду. Ты ведь ходячая проблема, - иронично усмехнулся, но, не заметив изменений в ее грустном лице, серьезным голосом добавил, - нет, мой ангел, я всегда буду рядом, чтобы защищать. И любить… Горячая ладонь со всей нежностью легла на щеку, окрасив женские губы благодарной улыбкой. И слов больше не потребовалось, чтобы показать…доказать, насколько их любовь глубока и чиста. Может его душа и погрязла во тьме, а сердце уже никогда не сможет избавиться от грехов и пороков прошлого. Но он будет стараться ради нее. Ради той, которая помогла ему увидеть свет надежды в конце его тернистого и мрачного пути… Сасори медленно приблизился к своему прекрасному, невинному ангелу и со всей нежностью прижался губами к ее маленькому лбу. – Даже думать не смей о том, что я когда-нибудь покину тебя, - и окунулся взглядом в синеву глаз, что горела преданностью и просто любовью. Чистой, невинной. И незнающей границ. Получив тот самый ответ, Настя моргнула и уже со спокойным сердцем отпустила свою единственную опору в этой жизни. Она верит ему. И безоговорочно доверяет… –А теперь пойдем вниз. У нас гости, - парень бесшумно слез с кровати и выжидающе посмотрел на свою невесту. – Гости? – непонимающе переспросила, пытаясь припомнить, каких там гостей они ожидали. Ну или какой человек решил заявиться в этот дом. Хоть семью Сасори и уважают в этой деревне, но очевидного отрицать нельзя – люди боятся парня за его не самое лицеприятное занятие. Делать марионеток из трупов людей…ну это довольно извращенный способ творить. Но она не лезет в это дело. Не упрекает Сасори за подобное занятие. Ибо отлично понимает, что его не изменить. Убийца всегда будет убийцей. Даже если у него появится семья… Спрыгнув с кровати, Настя догнала своего жениха и с до жути любопытной моськой засеменила за ним. – И кто же? - чуть ли не на пятки начала наступать Акасуне, лишь бы получить от того все ответы. А тому хоть бы что. Он будто не замечал это сопение за спиной, не ощущал растущее возмущение со стороны невесты. Сасори просто шел к лестнице. И думал. Размышлял над тем, что стало причиной такого страха в ее глазах. Неужели опять сестры приснились? Продолжая терзать себя сомнениями по поводу правильности своего решения лишить Настю прошлой семьи, Акасуна неторопливым, бесшумным шагом спустился на первый этаж и тут же был бесцеремонно отпихнут в сторону. И не кем иным, как Настей, которая, радостно завизжав, безумным ураганчиком полетела на кухню... – Ммм...Вы настоящий бог кулинарии, Сумико-сан, - Шисуи, поджав губы, блаженно промычал и уже потянулся за вторым шариком данго, как вдруг на кухню влетело визжащее чудо. – Итачи! Вышеназванный даже сделать ничего не успел, как оказался стиснут в крепких объятиях… – Настя, - опустил ласковый взгляд на светловолосую макушку и с такой же радостью, даже счастьем опутал девушку своими руками. Замерев со сладостью у рта, Шисуи в полной растерянности посмотрел на пару, которая настолько тепло и радушно встретила друг друга. А затем с ноткой опасения посмотрел на застывшего в проходе Сасори. И сразу пришел в еще большее недоумение и замешательство, что не оставляет его уже третий день. Итачи знаком с Акасуной… Откуда? Когда успел завести такие знакомства? И самое главное – почему Настя так рада видеть его? Словно сейчас она встретила старинного друга. Даже брата, которого не видела уже много лет. Он не понимает. А спросить у кого-то не может, так как просто…не у кого. Итачи сразу дал понять, что не собирается отвечать на эти вопросы. А других вариантов у него просто не было. И от этого Шисуи начал медленно сходить с ума. Он не перестает думать об этой странности. Ночами напролет выстраивает теории, которые тотчас разбиваются о всевозможные несостыковки, всё больше и больше загоняя его в тупик. Но даже не перспектива лишиться рассудка является самым паршивым в этой ситуации, а образ Кати, который не перестает преследовать его с той самой ночи. И сейчас этот червячок вины и самобичевания стал грызть его душу в сто крат сильнее, ибо он внезапно встретил…ее сестру. Такую же необычную девушку без чакры. И с очень опасным женихом, который только спит и видит, как бы заполучить в свою коллекцию пару Учих … Нет, нужно заканчивать с этими теориями заговора. А то так и до дурки недалеко безнадежно подумал он и за неимением иного выхода съел сладкий шарик риса, приготовленный очень милой женщиной. И кто бы мог подумать, что у Сасори такая прекрасная и добрая мама! – А ты чего в Суне? Отстранившись от Итачи, Настя внезапно заметила второго…незнакомого ей брюнета, что сидел за столом вместе с Сумико и в каком-то поникшем состоянии поедал что-то вкусное. – Привет, - настороженно поздоровалась, на что парень лишь вяло махнул рукой, не отрывая задумчивого взгляда от стола. Нет, он явно упускает какую-то важную деталь. Что-то такое, что поможет ему выстроить логическую цепочку. Но… Девушка удивленно хмыкнула над таким безразличием, после чего вновь устремила пытливое внимание к Итачи. Увидеть его здесь было очень неожиданно. Радостно, но непонятно, зачем шиноби Листа прибыли в Суну. Вместе с делегацией, или они… Может он Катю ищет? вдруг очень хрупкая мысль заскочила к ней в голову, откуда была быстро выметена горьким осознанием, что это всего лишь ее мечты. Даже если сестры и в этом мире, то… Лучше ей об этом не думать. Ведь если бы это действительно было так, Итачи бы сразу ей сказал. А так…лучше оставить свои наивные надежды в прошлом. И вернуться обратно в реальность. – Мы сопровождаем делегацию, которая прибыла заключить мирное… – Военное, - ровным голосом поправила его, вспомнив о той встрече в кабине Главы. И поцелуе с Гаарой. Недетские игры с Сасори. А затем…затем всё было как в тумане. Словно она… Тут Настя озадаченно осмотрелась вокруг, когда поняла, что помещение как-то резко изменилось. Еще утром на столе стояла пустая ваза с конфетами, а теперь она с горкой наполнена всевозможными сладостями. Часы показывают совершенно невозможное время. Не два часа дня, когда она вышла из дома, а…пол первого. Ну и самое непонятное, что сразу бросилось ей в глаза – внешний вид Сумико и Сасори. Одежда была другой. И если про женщину она еще поверит, что та решила переодеться, то про парня…нет, Акасуна не из тех, кто будет менять одежду по двадцать раз на дню. Поэтому у нее возникает закономерный вопрос… – Какой сегодня день? Услышав ее, Сасори мысленно усмехнулся… А он даже не сомневался, что она смогла так быстро понять. Но не сыграла бы эта сообразительность злую шутку с ним …и абсолютно спокойным, с проскальзывающими нотками мягкости, голосом ответил: – Двадцатое число. Настя резко повернула голову в его сторону и в довольно смешанных чувствах посмотрела на будущего мужа. – То есть сегодня уже наша свадьба?! А что я делала эти два дня? – непонимающе просипела и тут же прокашлялась, чтобы хоть немного унять свой шок. Встретившись глазами с предупреждающим взглядом Акасуны, Итачи тихо вздохнул и с вымученной улыбкой положил ладонь на макушку несчастной девочки. Ему очень жаль Настю. Ведь Сасори лишает ее самого главного – семьи. И возможности увидеться со своими сестрами. Но, к сожалению, он ничем не может ей помочь, так как с трудом, но понимает опасения Акасуны, который просто хочет защитить девушку. Да, это очень странный, эгоистичный и подлый поступок по отношению к Насте. Но, как известно, лучше жить в неведении и быть счастливым, чем знать всю правду и быть разбитым. Эту горькую истину он познал на своем опыте, когда ему стало известно о Кате. Поэтому сейчас, спустя два дня сомнений и терзаний, он всё больше и больше начал склоняться к мысли, что для Насти так будет лучше… – Ты получила солнечный удар и все эти дни провалялась в бреду, - Итачи тепло улыбнулся, смотря прямо синеву глаз перед собой, - и только сегодня тебе стало лучше. После этих слов Настя невольно нахмурилась и опять посмотрела на незнакомого ей брюнета, пытаясь понять, что в нем не так. Почему он кажется ей каким-то смутно знакомым. Или просто на Итачи очень похож? – Ясненько… - поджав губы, понятливо кивнула и с просьбой, мольбой и всем, что только можно испытывать перед предстоящей свадьбой, уставилась на Сумико. И женщина, уловив ее мысленный посыл помочь ей, а еще просто поддержать, мягким голосом попрощалась с Шисуи, стребовав с того прийти на свадьбу. А затем под белы рученьки увела невесту восвояси. Раз она очнулась, можно приступать к подготовке. А то они и так слишком много времени потеряли. Проводив невесту тяжелым вздохом, Сасори незаметно передернулся от мысли, что осталось всего ничего до того часа, после чего с абсолютным безразличием посмотрел на Учих. – И так должно быть дальше, - мрачным голосом намекнул на последствия их чрезмерной болтливости, - если не хотите получить в моем лице врага. Красноречиво заглянул Итачи в его Шаринган, который тот активировал в ответ на явную угрозу. И…ушел, оставив парней наедине с давящей тишиной и брошенными напоследок словами… Иначе ваша счастливая жизнь в Конохе погрязнет в кровавом море …которые очень сильно озадачили Шисуи. И заставили Итачи принять эту угрозу со всей серьезностью. Да он даже сомневаться не будет, что Сасори придет в Конохагакуре и порешает половину населения. И только ради своей мести. Ведь если Настя узнает, что самый близкий человек утаил от нее новость о сестрах, что она сделает? Подумает, подумает и будет дальше жить с обманщиком? Или назовет его самым подлым человеком на земле и уйдет от него? Вопрос. Но так или иначе, преступление совершено, воспоминания стерты, и теперь остается ждать, когда подкатят последствия. И что-то ему подсказывает, что будут они далеко на радужными… «Не закончился бы твой эгоизм трагедией, Сасори. Порой чрезмерная опека приносит одни лишь неприятности» Итачи тяжело вздохнул. Посмотрел на своего лучшего друга, что не перестает истязать себя своими же мыслями. А затем покинул дом Акасуны, больше не видя смысла оставаться в нем. Свое дело он сделал, поэтому пора возвращаться домой. Туда, где его ждет…ничего.***
Рука зачерпнула уже остывшую воду и позволила ей просочиться сквозь пальцы. Прозрачные ручейки скатились по согнутым, обнаженным коленям и, коснувшись зеркальной глади, растворились в этом спокойном омуте. Вода отдавала ненавязчивым ароматом розы и древесных ноток. А теперь еще и кожа источала эту приятную смесь запахов и…абсолютного спокойствия. Настя сидела в наполненной ванне, поджав колени к груди, и умиротворенно наблюдала за кругами на воде, что создавали падающие капли. Они падали, исчезали в прохладной воде, а ей от этого почему-то становилось легко на душе. Словно вместе с этими бусинками уходили все ее страхи и сомнения. В голове больше не было мыслей о предстоящей свадьбе. Она не боялась скорого взросления и новой ответственности, которая придет вместе с новой ролью… Жена Больше ее это не тревожило. Посидев в тишине, подумав о прошлом и своем будущем, Настя покорно приняла эту новую реальность. И если раньше она еще тешила себя мыслями о сестрах, то сейчас эти надежды и мечты утонули вместе с блестящими капельками. Может они действительно в этом мире. Но она уже устала думать об этом и каждый день надеяться, что их встреча все-таки произойдёт. Пора уже оставить свое прошлое. Нет, не забывать его. Но и не цепляться за него, как за спасительную ниточку. Пришло время взять руку своего будущего и вместе с ним вступить в неизвестность… С тихим плеском Настя вылезла из ванной и, взяв полотенце, начала неторопливо вытирать то, что отныне будет принадлежать ее мужу. Страшит ли ее предстоящая ночь? Терзают ли сомнения и тревоги? Ее ответ – уже нет. Ведь как можно бояться этого, когда женщиной она станет с любимым человеком. Тем, кто смотрит на нее с преданностью и восхищением… Хотя, я до сих пор не понимаю, какой ты там идеал здесь нашел растеряно подумала, когда заглянула в зеркало, с которого на нее смотрела несуразная, тощая…девушка. Ее мокрые, светлые волосы уже давно опустились ниже плеч, и теперь достигали лопаток. Черты лица приобрели чуть больше хмурости и серьезности, оттеснив в сторону ее извечную детскую жизнерадостность. Но самые разительные изменения коснулись ее фигуры. Там, где всегда было пусто и печально, появились округлости. Небольшие, не такие, как у Сашки. Но всё же заметные для ее худенького тела. (Eric Clapton - Layla (Acoustic)) Рука невесомо провела по аккуратному холмику, оставив за собой дорожку из приятных мурашек. И щеки окрасились румянцем неловкости, вызванной воспоминанием сцен из той похабной книжонки… Настя резко одернула руку от живота, когда поняла, что стала невольно продвигаться к самому сокровенному. Лицо запылало пунцовой краской, и девушка спешно укуталась в полотенце, обрубая все свои бесстыжие желания на корню. Тело просит, умоляет, чтобы она приласкала его. Оно до сих пор помнит сладкую негу, что подарил ей Сасори. А она слабо противится его приказам, твердит, что еще придет время. Но внутри уже всё пылает от желания, заставляя ее женскую половину думать только о предстоящей ночи... Боже, Громова, и когда ты стала такой извращенкой? с жутко красным личиком выскочила из ванной и пулей понеслась по коридору, надеясь не... ...столкнуться с кем-нибудь. – Ты куда так бежишь? - Акасуна прижал к себе влетевшую в него девушку и пытливо заглянул в ее мечущиеся глазки. Оказавшись в объятиях своего жениха, который так “удачно” вышел из комнаты (ну для кого как), Настя уткнулась лбом ему в плечо, лишь бы он больше не имел возможности лицезреть ее смущение. А то она знает его - сразу раскусит все потаенные и извращенные желания, что написаны у нее на лице. Это ж Сасори! – На свою свадьбу собираться, - тихо буркнула, отчего мужская бровь сразу вздернулась вверх, - и тебе того же советую. Парень в ответ на такое странное поведение слегка прищурил глаза и, найдя женский подбородок, заставил Настю посмотреть себе в глаза. – Мне-то полчаса собраться, а вот тебе... Тут Акасуна резко замолчал, недолго подумал и, придя к какому-то выводу, одарил смущенную девушку хитрющей улыбкой. Словно кот нашел целую банку сметаны и смотрит на нее в предвкушении...сожрать целиком. И в данном случае “сметаной” является девичье тело, скрытое за тканью тоненького полотенчика... Настя ошарашенно округлила глаза, когда мужские пальчики внезапно подползли под край полотенца и, сопровождая сие действие озорным блеском в глазах, начали тянуть на себя. – С-сасори, ты чего делаешь? - робко пролепетала, осознав, что этот дядечка решил раздеть ее прямо в коридоре! Там, где могут появиться либо Сумико, либо Хаку... – Снимаю напряжение... - и утянул девушку за собой в комнату, где им точно никто не помешает. Оказавшись внутри, кукольник выпустил пару нитей чакры и ловким движением протеза бесшумно закрыл дверь. А затем с какой-то звериной жадностью посмотрел на невинного ангела. Вот она, стоит перед ним и мило хлопает своими прекрасными глазами, от которых ему не хочется отрываться. Но сейчас эти голубые омуты его практически не интересуют, так как тело требует совершенно иного. Не возможности лицезреть эту красоту, а вкушать ее. Испробовать этот невинный нектар до последней капли, чтобы хоть как-то унять это волнение внутри. До свадьбы осталось всего пару часов. А его хладнокровная уверенность и непоколебимая решимость...жениха куда-то внезапно улетучились. Сейчас он не уверен. Разбит своими мыслями о том, что вся их семейная жизнь будет построена на лжи. И казалось бы - зачем об этом думать. Зачем переживать о вещах, которыми он занимался всю свою жизнь? Этим вопросом он бы задался раньше. Но не сейчас, когда эта самая ложь направлена к любимому человеку... Не отрывая голодного взгляда от голубых очей, Сасори дернул полотенце на себя, заставив его разойтись в разные стороны, и с тихим придыханием отправил эту ненужную тряпку в свободный полет. Махровая ткань заструилась по женскому телу и, достигнув пола, опустилась к ногам застывшего в растерянности ангела. Настя громко сглотнула и невольно прижалась к горячему телу жениха, жар которого мог спасти ее от этого внезапного холодка. Или неловкости, что просочилась в каждую клеточку ее нагого тела. – Но нам же нужно собираться, - неуверенно прошептала и под хитро прищуренные глаза жениха проползла руками к нему под футболку. Ощутив тепло ее ладошек, что начали неторопливо продвигаться вверх, Сасори не смог сдержать блаженного урчания. И просто отпустил свои руки гулять по хрупкому девичьему телу, каждым своим прикосновением распаляя пожар внизу живота. Живые пальцы невесомо скользнули вдоль позвоночника, сорвав сдавленный вздох с женских губ. А протез со всей нежностью лег на тонкую поясницу, заставив Настю дернуться от такого неожиданного контраста живого тепла и могильного холода. – Прости, - виновато прошептал прямо в губы, не переставая утопать в синеве ее горящих глаз. Но девушка на это лишь промолчала. И улыбнулась так, что Сасори сразу отмел от себя все сомнения и стал неторопливо, шаг за шагом продвигаться к их кровати. Как только тело уперлось в деревянный каркас, парень завалился на мягкое ложе спиной, утянув за собой своего ангела. И сразу прильнул к ее губам, которые без промедления ответили на его чувственный поцелуй. Веки обоих прикрылись, доверив всё таинство тактильным ощущениям, и Акасуна беспрепятственно проник языком в сладкий ротик невесты. Оказавшись в этих горячих и очень дурманящих глубинах, парень стал неторопливо смаковать ее вкус, попутно блуждая руками по хрупкой спине этого ангела. Постепенно градус возбуждения стал подползать к критической отметке, отчего уже даже девушка начала терять рассудок. Она лежала на любимом, с не меньшим напором впивалась в его уста и медленно сгорала в опьяняющей страсти, которую принесли его прикосновения. Сасори блуждал своими пальцами по ее спине, очерчивая каждый позвонок очень плавными, нежными касаниями. Невесомо скользил по талии, кратко задевая округлую грудь, что сразу проносилось очень сладкими и будоражащими мурашками. И, только насладившись бархатом ее кожи, он опустился к пояснице, от которой начал неторопливое, но такое горячее продвижение к упругим ягодицам. А Настя на каждое его прикосновение отзывалась глухим мычанием и мелкой дрожью, которая охватила каждую клеточку ее нагого тела. Она льнула к своему любимому, красноречиво терлась о него, мысленно умоляя подарить ей себя. И Сасори, испытывая не меньшее желание, перестал мучить уже даже не ее, а своего внутреннего зверя, что жаждал оказаться внутри этого ангела. Осознав, что больше терпеть он не может, Акасуна резко перекатился с любимой, подмяв ее под себя, и, выпрямившись, суматошно содрал с себя футболку. А затем опять вернулся к сладким устам, которые встретили его жалобным стоном. Между ног было уже настолько горячо и влажно, что в голове металась одна единственная мысль… Окунуться в омут страсти с этим человеком И плевать на свадьбу. Плевать, что им нужно собираться. Ведь всё это мелочно и пусто по сравнению с теми ощущениями, эмоциями, которые они могут подарить друг другу прямо сейчас… Женские руки, слегка подрагивая от нетерпения и жгучего желания, подползли к поясу штанов, которые мешали ей ощутить этого человека каждым рецептором своего возбужденного тела. И, проникнув под плотную ткань, стали рвано сдирать ее вниз, заставляя парня улыбаться сквозь поцелуй. Сасори разлепил веки, ухмыльнулся тому, что этот маленький ангел сам хочет его любви, а затем стал помогать ей раздевать себя. Вот только когда его плоть уже практически выскользнула из оков одежды, дверь в комнату открылась, и в пороге застыла опешившая Сумико. – Сынок… - тихим голоском проблеяла, не зная, что и делать в такой ситуации. То ли тактично выйти, то ли попросить Сасори отвалить от Насти. Еще успеют полюбить друг друга. А сейчас нужно подготовить и одеть невесту. Осознав, что второй вариант прельщает ее больше… Иначе она получит знатных пиздюлей от свекрови, которая ей просто голову открутит, если эта парочка не явится к началу церемонии …женщина громко прокашлялась, привлекая к себе довольно затуманенное внимание. Вначале сладкая парочка даже не поняла, что в комнате появился кто-то лишний. Но вот потом, когда сознание потихоньку начало проясняться, Настя чуть с кровати не навернулась, выползая из-под своего женишка. О Всемогущий Ктулху, как они могли так попасть… – Да, ка-сан? А вот этому товарищу хоть бы хны. Присел на кровати и посмотрел на мать так, словно сейчас ничего страшного не произошло. Ну правильно, это ж не он предстал перед глазами Сумико во всей своей красе. То есть абсолютно голым. – Выйди, пожалуйста, а то времени осталось немного, - ласково просипела, всеми силами стараясь не думать о том, что было бы, приди она попозже… После этих слов Сасори с тяжелым вздохом провел по волосам, с сожалением посмотрел на своего до жути красного ангела и, оставшись неудовлетворенным, просто ушел. Вышел из комнаты и тактично прикрыл за собой дверь, мысленно размышляя над тем, что вскоре его жизнь кардинально изменится. И станет совершенно иной. А вот какой, - счастливой или полной разочарований, - это покажет время… Как только парень скрылся из виду, Настя спешно укуталась в одеялко, скрывая от Сумико свое бесстыдство. Женщина же на такую скромность лишь тепло улыбнулась и мягкой поступью подошла к вешалке, на которой висел свадебный наряд невесты. – Прекрасное кимоно… - и невесомо провела по вышитым цветам, что очень сочными, яркими красками играли на белой ткани, - тебе когда-нибудь уже доводилось носить такую одежду? Встретившись с пытливым взглядом Сумико, Настя отрицательно мотнула головой, не отрывая восхищенного взгляда от того, что ей предстоит надеть. Вот еще одна вещь, которая не может не завораживать и поражать – местная жизнь, которая имеет разительные сходства с японской культурой. Этот мир полон традиций и условностей, присущих стране восходящего солнца. И это не может не удивлять. А еще заставлять благодарить судьбу за такой предоставленный шанс. Да, он достался ей очень дорогой ценой. Но кто сказал, что за право посмотреть за грань с тебя ничего не потребуют? – Тогда давай приступать. А то времени у нас немного…***
Fabrizio Paterlini - My Piano, The Clouds – Ками, как же я себя нелепо чувствую… - Сасори поднял руку и с большим скепсисом скользнул взглядом по своему одеянию жениха, - увидь меня Дейдара, засмеял бы… Чиё, слушая это ворчание уже битый час, не смогла сдержать обреченного вздоха. И вот достался же ей внучок. То ему не так, это не так. Постоянно чем-то недоволен. Даже в день своей свадьбы, который должен быть лишен всего этого негатива. Сегодня он обязан только радоваться и улыбаться, мысля о своем будущем вместе с Настей… Лучше бы в плаще Акацуки пришел подумал он и чутка поморщил нос в неудовольствии от этого странного одеяния, в котором он чувствует себя не в своей тарелке. Почему нельзя провести церемонию в своей обычной одежде? Зачем всё это? Традиции поучительным тоном скрипела бабуля, когда пыталась заставить его надеть традиционный свадебный наряд. Большие штанишки-шаровары, именуемые хакама, и черный жакет – хаори. И в конечном счете ей удалось надавить на своего единственного внучка, который скрипя зубами, сердцем и своим протезом согласился облачиться в эту ерунду. И всё ради того, чтобы сделать этот день идеальным для нее… Внезапно на горизонте, в свете уходящего солнца появилась она. Настоящая королева, которая медленными шажочками, так и норовя потерять равновесие и оступиться, двигалась в его сторону. И если бы не твердая рука Хаку, что поддерживал своего единственного друга, то она бы так и не смогла дойти до этого храма. Не дошла бы и не увидела восхищение на лице любимого, который просто дар речи потерял при одном только взгляде на нее. Сасори даже слов не смог подобрать, чтобы описать своего ангела. Прекрасна? Красива? Идеальна? Нет, люди еще не смогли придумать точного слова, чтобы почтить красоту и величие небесных ангелов. Да и никогда не смогут, так как им даже смотреть на них не позволительно. Не то, что любить… Но он всё равно смотрел. Неторопливо смаковал каждую деталь ее образа и мысленно соглашался со словами бабули, что традиции все-таки нужны. Ведь если бы не они, он бы никогда не смог понять, насколько же счастливым мужчиной его сделала судьба. Она подарила ему настоящее сокровище, которое он будет беречь и любить как нечто бесценное. Нечто такое, что может достаться жалкому человечеству лишь раз в тысячелетие. И именно он стал тем самым счастливчиком… Дыхание сбилось, и сердце забилось как ненормальное, когда она остановилась в паре шагов от него. Глаза стали суматошно метаться от одного подведенного глаза к другому, а пальцы невольно теребить ткань рукавов. Сасори стоял и не знал, что ему делать. Хотя, чего он лукавит и врет сам себе. Всё он прекрасно знал. От него требовалось только смотреть на нее и восхищаться. Но не трогать, не очернять эту белоснежную красоту своими грехами и желаниями. Только любоваться. И мысленно ликовать над тем, что эта женщина принадлежит только ему… – Ну как? – Настя неуверенно пробурчала, исподлобья наблюдая за странным поведением жениха, который словно в столб превратился. Стал таким же застывшим и нечитаемым, отчего она даже понять не смогла, насколько нелепо выглядит в этой куче тряпья. Опомнившись, Сасори перепрыгнул через две ступеньки и с поистине глупой, мальчишеской улыбкой посмотрел на свою невесту. Невесту Как же красиво и…непривычно это звучит. Он женится. И скоро обретет законную супругу. Вот если бы ему сообщили об этом пару лет назад, он бы воспринял этот бред в привычной манере – просто фыркнул и ушел, всем своим безразличным видом показав, какая же это все-таки глупость. Он и свадьба… Но сейчас, когда он восхищенно смотрит на свою невесту, Сасори уже ни в чем не уверен. И готов признать тот факт, что даже такие монстры, как он могут измениться. И чуточку стать лучше… – Ты великолепна, - обхватил ее ладошки своими подрагивающими пальцами и нежным поцелуем окрасил женские уста улыбкой. Такой же милой и прекрасной, как и…женщина, что стоит перед ним. Настя в ответ на такой комплимент неловко хихикнула и вместе с Сасори стала мучительно медленно подниматься по лестнице, что вела в местный храм. Но каждый раз, когда она поднимала ногу, чтобы ступить на новую ступеньку, ей приходилось прикладывать неимоверные усилия. Ведь все ее движения были скованы довольно узкой одеждой. Оби, опоясывающий вокруг талии, очень сильно сдавливал грудину, лишая возможности нормально дышать. А кимоно, что было обернуто вокруг ее и так худенького тела, не позволяло идти привычным, размашистым шагом, который за раз сократился до семенящих шажков. Ну и самым непривычным во всем этом образе были гэта – традиционная обувь на деревянной подошве, от которой у нее уже болели ноги. Но Настя упорно шла вперед. Старалась не обращать внимание на тяжесть этого одеяния, которое так и норовило придавить ее к земле. Ибо надели на нее не пару килограмм традиционного тряпья. Чего один только оби стоит. Метра четыре, если не больше. А белоснежное кимоно. А груз ответственности, который на нее возложила Сумико своими словами… Я очень хочу понянчить внуков Всё это очень сильно давило на ее шаткую психику. Но только благодаря любви, заботе и поддержке того самого она смогла унять панику внутри и вернуть себе абсолютный покой. Она справится. Сумеет пройти этот трудный путь, чтобы в конце увидеть благодарную улыбку своего рыжего гада. И просто мужчины, которого она сделала счастливым… Пара, цепляясь друг за друга, словно за воздух, словно за свет во тьме, твердо дошла до алтаря и с трепещущими сердцами остановилась перед последней точкой их свободной жизни. Еще один шаг, и прошлое навсегда останется в прошлом. Его судьба нукенина, жестокого и хладнокровного убийцы, отойдет на задний план, позволив заботливому, любящему мужу и…отцу позаботиться о своей семье. А ее жизнь навсегда закрутится вокруг человека, который заменит ей прошлую семью. Семью – Раз все собрались, то предлагаю начать… Священник мирным взглядом осмотрел собравшихся свидетелей в лице Сумико, бабули Чиё и Хаку. А затем, устремив всё свое спокойное внимание к брачующимся, отпустил с языка первое слово молитвы. Как только Сасори и Настя осознали, что всё началось, их руки невольно нашли друг друга и до белых костяшек, до хруста костей переплелись, образовав крепкий замок. Как символ любви и безмолвной клятвы, которую они передавали через одно лишь прикосновение. Но даже этого было достаточно, чтобы понять – они всегда будут вместе. И что бы не случилось, что бы не произошло в их жизни, им удастся справиться со всеми проблемами и трудностями на своем пути вместе… Продолжая утопать в бездонных синих омутах, излучавших лишь безграничную любовь и преданность, Сасори неожиданно понял, что молитва уже давно закончилась. Он озадаченно похлопал своими пушистыми ресницами и в легком замешательстве опустил взгляд на пиалу, которую ему протягивал священник. – Что… Пробравшись сквозь туманную дымку, что заволокла его сознание, Акасуна внезапно вспомнил, чего от него сейчас хотят. Традиции прогремел в голове глас разума, который вынудил парня забрать пиалу с саке. И сделать три маленьких глотка, которые сразу пронеслись по его желудку обжигающим, отрезвляющим теплом. Вот только потом, когда его пальцы невесомо коснулись ладошек Анастасии, вся эта уверенность и ощущение реальности вновь растворилось в осознании, что вот оно. Момент, когда вся его жизнь кардинально изменится. Больше не будет закоренелого эгоиста и маньяка. Искусство для него перестанет быть на первом месте. И вся его жизнь, все мысли с мечтами устремятся к одному единственному человеку – матери его будущих детей… Настя поднесла пиалу к губам и, замерев в нерешительности, отпила из этой керамической чашечки, которая сразу заменилась второй. Затем третьей. А после пришло время говорить, чего она боялась больше всего. Ведь сейчас язык отказывался отпускать такие простые слова… Сасори но Акасуна, я буду любить тебя и оберегать нашу семью, пока смерть не разлучит нас …отчего внутри стала бурно разрастаться мучительная паника. Глаза заметались по сторонам в попытке найти хоть какую-нибудь вещь, которую можно посчитать. А некогда мерное, спокойное дыхание превратилось в жадные и очень рваные вздохи. И если бы не теплая рука, что внезапно легла на ее щеку, она бы опять провалилась в бездну своего незнания и страхов. Но мягкая улыбка Сасори не дала ей уйти и бросить его. Она нужна ему. Нужна как воздух, которого ему сейчас катастрофически не хватает. Он сам волнуется, боится…переживает. И только благодаря своему ангелу еще держит себя в руках и ничем не показывает эмоции, что распирают его изнутри. Ему хочется кричать, хочется выскочить из этого храма, чтобы больше не испытывать на себе давление этой ответственности. И лишь благодаря теплу, что растекается по его живой ладони, он еще может здраво мыслить. И быть твердой опорой для своего маленького, невинного ангела… –Я… – Сасори-сама. Парень резко метнул взгляд на священника, посмевшего прервать его, и в осязаемой угрозе прищурил глаза. – Я отлично помню про традиции, - холодным голосом проскрежетал, отчего старик невольно сглотнул и позволил страху коснуться своего лица. Убедившись, что эта доисторическая мумия больше не собирается мешать ему, Акасуна сделал глубокий вдох и вновь посмотрел на застывшую в ступоре девушку. Черты лица обрели больше мягкости, а некогда холодные глаза вернули живой огонек любви и нежности. Парень взял ладошки своего ангела и, поймав на себе ее осознанный, пытливый взгляд, тихим голосом нарушил повисшее в храме молчание. – Мне не нужны слова, чтобы понять, насколько наша связь крепка. Каждый день я просыпаюсь с мыслью, что уже стал самым счастливым человеком на земле. Ты подарила мне шанс стать лучше. Помогла разогнать тьму в моем сердце. И только за это я готов любить тебя и превозносить... Женские губы дрогнули в мягкой улыбке, и ноги сами понесли ее навстречу самому доброму, самому милому человеку на земле. И ей неважно, что внутри него сидит хладнокровный, жестокий убийца. Она полюбила каждое проявление Сасори но Акасуны. Будь то нежный мужчина или больной психопат. Неважно. Для нее они равны. Ведь нельзя любить только одну сторону человека. Ты либо отдаешься этому всепоглощающему чувству с головой, принимая все недостатки любимого, либо всю жизнь страдаешь от осознания, что не сможешь стать его светом... – Я обещаю всегда быть рядом, - со всей преданностью заглянула ему в глаза, прижимаясь к мерно вздымающейся груди, - и, если ты опять начнешь погружаться во тьму, я помогу тебе. Маленькая ладошка накрыла то место, где громко стучало живое сердце. А после ее прикосновения, пронесшегося по телу приятными мурашками, оно затрепыхалось еще сильнее. – Ведь если исчезнешь ты, моя жизнь потеряет всякий смысл. И я снова вернусь к тому существованию, из которого меня когда-то вырвал наглый, высокомерный рыжий гад... Припомнив то, с чего начались их отношения, Сасори не смог сдержать тихого, даже немного ироничного смешка. Ведь тогда между ними существовала лишь ненависть и презрение. Вот только сейчас он даже помыслить не может о том, чтобы обидеть или хоть как-то унизить этого маленького человечка. – Отныне мы с тобой связаны не просто узами брака, Сасори но Акасуна. А кое-чем большим. – Жизнью, - с придыханием прошептал, потянувшись к ее манящим губам. Священник тут же поспешил остановить этих двоих, пытаясь пресечь очередное нарушение церемонии бракосочетания. Но ощутимый толчок в бочину от старейшины заставил этого старикана заткнуться и не мешать брачующимся... Как только на лице стало расползаться тяжелое дыхание другого, пара буквально на секунду замерла. Посмотрела друг другу в глаза. И, насладившись этим долгожданным моментом, с головой окунулась в омут любви и нежности, искрящиеся между ними. Сасори перенес ладони на женское лицо и с трепетом на сердце, с крыльями за спиной стал наслаждаться ее мягкими губами. Один невесомый, даже целомудренный поцелуй, а сколько всего он постарался вложить в него. Свою любовь. Нежность. Преданность и просто мысль о том, что отныне он стал самым счастливым человеком на земле... Нехотя разорвав связь с ее сладким теплом, Акасуна прижался ко лбу своей любимой и с безмерно счастливой улыбкой заглянул в ее ясные глаза. – Поздравляю тебя, Анастасия…но Акасуна. Теперь ты официально и навсегда стала моей. –Я всегда была твоей. И только ждала того дня, когда ты придешь ко мне и заберешь с собой…***
На пустынный Сунагакуре опустился звездный саван ночи, укрывший своей умиротворенностью каждый уголок этой деревни. Улицы опустели, все магазинчики и лавочки позакрывались. Но долгожданная тишина так и не заглянула в людские дома, так как просто не смогла ужиться с веселой и шумной атмосферой затянувшегося празднества. Свадьба была в самом разгаре, отчего Сасори уже начал звереть. И если бы не саке, которое не переставало заливаться к нему в желудок, он бы давно пришиб добрую половину Суны. И неудивительно - он ведь жених! А что делают с женихом и невестой? Правильно - их постоянно поздравляют и дергают, не позволяя остаться наедине. Была бы его воля, он бы уже давно свалил с Настей в закат, оставив этот кромешный хаос. Вот только тяжелый...полупьяный взгляд бабули красноречиво дал понять, что жених будет сидеть на попе ровно. Иначе он еще долго не сможет вывести из организма яд, который она ему обязательно подсыплет в чай. Ибо нехер даже думать о том, чтобы уйти с собственной свадьбы. Она зря, что ли, старалась, гостей вместе с невесткой приглашала? Все-таки единственный внучок женится. В общем, праздник продолжался, гости веселились, а Сасори выжирал уже черт знает какую бутылку спиртного. А еще жутко улыбался, когда к ним подплывал очередной подвыпивший гость. Точнее эти самые гости подходили к Насте, которая радушно принимала поздравления. Дарила им свою улыбку. Заливисто смеялась, когда пьяненькие шиноби раздавали советы, как вести себя с таким ворчуном, как Сасори. И просто уделяла внимание им, а не мужу. Чему он, естественно, был не рад. Хотя, рад – это еще мягко сказано. Он был зол, раздражен от того, что ему приходится торчать здесь, а не в постели со своим ангелом. Поэтому, когда к девушке двинулся очередной назойливый гость, Акасуна резко обхватил ее вокруг перетянутой талии и, прижав к себе, словно игрушку понес восвояси. Всё, надоел этот цирк. Они исполнили свою роль экспонатов, на которых не переставали глядеть весь вечер. Теперь пришло его время общаться с невестой. Только в более сладкой и горячей форме… Но Сасори даже пары метров не успел пройти, как вдруг ему в спину прилетел очень противный скрипучий голос, от которого его аж передернуло. – И куда это ты собрался, внучок? Настя резко повернула голову в ту сторону и, приметив полупьяненькую насупившуюся Чиё, не смогла сдержать веселого смеха. А вот парень, наоборот, воспринял появление бабки крайне негативно. – Всё! – нервно прикрикнул, чего даже от себя не ожидал, - я больше не собираюсь здесь торчать! И ты, бабуля, не сможешь… Тут Акасуна озадаченно замолчал, когда девушка внезапно наклонилась к его уху и начала ласковым шепотом озвучивать свою идею. Внимательно выслушав ее, при этом не переставая играть в сердитые гляделки со старейшиной, Сасори с минуту подумал, а затем согласно угукнул, полностью принимая такое решение. И как он раньше об этом не догадался? Как только решение этой проблемы было найдено, бывший нукенин аккуратно поставил свое сокровище на землю и с жутко самодовольной миной создал одного клона. – Вот, развлекайтесь, - и хлопнул копию по плечу, красноречиво подталкивая ее к Чиё. Вот только внезапно произошло то, что моментом привело Сасори в сильное замешательство и непонимание – как?! Получив приказ от оригинала, клон с налетом презрения осмотрел полупьяное сборище гостей. Затем перевел настороженный взгляд на старейшину, которая явно хотела убить его своим пронзительным взором. А после, устремив мягкое внимание к милому ангелу, иронично выгнул бровь. – Ты серьезно? –и повернул голову к оригиналу-идиоту, отчего у того аж рот от изумления приоткрылся, - сам, значит, будешь веселиться, а меня мучиться оставить хочешь? Демонстративно скрестил руки на груди и принял крайне возмущенный вид. – Сам разбирайся со своими проблемами. Я в этом цирке участвовать не намерен… И исчез, оставив Сасори в полном аху…ауте от произошедшего. Это что, получается – клон ослушался его?! Ну дела растерянно почесал затылок, смотря на то место, где только что стояла его слишком своевольная копия. И вот кто бы знал, что в них больше разумного, чем он думал. Осознав, что внучку не удалось отмазаться от главной роли сие торжества, Чиё победно усмехнулась и уперла руки в бока. – А теперь вернулся обратно на свое… – Мне кажется, что молодым уже пора идти, - из-за спины старейшины внезапно выплыла Сумико, при виде которой Сасори облегченно выдохнул. А вот и спасение подоспело. Вот только не совсем одно… А ты чего возле нее крутишься? подумал он и подозрительным прищуром посмотрел на Баки, который чуть ли не за ручку пришел сюда вместе с Сумико. Да еще и смотрит на нее как-то странно. Словно…раздевает своим пьяненьким взглядом? Но на этом сюрпризы не закончились, а лишь усилились, окончательно убедив Акасуну, что им уже пора валить отсюда… – Чиё-сама, мне кажется, Вам на сегодня хватит, - Темари бесшумно подплыла к пошатывающейся старейшине и, немного наклонившись, аккуратно взяла ее под локоть. А с другой стороны то же самое сделал…Хаку, появление которого в компании Собаку но очень озадачило уже Настю. Ей показалось, или эта парочка весь вечер очень мило ворковала друг с другом? – Нет! Я еще в состоянии… Пока Чиё что-то ворчала, Сумико спешно подошла к молодым и, одарив сына загадочной улыбкой, вплотную приблизилась к своей невестке. – Вы идите, а мы тут присмотрим за всем. Если что, дом в вашем полном распоряжении… - заговорщическим шепотом прошелестела около самого уха. И ушла, оставив Насте жуткую неловкость, рожденную даже не словами, а тем, кто их сказал. Убедившись, что им больше ничто не помешает, Сасори подставил…жене локоть, который та с улыбкой приняла, и вместе с ней стал неторопливо удаляться от шумного и веселого празднества. Однако и тут им не удалось далеко уйти, ибо внезапно из ниоткуда возник самый главный человек в этой деревне, которого Акасуна совершенно не хотел видеть. Точнее хотел. Но лишь в качестве своей молчаливой и послушной марионетки… – Гаара? – Настя растерянно просипела, когда ее взгляд внезапно уткнулся в мягкую и такую грустную бирюзу перед собой. Ей понадобилось лишь мгновение, чтобы уловить сожаление в этих извечно холодных и пустых глазах. И просто понимание, что в этой жизни царит лишь жестокая несправедливость, которая нещадно разбивает все мечты и надежды. И когда это происходит, человек уже перестает на что-то надеяться. И верить. Верить в то, что и его когда-нибудь посетит такое прекрасное явление под названием счастье… – Я хотел прийти чуть пораньше, но дела в Резиденции задержали. Поэтому удалось вырваться лишь на минутку. Ровным, даже слегка холодным голосом проговорил и в ту же секунду поспешил подавить в себе внезапный порыв улыбнуться. Показать, что его сейчас переполняет восхищение и абсолютное неверие, рожденное одним лишь взглядом на эту красоту… Тебе очень повезло, Акасуна такие едкие, пропитанные обидой слова зацепились за язык, отказываясь быть услышанными. Он не должен говорить этого и хоть как-то показывать свои запретные, неправильные чувства к Анастасии. Да, она нравится ему. И эта связь с каждым днем лишь усиливается, принося одни лишь страдания и боль. Душевную и очень мучительную. Ведь он отлично понимает, что ему уже не на что надеется. Да и с чего вдруг Настя должна посмотреть на него, когда возле нее уже есть достойный мужчина? Есть муж, который готов убить любого, кто посмеет посмотреть на его женщину… – Можешь… Сасори резко замолчал, когда внезапно получил несильный толчок в бочину, красноречиво попросивший его помолчать. И он, к своему большому удивлению, промолчал. И доверил своей жене самой решить эту внезапно возникшую проблему. Он верит ей. И знает, что для нее в этой жизни существует лишь один мужчина… Осознав, что Акасуна не будет вмешиваться в этот разговор, Настя мысленно выдохнула и со всем радушием посмотрела на Главу. – Я рада, что ты пришел хотя бы на минутку, - и мягко улыбнулась, отчего терзания Гаары лишь усилились. «Черт, я рассчитывал, что после того поцелуя она станет отстраненной и холодной по отношению ко мне. Но сейчас…» «Ох, глупый сосуд…» Ичиби с хлопком шлепнул себя лапой по морде, осознав, какой же все-таки девственник ему достался. Хотя, он и есть девственник. До мозга костей и понимания, что этому человечишке нужно просто бабу найти, чтобы она его хорошенько отымела. И может тогда в его голове будет меньше сопливых мыслей о Насте… Тьфу, блять. Как же его бесит вся эта ситуация. Будь он властен над этим телом, то уже давно бы взял свое. Да так, что потом эта девица с превеликой радостью сбегала из постели мужа к этому глупому Каге. Ну вот какие проблемы стать любовниками? Что в этом такого? Да то, что у меня есть принципы! Гаара мысленно осадил свою хвостатую шизофрению и, вернувшись в реальность, устремил всё свое внимание к настоящей богине. – От лица Главы деревни хочу поздравить вас с этим счастливым днем и пожелать, чтобы ваша семья была крепкой и дружной, - сухо проговорил, отчего Настя даже слегка удивилась. Вот только затем ее изумление молниеносно сменилось растерянностью, когда Собаку но внезапно подошел к ней, заставив Акасуну недобро прищурить свои ледяные глаза. – А от себя лично… Шершавой рукой проник под рукав кимоно и со всей нежностью обхватил холодными пальцами ее маленькую ладошку. – …хочу выразить почтение невесте, которая сегодня своей красотой затмила само солнце, - с хрипотцой в голосе проговорил и невесомо коснулся губами бархатной кожи. И сразу исчез, позволив песку унести осознание, что сейчас он, возможно, совершил самый необдуманный поступок в своей жизни… – Убью, - Сасори только и смог процедить сквозь зубы, когда до него, наконец, дошел смысл произошедшего. Но эта искра злости и ненависти так и не распалилась в настоящий пожар. Ласковое прикосновение к живой руке и спокойный голос любимой не дали этому произойти. А лишь напомнили о том, что его драгоценного внимания жаждет получить совершенно другой человек. – Не трогай его. Лучше пойдем немного прогуляемся. После этих слов парень удивленно воззрился на своего ангела, который повел его в совершенно ином направлении. Не к дому, куда он так сильно хотел попасть. А навстречу холодной, опасной пустыне, которая в нетерпении ждет своих новых жертв…***
Seal–Crazy Metallica - When A Blind Man Cries Настя стянула с себя до жути неудобную обувь и с облегченным вздохом утопла онемевшими ножками в прохладном песке. Всё тело мгновенно отозвалось благодарной дрожью, а внутри поселилось сильное желание снять с себя остальные тряпки, доставлявшие ей дискомфорт. Спокойный взгляд скользнул по бескрайней пустыне, которую накрыла безмолвная и такая холодная ночь. Кончики пальцев уже давно покрылись неприятной коркой холода, который постепенно пробирался под плотную ткань кимоно, заставляя девушку дрожать. И тянуться к своему единственному источнику тепла… Безучастно смотря на бесконечные, холодные пески, что распростерлись у его ног, Сасори внезапно ощутил как со спины к нему прижался маленький ангел. Настя положила ладошки на его плечи, притянув к себе слегка озадаченный взгляд. И принялась неторопливо скользить к мерно вздымающейся груди, заставляя парня постепенно терять напускное и никому не нужное спокойствие. – Может все-таки вернемся домой? – с хрипотцой прошептал, когда тонкие пальчики подхватили края хаори и начали с такой же медлительностью стягивать его с желанного тела. Но неуверенность в его голосе и плохо скрываемое нетерпение не смогли ускользнуть от девушки, которая чувствует, как он напряжен. Как каждая клеточка его измученного тела жаждет испить ее жар до последней капли. И она отлично знает, что нужно сделать, чтобы помочь своему мужу… Сасори невольно облизнул пересохшие губы, когда с его плеч внезапно пропало хаори, с еле уловимым шорохом упав на песок. Глубоко вдохнув прохладу пустыни, парень резко перехватил женские руки, потянувшиеся к поясу его штанов, и одним плавным, аккуратным движением притянул Настю к себе. И сразу прильнул к ее губам в чувственном поцелуе, отдававшим алкоголем и сильным желанием окончательно сделать этого ангела только своим. Руки опустились на тонкую талию и в некой растерянности попытались отыскать хоть какую-нибудь границу, за которой находился поистине бесценный приз –невинное тело, доселе не знавшее мужской ласки и любви. Вот только плотная ткань кимоно, которое со всех сторон опутывало Настю, не позволило ему даже шага сделать навстречу долгожданной любви. Невольно рыкнув… Вот тебе и чертовы традиции …Акасуна обхватил нижнюю губу своего ангела и с превеликим нежеланием оторвался от ее опьяняющего жара. – Сколько вы времени потратили, чтобы надеть его? – с горькой иронией посмотрел на любимую, отчего ее глаза заискрились озорным, даже чутка детским огоньком. Настя загадочно улыбнулась и под тихий вздох парня отошла от него на шаг назад, погрузившись ногами в колючий и отрезвляющий песок. – Около часа, мой дорогой муж, - и в приглашающем жесте развела руки в стороны, - но как говорится – чем тяжелее путь, тем слаще будет награда… Уловив в ее голосе вызов, Сасори невольно усмехнулся, принимая эту игру, и сделал небольшой шажочек к своей любимой. – Ну тогда засекай время, дорогая. Мне понадобится всего минута, чтобы снять с тебя эту тонну тряпок, - по-лисьи улыбнулся и, положив горячую ладонь на холодную щеку, добавил, - только прикрой глаза… И даже сомнений не возникло от такой странной просьбы, которую Настя выполнила с покорностью жены. И просто человека, всецело доверяющего мужчине напротив. Она знает и непоколебимо верит, что он никогда не сделает ей больно. Ведь если это произойдет, то он поразит в первую очередь себя… Умница ты моя со всей мягкостью посмотрел на послушного ангела, а затем бесшумно выпустил клинок из своего протеза, блеснув им в свете яркой Луны. Глубоко вдохнув, Сасори подцепил пальцами оби, что препятствовал раскрытию всей этой конструкции, и одним уверенным движением разрезал его. Ткань плавно разошлась в стороны, и все веревки, пояса, которые закрепляли кимоно, оказались на земле. Как только давление в районе поясницы и груди пропало, Настя сразу сделала жадный вдох, мысленно благодаря богов за то, что Акасуна – человек слова. Она ведь действительно думала, что им придется потратить туеву кучу времени только на развязывание этих многочисленных поясов. Но, как оказалось, все ее тревоги были напрасны. И теперь можно спокойно переходить к тому, ради чего она и привела Сасори в чертоги пустыни. Туда, где единственным свидетелем их любви станет молчаливая и завораживающая пустыня… Не отрывая взгляда от блестящего огонька в мужских глазах, Настя плавно скинула с себя верхний слой одежды и предстала перед мужем в нижнем кимоно белоснежного цвета. Как доказательство ее невинности и чистоты. Как знак того, что он будет первым у нее. Первым и единственным. И Сасори даже медлить не стал, чтобы, наконец, исполнить свой долг любящего мужа. Все сомнения и страхи вместе с оставшейся одеждой полетели на землю, а холод пустыни принес осознание, что отступать уже нельзя. Теперь он обязан согреть эту девушку своей опаляющей страстью, которая кипит, бушует в его живом теле. И мучительно стягивается вокруг окаменевшей плоти, умоляя впустить ее в невинные глубины маленького ангела. – Иди ко мне. Настолько уверенно и решительно, что в голове даже мыслей не остается о том, что ее ждет впереди. Она просто делает шаг вперед, берет протянутую руку и без сомнений ложится на разбросанную одежду. А потом начинает смотреть, любоваться своим любимым, который укрывает ее горячим теплом, заставляя льнуть к нему и мысленно просить подарить ей себя. Свою любовь. Жар. И страсть, мучительная жажда которой пылает внизу. Но Сасори не торопится забрать ее невинность. Не спешит сделать из этой девушки женщину. Он лишь нависает над ней, невесомо блуждая рукой по дрожащему телу, и упивается эмоциями, которые душат его изнутри, лишая ощущения реальности. Живые пальцы невесомо скользят по тонкой шее, оставляя за собой целый табун горячих мурашек. Опускаются на рвано вздымающуюся грудь, из которой уже рвутся безмолвные просьбы и мольбы. И останавливаются на маленьком узелке. Немного помедлив, словно наслаждаясь этим таинством, Акасуна ловко развязал аккуратный бантик и с придыханием распахнул хлопчатую тунику, позволив пустынному ветерку лизнуть разгоряченную кожу. Всё тело моментом покрылось мелкой дрожью, заставив девушку еще сильнее потянуться за жаром своего мужа. Ладошки легли на крепкую мужскую спину. И холодные пальчики до белых костяшек вцепились в свой единственный источник тепла. – Тебе холодно. Как утверждение, как гром среди ясного неба, принесший осознание, какой же он идиот. Поддался своим желаниям, мыслям и даже не задумался, что ночная пустыня будет не самым лучшим местом для человека без чакры… Но в тот самый момент, когда в голове вспыхнула эта мысль, когда в глазах вновь разгорелось сомнение, с женских губ внезапно слетел тихий шелест… Тогда помоги мне согреться …заставивший его завороженно потянуться за ее уверенностью. Сасори покорно опустился на любимую, вдавив в песок этот хрупкий цветок, и с со всем трепетом, нежностью начал покрывать ее губы легкими поцелуями. Но сейчас этой невинной ласки уже было мало. Недостаточно для того, чтобы не просто согреться, а избавиться от тягучего, изнывающего комка внизу живота… – Прошу. И большего не потребовалось, чтобы его рука пролезла между их телами и с замиранием сердце подвела возбуждение к невинному лону. Ощутив, как его головка кратко задела клитор, Настя отпустила с губ тихий полустон-полувсхлип и еще сильнее вжалась в горячее тело любимого. Дыхание замерло, а сердце начало отбивать такой бешеный ритм, что Сасори растерянно остановился и с ноткой неуверенности заглянул в ее глаза. – Тебе страшно? Настя отрицательно мотнула головой и, зарывшись пальцами в коротких волосах своего мужчины, прижалась к его лбу, с улыбкой утопая в черной бездне перед собой. – Я уже давно оставила свой страх, - ласково прошептала, на что Сасори не смог сдержать безрадостной усмешки. – А вот я впервые в жизни боюсь. Боюсь, что сделаю тебе больно и…потеряю. – Ты не потеряешь… Акасуна сдавленно выдохнул и быстро облизнул пересохшие губы, когда девушка внезапно дернула своими бедрами, коснувшись его возбужденной плоти. И даже этого хватило, чтобы рассудок начал постепенно утекать из его тела, оставляя место лишь для желания и страсти. – Ведь отныне мы с тобой являемся половинками одного целого. И я уже не смогу так просто уйти от тебя, Сасори… Да тебя и никто не отпустит мысленно усмехнулся над своими беспочвенными страхами и плавно протолкнул головку в женское лоно. Девушка тут же до боли закусила нижнюю губу и сильно напряглась, ощущая, как внизу стало разрастаться необычное ощущение заполненности. Коготки невольно вцепились в мужскую спину, а всё тело выгнулось навстречу возбужденной плоти, которая начала медленно продвигаться в очень тесных глубинах. Блаженное мычание так и рвалось из его груди, а глаза готовы были выкатиться из орбит от того внеземного наслаждения, приносимое этой тугой скованностью. А еще осознанием, что еще немного, и он окончательно сделает Настю своей. И больше не будет неловкости между ними. Не станет ограничений и сомнений, которые мучили его всё это время. После этой ночи останется лишь всепоглощающая любовь, которая поможет ему стать лучше… Сасори тяжело выдохнул и остановился, достигнув той самой преграды. Пальцы невесомо провели по лицу невинного ангела, который от этого прикосновения сразу вернулся в реальность. Веки раскрылись, и Настя затуманенным взглядом уткнулась в темную бездну, в которой играли живые огоньки желания, радости и просто благодарности за то, что именно он удостоился чести сделать ее женщиной. – Будет больно, - с хрипотцой прошептал ей в губы, на что девушка лишь тепло улыбнулась. И до дрожи в коленях сжала его тело своими бедрами, показывая, что она готова вобрать его любовь в себя. И неважно, что это принесет ей мучительную и неприятную боль. Для нее главное, чтобы он был счастлив… Глубоко вдохнув, Акасуна мысленно попросил у нее прощения и одним резким толчком разорвал девственную плеву, войдя во всю свою длину. И сразу замер, когда с женских губ внезапно сорвался болезненный всхлип. Виноватый взгляд опустился на серебрящиеся дорожки, что в свете Луны заструились по личику маленького ангела. И в то же мгновение преисполнился сожалением о том, что он ничем не может ей помочь. Она должна справиться с этой мучительной болью сама. А он в состоянии лишь поддержать ее и хоть как-то помочь сгладить углы этого резкого взросления… Пытаясь хоть как-то привыкнуть к саднящим ощущениям внизу живота, Анастасия внезапно ощутила сухие губы на своей щеке. Приоткрыв глаза, она сразу встретилась с мягким взглядом любимого, который своими нежными поцелуями следовал по дорожкам ее боли и мучений. Но даже не это заставило девушку пробиться сквозь плотную пелену страданий и ухватиться за новые, доселе неизвестные ей ощущения. А плавное движение мужской плоти, которая стала медленно скользить в ее влажном лоне. Ощущая эту необычную заполненность, Настя сильно вжала бедра в мужское тело и стала ждать, когда заместо боли придет удовольствие и наслаждение. И Акасуна своими трепетными действиями помог ей получить эти ощущения. Его толчки были нежными и медленными. Горячие поцелуи, стекавшие по шее, каждый раз проносились приятными мурашками. А прикосновения живой руки, которая уже давно пробралась под женский лифчик, сопровождались тяжелым дыханием и еле слышимыми полустонами. И Настя, получая от этой близости одну лишь любовь и ласку, начала медленно растворяться в его страсти. Неприятные ощущения отступили, и на их место пришла сладкая нега, растекающаяся по каждой клеточке ее дрожащего тела. Она больше не испытывала этой режущей боли, не хотела отпихнуть Сасори от себя. Теперь ей, наоборот, хотелось почувствовать его глубже. Хотелось испытать на себе ту страсть и жажду, что горели в его глазах настоящим пожаром. Она видит, чувствует, как он сдерживает себя, опасаясь навредить своей жестокой натурой. Но ее это не страшит и не пугает. А заставляет тянуться за горящим огоньком в его глазах… Сасори продолжал целовать своего ангела и медленно входить в нее, когда с ее губ неожиданно слетел первый стон наслаждения. Блаженно промурлыкав от этого приятного звука, парень спешно нашел женские уста и голодным поцелуем поглотил второе доказательство того, что ей приятно. Толчки сразу насытились большей страстью и желанием, дабы вытянуть из этой девушки уже не просто стоны, а крики. А поцелуи стали чуть более нетерпеливыми и жадными. Удовольствие мгновенно подскочило в несколько раз, и возбуждение достигло таких отметок, что Настя стала невольно подвиливать тазом навстречу мужской плоти. И когда это произошло, когда она показала, что он может ускориться, Сасори до красных отметин вцепился протезом в женское бедро и сделал глубокий толчок в довольно тесном, но очень горячем лоне. Из груди вырвалось утробное рычание, и Акасуна окончательно утянул их обоих в свою животную страсть. В голове металась одна единственная мысль – поглотить этого ангела целиком. А по телу растекалось сладкое осознание, что она и не против того, чтобы ощутить на себе тяжесть и глубину его многолетнего воздержания. И от этого он готов был просто кричать. Или стонать в унисон со своей женой… Постепенно внизу скопилось такое напряжение, что Настя уже перестала что-либо соображать. Она мучительно сладко стонала, ощущая каждый глубокий толчок возбужденной плоти. Сгорала от страсти, с которой Акасуна целовал ее шею и плечи. И готова была превратиться в блаженную лужицу от его умелой руки, ласкающей ее грудь. И когда терпеть уже больше не было сил, она раскрыла свой ротик и позволила блаженному крику улететь в небеса. А затем весь мир внезапно окрасился в яркие цвета удовольствия и блаженства. Всё тело содрогнулось от сильного оргазма, скрюченные пальцы до крови впились в мужскую спину, и расслабленное сознание окончательно улетело в сладкий рай. Оно оставило девушку сгорать в пожаре эмоций и чувств, которые принес ей любимый мужчина. И его любовь, с которой он не переставал вбиваться в нее, стремясь довести уже себя до феерического конца. Ощущая, как вокруг его пульсирующей плоти сомкнулись ее внутренние мышцы, у Сасори окончательно снесло крышу. Зубы невольно впились в маленькое плечико, а деревянные фаланги до красных отметин прижали к себе женское бедро, чтобы сделать их еще ближе друг к другу. Испытывая приближающийся пик наслаждения, Акасуна начал входить в горячее лоно с еще большей страстью и желанием. Толчки стали рваными, но не лишенными животной страсти. А приглушенное мычание насытилось блаженными стонами, в которые периодически вклинивались рычащие нотки. Он входил в своего ангела и мысленно ликовал. Любил ее глубоко и очень горячо. И с каждым новым движением подводил себя к той самой черте… Еще один глубокий толчок в женское лоно, и Сасори с блаженным урчанием излился в своего любимого ангела. А затем, обессиленный и преисполненный всевозможными эмоциями, рухнул на землю возле жены, которая от этого сразу пришла в себя. Не совсем понимая, что произошло, - куда внезапно делось согревающее тепло и ощущение заполненности, Настя озадаченно бросила взгляд на супруга и в то же мгновение была притянута к горячему телу. Рука спешно нашла край кимоно, на котором они любили друг друга, и со всей заботой укрыло хрупкое тело любимой. И только позаботившись об этом, Сасори снова отдался во власть сладких ощущений, принесенных недавней близостью. А он даже забыть успел, какого это быть с женщиной. Хотя, таких эмоций он еще ни разу не получал. Сердце до сих пор содрогалось от неимоверного счастья, что было рождено теплом этой девушки. В животе трепетали бабочки удовольствия и наслаждения. А в голове стоял беспросветный туман, который совершенно не хотелось терять. Но избыток эмоций за сегодняшний день и отсутствие сил вынудили Сасори прикрыть глаза и с блаженной улыбкой упасть в такой сладостный сон, где его ждала она… Услышав тихое сопение около самого уха, Настя приподнялась на локте и со всей нежностью посмотрела на своего любимого рыжего гада. Губы тронула мягкая улыбка, и холодеющая ладошка легла на сердце этого человека. Оно бьется. Стучит так сильно, что каждый рецептор ее кожи испытывает мелкую дрожь. И от этого ей радостно и тепло на душе. Ведь Акасуна решил оставить свое искусство ради нее. И их будущей семьи… Вот я и стала женщиной подумала она, ощущая стекающий по ноге результат его любви и страсти. А затем умостила голову на мужской груди и с легким сердцем отправилась вслед за своим мужем. Туда, где ее ждет существо с красными глазами и словами… Не позволяй манипулировать собой. Иначе тьма окончательно поглотит тебя